Чистокровный Эванс

      Наутро Эвансу едва удалось отбиться от заботы мадам Помфри, колдоведьма еще раз произвела диагностику их состояния, но если Гермиона была признана полностью здоровой, то состояние Генри вызвало у нее беспокойство. Магическое ядро мальчика проявляло непонятную активность, не опасную, нет, просто искалеченное ранее ядро вдруг начало свое восстановление, что отразилось на медленном, но уже заметном увеличении магических сил. Опустошенный резерв очень быстро пополнялся снова - это было удивительно. И если ситуация с магическим ядром вызывала только радость за мальчишку, то ускорившийся метаболизм и изменившийся обмен веществ организма, требующий трехразового приема питательного и восстанавливающего зелий, настораживали. Организм мальчишки начал меняться, и было непонятно, хорошо это или плохо. Подобные изменения обычно происходят естественным путем вместе с увеличением магических сил, чтобы тело постепенно приспосабливалось к увеличивающимся объемам энергии, но в данном случае изменения происходили слишком быстро. На лицо явное несоответствие уровня магических сил и физиологических изменений – если изменения будут продолжаться в том же темпе, тело обгонит магический резерв на порядок, а то и на два. Плюс к тому примерно через полтора месяца должен начаться бурный рост, а это может вызвать проблемы со сном – мальчишка просто не будет за день учебы успевать физически вымотаться, а постепенно накапливающаяся моральная усталость может привести к сильному нервному срыву. Что для мага чревато неприятными последствиями.       Мадам Помфри для собственного душевного спокойствия с удовольствием заперла бы мальчишку у себя в больничном крыле, но прекрасно понимала, что изменения будут протекать не один месяц, а Генри выпадет из учебного процесса. Ей никто в виду явного отсутствия опасности для здоровья студента сделать этого не позволит, потому пришли к компромиссу: Эванс раз в день до самых каникул будет приходить к ней для обследования и за зельями и как только пройдет боль, самостоятельно начнет занятия физической культурой. Этот момент у колдоведьмы тоже не вызывал радость, на ее взгляд занятия должны происходить под присмотром квалифицированных взрослых, но альтернативы попросту не было. Пришлось согласиться, выбив обещание сильно не переутомляться.       На том и порешили: выдав зелья на день, мадам Помфри отпустила детей с клятвенным обещанием Эванса явиться к ней завтра утром и обещанием Гермионы проследить за неукоснительным выполнением медицинских предписаний.       Генри с Гермионой попрощались с мадам Помфри и направились в большой зал на завтрак, намереваясь после него сходить в башню Гриффиндора за сумками с учебниками, но покушать не удалось. Их прямо на входе перехватил староста их факультета Перси Уизли и, смерив обоих уничижительным взглядом, приказным тоном обронил:       - Грейнджер, Эванс, к декану!       - Ух ты, - притворно восхитился Генри, - о нас, оказывается, помнят! Прямо на душе полегчало от осознания данного феерического факта. – расстроившаяся было Гермиона после тирады Эванса встряхнулась и развеселилась.       - Минус три балла с Гриффиндора за неуважение к старосте факультета. – процедил Уизли, покраснев от негодования.       - Зашибись! – Эванс картинно поаплодировал поступку, взял замершую Гермиону за руку и потянул девочку за собой, пренебрежительно бросив Уизли: – А еще нас упрекают в отсутствии уважения и солидарности к Гриффиндору. Пф! Было бы кого и за что уважать.       Несколько секунд стояла гробовая тишина, все пришедшие на завтрак студенты с интересом прислушивались к происходящему, присутствовавшие преподаватели не вмешивались, потому последние слова Эванса слышал практически весь зал. Тишина нарушилась громким свистом и аплодисментами от стола факультета Слизерин – практически все представители зелено-серебристого факультета выражали одобрение данному выпаду.       Кабинет декана Гриффиндора представлял собой образец безукоризненной строгости, педантичности и лаконичности: обшитые темным деревом стены, широкий стол с двумя ровными стопками пергамента, два кресла перед ним, обитые шотландкой, шкаф с книгами и завершал композицию темно-бордового цвета ковер. Сама Минерва Макгонагалл сидела за столом и прожигала строгим взглядом с поджатыми губами вошедших в кабинет подростков.       - Доброе утро, мэм. – ничуть не смущаясь от взгляда, поздоровался Эванс, подходя к столу декана, Гермиона пискнула что-то приветственное, но из-за волнения, вышло у нее неразборчиво. – Вызывали?       Генри с весельем отметил, что присесть им не предложили, а значит, их вызвали не за тем, чтобы поинтересоваться о произошедшем с ними. Да и судя по поджатым губам и нескрываемому недовольству в бледно-зеленых глазах за овальными очками декана как раз наоборот, чтобы отчитать.       - Не могу сказать, что утро доброе. – сухо начала волшебница, - Староста факультета перед завтраком доложил мне, что вас двоих не было ночью в факультетской башне, молодые люди. Я очень вами разочарована! Вам обоим должно быть прекрасно известно, что находиться вне помещений факультетов после отбоя студентам строго запрещено! Если вы считаете, что общие правила не для вас, то вы глубоко заблуждаетесь!       