You and Me, Never(land)/ Ты и я, Нет(ландия)

- Так ты откроешь? - Нет, ты, чертов лунатик! - Реджина упрямо и обиженно скрещивает руки. - Ты не ребенок, чтобы вытворять такое. - Если Грэму можно было, значит и мне тоже. - Ревнуете, шериф? - Еще чего. Уверена, что ты никогда вот так ему не улыбалась. - Самонадеянная. - Мы же обе знаем, что ты откроешь... - Невыносимая... - Реджина подходит к окну. Но только потому, что было бы жестоко оставить девушку снаружи посреди ночи. - ...и поцелуешь меня так, как никогда не целовала его. Или кого-то еще. Мэр берется за оконную раму, обдумывая ее слова. - Хвастунишка, - она открывает окно, торопливо, оставив все сомнения. Эмма запрыгивает в комнату и сразу подлетает к брюнетке. Гладит пальцами мягкий пояс ее пижамных штанов, необъяснимо заполняя комнату своим запахом. - Уверена? - Чертов шериф, - рычит брюнетка, сердито приподняв губу и глядя на нее с вызовом. До тех пор, пока лицо Эммы не освещается самой по-детски счастливой улыбкой. Она - живое воплощение надежды. И это все для нее. Просто за то, что сейчас, посреди ночи, она в своей спальне. Пульсация, которую запускает это осознание, электризует все ее тело. Королева набрасывается на Эмму. Буквально. Не агрессивно. Не грубо или резко. Она просто бросается в объятия Эммы, которая этого не ожидает. Руки Реджины обхватывают ее лицо, тело прижимается, идеально повторяя и дополняя каждый изгиб фигуры Спасителя, а губы брюнетки сдаются в самом любящем и нежном поцелуе, который она когда-либо кому-то дарила. И тогда она понимает: она не одна. Больше не одна. И нет никого на этой земле счастливее, чем Злая Королева в этот момент. Эмма перехватывает некоторую инициативу в поцелуях, и ее губы скользят по щеке Реджины. - Если бы я знала, что такова награда за то, чтобы влезть к тебе в окно, я бы сделала это намного раньше - месяцы назад. Руки Реджины опускаются по ее телу, проникают под одежду. Они ищут контакта с кожей, то тепло, которое говорит: Ты дома... - Может несколько месяцев назад, я была бы слишком глупа, чтобы приветствовать тебя так, - пальцы пробегают по животу Эммы и медовые глаза внимательно рассматривают ее губы. - Мы обе были бы слишком глупы... но мы усвоили урок, - Эмма - настоящий вихрь энергии, который затягивает в себя Реджину. Брюнетка теряется в цвете ее глаз, в том, как они сияют, когда Эмма смотрит на нее. И она чувствует это. Покалывание на кончике языка. Как приятный, но настойчивый зуд. Ее губы жаждут открыться и выпустить определенные звуки, а горло просто саднит, от желания эти звуки создать. Но ее голосовые связки не двигаются. Как будто они сделаны из фарфора, и любое неверное движение может сломать их. Язык королевы изо всех сил пытается отпустить эти слова - три, если быть точными - но что-то сдерживает его. Реджина сдерживает его. Она чувствует, что если заговорит, если она позволит своему рту произнести это признание, этим самым она вызовет цунами, с которым - брюнетка уверена - она просто не сможет справиться. Страх сковывает ее язык, душит его и поднимает вверх большой палец, показывая Реджине, что все под контролем. - Мы усвоили... - повторяет мэр. Крошечное, незаметное чувство опасения заменяется большим количеством юмора. Эмма легкомысленно улыбается, не обращая ни на что внимания, позволяя Реджине действовать. И брюнетка возвращается к ее губам, коже, одежде, чтобы очистить свой разум, оставить его пустым и успокоить зуд, щиплющий кончик ее языка. - Но я бы хотела закрепить урок... Она проводит пальцами по ребрам Эммы и сразу слышит приглушенный стон. Шериф прикрывает рот, только для того, чтобы облизать губы, но Реджина трактует это действие как провокацию. Она набрасывается на губы девушки, и теперь ее язык увлажняет их, пробегает по ним, запечатывает их изощренными поцелуями. С достаточным давлением и количеством влаги, чтобы окончательно положить конец любым разговорам. В этот момент ноги мэра отрываются от пола. Эмма обхватывает ее талию и приподнимает достаточно, чтобы добраться вместе с ней до кровати. Еще до того, как брюнетка коснулась спиной матраса, прохладный воздух комнаты уже ласкает ее обнаженную кожу. Эмма, движимая отчаянной жаждой, использует прекрасные навыки, чтобы сбросить верхнюю часть ее пижамы, и пальцы блондинки уже двигаются к штанам женщины. Бесцеремонно, без всяких прелюдий... в спешке, которую вызывает жар между ее ног. Но Реджине этого и не нужно, она не хочет никаких предварительных игр. Все прошедшие сутки можно считать одной большой прелюдией. Целый день, в течение которого она снова и снова прокручивала в голове то, что осталось незавершенным утром. Прижималась к дереву, крадя мимолетные мгновения, которые только усилили потребность ее тела слиться с Эммой. Нет, не нужно никаких предварительных ласк. Все, в чем она нуждается - это Эмма. Сейчас же. Ее штаны пролетают через всю комнату. Она обнажена и сосредоточена на борьбе с застежкой бюстгальтера Эммы. Глаза Реджины закрыты, губы приоткрыты, пожирая Спасителя. Но ее руки не останавливаются. Они помнят о своей миссии и строго ей следуют, стягивая вниз джинсы блондинки, и лаская каждый сантиметр мягкой и задыхающейся кожи, которую освобождают. Реджина открывает глаза и полная луна представляет ей