Love Me Back To Life

Голос Лены — единственное, что сейчас способно привести ее в чувства. Поэтому, когда она слышит ее слова на отголосках сознания, а что бы та ни говорила, это больше напоминает мольбу, Сэм словно обливают холодной водой, и она, наконец, приходит в себя. — Сэм, ты должна бороться, ты сильнее… Лена не успевает договорить, а лишь сдавленно шипит от захвата на своих запястьях. Идея с противостоянием больше не кажется такой блестящей. Рейн смотрит сквозь нее, удерживает ее руки, не позволяя воткнуть шприц с успокоительным. А ведь план был так хорош. Лена думала, что все предусмотрела. Но, видимо, инстинкт самосохранения обыграть просто невозможно. Однако, спустя пару мгновений боль отступает, а Сэм шарахается в сторону, будто испуганный зверек. — Что… что я сделала? — шепчет Сэм, видя, как Лена потирает запястья, где на коже уже появляется краснота. Сэм отчетливо различает отпечатки пальцев, на глазах выступают слезы. Осознание накрывает, будто лавина, заглушая все звуки и забирая свет. Она — монстр. Она — зло. Она лишь вредит окружающим. Она сделала больно ей. Сэм, вжавшись в стену, не слышит и не видит, как Лена оказывается слишком близко. Но, ощутив, как кто-то накрывает ее руку своей, инстинктивно содрогается. Она не боится других, она опасается за жизнь дорогих ей людей. За ее жизнь. — Нет, — Сэм в то же мгновение отходит в другую сторону, обе руки вытянуты вперед, словно так она сможет ее сберечь. И смешно, и грустно одновременно. Но ничего разумнее в голову сейчас не приходит. — Сэм… — Лена старается, чтобы ее голос звучал уверенно, но от страха в карих глазах никуда не деться. И он, словно змея, обвивает и ее, заставляя задержать дыхание. — Лена, не подходи, — голос Сэм надрывается от отчаяния, когда та видит, что Лютор это не останавливает. Сэм не знает, что за зло живет внутри нее, но она чувствовала его всего несколько минут назад, оно пожирало ее изнутри. Ее впервые охватило желание разрушать, и, смотря на стоящую в нескольких шагах от нее Лену, она буквально помнила, как жаждала ее крови на своих пальцах. Рыдания срываются с губ, когда Сэм бессильно падает на колени. Она не понимает, как могла желать того, что до сих пор нервными импульсами скребет по сознанию. Ей хочется отмыться от одной этой мысли, и ей страшно за себя и всех, кто оказывается рядом. — Что я такое? — она поднимает взгляд и смотрит на Лену с такой болью в глазах, что Лена в ту же секунду оказывается рядом и притягивает ее к себе. Она чувствует, как Сэм напрягается, как дрожит всем телом, слышит, как усиливаются рыдания. Лена чувствует, как Сэм, сначала осторожно, а спустя мгновение уже отчаянно хватается за нее, а ее пальцы теребят ее рубашку. Страх словно выливается наружу, когда Сэм, заикаясь, почти выдыхает ей в шею: — П-прости меня… И Лене хочется так много сказать, она впервые не уверена, что ей хватит слов, чтобы выразить все, что она чувствует. Но Сэм лишь продолжает повторять извинения, от чего у Лены щемит сердце. Но другого выхода нет. — И ты меня прости, — так же тихо говорит она и делает укол.