Макгонагалл гневно раздула ноздри и, не давая вставить хоть слово, продолжила отчитывать их:       - Особенно я разочарована вами, мисс Грейнджер, я считала вас моей лучшей студенткой и другим ученикам ставила в пример. Как вы только могли так поступить?! Вы хоть понимаете, что сделали и какие могут пойти слухи о вас? – Гермиона попыталась что-то сказать, но профессор резким взмахом руки оборвала ее, не став слушать. – Вы находились после отбоя вне факультетской гостиной наедине с молодым человеком! Это недопустимо! – девочка широко распахнула глаза, пораженная незаслуженной отповедью, и с небольшим запозданием, поняв, к чему именно клонит профессор, а Макгонагалл переключилась на Генри. – А вы, мистер Эванс? Это поступок недостойный представителя Дома Гриффиндор! Почему вы не подумали о мисс Грейнджер и о том, какими могут быть последствия данного поступка для ее репутации?       Генри ожидал разноса, но даже он никак не мог предположить, куда именно будут направлены упреки и в какой форме поданы. Это было сродни удару всем телом об стену на полном ходу – от удивления и неожиданности из головы разбежались все мысли, оставив лишь гнев, мгновенно убивший остатки и так невеликого уважения к профессору.       - Я очень вами разочарована, мне больно наказывать собственный факультет, но без последствий ваш проступок оставить не могу. Минус пятьдесят баллов каждому! И пусть вам будет стыдно перед товарищами по факультету. О наказании для каждого я сообщу дополнительно. Уйдите с глаз моих!       Ребята поспешили ретироваться из кабинета декана, отошли дальше по коридору и остановились в небольшой нише у окна. Гермиона плакала от несправедливого отношения, Генри же внешне оставался спокойным, но внутри кипел от переполнявших его эмоций, потому никто из них не заметил профессора Флитвика, пролетавшего мимо по своим каким-то делам на небольшой подушке. Генри обнял девочку, осторожно поглаживая Гермиону по волосам и спине. Гермиона всхлипнула, прижавшись к парню в поисках поддержки и утешения, и тихо спросила:       - Генри… я не понимаю что там произошло… Почему она так? За что?! Она ведь даже не выслушала нас.       - Да чего там понимать. – вздохнул Генри, стараясь унять бушевавший в душе пожар, - Просто твой кумир с треском свалился со своего пьедестала, а я в очередной раз убедился в том, что мадам Макгонагалл слышит только то, что хочет слышать. Знаешь, я не удивлен наказанию после практически приказа Уизли в большом зале, но вот какую форму примут нотации, никак не ожидал…       Флитвик заинтересовался разговором и остановил свой полет неподалеку, чтобы слышать и видеть студентов, но при этом не выдать своего присутствия.       - Но это несправедливо, мы же не нарушили ни одного правила, а она нас так наказала! И даже не дала слова сказать… – Генри передал Гермионе платок, она кивнула и судорожными движениями принялась утирать слезы. – Что скажут на факультете? Сто баллов! – глаза Гермионы снова наполнились слезами.       Эванс отобрал у нее платок и принялся осторожно вытирать лицо Гермионы.       - А тебе не все равно, что скажут на факультете, солнце? – Генри снова отдал платок девочке и скомандовал: - Высморкайся.       Гермиона послушно высморкалась, Эванс очистил заклинанием ткань, но занятая собственными переживаниями она не заметила, что это было проделано непринужденно, как бы между делом и невербально, а вот Флитвик подметил и оставил зарубку в памяти.       - Помнишь наш разговор? – Гермиона кивнула, - Вот и наплюй.       - Но как же?       - Пушистая моя, как же порой сложно с твоим стремлением к неукоснительному соблюдению абсолютно всех правил. – Генри вздохнул и, поймав глаза подруги взглядом, сказал: - Давай разберем по пунктам. Мадам Макгонагалл прямо сказала, что о нашем отсутствии Уизли доложил ей утром. Заметь, не вечером или хотя бы ночью, а именно утром и судя по реакции декана, преподнес все с подтекстом и отсылкой на неподобающее поведение, порочащее твою честь. Нормально да? А ничего, что тебе только четырнадцать, а мне вообще тринадцать? Да и профессора регулярно ловят парочки по всяким закоулкам вроде чулана для метел, пустующих классов и так далее, в том числе и после отбоя, и что-то я ни разу не слышал, чтобы кто-то хоть раз заикнулся о девичьей чести. Теперь разберем отношение на факультете. – Гермиона шмыгнула носом, но плакать уже перестала, внимательно слушая Генри, - После почти трех лет презрительного отношения, постоянных подначек и откровенных издевательств тебе действительно важно, что о тебе думают шакалы? Мне так лично уже давно плевать, я только ради нашей дружбы все это терпел, для меня главное чтобы ты обо мне плохо не думала, остальное ветер – пошелестел и улетел. – девочка улыбнулась и обняла Генри, - Ну и баллы… мы с тобой за первые два месяца учебы на двоих заработали около двухсот, зато наши так называемые Гриффиндорцы, храбрые и благородные под одобрительный свист и аплодисменты благородно просрали большую их часть. Прости за выражение, но по-другому, я это назвать не могу. И снова я задаю тебе тот же вопрос: после этого они для тебя важны?       - Теперь нет. – улыбнулась Гермиона.       - Отлично! – Генри подхватил взвизгнувшую от неожиданности и вцепившуюся ему в плечи девочку за талию и немного покружил, добившись улыбки. – Ну и последнее – слухи. Предоставь с этим разбираться мне и даже не пытайся что-то кому-то доказать, только хуже сделаешь. Как было на самом деле, знаем: ты, я и мадам Помфри. – Генри обнял девочку и спустя пару минут, тихо сказал: - Сегодня наверняка будет конфликт с нашими сокурсниками, и я тебя, лапка, Мерлином заклинаю, не мешай и не думай вмешиваться. Нам этот конфликт нужен, если мы хотим и дальше учиться в этой школе, но уже спокойно. И даже не говори, что меня накажут, просто предоставь это мне, раз староста никакой, а декан занимает только должность, но ни хрена не делает, попытаюсь построить факультет и научить его Родину любить.       - Но ведь за систематические драки тебя могут исключить. – Гермиона заволновалась.       - Попытаюсь обойтись без систематического рукоприкладства, но… - Генри задумался, а потом спросил: - Как у тебя с иностранными языками? Немецкий, Французский, Русский, Японский знаешь?       - Французский, у меня французские корни и родственники в Париже живут, мы с родителями у них гостим немного каждое лето.       - Ну и отлично, летом готовим пути для возможного тактического отступления и при необходимости как Невилл просто переводимся в Шармбатон.       - Что ты имеешь в виду? – заинтересовалась Гермиона.       - Понимаешь, я тут как-то на досуге пролистывал наши законы и обнаружил интересную информацию о том, что при исключении из магической школы ученику ломают волшебную палочку, но если у исключаемого сдан на положительную оценку хотя бы один экзамен уровня ТРИТОН или два уровня СОВ, то палочку сломать не имеют права. При этом я ни слова не нашел о запрете после исключения и даже после уничтожения волшебной палочки поступить в другую школу магии.       - Здорово! – Гермиона окончательно повеселела, - Мне родители предлагали перевестись в Шармбатон, когда узнали о тролле на первом курсе и что у меня тут, как и в обычной школе не сложилось с сокурсниками, но я отказалась из-за Даф и тебя… - девочка зарделась от смущения, Флитвик одобрительно усмехнулся, а Генри ее просто обнял, выражая благодарность.       - Так вот, я предлагаю летом избавиться от шлака в виде Истории Магии и Маггловедения, просто в министерстве в августе сдадим экзамены и будем продолжать учиться дальше спокойно, не отвлекаясь на ту чушь, что нам преподают на этих предметах. Историю мы с тобой самостоятельно изучили на приемлемом уровне для сдачи СОВ и ТРИТОН, над устаревшим лет на тридцать Маггловедением за следующие курсы можно будет посмеяться от души и также сдать этот предмет просто ради наличия сданного экзамена.       -Ну да, - задумчиво кивнула Гермиона, - можно еще СОВ вместе с пятым курсом по нумерологии сдать и учиться с шестым в следующем году, чтобы скучно не было, мы весь основной материал четвертого и пятого курсов за исключением чисто магической составляющей в обычной школе проходили. Также можно будет сосредоточиться на рунах и чарах. Как ты думаешь?       - Я думаю, солнце, нам стоит согласиться еще и на предложение профессора Батшеды Бабблинг.       - Сдать в этом году экзамены по Древним Рунам за третий и четвертый курсы, если получится, а в следующем году учиться по программе пятого? – Генри кивнул, а Гермиона просияла и бросилась ему на шею, - Как я сразу не подумала, нам же не нужно больше беспокоиться о том, чтобы не выделяться. Точно!       - Генри? – забеспокоилась Гермиона после того как успокоилась.       - Да, котенок?       - Я тут подумала, а дополнительная нагрузка не помешает твоим планам в заочном получении степени Мастера-артефактора? – брови Филиуса Флитвика в изумлении взметнулись к волосам.       - Нисколько. – отрицательно мотнул головой Генри, - Я бы сказал даже наоборот. Мадам Помфри же говорила, что пока не закончатся изменения, а протекать они будут довольно долго, мне сложно будет утомиться. И она же мне пророчила максимум четыре часа сна в будущем, вот и употреблю освободившееся время на приведение своих черновиков в удобоваримую форму. Да и происходить процесс получения Мастерства будет не быстро, я рассчитываю на три – четыре года. Вряд ли мои проекты выстрелят быстрее. – про себя же добавил, что их надо еще написать и оформить должным образом. – Пойдем? А то на твою любимую трансфигурацию опоздаем.       Гермиона фыркнула, Флитвик быстро взлетел под высокий сводчатый потолок, чтобы его не заметили, и уже сверху услышал слова прошедших под ним студентов:       - Генри, а почему ты профессора Бабблинг назвал профессором, а нашего декана мадам?       - Да просто профессор Бабблинг - профессор, другие профессора, за исключением мистера Снейпа тоже, они умеют слушать и слышать, а вот мадам, мэм или миссис, как тебе больше нравится, Макгонагалл нет, и после сегодняшнего происшествия у меня уже язык не повернется назвать ее профессором. Свой предмет она преподает хорошо в отличие от мистера Снейпа с его едкими комментариями, постоянными нелепыми придирками, снятием баллов по высосанной из пальца причине и его вечным: - «Ингредиенты в шкафу, рецепт на доске!», но как человек она упала в моих глазах. Профессора Флитвик и Спраут как деканы вообще вне конкуренции, даже мистер Снейп хоть и злобное говно и хреновый преподаватель, прости за неподобающие слова, солнышко, но за своих змей стоит горой и старается быть в курсе событий на факультете. Зато наша миссис Макгонагалл за три года, что мы тут учимся, в нашей гостиной не была ни разу. Она также ни разу не разговаривала ни с одним студентом чтобы узнать чем живет вверенный ей факультет, только и знает, что Гриффиндор наказывает строже остальных да пытается приструнить с помощью бесполезных нотаций и отработок ксерокопии Уизли….       - Очень интересно. – пробормотал озадаченный подслушанным разговором профессор Флитвик, меняя направление движения заколдованной подушки, - Навещу-ка я Поппи, узнаю, что такого приключилось, что Минерва свою любимую студентку умудрилась потерять. Заодно надо будет понаблюдать за мистером Эвансом. Лили в свое время не успела получить Мастерство в чарах, может у ее сына получится.       -*-       Перебороть привычку на каждый вопрос преподавателя тянуть руку, Гермионе было невероятно сложно, точно также как вместо первой парты занимать последнюю, но рука Эванса, ложащаяся на ее ладошку, надежно удерживала души прекрасные порывы. Макгонагалл не обратила внимания на передислокацию детей, просто решив, что им стыдно и специально не отмечала безукоризненное выполнение задания двоих проштрафившихся студентов баллами, подчеркнуто игнорируя обоих. Что позабавило Эванса, она даже не обратила внимания, что у него начала получаться трансфигурация, пусть медленно ввиду пока малого количества энергии, которое он способен разом вложить в заклинание. А это показатель.       Сокурсники на них косились и перешептывались между собой, но высказать свое «Фе» не могли по причине наличия в аудитории преподавателя. Сей факт не прошел мимо внимания Генри с Гермионой и если мальчишка этому только радовался, то девочка ежилась, предчувствуя грядущую бурю и беспокоясь за друга. Остальные занятия прошли по той же схеме, разве что дети обстоятельно отвечали, когда Профессора их спрашивали, даже умудрились немного отбить снятые с них баллы.       В обед и ужин Гриффиндорцы демонстративно от них отсаживались, оставляя возле них своеобразную зону отчуждения, Гермиона расстраивалась, зато Генри нисколько не унывал, стараясь поднять девочке настроение. Отвлечь ее от переживаний удалось, только подняв любимую ею тему обучения и дополнительных занятий, и девочка с удовольствием погрузилась в планирование, благо профессора, в частности преподаватели Древних Рун и Нумерологии, нисколько не были против.       В гостиную по настоянию Эванса ребята вернулись только перед самым отбоем, замечательно проводя время в библиотеке за подготовкой уроков и внутренне готовясь к противостоянию. Миновав портрет полной дамы, ребята оказались в переполненной гостиной своего факультета: студенты распределились по всему периметру, все диванчики и кресла были заполнены, кто-то сидел на полу на бордовом ковре, кто-то расположился на ступеньках лестниц, ведущих в спальни. Все смотрели на двух третьекурсников, вошедших в гостиную и взгляды были далеки от положительных, Гермиона сглотнула и едва подавила порыв спрятаться за другом. Генри обрадовался присутствию большинства студентов факультета в гостиной и расправил плечи. Вызов в зеленых глазах читался отчетливо, что явно не понравилось заводилам, но общение с ними делегировали самому, на его взгляд, неподходящему для этого человеку, а именно старосте факультета. Перси рукавом потер приколотый на груди значок старосты, видимо, на его взгляд, это должно было служить нагнетанию атмосферы, надавить на них морально и заодно подчеркнуть его статус, но Генри ему даже рта раскрыть не дал, сразу наехав:       - О, тебе как старосте определили почетную должность главного оратора, Персик, и судьи? – Генри пренебрежительно фыркнул, - Откровенно неудачная идея, из тебя староста, как и оратор ну никакой. Это же надо было умудриться доложить о нашем с Гермионой отсутствии в факультетской башне ночью так, чтобы декан придумала себе Моргана знает что, да еще так вовремя! – Эванс изобразил аплодисменты, - Сразу видна забота о подрастающем поколении и умение четко доносить свои мысли до других людей! - Генри умудрился посмотреть на медленно наливающегося дурной кровью старосту как на нечто мелкое и очень неприятное. – Не вечером, не ночью, а утром. Нет, вы только вдумайтесь в мои слова! Двух третьекурсников нет в их кроватях, а он уведомил об этом декана утром. А если бы с нами что-то приключилось, допустим, кого-то из нас занесло бы на опушку Запретного леса и он там подвергся нападению какого-нибудь опасного животного? – зеленые глаза многозначительно посмотрели на шестого из многочисленного семейства Уизли. - Или кто-то храбрый и благородный, не иначе, ведомый чувством справедливости затолкнул девочку в туалет и запер ее там, наложив заклинания, которые она не в силах снять по той простой причине, что ей для этого банально не хватило магических сил? – взгляд пронзил двух рыжих парней, приткнувшихся в уголке гостиной.       - Ты еще смеешь предъявлять претензии, Эванс?! – рявкнул не выдержавший староста, чуть ли не вскакивая со своего места и нависая над третьекурсником. – И это после потери вами двоими сотни баллов?! Эта потеря отбросила факультет Гриффиндор на последнее место в школьном соревновании!       - Собственно, кому мне еще предъявлять претензии, Уизли? – Эванс нисколько не испугался нависающего над ним подростка-пятикурсника, - Ты пораскинь мозгами, если умеешь, в чем я сильно сомневаюсь, и ответь мне на вопрос: а с какой стати «храбрый и благородный» факультет Гриффиндор предъявляет нам с Гермионой претензии?       - Потеря баллов! – рявкнул Перси, четко уловив в голосе парня насмешку и издевку.       - Да ну? – Эванс изобразил картинное удивление, - Хочешь подискутировать на тему баллов? Ну, давай. Мы с Гермионой впервые за три года, первое занятие зельеварения на первом курсе не считается, потеряли баллы, ну пятьдесят за один раз каждый, ну так за это благодарить надо не нас, а конкретные рыжие морды под номерами шесть, пять и четыре, ну и тебя, рыжая морда, под номером три.       - Да ты совсем охренел, Эванс?! – тут же взвился Рон.       - Я?! – Эванс удивленно округлил глаза, - Ни разу, Шестой, я просто зол на тебя, твоих братьев и остальной факультет. Думаешь, я не узнал твой почерк? Он такой один на весь Хог, только ты способен в слове «еще» сделать четыре ошибки. – Рон от возмущения хватал ртом воздух, но в оправдание ничего сходу придумать не смог.       - Поосторожнее на…       - поворотах, Эванс. – наконец, подали голос близнецы.       - Правда глаза колет? – язвительно осведомился Генри, - Могу и вам от всей своей широкой души отвесить. На дверке-то был двойной след взаимопроникающих заклинаний, да и силенок вбухано было немало. Кто у нас в Хогвартсе способен колдовать подобным образом, вливая достаточно магии в свои заклинания и оставляя практически одинаковую магическую подпись? Не подскажете, шутники, блин? Патил не считаются, да и шутить подобным образом они просто не станут, не их стиль.       Генри чуть-чуть перевел дыхание.       - И возвращаясь к теме баллов. – зеленые глаза вонзились в голубые глаза старосты, - Нас «благородно и храбро» подставили свои же, причем дважды, даже не подумав потом придти с повинной. Мне собственно плевать, мы никогда по-настоящему на факультете не были своими, постоянно подвергаясь насмешкам и откровенным издевательствам. Моргана с тем, что баллы повесили на нас, но почему ты, если беспристрастно разобраться в вопросе, претензии предъявляешь только нам, а, Персик? – Генри улыбнулся настолько гадко, насколько получилось, - Твой братишка, шестой который, почему-то обделен твоим высоким вниманием, не иначе семейный подряд: одни пакостят всем, а ты как наделенный какой-никакой властью, их покрываешь.       - Причем тут я, Эванс? – Уизли подошел ближе и угрожающе сжал кулаки.       - Сколько ты баллов заработал за время учебы в Хогвартсе? – издевательски улыбнулся Генри, - Насколько помню, - Эванс показательно задумался и раздельно максимально-противным издевательским голосом добавил: - НИ. ОД. НО. ГО. Зато потерял не меряно. Так чего нам предъявляют претензии? Считайте это разом за три года.       - Эванс! – прошипел красный Рон.       - Уизли, я в курсе своей фамилии. – отмахнулся Генри, - И подводя черту, скажу напоследок. Дорогой Гриффиндор, я очень сожалею, что на этом факультете, за исключением нас с Гермионой и быть может некоторых первокурсников и второкурсников, нет достойных людей. Вы не львиный прайд, вы стая подлых шакалов, в которых нет ни капли чести, честности и благородства.       - Ублюдок! – выплюнул взбешенный Уизли номер шесть, нанося удар кулаком в лицо Эвансу, точнее попытался, мальчишка неуловимо сместился в сторону и чуть-чуть подправил движение руки, направляя выпад точно в глаз третьему из многочисленного рыжего семейства. Близнецы не остались в стороне и с криками: «наших бьют» ринулись вперед.       -*-       Гермиона стояла чуть позади своего друга, наблюдая за всем происходящим в гостиной их факультета и поражалась… Она сначала перетрусила, оказавшись под осуждающими взглядами всего факультета, но после того как Генри вместо ожидаемых оправданий начал словесно нападать, по какой-то причине полностью успокоилась, ощущая себя в безопасности. Иррациональное чувство, если учитывать резкие обидные слова, что ее друг кидал в лицо всему факультету, а ведь даже если отбросить магию Эванс не был самым крупным даже среди сверстников, не то, что на всем факультете. Однако ж…       Гермиона слушала, полностью соглашаясь с его словами, Генри говорил правду, не покривив душой ни в одном слове, но каким тоном и какими словами это было преподнесено…. Эванс говорил, что ему нужен этот конфликт, она понимала зачем, но никак не ожидала, что он его настолько сильно и резко обострит.       