Улыбаемся и машем

Брок Рамлоу отчетливо понимает, что с этим чертовым миром что-то совсем не так, когда его, только начавшего развлекаться в виде Кроссбоунса, находит не Кэп, которому обычно больше всех надо, не Мстители, готовые ради Стива Роджерса на всё — и иногда немногим больше, — не ФБР, не АНБ, и не ЦРУ — и да, всем ведомствам Брок достаточно потоптался по больным местам, — а… гребанные американские журналисты!.. — Мистер Рамлоу, что вы можете сказать о том, что вас бросили ради Баки Барнса? И да. Камеру он разбивает в первый миг, потому что — вспышка. Потом до него доходит, что да, камеру надо разбить, а саму журналистку связать, потому что она пробралась в его сверхсекретное логово, обошла все ловушки и умудрилась сфотографировать его до того, как он проснулся. — Мистер Рамлоу! — не затыкается журналистка, связанная по рукам и ногам. — Почему вы позволили растоптать ваши чувства из-за чувств, у которых, скорей всего, уже вышел срок годности? Кляп из носков выходит ну очень пахучим, зато надежно затыкает журналистский рот, даже в нем не побывав — девочке хватает только взглянуть и вдохнуть, чтобы пискнуть: — Поняла, молчу. О том, что девочка из нелюдей и только потому нашла его, Брок узнает через полчаса обстоятельного разговора. Все попытки вытянуть, почему он позволил Кэпу — что не так с этим миром? — разбить себе сердце, Рамлоу стойко игнорирует. Вместо этого Брок вытягивает из журналистки, что Барнс, оказывается, нашелся. — Мы нашли его в Румынии, — гордо сообщает она. — Он жил в квартире, которую вы предоставили ему — это мы тоже раскопали. — Она морщится. — Точнее Эдди раскопал. Не то, чтобы Джона Джонс его за это похвалил — ему бы Паука прикопать. Но вот то, что Дейли Бьюгл нашла, где скрывался Зимний Солдат, где вы оставили его, надеясь, что Капитан Америка поймет ваши намеки и найдет его… Брок вот вообще охреневал от общей странности ситуации — да, он сказал Агенту уходить по определенному протоколу, если Пирс будет мертв. В Бухаресте того должны были подобрать люди из ГИДРЫ, но, видно, Кэп достаточно порезвился, раз до его драгоценного Барнса, который на тот момент даже пожрать не мог без команды, не добрались гидровцы. Интересно, а как это Агент не сдох, пока Кэп до него не добрался? — О! — радостно выдает девочка-репортер. — Мистер Барнс рассказывал об этом в интервью и даже показал написанный вами распорядок дня. Там всё так… — У нее в глазах начинают собираться слезы. — Так, будто он снова жить учился!.. А вы дали ему этот шанс — снова стать человеком, снова научиться принимать самостоятельные решения… И отпустили их… Их обоих. И Капитана Америка, которого так любили, раз спасли его любимого, практически пожертвовав собой, и Зимнего Солдата, которому могли заменить весь мир…, но посчитали, что это будет несправедливо для него — и без того плененного ГИДРОЙ на долгие семь десятков лет!.. И надрывно всхлипнула. Брок аж отшатнулся. Что-не-так-с-этим-чертовым-миром? В общем, девочку он оставил в логове — живой. Нет, он попытался бы ее убить, но она честно предупредила, что и связанной сидит только потому, что так можно больше информации вытянуть, поболтала руками, потом снова нырнула в веревки. — По принципу Романофф, ага, — кивнул умно Рамлоу. — А в воровки идти не пробовала? Раз через что угодно можешь пройти-просочиться? — Журналистом быть интересней, — пожала в ответ плечами девочка, и взгляд ее говорил, что это поприще она уже попробовала. Не понравилось. Ну, на вкус