самый провокационный вид. Эмма, окутанная неотразимым серебристым светом, укладывает ее на кровать и встает на колени, расставив их по обе стороны рядом с талией брюнетки, выпрямившись во всей красе. На ней невероятно сексуальный комплект белья, явно выбранный с недобрым умыслом, а губы украшает односторонняя усмешка. Она смотрит на Реджину, как на добычу, как на свой самый желанный трофей... как на самое прекрасное дикое животное, которое она наконец-то смогла поймать. Мэр глупо улыбается и, расстегивая бюстгальтер Эммы, задается вопросом - кто на кого охотился? Глаза Реджины наслаждаются развернувшимся перед ней зрелищем. Изгибы тела Эммы вызывают приятную тяжесть внизу ее живота и она замечает, как там все быстрее разливается пульсирующий поток. Когда бюстгальтер падает на пол, сознание Злой Королевы почти отключается. Хриплые слова Эммы достигают ее мозга, пробиваясь через несколько слоев возбуждения. - Ты мне доверяешь? - Абсолютно... - выдыхает брюнетка. Может она и не в состоянии произнести то, что застревает у нее в горле, зажатое его стенками. Но она не думает ни секунды, прежде чем ответить на этот вопрос. Доверяет ли она Эмме? Абсолютно, совершенно и необъяснимо. Слепо. Всегда. Так давно, что уже и не помнит, с каких пор. Улыбка, которую выдает Спаситель, еще более лучезарная и детская, чем все предыдущие. Но, когда она приближается к уху Реджины, ее рык совсем не невинный или наивный: - Повернись. Сейчас. Бедра Реджины танцуют под мелодию голоса Эммы. Она дрожит под блондинкой и тяжело сглатывает. Что? Но приказ не оставляет места сомнениям и, не успев понять, что происходит, Реджина уже лежит лицом вниз, ее голова на подушке, а руки под ней. Она чувствует, как Эмма немного отстраняется от нее, избавляясь от нижнего белья. Вздох... после чего рука легко тянет ее за волосы, сдвигая голову и открывая чувствительную кожу шеи. Бедра Эммы занимают свое место на ягодицах Реджины и следующее предупреждение поступает в виде неумолимых зубов, кусающих ее шею. - О боже, Эмма! - крик вызван шоком, хрипотца - ее либидо. Она сминает пальцами простыни, сжимая руки в кулаки, и следующее, что замечает брюнетка - это язык, скользящий по изгибу ее шеи. Он задевает самые чувствительные участки, бесцеремонно вытягивая из нее больше бессвязных звуков. Руки Эммы гладят ее, прогуливаясь ногтями по напряженным мышцам. Каждый нерв на теле Реджины напряжен до предела, но, как она и предполагала, сейчас совсем нет места прелюдиям. Тело Эммы полностью накрывает ее. Реджина чувствует каждый миллиметр кожи, прижатой к ней. Ноги блондинки переплетаются с ее ногами, промежность прижата к ее ягодицам, живот гладит поясницу, а груди, твердые и возбужденные, трутся о ее лопатки. Женщина пытается впитать каждое ощущение, но рот Эммы пожирает ее плечи, а пальцы шерифа скользят вниз и заводят игру с сосками, окончательно лишая Реджину логической линии мышления. Она закрывает глаза, позволяя обостриться другим органам чувств. Королева превращается в сочетание плоти, нервных окончаний и опасной температуры тела. Она бы в жизни не подумала, что ее спина, ребра и ягодицы могут быть настолько чувствительными, настолько восприимчивыми. Нежные прикосновения кончиков пальцев могут привести ее к взрыву, если она не кончит прямо сейчас. Она никогда не становилась жертвой такой потребности, такой зависимости от чьих-либо ласк. Но она умирает сейчас под Эммой и, в то же время, она умирает от того, что с ней вытворяют руки и губы блондинки. И это просто фантастика. Даже если она уже не помнит где она и как ее зовут... Потрясающе... Боже! Ладони Эммы спускаются к ее животу, вызывающе проводя ногтями по коже. Когда они продвигаются еще на несколько сантиметров ниже, Спаситель слышит, как ее имя произносится вслух, в сопровождении витиеватых богохульств. Не важно, что Реджина бормотала, уткнувшись в простыни - рука Эммы полностью проникает между ее ног, и крик мэра теперь разносится по всему дому. Бедра Реджины неистово двигаются над рукой блондинки и матрасом. Они тянутся за каждым прикосновением с неутолимой жаждой, требуя больше контакта, больше силы. Эмма не прекращает мучить ее, покрывая поцелуями шею. Левая рука блондинки упивается ее грудью, в то время как правая погружается глубоко внутрь. Большой палец расположился на клиторе, два других легко двигаются внутри Реджины, пропитываясь неудержимой влагой. Проникая на всю глубину, отвечая отчаянным и быстрым движениям бедер мэра. Брюнетка зажата в ловушке между кроватью и телом Спасителя, но это не мешает ей приподнимать свое тело навстречу каждому толчку, чтобы получить его полностью. Жесткое, нетерпеливое движение, которым она ударяет по бедрам Эммы. Спаситель больше не может сдерживаться. Ее влага стекает по ягодицам Реджины, а рука спускается от груди брюнетки к бедрам, обхватывая их и заставляя сильнее прижаться к своему телу. Она скользит по коже мэра, мокрой от собственной влаги Эммы. Сложно соблюдать ритм своей руки, удерживать оргазм Реджины на полпути и непристойно прижимать вторую руку к ее заднице. Никто не может винить ее. Терпение блондинки на протяжении всего дня было просто сверхчеловеческим, но она больше не может. Она не хочет кончить первой, она хочет, дождаться, пока Реджина