***

Смотреть в глаза Сэм и не видеть в ней ее доброты, надежности, симпатии — все равно что смотреть в кривое зеркало в цирке. Оно делает тебя уродливым, тут же — просто неузнаваемым. В красных глазах нет привычного блеска, нет легкой усталости, с которой Сэм так обыденно смотрит на окружающих. «Это не Сэм». Напоминает себе Лена и отворачивается на секунду от мониторов. Рейн сидит на кровати. Она появилась сразу же, как эффект от успокоительного сошел на нет. И Лена даже рада этому, потому что только так сможет узнать, как избавить Сэм от такой участи. — Бессмысленная трата времени. Первое, что слышит Лена за последний час наблюдений. До этого момента Рейн и слова не сказала. И Лене даже в какой-то степени любопытно, что еще может выдать Рейн, но все мысли связаны с Сэм, так что она лишь усмехается и смотрит прямо в красные глаза. — Скоро тебе так не покажется. Лена знает, что говорить такое — опасно и, возможно, глупо. Но сейчас мысль о собственной безопасности кажется такой нелепой, что даже отвлекаться на это не хочется. — Посмотрим, что ты скажешь, когда от слабой Сэм не останется и следа, — шипит Рейн и встает с кровати. Она делает несколько шагов к барьеру, но не касается его, а лишь пристально смотрит на Лену, губы растягиваются в кривой улыбке. — Так уж и быть, я оставлю тебя в живых, раз уж она так просит. Твое поражение — это будет забавное зрелище. В следующую секунду с губ Рейн слетает болезненный стон, и она оседает на пол, прижимая руку к груди. Чип с криптонитом ярко светится зеленым. Но глаза не перестают источать кровавым. И она до последнего улыбается, пока не теряет сознание. Лена так и остается стоять, сжимая в руках пульт от устройства, в голове все еще крутятся слова Рейн, которые она никак не может понять. «… Я оставлю тебя в живых, раз уж она так просит…»

***

Сэм содрогается всем нутром и чувствует, как по телу проходят электрические импульсы, а с губ срывается болезненный стон, когда Лена в очередной раз включает электрошок. Это необходимость. Нужно продержаться. Сэм не знает, насколько она отключается вновь, но оказывается всегда в одном и том же месте, таком мрачном и темном, что спрятаться — единственное желание. И она бежит, скрывается в деревьях, прижимается к стволам, надеясь, что не будет найдена. И каждый раз эта надежда рассыпается прахом, когда Рейн ловит ее, сжимает горло и говорит одни и те же слова: — Я превращу твой мир в пепел, особенно их. Я убью твою драгоценную Руби. Я сожгу ее, вырежу ее внутренности… А потом приступлю к Лене. На нее у меня особые планы, — Рейн облизывает губы. И Сэм буквально вскакивает с кровати с криком. В глазах стоят слезы, дрожь волнами накрывает ее, заставляя обхватить колени руками. — Тихо, все хорошо, — Лена садится рядом с ней и накрывает ее руки своей, легко касается щеки и отбрасывает спутавшиеся пряди. Она ловит взгляд Сэм, такой затравленный и испуганный, что старается свободной рукой стереть ее слезы. Она хочет повторить, что все получится, но слова застревают в горле, вот как забито Сэм смотрит на нее. На лбу испарина, темные круги под глазами, губы дрожат, этот растерянный взгляд и застывшие на щеках слезы. Лена молча притягивает Сэм к себе, зная, что та может оттолкнуть ее ради ее же безопасности, но ей наплевать. — Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе и вернуть тебя Руби, — говорит она, гладя Сэм по голове. От упоминания о дочери Сэм начинает тихо всхлипывать. — Она… она снова угрожала Руби, — выдыхает она и, чуть отстранившись, поднимает взгляд на Лену. Сэм знает все, что скажет сейчас Лена, но каждый раз за эти три дня готова слушать это снова и снова. Речь о том, что ее дочь надежно спрятана и находится под ежеминутной охраной, успокаивает и вселяет уверенности. Так что Сэм лишь сжимает пальцы Лены, когда та повторяет заученную информацию, видя, как Сэм перестает всхлипывать. Однако от нее не ускользает, что Сэм все так же избегает ее взгляда. — Рейн сказала что-то еще, да? — осторожно спрашивает Лена, потому что избегать этого разговора больше просто невозможно. Каждый раз Сэм сильнее замыкается в себе и, чем дольше она находится с Рейн, тем мрачнее возвращается в реальность. И если сначала Лена списывала это на испуг, то спустя какое-то время поняла, что это связано с чем-то другим. — Сэм… — тихо зовет Лена, ее рука легко касается подбородка Сэм и заставляет поднять взгляд. В карих глазах определенно читается страх и что-то еще, что Лена никак не может понять. — Ты можешь сказать мне. Сэм лишь опускает взгляд. Что она скажет? Рейн хочет убить тебя, потому что у меня есть чувства. Почему-то эта мысль сейчас кажется неуместной. Лена — ее босс, ее друг, единственный человек, который пытается ей помочь. И дело тут не в чувствах, так что Сэм кажется совершенно неправильным говорить о своих симпатиях сейчас. Особенно сейчас. Сэм смотрит на края рукавов алой блузки, из-под которых кое-где виднеются посиневшие отметины. Чувство собственного отвращения подступает к горлу. Никогда. Такая, как она, просто недостойна кого-то, как Лена. — Сэм… Голос Лены выводит ее из забытья, она встречается с голубыми глазами и качает головой. — Ничего, — говорит она, выпуская ладони Лены. И Лене ничего не остается, кроме как встать с кровати и направиться к мониторам. Она знает, что Сэм врет и даже догадывается о чем, вспоминая последние слова Рейн, но так и не решается их озвучить. «В чем-то мы обе слабые», — думает Лена.