и цвет… Рамлоу выгребает всё важное за полчаса, потом предупреждает, что сходит за едой, и не возвращается. Следующие три месяца он бегает по всей Европе от озверевших журналюг. Забег возглавляет та самая девочка. Зря он не придумал способ, как ее прибить. А. Да. Ради анализа ситуации он читает, что там понаписали про Кэпа, Агента и него. Волосы дыбом не встают, но близко. Оказывается: — Кэп и Агент были любовниками с сороковых. Ну, или любили друг друга крайне страстно, но исключительно платонически, потому что тогда это пытались лечить. Реже писали, что они даже в чувствах друг другу признаться не успели. Потому что, опять же, за любовь мужика к мужику могли отправить в дурку… или в тюрьму. А на деле — забить нахрен толпою в подворотне. Это уже как повезет. Но да, крепостью чувств этой парочки Брок впечатлился. — Брок любит Кэпа. И да, вот такого подвоха от прессы он не ждал. Просто не ждал. А нет же, журналюги упорно описывали, как он был командиром Страйка, тренировал Зимнего в ГИДРЕ, как влюбился в Кэпа, но даже приблизиться к нему не мог, потому что служил не тому хозяину!.. В общем, от остроты своих неразделенных чувств Брок даже всплакнул, потом поржал, а потом снова всплакнул, потому что… люди, серьезно? Как можно было придумать страстную историю из того, что он натаскивал Актива и пытался намылить шею Кэпу на тренировках? Вот как?.. А придумали же. И даже раскопали, как он старательно пытался не поймать Кэпа в Вашингтоне. — Брок узнал, что Зимний Солдат — это Баки Барнс и сделал всё, чтобы вернуть его Кэпу, несмотря на свои чувства. Вот просто… И да, то, что Роджерс смущенно краснел на все вопросы об отношениях с Рамлоу и Барнсом, совсем не помогало. В какой-то момент Брок даже выловил ту девочку-журналиста и честно выдал ей всё прямым нецензурным потоком под запись. То, что она написала в своей статье, можно смело считать одой его разбитому сердцу. Просто… Даже нецензурных слов не осталось. — Нахрен, заебало, — сообщает однажды утром отражению Рамлоу, когда его логово в очередной раз находят журналисты. И да, он об этом знает, потому что эту журналистку, наверное, чует уже за две мили. Он выходит из ванной и, подняв руки, говорит: — Сдаюсь. Вези меня к Кэпу. Может, хоть тот убедит прессу, что, мать вашу, никто никого не любит, а при малейшей возможности и вовсе прикопает. Ага. В бетоне промзоны. Но тогда Броку заплатили за то, чтобы Кэп сбежал — неплохо так заплатили, и при желании он даже мог бы доказать, что сделал это никак не сдыхающий Фьюри. Глаза девочки сияют, а сама она настолько лучится довольством, что становится понятно — к Кэпу Рамлоу попадет уже сегодня. И попадает же!.. Кэп стоит на ступенях Башни Старка, вокруг — толпа СМИ. И вот он, Брок Рамлоу, небритый, с уродливыми шрамами ожогов, в потрепанной почти военной одежде, шагает к нему, останавливается, вскидывает лицо, ухмыляется некрасиво под прицелами камер: — Что? Не нравлюсь? Прости. Забыл накраситься. А вот дальше Кэп вытворяет такое, что Рамлоу даже материться забывает: он сбегает вниз по ступенях, обнимает Рамлоу — крепко-крепко, так отчаянно, словно и не ждал увидеть его живым… так… словно… словно не врали журналисты. Это… странно. Это… страшно — понимать, что он, Брок Рамлоу, настолько нужен Капитану Америка, настолько необходим, что Золотой Мальчик США потерял свое лицо и просто взял и обнял его. И пусть Рамлоу не по этому делу, но Роджерса становится по-человечески жаль. И Брок осторожно то ли обнимает его