начнет умолять ее, пока они обе не потеряют рассудок. Этот образ провоцирует еще большее рвение, выражающееся в сумасшедших толчках и брюнетка моментально откликается. Мэр прижимает бедра к ее руке, к матрасу, к телу, которое неистово двигается сзади нее, и умоляет: - Не останавливайся, Эмма... Продолжай, пожалуйста, - мягко, почти неразборчиво рычит женщина. В отличие от Эммы, которая громко стонет, погружая пальцы в ее зад и чувствуя, как стенки внутри Реджины сжимаются вокруг них. - О боже, родная... Родная... Спаситель не отвечает. Это нежное обращение захлестывает ее. Пальцы блондинки нажимают на точку внутри мэра, которая обрушивает поток на ее руку и единственное, на что она способна, это простонать: - Я здесь, Реджина, прижмись ко мне, отпусти себя... И мэр подчиняется. Оргазм прокатывается по ее телу и перед тем, как полностью утратить контроль, она поднимает бедра, прижимаясь к Эмме. Они обе бьются в конвульсиях, закрыв глаза и с такой силой сжав челюсти, что губы побелели от напряжения, сдерживая крик. Но они чувствуют друг друга. Рядом, одновременно растворяясь в ощущениях, достигнув кульминации вместе и вместе возвращаясь на кровать, которая каким-то невообразимым образом осталась целой. Реджина наслаждается жаром и весом Эммы на себе. Она глубоко сглатывает, тяжело дышит и позволяет близости этого тела наполнить каждую ее клеточку ощущением тепла. Ничто не может быть более прекрасным... Кроме губ Эммы, оставляющих дорожку чувственных и нежных поцелуев, на ее плечах, шее и ухе. - Это было потрясающе... - шепот оказывает разрушительное воздействие на тело мэра. Она не может сдержать слабого хихиканья, соглашаясь, в то время, как Эмма сдвигается и ложится рядом, так что теперь Реджина может повернуться, чтобы быть с ней лицом к лицу. - Да, было... - отвечает Реджина, изо всех сил пытаясь выровнять дыхание. Она прижимает ладони к лицу Эммы, гладит волосы, убирая непослушную прядку за ухо. Это не просто страсть, порожденная тем, что они только что сделали. Ее ласки полны любви и преданности, которые, если бы она была более осторожна, она бы давно спрятала за миллионом заклинаний и несколькими масками невозмутимости. Но здесь, перед Эммой, без одежды, без преград - ей негде спрятаться. И ее губы снова пытаются бунтовать. Они пытаются перехватить контроль и произнести три слова, которые порхают в ее груди. Но Реджина с силой сжимает челюсть. Отсюда ничего не вырвется. - Вот это - действительно правильный способ закончить такой день, как сегодня... а не сбегать от меня из Бабулиной закусочной, - ее слова звучат обвинительно, но Реджина находит их очень забавными. - Не смейся! - Как я могу не смеяться? - она поднимает бровь и кончик ее языка пробегает по губам Эммы. Она снова говорит и делает это не отрываясь от мягких, чувственных губ. - Ты говоришь об окончании дня... но ты ошибаешься, ведь ночь еще только начинается, шериф. - Ммм, да? - О да, - произносит мэр хриплым и суровым тоном, совершенно неотразимо. По телу Эммы прокатывается дрожь и через секунду она чувствует, как длинные ноги Реджины обхватывают ее бедра. Руки скользят по ее спине, заключая Эмму в ловушку. - Ты не можешь рассчитывать, что проникнув в мою частную собственность, так легко от меня отделаешься. Ты получишь то, что заслужила... - Ммммммммм... Реджина! * * * Между шторами остался небольшой зазор. Крошечный. Почти незаметная полоска. Но ее достаточно, чтобы первый лучик встающего солнца прокрался внутрь. Озорной, прямо в лицо Эммы, почти в правый глаз. Она пытается избавиться от него сквозь сон, морщит нос, немного отворачивает голову. Но луч не оставляет ее, пробиваясь сквозь ресницы и заставляя девушку немного их приоткрыть. Свет сразу проникает прямо на радужку ее глаз и Эмма сонно поднимает ладони, чтобы закрыть лицо. Движение будит Реджину, которая спит на ее груди. Брюнетка не помнит, как уснула в этой позе, вплетенная в кольцо рук, но ей это нравится. И она хотела бы, чтобы Эмма перестала двигаться и бормотать что-то вроде: «Солнцевстало, оноблинменяубиваеееееет..." - Что случилось? - Реджина зевает, чуть приподнимаясь. - Уже утро... - Время? - сонно бормочет мэр. - Семь... мне стоит вернуться до того, как обнаружат мое отсутствие. - Да, да... поторопись, - отвечает брюнетка, все так же сонно и не сдвинувшись ни на миллиметр. Как долго они спали? Час? Максимум два? Эмма улыбается, сощурив глаза и целует ее в лоб, прежде чем отстраниться от Реджины. Самая сложная вещь, которую ей когда-либо приходилось делать. Она натягивает джинсы, едва глядя куда засовывать ноги и, не без труда, надевает рубашку. Завязав шнурки на ботинках, она наклоняется над Реджиной, которая, заметив ее присутствие, открывает один глаз и улыбается: - Привет... - Отдыхай, красавица... - произносит Эмма, присев, чтобы быть на уровне ее лица. Сонная улыбка становится шире и блондинка шепчет: - Я люблю тебя... - так нежно, так открыто. Она касается губ мэра своими и, когда заканчивает поцелуй, улыбка Реджины освещает всю комнату. - Скоро увидимся... - Увидимся, - отвечает королева и ее горло сжимается. Ей хочется верить, что это не самый счастливый момент за всю ее жизнь, что это не именно то пробуждение, о котором она всегда мечтала. Но - нет. Засыпать и