***

— Все еще не наигралась, — чеканит Рейн, когда в очередной раз занимает место Сэм. Она лежит на кровати, и лишь голова повернута в сторону Лены, которая стоит за мониторами и делает пометки в ежедневнике. — И что она в тебе нашла? — продолжает говорить Рейн, и, когда Лена переводит на нее взгляд, то может поклясться, что видит любопытство и презрение. Странная комбинация. Неожиданный вопрос. И, кажется, удивление отражается на лице Лены, потому что губы Рейн вдруг растягиваются в улыбке, и она в то же мгновение встает с кровати и подходит к барьеру. — А, так ты не в курсе, — растягивает Рейн и довольно улыбается. — Тем веселее. Лена откладывает ежедневник в сторону и подходит к Рейн так близко, что разделяет их только силовое поле. Она не хочет давать ей власти, у нее уже было достаточно. Но и позволить говорить такое — нонсенс. — Если ты хотела поспать, могла бы просто попросить, — Лена демонстративно показывает пульт от чипа и уже собирается нажать кнопку, когда слышит приглушенный шепот Рейн, а ее взгляд буквально прожигает. — Она умоляет тебя не трогать, — Рейн скалится и смеется, отворачиваясь и возвращаясь к кровати. Обернувшись, она впивается взглядом в Лену, заставляя ту замереть на месте. — Я обещала ей оставить тебя для себя. От последних слов кровь стынет в жилах, а ужас расползается по телу, словно инфекция. И Лене становится страшно, потому что даже в самом плохом сне она не может предвидеть того, о чем так уверенно заявляет Рейн. И до сих пор она не разобралась с энзимами. И Сэм в последнее время все сильнее погружается в депрессию и отдаляется от нее. Может быть, именно в этом причина? Паника — вязкое и неприятное чувство, сковывающее разум и не позволяющее рационально думать. А Лена не любит чувствовать себя слишком открытой и ей не нравится, какие ощущения в ней вызвали слова Рейн, поэтому она, бросив взгляд на кривую ухмылку на губах по другую сторону барьера, жмет на кнопку. Рейн корчится от боли, но ее взгляд ни на секунду не покидает голубых глаз. «Для себя», — беззвучно шевелит губами.

