Пластырь

— Может быть немного неприятно, — неуверенно предупреждала Даша с пластырем в руках, устроившись между ног сидящего на кровати с запрокинутой головой Павла. — В таком случае мне необходим мощный наркоз. На последнем слове пластырь стал самой ненужной вещицей в комнате. Паша медленно потянул на себя Дашу за руку. Это же Канаева. Добиться от нее еще одного поцелуя стало бы огромным успехом. Но что-то пошло не так. Как в зачастивших эротических кошмарах, Даша отошла чуть назад и сорвала с себя фартук, бросая на кровать возле головы лежащего и офигевающего Паши. Тот даже привстал на локтях, загипнотизированный тем, как поток волос срывается на плечи Даши из-под плена заколки. Девушка решительно устраивается на коленях ошарашенного серба. Кажется, Павлик Аркадьевич дал сбой. Механик Даша спешит на помощь. Поцелуй не заставил себя долго ждать. Настойчиво-доминирующее положение девушки давало опасное ускорение двум сердцам. — Даша, а если я хочу с тобой «наркоз» немного по-другому? — быстро оторвался Аркадьевич от настойчивых губ. — Давай все будет как всегда, — пропустила в порыве страсти истинный смысл его слов Даша и продолжила свой настойчивый поцелуй, в два счета справляясь с пуговицами на своей форме. Как же довольна была своей победой Канаева! Как жутко было от предстоящих действий, которые, благодаря спортивной составляющей, будут доведены до логического завершения. С каким упоением Даша направила руку Павла к своей груди. Тут-то он и очнулся! Живая, значит. Настоящая. Не привидилась. Еще более страстная, чем представлялось. Лучший тихий омут! И пока девушка находилась в люксе, даже несмотря на обозначеную иерархию подчинения по умолчанию, правила поведения в спальне диктует ее хозяин. Сориентировавшись, что все происходящее не сон, бюстгальтер Даши легко был расстегут без участия Дягилева и уже бесцеремонно отброшен подальше. Павел уперся пятками в край кровати и подтянул обоих поближе к изголовью. Неожиданно. Значит, не очень-то и шатало Павла, раз уж он так резко стал проделывать свои трюки в кровати. Даша осознала это слишком поздно. Нет, просто не сразу догадалась. Вернее, не хотела ни о чем таком думать. Все складывается как нельзя лучше. Вот она уже и под ним. Пристально смотрит в глаза. Только Паша занял такое положение не ради гляделок! На отдельно взятых квадратных метрах только у него черный пояс, золотые медали и кубки в самом интимном виде единоборств. Даже с закрытыми глазами и атакующими губами, его прикосновения медленно изучают желанное тело. Желание испепеляет его изнутри, но он сознательно оттягиват все то, что приблизит его к главной цели. Медленные, подробные ласки один за одним пробуждают каждый, даже самый маленький участок тела девушки, который до сегодня не считался эрогенной зоной. И без этого уже невозможно жить! Даше только и оставалось, уличив момент, касаться самых вкусных и чувственных в мире губ, оставлять случайные отметины на самой соблазнительной коже обезумевшими губами и острыми коготками. Просто сигнал, самый честный ответ на верность и соблазнительность каждого прикосновения. Лучший, несомненно лучший, пусть даже пока еще прелюдия и она кажется бесконечной. Оба с жадностью изучают друг друга, порой резко, грубо срывая поцелуи.

«Он идеальный!»

«Она совершенна!» Незаметно остатки одежды оказываются разбросаными по комнате. Мужские пальцы, с плохо скрываемым нетерпением устремляются к низу живота. На каждый, с легкостью скользнувший внутрь палец, тело Даши давало самые честные ответы, ведь сама она не в силах была ни открыть глаза, ни расслабиться, подчиняясь умелым манипуляциям серба. Каждое покусывание упругой груди поражало тело самыми приятными судорогами. Паша не мог никак насладиться желанной близостью, понимая, что самый подходящий момент для основного блюда уже настал. Паша усмехнулся тому, что отрываясь от Даши на пару секунд, она не заметила его отсутствия. Именно такой реакции он и ожидал. Лучшая картина, которую он наблюдал в этом люксе — любимая Канаева, взбудораженная его ласками, только ему принадлежащая, по-новому честная. И осталось поставить завершающую точку и заверить ее в его исключительном к ней отношении. С первым проникновением и её сладким стоном Паша окончательно потерял голову. Оба желали остаться в этой постели друг с другом навечно, лишь бы не разъединяться. Поэтому все движения были неторопливыми. Сильная нога Даши на его пояснице не оставляла и капли воздуха между раскаленными телами, нежно поскальзывая вдоль спины к бедрам и обратно. Даша дважды вознесла Пашину самооценку за облака, пока он сам не дошел до финала, впиваясь в её губы и выдыхая в них имя самой могущественной над ним кудесницы. Несколько минут понадобилось обоим, чтобы прийти в себя. Слегка трезвея, глаза девушки наполнились страхом, что смутило Пашу и он не нашел ничего лучше, как снова насладиться ее губами, будто это лучшее в мире успокоительное. Но Даша резко оторвалась от парня. Он похлеще самого крепкого алкоголя отбирает разум, а она не готова отказаться от привычки все контролировать. — Ты… — и волной смущения смыло всю решительность. — Ты… не забыл? — Я всегда осторожен, милая! — Паша наскоро поцеловал её, наслаждаясь переменой настроений в его присутствии, такой естественной и бесхитростной. В ту же секунду захотелось стать еще ближе. Паша прижал Дашу к себе, изучая запах ее волос, властно устраивая руку на груди. К черту душ, не сейчас, невовремя. Даша же не верила призыву своей спины, которой было легко, комфортно и безопасно. Этот ловкач наверняка знает и такие глубинные способы спутать карты и лишить адекватности. Чтобы не погибнуть в этом райском искушении, Даша из последних сил держалась, дожидаясь пока серб уснет. Из последних сил наслаждалась лучшим вечером своей жизни. Нужно бежать. Чтобы утром не было больнее. Чтобы за ночь не привязаться еще больше. Чтобы не повторить самую сладкую ошибку.