просыпаться рядом с Эммой - это больше, чем она когда-либо желала. Сон снова медленно окутывает ее. Но перед тем, как ее глаза закрылись, сознание вяло осознает: Эмма.... открывает окно... Реджина поворачивается и смотрит на Спасителя. - Эмма, куда ты собралась? - В квартиру... - Но ты ведь знаешь, что тебе не нужно больше вылезать через окно, верно? Ты можешь воспользоваться дверью... - О, да, да... - она засовывает обратно ногу, которая уже была снаружи, и задергивает шторы. Реджина хитро улыбается: - Тебе не помешает немного поспать, когда доберешься туда... - Это уж точно... * * * Сон - именно то, чем Эмма сразу занимается. Сон, после того, как вернулась в лофт со свежими круассанами из пекарни. Сон, после того, как проверила, что все остальные в квартире еще спят. Сон, даже не раздевшись и не стерев улыбку со своего лица. Но она спит так крепко, что в итоге это грозит опозданием к Бабуле. И не важно, что Генри врывается в ее комнату возбужденно крича, что уже пора. Да, да, - отмахивается она и продолжает спать. Не срабатывает даже дружеское и ласковое приветствие Снежки, которая садится рядом с ней, выражая заботу, замаскированную под пожелание доброго утра. Она трясет дочь, убеждается в том, что блондинка приоткрыла один глаз и, когда та зевает и улыбается, выходит из комнаты, успокоившись. По крайней мере Эмма благополучно вернулась домой после вчерашнего ночного побега. И только Дэвиду удается наконец вытащить ее из кровати, прокричав, что уже десять часов утра. Смущенная и ослабевшая, Эмма быстро собирается. К моменту, когда они выходят за дверь, она понимает, что на самом деле нет еще и половины десятого, и гневно кричит на отца, который, весело смеясь, бежит вниз по лестнице, спасаясь от утренней ярости своей дочери. Тем не менее, закусочная уже переполнена, так же как и парковка перед зданием, и Эмма замечает, что не хватает только их. Даже Реджина уже здесь, сидит за барной стойкой, вдали от шума, и со стороны наблюдает за Красной. Волчица снова проводит собрание и что-то объясняет, когда видит, как входят Чарминги. Дэвид, Снежка и Генри стараются не привлекать внимания, оставаясь стоять у входа. Эмма же незаметно прокрадывается к бару. Реджина единственная, кто неотрывно следит за ней. Глаза королевы прикованы к девушке с того момента, как та зашла в дверь, и сейчас она наслаждается ее присутствием в паре метров от себя. Спасительница улыбается и приветственно поднимает подбородок. - Привет, - шепчет Реджина в ответ. - Мы проспали? - Это значит, что я типа уже проснулась? - тихо шутит Эмма. - Почему у меня ужасное помятое лицо, а ты выглядишь такой свежей, как будто только что вышла из спа? Шапка продолжает раздавать инструкции стоя в центре зала, но Эмма уже знает весь план заранее - они будут прочесывать оставшиеся неисследованные участки - а Реджине и вообще искренне наплевать. - Я использовала очень могущественную магию. Эмма поднимает брови - такого ответа от Реджины она не ожидала. Она спрашивает, почти с испугом: - Какую? Прищелкнув языком, мэр не может подавить игривую улыбку: - Кофе. - Думаю, ты мне больше нравилась, когда не была такой веселой... - Вы такой никудышный врунишка, шериф... - мурлыкает брюнетка, заставляя слова скользить, слишком соблазнительно. Эмма облизывает губы и Реджина закатывает глаза, а затем озирается в поисках Бабули, пока их разговор не вышел из-под контроля. Она пересекается взглядом с пожилой женщиной и кивком указывает на свою кружку, жестом прося принести вторую порцию кофе. Мэр ошарашено замечает, как Бабуля дружелюбно и почти озорно улыбается и кивает. - Бабуля только что улыбнулась мне. - Думаешь, ты ей нравишься? - отшучивается блондинка и получает толчок локтем в бок. - Оу! - жалобно восклицает она, привлекая внимание нескольких горожан. - Бабуля и улыбки обычно не появляются вместе, когда дело касается меня. Эмма складывает дважды два еще до того, как перед ней появляется дымящаяся чашка кофе. Она благодарно улыбается Бабуле и подтверждает свою теорию, видя как женщина попеременно смотрит на них обеих, прежде чем вернуться, чтобы дальше слушать свою внучку. - Она знает. - Что ты имеешь в виду? - Она знает, чем мы с тобой занимаемся под твоим одеялом... - шепчет Эмма, с обожанием наблюдая, как краска слегка заливает щеки мэра. Брюнетка молча, одним взглядом требует больше информации. - Это наверняка Шапка. Не самый сдержанный человек в городе, тем более, они - одна семья... - добавляет девушка, делая глоток напитка, который просто божественен на вкус. Кофе - это определенно белая магия. - Или, может это потому, что она заметила как засияли твои глаза, когда я зашла, - Реджина делает угрожающее движение в ее сторону и Эмма моментально прикрывается в защитном жесте. - Нет, только не локтем, я разолью кофе! Снежка не слышит ничего из этого разговора. Ни она, ни кто-либо другой в закусочной. В течение всей встречи Реджина и Эмма сохраняют приемлемое расстояние, для двоих взрослых людей, завтракающих за барной стойкой кафе. Они не говорят между собой, когда в зале воцаряется тишина, позволяя Красной обращаться ко всем и распределять задачи. Они даже не заигрывают. Но, когда одна поворачивается к другой, Снежка видит их лица. То, как они смотрят друг на друга