***

Сэм кажется, что никогда в жизни она не испытывала подобной боли. По голове будто кто-то постоянно бьет молотком, потому что иначе просто невозможно объяснить звон и вибрацию, от которой хочется закрыть глаза, натянуть одеяло и забыться на пару лет. Но Лена подходит к ней со стаканом воды и качает головой. — Не получилось, — говорит она, пока смотрит, как Сэм осушает стакан за считанные секунды. Она садится рядом с ней и легко касается колена, немного сжимая. — Нужно будет попробовать еще раз? — устало спрашивает Сэм, потому что шоковая терапия болезненный и выматывающий способ докопаться до правды и, честно говоря, Сэм и понятия не имеет, сколько еще сможет выдержать. — Да. Сэм уже знает этот ответ. — Прости, что заставляю возвращаться туда, — неожиданно говорит Лена и тут же добавляет, — к ней. Она хочет еще что-то сказать, но Сэм не дает ей возможности. — Тебе не за что извиняться, ты стараешься мне помочь, ты защищаешь Руби, — на имени дочери ее голос начинает дрожать, — и я не знаю, что бы я делала без тебя. Сэм чувствует, как по щекам катятся слезы, и она смахивает их, потому что устала казаться слабой. Чувство беспомощности ранит сильнее, чем слова Рейн. Лена проводит рукой по ее щеке, стирая слезы. — Ты — самая сильная женщина из всех, кого я знаю, Сэм. Не позволяй ей сломить себя, — говорит Лена и вдруг продолжает, — и я не позволю, что бы она ни сказала. Лена корит себя в ту же секунду, как слова слетают с губ. Она хотела лишь подбодрить, но по осознанному взгляду в карих глазах понимает, что ляпнула лишнего. Сэм тут же садится на кровати, забыв про боль в голове, она смотрит на Лену с такой тревогой и беспокойством, что та буквально чувствует, как под столь изучающим взглядом сердце начинает биться сильнее. — Что она сказала? — спрашивает Сэм, в ее взгляде вдруг появляется столько решительности, что Лена встает с кровати, лишь бы избежать этих испытывающих глаз. — Ничего нового, — небрежно бросает она и уже хочет сделать шаг к барьеру, поднять за собой невидимую стену и закончить разговор, который сама и завела не в то русло. Но голос Сэм, надломленный, отчаянный, не позволяет ей сделать этот шаг. — Пожалуйста, Лена. И Лена оборачивается. Она смотрит на Сэм, впервые по-настоящему замечая, как та смотрит на нее в ответ. Она впервые видит в ее взгляде то, что, казалось, пряталось все это время за страхом, заботой о Руби, бесконечной занятостью. Это все было словно стеной, не позволявшей взглянуть правде в глаза. Сэм что-то к ней чувствует. То, о чем говорила Рейн, все наконец-то встало на свои места. И ее слова, и угроза. Лена сглатывает, вспоминая ее слова. Она вновь смотрит на Сэм, которая так и стоит у кровати, держится за стенку, потому что у нее просто нет сил стоять после всех экспериментов. И Лена знает, что Сэм будет больно это слышать, а еще она уверена, что Сэм уже слышала эту угрозу от Рейн. И Лена втягивает носом воздух, смотрит прямо в темные глаза и говорит: — Она сказала, что оставит меня себе. Лена буквально видит, как у Сэм перехватывает дыхание. Она опускается на кровать и смотрит на свои дрожащие руки. Ее окутывает такой страх, будто она снова в том измерении, а Рейн стоит и насмешливо смотрит на нее сверху, ее слова эхом отдаются в сознании. И Сэм вдруг чувствует себя такой слабой и бессильной, что от отчаяния сжимает кулаки и бьет по коленям. Больно. Но хоть как-то она хочет привести себя в чувства. Стать сильной, бороться, быть способной защитить тех, кто ей дорог. — Сэм. Лена садится рядом с ней, берет ее сжатые руки в кулаки в свои и кладет их к себе на колени, заставляя немного развернуться. — Я знаю, — начинает говорить Лена, прекрасно понимая, что Сэм ее слышит, но боится посмотреть в глаза, — ты не допустишь этого. Лена чувствует, как с последней фразой Сэм хочет вырваться и встать, но она удерживает ее, не позволяя сдвинуться с места. Лена лишь крепче сжимает пальцы и смотрит на поникшие плечи, спутанные волосы, подрагивающие губы. Она знает, что сейчас не время для чувств, но осознание того, что Сэм и правда к ней что-то чувствует, придает сил, возвращает надежду. Слова Рейн, продолжающие звучать в сознании, устрашают и вгоняют в панику. Но Сэм, Лена уверена, сможет бороться. Ради них всех, ради Руби, может, даже ради нее. Поэтому Лена не хочет и не может ее отпустить. — Ты защитишь меня? — спрашивает Лена, и вопрос заставляет Сэм поднять взгляд и встретиться с глазами цвета неба. И Сэм лишь кивает, хотя и понятия не имеет, как именно она будет защищать Лену от самой себя.