Спустя три дня со своего побега Даша неуверенно перешагнула порог отеля. Воспоминания с новой силой накрыли, придавая ускорение на пути к кабинету управляющей.
Ощущение свежо и по сей день. Вот она тянет свое непослушное тело поскорее с места то ли преступления, то ли поражения. Что-то пошло не по плану. Наверное, вся её жизнь с самого рождения, раз уж она оказалась с таким постыдным желанием в номере своего начальника.
Вот только счастье приходит по плану?
Даша чувствовала, как от перенапряжения и внутреннего конфликта повышается температура тела. Самое время заболеть, как можно было бы подумать. «Самое время сделать передышку», затребовали сразу несколько подразделений центра управления Дарьей Канаевой.
К счастью, никого на пути к раздевалке девушка не встретила. Честно говоря, видок у нее был еще тот — вопросы посыпались бы один за другим.
Очень кстати оказавшаяся на заднем дворе Валентина Ивановна, не подозревая истинных причин, но по объективному внешнему виду без вопросов добавила пару дней к выходному своей подчиненной. А это значит, и от Юли получится утаить свой провал.
Три дня Даша задумывалась о новой работе. Пересекаться с равнодушным взглядом Павла не было никакого желания, а самой работать под его самодурским руководством — та еще пытка. Конечно, стыдно, но… к какой же боли она привела сама себя!
Принципиально поступать, может быть, и глупо. Зато небольно!
На этой невеселой ноте Даша усиленно стучала, а потом отчаянно дергала ручку кабинета Толстой. С её везением сейчас как раз самое время привлечь внимание шумом всех сотрудников и постояльцев. Канаева, понимая безнадежность ситуации, бросилась к пожарной лестнице, чтобы получить большой ценой помощь непосредственной начальницы.
— Я готова на штраф, но только не на двухнедельную отработку! Валентина Ивановна, помогите! — Даша почти лежала сидя за столом своей начальницы. И та, кажется, слышала, как все внутри подчиненной изнывало.
— Вот зря я тебя, Канаева, пожалела. Мне кто поможет, а? Кто работать будет? Кто к Павлу на верную смерть пойдет подписывать твою писульку? — самой-то было не лучше: пока Канаева страдала личную тему, Валентину доканывала рабочая.
— А Со…
— Нет никого, Канаева. Уехали с хозяйкой все работать. А нам Павлика невменяемого оставили. Ей богу, все развалит тут! — и тут старшую горничную осенило, как поскорее избавить себя хотя бы от этого вопроса, да и начальствующего беса переключить на новый раздражитель. — Хочешь, сама иди к нему. Вдруг, по старой памяти, живой останешься.
— Может, я лучше сбегу? Вы меня не знаете, я вас — тоже, — раскрывать потенциал жалостливости можно же до бесконечности, если борешься с неизбежным?
— А документы твои я на долгую память себе оставлю, да? — обе устали от бессмысленного диалога, и Валентина рухнула в свое кресло, получив возможность ужаснуться раздосадованному личику всегда стойкой Канаевой.
— Ну, Валентина Ивановна! — голова Даши рухнула на стол. И плевать, что она может разрыдаться здесь быстрее, чем лучший спорткар разгоняется до 100 км/ч.
— Деточка, ты или работать иди, или к Павлу. Иначе оштрафую. И подружку твою заодно, чтоб веселее было, — уже спокойно, положа руку на плечо девушки, начальница обрисовывала ближайшие перспективы.
А что, собственно, Даша теряет? Минута позора — и подпись в заявлении. И то, если он вспомнит. Пусть еще спасибо скажет, что она, умница, все прекрасно поняла и…
— Дашка, ты смерти моей хочешь? Ты где три дня была? Телефон зачем выключила? — у Канаевой чуть сердце не остановилось, когда перед ней, как черт из табакерки, выпрыгнула Юля. Не такая серьезная, но страшно прилипучая проблема.
— Я же тебе написала. В гости ездила, — похоже, одна бабушка верила во все росказни Даши.
— Не умеешь ты врать, Канаева. Как Яна язык за зубами держать. Че творится?! Меня твой Павлик уже сто раз уволил и тысячу раз угрожал, тебя разыскивает! — Юля сама удивилась, какой податливой была Даша, когда рыжая схватила ее за локоть и прижала к стенке.
— С чего он мой? — Канаева не быстро, но сориентировалась и скинула с себя руку подруги.
— Да ни с чего же совсем! — Юля вцепилась в тележку и поспешила скрыться за углом. Напоследок обернулась и, наверное, в первый раз на полном серьезе обратилась к Даше. — Иди и, как хочешь, его успокаивай. Иначе апокалипсис на горизонте. Потом поговорим. Я в бегах по твоей милости.
Черт, да что же такое произошло? Даша поняла, что все вскрывшиеся подробности не оставляют ей выбора. Побег. Единственное и верное решение. Даже чувствуя свою вину, в любой другой ситуации, она бы бросилась спасать мир. В любой другой…
Даша с таким усилием давила на кнопку вызова служебного лифта, что любой бы на его месте уже ускорился.
— Стоять! — выстрелило в спину. Не успела девушка и шагу ступить в кабину долгожданного лифта, как тут же пулей оказалась внутри и пятилась в угол.