и эту улыбку, которую Реджина прятала последние тридцать лет... Принцесса снова и снова повторяет себе, что привыкнет к этому. Но пока не особо в этом преуспевает. Она хватает Дэвида за руку и перенаправляет все свое внимание на то, чтобы слушать Красную, а не вести наблюдение как какой-нибудь сталкер. Так что последнее, чего она ожидала, когда Красная закончила свою речь - это почувствовать, как рука Реджины легла на ее плечо. Лицо Снежки выражает удивление и Реджина убирает ладонь, прочищая горло. Эмма, стоя рядом с ними, молча наблюдает. - Мы можем поговорить? - вопрос мэра адресован к семейной паре, а не только к ее смертному врагу, поэтому на этот раз удивление отражается и на лице Дэвида. Они растерянно молчат и не отвечают, а Реджина пользуется заминкой, чтобы улыбнуться сыну и поцеловать его в макушку. - Доброе утро, Генри. - Привет, мам. - Поговорить об Эмме? - слова Снежки балансируют на грани вопроса и утверждения. - Нет! - отвечают женщины в унисон. Десятки людей ходят вокруг них, собираясь завтракать или готовясь к своему походу. Но для них пятерых сейчас не существует никого, только этот неловкий и неудобный момент. Кроме Генри. Он не чувствует никакого дискомфорта. Со стороны можно даже решить, что он счастлив. Его мамы и дедушка с бабушкой разговаривают, как союзники. И, что еще лучше, видеть как они смущены очень забавно. - Нет, это... о Коре. Четыре слова разрезают воздух. - Я так и знал... - выдыхает Генри. - Это была она, да? Та женщина из Нетландии. Значит она жива? Эмма со вздохом ерошит его волосы. - Тише, пацан. Лучше поговорим снаружи, мы не хотим никого пугать. Аллея пустынна и свободна от любопытных ушей. Никто, кажется, не обращает на них внимания, как будто сейчас для всех более привычно видеть их вместе, чем по отдельности. - Что? - голос Снежки слегка подрагивает. Кора - это причина, по которой пробуждаются ее самые страшные демоны и самые большие сожаления. - Мы считаем, что моя мать помогла организовать похищение Генри и всю операцию Грега и Тамары. - Что? Как? До того, как умерла? - Это худшая часть... - бормочет Эмма. - Мы предполагаем, что ее смерть была уловкой, просто прикрытием. - Это невозможно, я... - голос Снежки дрогнул, а глаза опустились в пол. - Ты была пешкой в ее плане, Снежка. Я была на ее могиле. Там нет и следа от тела. - Я не понимаю... - Коре нужно было, чтобы мы думали, что она мертва, для возвращения в Нетландию. А ты была идеальной возможностью. Румпель был при смерти и ты уже знала действие этой свечи, поэтому моей матери нужно было лишь подтолкнуть тебя использовать ее, а остальное по инерции потянулось одно за другим, - Реджина больше суток обдумывала все это. Мерзкая и отвратительная подпись ее матери стояла на каждом шаге и на каждом повороте этого плана. - Она хочет, чтобы я снова стала ее Злой Королевой, я в этом уверена. И не было лучшего способа добиться этого, чем заставить меня потерять мать от твоей руки, а затем похитить и уничтожить мой последний лучик человечности, - она поправляет волосы и тяжело вздыхает. - Это был идеальный план. - За исключением того, что она не учла, что ты больше не монстр. Реджина открывает глаза и смотрит на нее. Такое утверждение она могла бы ожидать от Эммы. Или даже от сына, благодаря его безусловной любви. Но не от нее. Точно уж не от Снежки. Королева не знает, что ответить. Дэвид делает это за нее. - Верно. И если она ждет нас с припасенным тузом в рукаве, то мы по-крайней мере к этому готовы. Мэр молча заинтригованно смотрит на них, почти затаив дыхание. Так вот, как чувствуешь себя, когда тебе доверяют? Когда ты играешь в команде? Вот как все происходит, когда на твоей стороне союзники, а не запуганные подданные? На один момент она забывает, что все это банально и слабохарактерно, и просто наслаждается теплом, разливающимся в ее груди - этим согревающим и захватывающим чувством. Она решает, что оно ей нравится и клянется себе, что будет бороться, чтобы сохранить его. Эмма почесывает шею, чувствуя себя неловко в затянувшемся между ними молчании. - Нам пора выдвигаться. - Да, конечно... - Снежка осматривается по сторонам. Из переулка они видят, как последние участники распределили территорию и они снова все пропустили. - Я пойду на восток. Дэвид, встретимся посередине, хорошо? А вы двое... что ж, я полагаю, вы пойдете вместе, верно? - она запинается, глядя на пару, переводя взгляд с одной на другую. Внезапно, образ героев, обсуждающих новую угрозу растворяется и она снова становится матерью, которая стоит напротив своей дочери и женщины, с которой она спит, сбегая к ней по ночам... - Да, потому что вчера там были аномалии... - отвечает Эмма, со смущением и вымученной естественностью. Дэвид и Снежка прощаются со странными улыбками, а Реджина искривляет губы в виноватой, но все же усмешке. - Мы вернемся за тобой, как только закончим, Генри, - она нежно поглаживает и чуть сжимает его шею, и женщины провожают мальчика несколько метров до закусочной. Мэр не отрывает взгляда от Генри пока он идет, и Эмме не нужно слышать вздох, который сдерживает брюнетка, чтобы понять, насколько та скучает по сыну. Иногда Спаситель забывает, что Генри переехал жить к ним, покинув особняк Реджины... И, конечно, хотя у нее больше и