в ответ, то ли просто пытается похлопать по спине. Толпа журналистов — журналисток, в основном — выдает полный умиления вздох. Стив отмирает, удивленно оглядывается по сторонам, смущенно отшатывается от Рамлоу и густо краснеет. Броку бы сказать что-то… такое. Но его ловит Барнс и тоже крепко прижимает к себе. Вот с ним Рамлоу не теряется и бормочет: — Зимний, я это… по бабам, в общем-то. — Все мы тут по бабам, командир, — мрачно отзывается Агент, без напряга взваливает Рамлоу на плечо и утаскивает в Башню. Следом спешит Роджерс и раздаются вспышки камер. В общем, пиздец. — Пресса, — с непередаваемым чувством отвращения выдает позже побалтывающий в стакане виски Старк, один из этажей башни которого они и заняли. — Толерантное общество. Если они хотят видеть в ком-то гея, а в чем-то — романтичную историю, они это видят. Бодаться с ними и переубеждать — бесполезно. Даже я не смог. Рамлоу, которому достался не стакан, а целая бутылка виски, мрачно зыркает на невозмутимого Зимнего и смущенного Кэпа: — Еще бы. После такого-то приветствия. Стив смотрит на него с легкой виной, вздыхает, садится на диван и говорит устало: — Понимаешь… Тут… — Пиар, — подсказывает делающий глоток виски Старк. — Пиар, — кивает Стив. — Мстителям нужна хорошая репутация. И что может быть лучше, чем человек, готовый бороться за свою любовь со всем миром?.. — Человек, который борется ради всего мира вместе со своей любовью, — отвечает ему Старк, криво усмехаясь. — К сожалению, у Роджерса репутация чистого и честного человека. Если бы он попытался тебя сейчас послать, его бы осудили. А говорить, что между вами ничего нет и не было, он уже пытался. Его снова осудили — за черствость и равнодушие к чужим чувствам. — Даже если мы все трое подтвердим, что между нами ничего и никогда не было, нам просто не поверят, — кивает Роджерс. — Еще и скажут что-то в духе «кто больше всех оправдывается…», ну, ты понял. — Понял, — с сожалением подтверждает Рамлоу и делает долгий глоток из бутылки. — Что теперь? — Реабилитация, — кивает Старк, — потому что Кэп не может любить преступника. А вот то, что преступник решил завязать с криминалом ради любви к нашему Стиву… Это пойдет только в плюс. — Но ты будешь работать тренером в ЩИТе или в армии, — кивает Стив, хмурится и уточняет: — Можно и у Мстителей. У нас много новичков, а та же Ванда не так уж хороша в физической подготовке. Наташа ее жалеет, а у меня девочку гонять рука не поднимается. — Значит, буду работать на Мстителей, — кивает Брок. — Зимний, а ты чего молчишь? — А я уже работаю, — мрачно отзывается Агент. — И нет, меня тоже не спрашивали. Я только жить начал. А тут… — Пресса, — понимающе кивает Рамлоу и советует: — Вы ту девочку из Дейли Бьюгл, которая все мои схроны находила, привлеките к работе, что ли? А то уж больно перспективные кадры пропадают. — Мы подумаем, — хмыкает Стив и неожиданно улыбается: — Но нет. Я не думал, что они смогут настолько тебя достать, что ты сам придешь сдаваться. — Говорю же, — ворчит Брок, — кадры пропадают. — И смотрит на Старка. — И что у нас дальше? Ну, реабилитация, работа на Мстителей — это я понял. В целом что? — В целом? — вздыхает Старк. — Как всегда, Рамлоу, как всегда. Улыбаемся и машем. Судя по тому, как дружно и грустно вздыхают Кэп и Агент, не врет. А ладно. И не в таком Брок Рамлоу выживал. И тут — приспособится и выживет… тем более, что расклад в этот раз более чем удачный. Осталось придумать, что с этим делать. И не забывать улыбаться.