Павел Аркадьевич несся на нее как стадо быков по испанским улицам. Налитые яростью глаза держали в страхе весь отель, а Даша и вовсе видела в них свою погибель. Нагнетали обстановку явные сербские ругательства — тут и язык знать не обязательно.
Что? Что ему нужно?
— Какого черта ты бегаешь от меня? Где ты пропадала целых три дня? С кем? — в стенку впечатывается со всей дури кулак Павла, и это намного страшнее в сочетании с его не самым приветливым внешним видом.
— У меня… — Даша с большим трудом сглотнула, а ровно дышать вообще разучилась. — Был выходной.
— Не ври мне! — сквозь зубы процедил парень, повторяя удар.
Как это можно вынести? Как жить-то вообще? Любое ее решение влечет за собой проблемы, даже пальчиком не мани. Но вот что такого сверхъестественного она сотворила, что теперь в дурацком лифте, казалось, доживает свои последние минуты.
Конечно, Павел сам себя накрутил до такого состояния. Но почему? Почему Даша не предположила даже, что спустя три дня сербское стихийное бедствие не отступит? До каких пор от ее решения будут страдать окружающие?
И она разрыдалась. От страха и бессилия перед самой собой. Что за мифическое, переменчивое самообладание живет в ней, которым все восхищаются?
— Ты хотя бы понимаешь, что я места себе не нахожу?! — упс, кажется, переборщил с необузданностью балканского темперамента. Слезы Даши быстро вернули Павла на землю, точнее, в конкретный лифт в конкретном отеле. Он ведь совсем не хотел ее доводить до слез, только узнать, за что она так с ним. Уже почти привычно добавил: — Что это за манера — сбегать от меня?!
Даша медленно съехала по стенке лифта, повернув голову в сторону и смахивая непослушные слезы. Угораздило же нарваться на этого сумасшедшего. Такого притягательного и соблазнительного сумасшедшего. Можно подумать даже, что он сейчас действительно переживает, будто три дня только и был озабочен ее поисками. Чего только так орать-то?!
— Мне нужно было домой, — внезапно ровным голосом ответила Даша, но слезы предательски прорывали оборону.
— Ты нарочно врешь мне? Или у тебя кто-то есть? Тогда зачем все это, Даша? — наконец-то она увидела, что Павел сейчас сидел с ней на полу, из последних сил выглядывая в её глазах честный ответ хоть на один из его вопросов.
От растерянности он раскинул руки на последнем вопросе и крепко ухватил себя за волосы. Опять будет кричать или наконец-то оставит ее?
— Нет… — и с каких пор виновато опущенная голова в его присутствии стала входить в привычку?
Он неуверенно, но максимально аккуратно поднял ее голову за подбородок, улавливая глухие всхлипы, легкой вибрацией отдающие по всему телу. Вот бы ее ответ касался второго вопроса…
— Ты что себе нафантазировала, дурочка? — Даша только нахмурилась в ответ на его легкую неуверенную улыбку.
— Я побоялась, что ты меня выставишь сразу же… как этих своих… — Даша кивнула в сторону его номера, будто своими глазами в очередной раз видела нелицеприятную сцену при его участии. — Я не хотела так!
— Я докажу тебе обратное, — Паша звонко хлопнул по своим бедрам, бодро подымаясь на ноги.
Он подхватил обессиленную Дашу и пожалел о том, что его номер находится на этом этаже. Когда девушка оказалась в его руках, то силы мгновенно стали наполнять его. От восторга распирало легкие.
— Ты, конечно же, не заметила, что последние две недели я не гонялся за тобой в поисках свиданий. Не заметила, что помогал я тебе безвыгодно. Или как оно там?
Даша в ответ то и дело всхлипывала ему в плечо, понимая, как быстро делает выводы, не замечая важных деталей. И сейчас у него была прекрасная возможность вышвырнуть ее из своей жизни и отеля…, но нужно ли это обоим?
Стыдно, резкость сыграла с ней очередную глупую шутку.
***
Павел крепко прижимал к себе девушку, опасаясь, что та снова убежит. Даша же, игриво перекинула через него свою ножку.
Самый ужасный день резко переквалифицировался в один из лучших. Паша старался, как мог, а Даше предписана была самая сложная задача — расслабиться, ни о чем не думать и получать удовольствия столько, сколько посчитает нужным он.
— Я так виновата перед тобой, Паш, — Даша вдруг смущенно уткнулась в Пашину шею носиком, пока он в миллионный раз изучал ее пальчики, неспешно перебирая в своих.
— Когда ты успела, милая? — ухмыльнувшись, он слегка отодвинулся и, вскинув бровь, постарался уловить ответ сначала в её взгляде.
— Я очень плохо думала о тебе, будто ты не можешь ни с кем быть дольше одного дня или ночи, — голос Даши был тихим, виноватым. — Даже в мыслях не дала тебе ни шанса.
— И это все? — Павел удивился простоте причины, хотя готовился услышать, как минимум, фантастическую историю. — Кажется, я сам не давал повода думать иначе, — с большим трудом ему удалось заставить Дашу к нему повернуться. — Признайся, ты тоже хороша! Слишком правильная для меня и, честно говоря, сильнее.
— Исправь меня, Паш…
Склей нас. Пластырем. Если мы — половины одного целого, то обязательно срастемся.