нет ограничений, чтобы навещать его - это никак не сравнится с тем временем, когда они жили под одной крышей. И уж тем более ее огорчает то, что ей приходится ограничивать эти встречи до нескольких минут, после того как провела весь день и ночь вдалеке от него. Они проходят несколько улиц, пересекают мост и, наконец, попадают на участок с самой густой растительностью. - Мы не собираемся заниматься поисками, не так ли? Догадка Эммы вызывает у Реджины улыбку. - Конечно, нет. - Ты собираешься попробовать сделать из меня Гарри Поттера? - Да, поскольку Гермиона слишком женственна для тебя. - Теперь я понимаю, как ты заработала титул Злой Королевы, - обиженно бухтит Эмма. Смех Реджины украшает ее глаза. - Как только дойдем до открытой местности, продолжим уроки, хорошо? - С ума схожу от желания, - бормочет она не скрывая раздражения. На губах Реджины появляется вызывающая улыбка, ясно кричащая «трусишка». Но Эмма не может отрицать этого. Хотя, возможно, это даже ей на пользу, так как может немного смягчить ее суровую учительницу. - Мне нужно вернуться в машину за телефоном... - вдруг вспоминает она. Брови Реджины вопросительно поднимаются. - Честное слово, это не предлог, чтобы сбежать, - отвечает блондинка, одновременно обиженно и весело. - Давай, я догоню тебя еще до моста. - Тебе лучше поторопиться... - даже угроза из ее уст звучит провокационно. На самом деле, это ее самая запоминающаяся черта. Эмма приближается и нежно целует ее, оставляя брюнетку со своим вкусом на губах и желанием получить больше. - Постарайся не скучать по мне слишком сильно... - шепчет она и быстро направляется прочь, оставляя Реджину с возмущенно поднятыми бровями и скрещенными на груди руками. Следующие десять минут мэр медленно, со скоростью ленивца идет одна. Она не хочет уходить далеко, не хочет слишком быстро дойти до Моста Троллей. Она говорит себе, что это лишь от того, что она ненавидит ждать. Но между тем, ее внутренний Джимини Крикет шепчет, что это все потому, что она не хочет, чтобы Эмма опоздала. Чтобы идти рядом с этим невыносимым и болтливым шерифом, от которого просыпается это теплое чувство внутри, которое пропадает, когда она остается одна. Через одиннадцать с половиной минут - хотя она и не считает - Реджина пинает пару камушков, лежащих на ее пути, слушая голоса других добровольцев в нескольких метрах от нее и уже видит очертания моста через реку совсем рядом. Через одиннадцать минут пятьдесят секунд - так же не отслеживая время - она инстинктивно оборачивается. Эмма всего в паре метров от нее. Но она идет не одна. Телефон, который она пошла забрать, внезапно приобрел человеческую форму тринадцатилетнего мальчика. - Генри! Но какого...? Эмма пожимает плечами, с восторгом наблюдая за удивлением, отразившимся в глазах мэра. - Раз уж мы не собираемся заниматься поисками и знаем наверняка, что город не в опасности, я подумала, что нет причин оставлять его там, - Реджина не произносит ни слова, но, когда Генри ласково прижимается к ее талии, она смотрит на Эмму поверх его головы и ее взгляд говорит «Спасибо». - Мама! Эмма сказала, что мы собираемся заниматься магией, это правда? - Она будет заниматься магией,- поясняет Реджина, обнимая его в ответ. - А ты будешь помогать мне быть с ней терпеливой, чтобы не превратить в какую-нибудь зверушку. - Здорово! - восклицает мальчик и со всех ног бежит к мосту. - Ну давайте же, идем! - Мисс Свон, вы так боитесь моих уроков, что вам понадобилось подкрепление? - шипит брюнетка, но делает это преднамеренно мягко. Эмма удивленно смотрит на нее. - Или, возможно, вы боялись, что я прибегну ко вчерашним методам? - улыбка Спасителя замирает и ее глаза сияют от определенного воспоминания. - Что ж, на сейчас вы спасены, но вечером мы к этому вернемся... - рычит Реджина, следуя за быстрыми шагами ребенка. Эмма глубоко вдыхает, делая себе мысленную отметку о том, что у Реджины есть крайне необычный способ благодарить ее - оставляя ее возбужденной. Сейчас ей бы не помешали несколько килограмм льда, но девушка не против привыкнуть к этому чувству. - Магия, магия, магия! - восхищенно скандирует Генри, уже пересекая мост. * * * - Эмма, почему ты не создаешь магию?! - энтузиазм и восторг в голосе Генри угасают с каждой тщетной попыткой Спасителя превратить камень в лужицу воды. Теперь, каждый раз, когда он произносит слово «магия» это сопровождается скучающей интонацией и зевком. Они наблюдают за блондинкой уже достаточно долго. И единственный прогресс более, чем за три часа - это небольшие капельки на камне, словно пот, как будто он тоже устал, вместо того, чтобы превратиться в воду. - Я пытаюсь, Генри... - В том-то и проблема, что ты пытаешься... ты думаешь, ты взвешиваешь и ты пытаешься сделать это, - ворчит Реджина. - Помнишь первый урок? Ты не сотворишь магию, пока не перестанешь думать и не начнешь желать. Эмма вздыхает, удрученно всплеснув руками: - Должно быть, я слишком много думаю... - А вот тут я всегда придерживалась противоположного мнения... - шериф бросает на нее сердитый взгляд через плечо. Очень сердитый. И в ответ получает эту прекрасную озорную улыбку. - Давай же, расслабься. Эмма встряхивает руки, закрывает глаза, выдыхает... и слушает как нога Генри ритмично постукивает по земле. В