АУ-челлендж (сборник текстов)

Колян почистил зубы, потом окопался под одеялом и требовательно заявил: — А теперь сказку! Да уж, хорошо, что сегодня у меня отгул: в кои-то веки сына могу уложить. Тем более что бывшая супруга воспользовалась этим обстоятельством и свинтила со своим новым мужем в театр. Питер — проклятое место. Куда ни плюнь — попадёшь либо в театр, либо в музей. В одном из этих музеев я и работаю. Кто бы знал, как мне перед ребёнком стыдно, что отец у него — какой-то охранник. Да, в Эрмитаже. Но охранник!.. Кстати, Макаров, куратор египетской экспозиции, чего-то от меня хотел, собирался позвонить, но так и не собрался. Да и чёрт с ним. Значит, сказку. — Давным-давно в одной жаркой стране, где пирамиды и пески, — начал я фантазировать на ходу, — жил-был король. Со своей королевой. Погоди, или царь? Со своей царицей? — Если пирамиды и пески, тогда фараон, — со знанием дела сообщил Колян. — Со своей фараонихой! О, да, это мы насмотрелись дурацких мультиков про египетскую принцессу и теперь хохмим, как Петросян. Даже бери выше, как Максим Галкин. — Поехал, значит, этот фараон на войну, — продолжал выдумывать я. — Повоевал там, всех победил и домой возвращается. А тут ему навстречу этот… о! Бог царства мёртвых! Анубис! С головой шакала! Колян хихикнул, но под одеяло залез поглубже. — И Анубис этот ему и говорит: заберу я тебя, фараон, в своё царство! А фараон ему: да ты обалдел, что ли, я на войне уцелел, жену столько времени не видел, какое царство? Я домой хочу, отпусти меня, я награжу тебя по-королевски! — По-фараонски, — фыркнул Колян из-под одеяла. — Не мешай, — строго сказал я. — Анубис посмотрел на него и отвечает: не нужно мне твоих богатств, у меня все есть, а вот в качестве откупа пообещай ты отдать мне то, чего ты у себя дома не знаешь. — Ы-ы-ы, — заморгал Колян и ещё глубже полез под одеяло. — Фараон, значит, подумал и говорит: будь по-твоему, Анубис, только чего же это я у себя дома не знаю? Вроде всё в моём государстве мне известно! — Вот дебил, — буркнул Колян. А я продолжил: — Вернулся он домой и узнал, что пока он на войне был, жена его родила ему сына… И тут у меня заорал мобильник. Я глянул: ну, точно, Макаров. Десять вечера, совсем обалдел! — Прости, что поздно, но ты же вроде на работе? — Отгул у меня, — сообщил я мстительно. Но Макаров даже не смутился: — Ааа, ну тогда я быстро. В общем, завтра пораньше приходи, к нам чёртова прорва иностранных спецов понаехала, теперь в экспозиции будет какой-то египтолог болтаться. Тебе за ним велено присматривать, чтобы не спёр ничего. Он пацан сопливый, ему двадцать пять, не больше, а туда же — учё-оный! Но прикинь, настоящий египтолог-то, из самого Каира. — Что, прямо иероглифами разговаривает? — хмыкнул я. — Балда ты, иероглифами пишут, а не разговаривают. Кстати, насчёт разговоров: он по-русски ни бум-бум. Ты как, по-английски шпрехаешь? — По-английски спикают, — не остался я в долгу. — Ладно, завтра приду, разберёмся. В крайнем случае, разговорник скачаю. Или жестами будем объясняться! — Знаю я твои жесты, — вздохнул Макаров и отключился. Я убрал телефон и сказал Коляну: — Слушай, давай сегодня про черепашек-ниндзя. А то… весь сочинительский настрой мне обломали. Колян покладисто кивнул и спросил: — Пап, а ты потом мне расскажешь, что с тем мальчиком было, которого папа обещал Анубису отдать? — Непременно расскажу, — пообещал я. — Вот узнаю поподробнее и в следующий раз расскажу.