Закфрейн

Поле битвы недалеко от Санкт-Петербурга. Леди Моника Кружевски вела в бой отряд сазерлэндов. В своём экспериментальном Винсенте она провела уже не один бой, и его преимущества были видны. Но сейчас её больше заботил не найтмер и даже не враг впереди. Панзер-Хюммели были малоэффективны против сазерлэндов. То, что её волновало, сейчас на полной скорости влетело в толпу машин противника, и, отрывая им конечности, начало крушить всё вокруг. Пилот той машины явно был как минимум психом, лезть в лоб к врагу — самоубийство, если ты конечно не Зигфрид. Всего пару-тройку недель назад этот юноша вместе со своим братом вошли в ряды армии Британии. Кто-то не воспринял их всерьёз. Но как только эти двое вступили в бой в прошлый раз и разбили отряд врагов, превосходивший их числом, отношение к ним сменилось. Но если Роллона уважали, то Зигфрида боялись. Он страдал от какой-то то ли болезни то ли психического расстройства, и если ему не принимать лекарство, то он начнёт убивать всех вокруг. По словам Роллана Готтвальда, это было вызвано стрессом и травмами, которые он получил после знакомства с группой террористов. И не будь эти слова подкреплены Бисмарком, леди Моника ни за что бы ни поверила в это. Тут сазерлэнд Зигфрида взбесился, и, не разбирая кто перед ним, начал ударами рук крушить окружающие машины. — Все в стороны от Зигфрида. Винсент Ролло пробивается к Зигфриду и прикрывает его пару секунд, пока переговаривается с братом. А затем Зигфрид, поднимая уроненное копьё, вместе с Ролло устремляться в атаку, круша врага. Сегодня победа будет за Британией. Санкт-Петербург Штаб. — Леди Моника, как далеко мы продвинулись? — спросил Шнайзель. — Сорок два километра, — отчеканила Моника. — Отлично, пока остановимся, организуйте там оборонительный рубеж. — Есть. Моника развернулась и покинула помещение. — Роллон, я не заметил, как ты вошёл. Как брат? — В норме, ему не помешал бы отдых, но он вроде нормализуется. Сегодня он сумел погасить вспышку ярости без транквилизаторов. — Понятно. Эх, как меняется время, всё больше и больше молодых талантов, сначала сэр Куруруги, затем Зигфрид. — Вы думаете, мой брат сможет стать рыцарем? — Да, его способности невероятны. Думаю, он сможет им стать. А теперь иди отдыхай, вы сегодня отвоевали нам ценный кусок залежей сакуродайта. — Да, ваше величество. Откланявшись, Роллан Готтвальд направился домой. Дом братьев Готтвальдов. Дом был куплен месяц назад. Сделано это было с целью облегчить заботу о Зигфриде, легко срывавшимся на людей. Он любил одиночество, а казармы пилотов не могли ему дать этого, и потому после того, как он чуть не придушил одного из пилотов после боя, проживание братьев вне расположения части было одобрено. И сейчас синеволосый и красноглазый Зигфрид скорей всего готовил обед. — Брат, я вернулся, — крикнул Роллон. — Отлично, еда на столе, а мне нужно разобраться с твоим Винсентом. Не могу же я допустить, чтобы ты в следующий раз потерял возможность двигаться из-за проблем с проводкой, — выкрикнул Зигфрид, спускаясь в ангар, пристроенный к дому. — Спасибо, брат, — ответил Роллон. Сейчас Роллон был счастлив, у него был брат, пусть и не совсем, но всё же брат. Он никогда не чувствовал себя настолько нужным как сейчас. Усевшись поудобней, он приступил к трапезе. Через полчаса, он услышал, как в подвале что-то упало. Спустившись вниз, он увидел Зигфрида. Тот стоял напротив листа брони, отполированного до блеска. — Один, восемьдесят восемь, сорок два, восемь, пятнадцать, Закфрейн, Варис, Оги, Фрейа, Экстерминатус. — Брат? — Роллон подбежал к брату и встряхнул его. — Роллон, прости, мне что-то нехорошо. — Зигфрид схватился за голову. — Что я сейчас говорил? — Опять ту требуху, иди поспи, тебе должно полегчать, — помогая брату подняться в комнату, сказал Ролло. — Да, спасибо за помощь. — Зигфрид лёг на кровать и тут же уснул. «Опять, те же цифры и слова. Что с ним? Как долго все будет так. Не дам ему от меня уйти! Не дам никому отобрать у меня брата, даже поддельного, ни за что!» — примерно об этом думал сейчас Роллон, пусть Зигфрид и не был его братом, но за тот месяц, что они вдвоём жили, он успел привязаться к Зигфриду. Пусть его любовь и была искусственной, но Роллон ценил и её.