скучающем ожидании. Она резко оборачивается и ребенок моментально перестает стучать. Блондинка начинает сомневаться в том, что взять Генри с собой было такой уж хорошей идеей. Но видеть Реджину, сидящую рядом с ним и любяще обнимающую его за плечи, наслаждаясь временем, проведенным со своим ребенком, достаточно, чтобы убедиться в том, что она поступила правильно. Хотя Генри напоминает веточку, которая постоянно бьет ее по ребрам, добавляя еще больше напряжения в ее урок. Эмма закрывает глаза, пытаясь перенаправить свое сознание, энергию и контроль в другое направление. Она концентрируется на камне и приказывает ему растаять. Давай уже. Сейчас. Немедленно. Но снова ничего. - Мне скучно... - выдает Генри и, слегка подпрыгивая, встает на ноги. Эмма фыркает, выражая восторг от терпеливости сына, а Реджина смеется и бормочет что-то вроде «иди, поиграй». Малыш радостно бежит выполнять ее указание, в поисках какого-нибудь дерева, шеста или чего-нибудь еще, чем сможет себя развлечь. Мэр же подходит к Эмме. - Эй... - шепчет она. Простой звук, который звучит нежно, весело и очень понимающе. Грани, которые все больше становятся чем-то привычным, а не странным и неожиданным, когда их проявляет мэр. - Эй... - отвечает Эмма, почесывая затылок. - Полагаю, ты не понимаешь что нужно делать или с чего начать, верно? - Правильно полагаешь... - она облизывает губы. - Я действительно хочу этого. Но для меня это так же чуждо, как для импрессиониста попытка написать картину. Я не знаю как и что делать. - Все это находится внутри тебя, не переживай... - Я знаю, но не могу использовать свою собственную силу воли. Она живет своей жизнью и я не могу ее контролировать... - Все в порядке. В первую очередь, ты должна понять, что именно тебе нужно контролировать. И, прежде всего, перестань заставлять себя. У тебя почти получается, но это внутреннее давление все блокирует... Эмма скрещивает руки на груди и встречается с ней взглядом. Серьезно и встревоженно. - Кто ты и что ты сделала с моей ледяной мадам мэр? - Ха-ха, Эмма, очень по-взрослому, очень смешно... - ворчит Реджина, задетая таким принижением ее внимательного отношения. - Прости, прости... - отвечает Эмма, смеясь. - Я обожаю такую Реджину... - и на этот раз в ее голосе ни малейшего намека на шутку. Блондинка ласково обводит ее подбородок, благодарно улыбается и целует в губы, таким же нежным поцелуем, какими до этого был тон Злой Королевы. Реджина облизывает губы, уже простив ее. - Ты, подлиза... - рычит она, но крадет второй поцелуй, более осторожно и медленно. Один из таких, который заставляет ее поежиться и улыбнуться. - Теперь я хочу, чтобы ты слушала только меня, - шепчет королева на ухо блондинке, обходя ее со спины. - Чтобы управлять магией, ты должна почувствовать ее... она скользит внутри тебя, сквозь твое тело, как твоя кровь. Но ты сама решаешь, как она будет это делать. - Я не умею определять ее... - Пока нет... - бормочет Реджина и ее рука, заряженная всеми ее магическими флюидами опускается на плечо Эммы. Шериф поджимает губы, закрывает глаза и склоняет голову к ее ладони. Мэр не пытается спровоцировать ее, в этом жесте нет ничего сексуального или соблазнительного. Это магия Реджины, которая взывает к чарам Эммы, и робкий поток энергии скользит к плечу блондинки. Теплый, искрящийся, необъяснимый. Это - ее собственная магия, откликающаяся на зов. Реджина сдвигает ладонь и проводит двумя пальцами к противоположной лопатке девушки. Магия двигается за ней, слегка покалывая кожу Эммы. Она оставляет за собой след, преследуя пальцы колдуньи. Когда они скользят к центру позвоночника Эммы, поток энергии уже увеличил свою интенсивность. С каждой секундой все больше магии вступает в игру, догоняя пальцы Реджины, и Спаситель уже способна увидеть, представить это, не закрывая глаза. Когда Реджина второй раз прикасается к талии девушки, тело Эммы уже дрожит в нетерпении, как перегруженный генератор. Готовый взорваться. Реджина перемещает ладони на плечи Эммы. Поток магии Спасителя разделяется надвое, сотрясает позвоночник и волнами расходится к рукам. Последний штрих Реджины едва заметный и от того совершенный. Она быстро скользит пальцами от плеч к кистям шерифа, и Эмма моментально понимает, что нужно делать. Она замечает, что ее магия несется по приказу Реджины прямо в ладони, и поднимает их. Когда энергия проходит через фаланги пальцев, Эмма изо всех сил желает, чтобы камень превратился в кристально чистую воду. И это происходит. На несколько секунд она сохраняет форму и очертания камня. Но это уже вода. Огромное количество воды, которая замирает, держась в воздухе по инерции, из-за резкого и неожиданного превращения, а затем разбивается о землю, разбрызгивая вокруг несколько литров прозрачных капель. - Вау! - Эмма поворачивается на голос сына и видит его стоящим на небольшой кочке, с веткой в руке, смотрящим на светловолосую мать широко открытыми глазами. - Это было офигенно! - он бежит к пруду, на месте которого только что стоял огромный камень, и булькает в воде палкой. - Можешь сделать так еще раз? - Мне немного помогли... - задумчиво отвечает она. Но гордая улыбка Реджины и энергия, все еще бурлящая в теле шерифа, придают ей уверенности. - Но думаю, я смогу. - Отлично! Блондинка поворачивается к следующему камню, на этот раз без прикосновений Реджины к ее спине. Это занимает немного больше времени. Но она делает это. Она собирает свою магию, создает поток мощной силы внутри своего тела и омывает руки этой энергией. Первый камень разлетается на тысячи брызг, за ним второй. Третий, немного меньше по размеру, превращается в желеобразную лужу. Четвертый почти не сопротивляется. И после пятого, Эмма теряет им счет и счастливо улыбается. К тому времени, когда они возвращаются в город, Эмма уже не знает, скольких камней сегодня лишился лес, но все ее тело трепещет от нового ощущения. Генри, подпрыгивая, шагает между своих мам, снова и снова повторяя как захватывающе это было, даже если это всего лишь разжиженные камни. И Реджина наслаждается, видя их обоих счастливыми, каждого по своей причине. - Завтра мы попробуем что-то сложней? - Да... - Как превращать камни в цветы? - Может быть... - Или как заставить деревья танцевать? - Возможно... - Или может она сможет...? - Генри, это я должна приставать к твоей маме с такими вопросами, а не ты, - прерывает его Эмма, пока он не успел придумать еще примеры. - Да, извини... - вздыхает он, но уже через секунду снова улыбается. - Это было здорово! И Эмма не может сдержать такую же, как у сына, улыбку. Восторг Генри больше заразителен, чем раздражающий, и в конце концов, ребенок, скрытый внутри Эммы так же счастливо прыгает, радуясь достигнутому прогрессу. Так что она не может винить сына. Он абсолютно прав - это было здорово. Девушка прикасается к своему животу из которого раздается настоящий рык. - А этот нечеловеческий голод - нормальное явление? - Ну, учитывая то, что мы пропустили обед - да, это абсолютно нормально, - Реджина проходит по мосту следом за Эммой, а Генри прижимается к ней сбоку. - Магия требует много сил и энергии... Тем более пока ты тренируешься и учишься управлять ею. - То есть, чтобы стать ведьмой, мне надо чаще ходить в качалку? Реджина прищелкивает языком, отводит глаза и терпеливо отвечает на ее довольно забавную шутку: - Что-то вроде этого. Город становится все ближе и троица вливается в толпу других людей, возвращающихся из леса. Они все направляются в кофейню Бабули, как небольшое тихое стадо, без нужды в погоняющей их пастушьей собаке. Впервые Реджина не замечает, что кто-то ее избегает. Никто не держит дистанцию с ними. Люди идут рядом, проходят мимо и приветствуют их, как всех других горожан. Как если бы Реджина была одной из них. На самом деле так и есть. Так она себя чувствует... и это прекрасно. Она идет гордо, тихо, чувствуя себя комфортно. Королева и представить не могла, что ей так понравится чувствовать себя таким же обычным человеком, как любой другой в Сторибруке. - Мне нравится эта улыбка... Слова Эммы проскальзывают сквозь шум толпы возле закусочной. Но они предназначены для Реджины и только она их слышит. Только она наслаждается ими. И она отвечает игривой улыбкой. - Кстати, об улыбках. Дождись той, которую я добьюсь у тебя сегодня ночью, шериф... - мягко обещает она, почти мурлыкая. Но Эмма прекрасно ее слышит. Девушка закусывает губу и сжимает кулаки. - Я вижу, мы поняли друг друга... - добавляет Реджина с невинностью Макиавелли, прежде чем они втроем входят в закусочную и погружаются в ее суету. Второй вечер не намного результативнее первого. Эмме даже не стыдно за то, что они не занимались поисками. Не появилось абсолютно ничего нового, что можно было бы исследовать. Город больше не просто Сторибрук - в нем появилось что-то от Зачарованного Леса, но не слишком много и это не очень помогает или не помогает совсем в решении их загадки. Руби, стоящая во главе экспедиции, старается не чувствовать себя беспомощной. Отсутствие результатов - не ее вина, повторяет она сама себе снова и снова. Но это все равно бесит. Она обращается ко всем сразу и ни к кому конкретно. Волчица старается не падать духом и улыбаться, когда говорит: - Вы все проделали отличную работу. Давайте пока приостановим исследование территории и организуем патрулирование улиц. Важно быть в курсе любых изменений, отмечать почему и как это происходит. Добровольцы могут записаться у бара. Бабуля, ты соберешь имена желающих? В то время, как список увеличивается, количество людей в закусочной сокращается. Отсутствие угрозы не означает, что люди не устали. Два дня пеших исследований границ города и всей его территории повлияли на людей и все спешат отправиться по домам и хорошенько выспаться. Семейство Чарминг-Свон-Миллс покидают место сбора каждый на своем автомобиле. Первыми в сторону дома отправляются Дэвид и Мэри Маргарет. Генри желает Нилу доброй ночи и подходит к Эмме с Реджиной. Вторая партия, состоящая из матери и сына, поедет на желтом жуке. Блондинка перед этим прощается с мэром, сопровождая это тайным жестом влюбленных, которые и без слов понимают, что встретятся через несколько часов. В отличие от Генри, которые желает темноволосой маме спокойной ночи, точно зная, что не увидит ее до утра. Последняя машина, принадлежащая Реджине, выезжает в сторону большого дома, пустого и слишком тихого, но по какой-то причине уже не такого одинокого. По дороге она заезжает в магазин, покупает сладкий холодный ламбруско и отправляется домой.