Она думала, что знает своего друга как облупленного, мысли об изменении их статуса и отношений она пока от себя старательно гнала, неуверенная в серьезности намерений Генри. Как она ошибалась. После ночного разговора Гермиона признала, что школа это еще далеко не все, но после того, что происходило в гостиной, осознала, что она Эванса вообще не знает.       Откуда вдруг столько решительности и уверенности в себе?       Откуда этот злой сарказм и чуть ли не ненависть к Уизли? Тут надо признать, что ни один представитель этой семейки ей и самой не нравился, но тут чувствуется что-то, за что Генри им мстит. И мстит с удовольствием.       А потом начался Хаос: Генри уклонился от удара Рона и вместо него тот попал по своему брату, буквально секунду спустя подоспели близнецы, но и они вместо Генри били то друг друга, то попадали по своим братьям, а Эванс неуловимой гибкой змеей изящно скользил между ними в завораживающем танце. Джордан Ли, друг и идейный последователь рыжих вредителей выпустил заклинание в Генри, но промахнулся и попал в кого-то из студентов седьмого курса.       Каким образом Гермиона оказалась в коридоре за портретом полной дамы, она и сама не поняла, просто друг мимоходом ее мягко вытолкнул и закрыл перед ней вход в гостиную, из-за которой раздался истошный женский визг, выкрики на разные голоса заклятий, громкая ругань и непрестанный грохот.       Гермиона круглыми от шока глазами смотрела на обеспокоенную происходящим внутри гостиной Толстую Даму и боролась с двумя взаимосвязанными желаниями: войти помочь Генри и бежать к Макгонагалл, чтобы она остановила этот бедлам и опять же помочь Генри. Пока она боролась с собой, надобность куда-то бежать отпала: со стороны лестницы показалась их декан: злая и слегка запыхавшаяся со сбитой на затылок остроконечной шляпой.       - Мисс Грейнджер?! – воскликнула она, опалив студентку гневным взглядом, но продолжить не успела: послышался особенно громкий мат, выкрик проклятья и под ноги декану из-за резко распахнувшегося портрета выкатился Маклаген, студент четвертого курса и распростерся в живописной позе, быстро обрастая шерстью и отращивая ветвистые рога. Макгонагалл заглянула в гостиную и подавилась следующим вопросом.       Гермиона осторожно заглянула за портрет вслед за преподавателем и аж рот открыла от шока: гостиная была полностью разгромлена, студенты валялись кто где, кто-то из них просто тихонечко баюкал пострадавшие конечности и медленно наливающиеся синяки на лицах, кто-то пребывал без сознания, являя собой причудливые последствия различных проклятий. И над всем этим хаосом метались несколько студентов со старших курсов, пытаясь попасть в юркую взмокшую фигуру ее друга, при этом отчаянно мешая друг другу, промахиваясь и попадая куда угодно, но только не в него. Эванс, словно танцуя, крутнулся вокруг себя, пропуская яркий луч заклинания, сместился влево, подбил руку противника, отводя от себя угрозу, итогом которой явился длинный и глубокий порез на груди семикурсника, в которого и прилетело атакой. Студент громко вскрикнул, отступил назад и, запнувшись за обломки столика, влетел головой в стену и тихо по ней сполз на пол.       - Прекратить! – рявкнула Макгонагалл, подкрепляя команду выпущенными из кончика волшебной палочки искрами и отправляя патронуса в виде кошки куда-то вторым взмахом. Под потолком громко хлопнуло, а на разгромленную гостиную опустилась тишина, нарушаемая стонами пострадавших и сбитым сиплым дыханием Эванса.       - Что здесь произошло?! – ледяным голосом задала вопрос декан, гневно раздувая ноздри, но оставшиеся на ногах студенты отвечать не спешили. Заметив, высунувшуюся из прохода в спальни девочек Лаванду Браун и старательно игнорируя Гермиону, декан обратилась к ней: - Мисс Браун, что здесь произошло?       - Драка. – охотно ответила светловолосая девочка, восторженно и во всех подробностях запоминая открывшуюся ей картину. Гермиона против воли издала сдавленный смешок, тем временем Лаванда, захлебываясь от переполнявших ее впечатлений, принялась с пулеметной скоростью вываливать на декана информацию: - Факультет, начиная с третьего курса в полном составе, собрался чтобы отчитать Эванса и Грейнджер за потерянные баллы. Ждали их обоих очень долго, они появились практически перед самым отбоем, Эванс начал оскорблять факультет, Рон попытался ударить Эванса, но попал в своего брата Перси. Близнецы решили вступиться за своих братьев, потом кто-то выпустил заклинание, промахнулся, попал не в того и тут началось ТАКОЕ… - Браун округлила горящие от возбуждения глаза, уже представляя как рассказывать многочисленным подружкам и просто всем, кто захочет ее слушать о произошедшем.       - Хватит! – прошипела Макгонагалл, потирая виски, у нее начиналась мигрень. Волшебница несколько раз глубоко вздохнула, в безуспешной попытке успокоиться, затем обожгла злым взглядом отошедшего к Гермионе Генри. – Мистер Эванс, с меня хватит ваших выходок, к директору! Немедленно!       - О, Мерлин! – воскликнула ворвавшаяся в разгромленную гостиную мадам Помфри, застыла на миг и тут же принялась оказывать помощь пострадавшим, тем не менее, успев приказать: - Мистер Эванс, уйдете только после моего осмотра, не хватало, чтобы вы снова врывались ко мне в больничное крыло после клинической смерти!       - Снова? – в замешательстве переспросила заместитель директора, переводя ошарашенный взгляд с бледного, едва стоявшего на ногах парня на медведьму.       - Разве мы с вами не договаривались, - ворчала мадам Помфри, не обратив внимания на вопрос декана Гриффиндора и снимая чары с какого-то неудачника, - что вы займетесь физкультурой только после того, как пройдет боль? Что вы тут за пляски устроили? В вашем состоянии это весьма опрометчиво!       - Если бы я не стал «плясать», меня бы тут в пол втоптали и уж тогда бы точно к вам на пару месяцев загремел, а то и прямиком в могилу. – все еще пытаясь восстановить дыхание, огрызнулся Эванс.       - Как всегда, - от дверей донесся язвительный с презрительными нотками голос преподавателя зельеварения, а затем в гостиную с брезгливой гримасой на лице вплыл и обладатель голоса: - самомнение зашкаливает. Вы прямо как ваш отец, такой же заносчивый и спесивый мальчишка с полностью отсутствующим мозгом. Судя по увиденному, вы даже Поттера умудрились переплюнуть, не удивительно, что вас не признали и выкинули к магглам.       Гермиона расширившимися глазами смотрела на преподавателя зельеварения, затем перевела взгляд на своего декана, но, не дождавшись никакой реакции с ее стороны, сокрушенно покачала головой, окончательно потеряв веру в непогрешимость взрослых.       - Ветер, помнишь? – Эванс взял ладошки девочки в свои, озорно, насколько получилось на изможденном усталостью лице, подмигнул и вымученно улыбнулся: - пошелестел и улетел.       - Но тебя могут наказать и исключить. – едва слышно прошептала девочка, чуть ли не плача.       - Вряд ли, Гермиона. – не согласился Генри, - Я же никого не ударил и ни одного заклинания не выпустил.       - А тебя станут слушать? - скепсис Гермиона даже не пыталась скрыть, - В прошлый раз отсутствие вины как-то не помешало декану нас наказать.       Макгонагалл, прислушивавшаяся к их разговору, но старавшаяся не показать виду, нахмурилась.       - Директору по статусу положено перед исключением выслушать все стороны, мою в том числе, кроме того здесь сейчас присутствует мадам Помфри. – старался успокоить девочку Генри. – А даже если исключат, буду ждать тебя в Шармбатоне.       - Хорошо.       Последние слова Эванса, Макгонагалл совсем не понравились, но она решила подождать осмотра мальчишки колдомедиком и заодно еще немного успокоиться. Волшебница принялась с отстраненным любопытством наблюдать за слаженными действиями штатного зельевара, вливающего в пострадавших студентов снадобья и филигранной точностью в наложении медицинских заклинаний мадам Помфри. Спустя некоторое время всех рассортировали: большую часть расколдовали, чуть подлечили и отправили по кроватям, пятерых, у кого обнаружились переломы, по какой-то иронии судьбы, четверо из них были Уизли, пятым шел Ли Джордан, отправили в больничное крыло на наколдованных носилках. Колдоведьма опустилась в восстановленное магией кресло и поманила к себе Генри, Эванс упираться не стал – все равно бесполезно. Если мадам Помфри настроена помочь, проще не сопротивляться и просто расслабиться, получая удовольствие.       - Итак, молодой человек, – колдоведьма взмахом волшебной палочки наложила на парня диагностические чары, - вам жить надоело, ввязываться в драку после сегодняшней ночи?       - Никак нет, мэм! – непроизвольно вытянувшись в струнку под грозным взглядом колдомедика, отрапортовал Эванс, - Жизнь я полюбил во всех красках. Прямо сразу и насовсем.       - Не сомневаюсь. – вздохнула мадам Помфри.       - Да ладно вам, мадам Помфри, подумаешь, немного попрыгать пришлось, ничего же такого не случилось, отдохну и буду как новенький. Зелья есть, их Гермиона как самая ответственная из нас двоих у меня отобрала, так что ни одного не разбил и не потерял.       - Так, с вами все в порядке, мистер Эванс, небольшое переутомление, но ничего страшного. – колдомедик перевела глаза на Гермиону: - Мисс Грейнджер?       - Со мной все в порядке, мэм, меня Генри в самом начале в коридор вытолкнул, так что я не пострадала.       Снейп фыркнул и язвительно добавил:       - Гриффиндор головного мозга не лечится.       Макгонагалл нахмурилась, но комментировать слова коллеги не стала, мадам Помфри на всякий случай наложила еще парочку диагностирующих чар на мальчишку и спросила:       - Забыла прошлой ночью спросить, мистер Эванс, откуда вы знаете чары фиксации яда?       - Так от вас и узнал еще на первом курсе после первого же попадания в больничное крыло с приступом аллергии. – скрывать Эвансу было не чего, потому он ответил вполне правдиво, Константина-то травить было некому и спасать некого, потому тот подобными чарами никогда не интересовался. – Что аллерген, что яд, для чар фиксации разницы никакой.       - Тоже верно. Ладно, свободны, мистер Эванс, завтра, точнее уже сегодня утром не забудьте подойти ко мне за зельями.       Колдоведьма поднялась, взмахнула волшебной палочкой, выстраивая «флотилию» из носилок в линию, затем покинула вместе с ними гостиную.       - Мэм, - обратился Генри к Макгонагалл, - к директору-то идем?       Ведьма устало вздохнула, присела в освобожденное колдомедиком кресло и уже спокойно спросила, намереваясь смутить и намекнуть, что прекрасно слышала их разговор с Гермионой:       - Мистер Эванс, перед тем как идти к директору, я как его заместитель хочу выслушать все стороны конфликта. Вашу в том числе.       Эванс смущаться и не подумал, оставшийся на бесплатный цирк Снейп фыркнул.       - Мэм, мисс Браун уже все рассказала, - означенная светловолосая девочка, греющая уши, покивала, когда на ней скрестились взгляды присутствующих, - так что не вижу смысла повторяться.       - И все же? – настаивала Макгонагалл.       - Признаю, факультет оскорбил, за дело надо отметить, перед этим высказав, все, что я о нем думаю вообще и о некоторых его представителях в частности. Драку начал не я, да и в ней только уклонялся, в ответ никого не бил, заклинаний не выпускал, моя палочка все это время была у Гермионы на всякий случай, чтобы не сломали, если бы в угол зажали. – Макгонагалл вопросительно посмотрела на Гермиону и та действительно вытащила из кармана мантии палочку Генри, а Эванс пояснил в ответ на невысказанный вопрос: - В карман ей сунул, когда за портрет, чтобы не пострадала, выпихнул.       Декан Гриффиндора прикрыла глаза и помассировала виски – мигрень ее таки настигла.       - Ладно, к этому мы еще вернемся, теперь мне бы хотелось знать о словах мадам Помфри. Что случилось ночью такого, что вам требуются зелья, почему об этом не знаю я, как ваш непосредственный декан и когда именно мне не помешало вас наказать отсутствие вины?       - Прямо даже не знаю, как сказать-то, мэм. – Генри взлохматил темные с красноватым отливом волосы.       - Как есть, так и говорите. – фыркнула Макгонагалл.       - Вчера вечером Гермиону заперли в женском туалете на третьем этаже, а на дверь наложили запирающие и заглушающие звуки заклинания. – начало декану сразу не понравилось, - Мне в карман подкинули записку, - Генри покопался в кармане и выудил из него помятый кусок пергамента, - вот эту, мэм, в которой черными чернилами по бело-желтому написано, что Гермиона отправилась в Запретный Лес.       - Почему мне не сказали, мистер Эванс? – гневно сузила бледно-зеленые глаза волшебница.       - А смысл? – пожал печами парень, - Вы быстро учите со всеми своими проблемами разбираться самим, урок мы усвоили и к вам больше не совались.       - Вы о чем? – неподдельно озадачилась Минерва.       - Как это? Я о втором курсе, припоминаете? Сентябрь месяц, девятнадцатое число, как раз день рождения Гермионы. Ситуация один в один, только я тогда к вам прибежал, но вы просто отмахнулись, наложили силенцио, не желая ничего слушать, и на два часа приклеили к стулу бланки посещения Хогсмида студентами заполнять, а Гермиона все это время простояла привязанная к дереву. Я потом замучился очищать пергамент, на котором плакат рисовал, чтобы донести до вас, мэм, свою тревогу за подругу. Вы мне еще снятием баллов пригрозили.       Макгонагалл смутилась, действительно припомнив такой эпизод, вздохнула и попросила продолжить, уже не сомневаясь, что слова Генри ей совсем не понравятся.       - Вчера сразу рванул за Гермионой, едва нашел записку. В сам Запретный Лес мы не ходим, только в светлолесье, пока искал, нарвался на мелкого акромантула… - Минерва застонала, она оказалась права, слова мальчишки ей совсем не пришлись по вкусу. – Там потерял сознание, а когда очнулся, сразу наложил чары против распространения яда и пополз искать Гермиону. Нашел, снял немного выдохшиеся к тому времени чары и отнес ее в больничное крыло, там-то и узнал, что пережил клиническую смерть – мадам Помфри посмертный след обнаружила. В больничном крыле мы и провели ночь, утром мадам Помфри прописала мне курс питательных и восстанавливающих зелий до самых каникул в виду того, что у меня начало восстанавливаться магическое ядро. Дальше вы в курсе, мэм, были отправлены к вам в приказном порядке, где отхватили незаслуженное наказание, оскорбительную нотацию и были посланы с глаз долой подальше.       Повисла неуютная тишина, Снейп не отсвечивал, пребывая в состоянии близком к экстазу – настолько сильно макнуть Минерву в отходы жизнедеятельности он даже не мечтал, Макгонагалл покраснела от стыда, затем спрятала лицо в ладони, Браун круглыми от шока глазами осматривала сокурсников и профессоров, боясь даже шорохом привлечь к себе внимание.       - Мэм, ну так мы к директору идем, или нет? – нарушил молчание Эванс.       - Вам так не терпится вылететь из школы? – вопросом на вопрос с нотками злорадства в голосе, поинтересовался зельевар.       - Вам как, сэр, честно, цензурно или кратко? – огрызнулся Генри.       - Десять баллов с Гриффиндора за неуважение к преподавателю. – прошипел мгновенно выведенный из себя Снейп.       - Значит кратко. – кивнул Эванс, - Хочется разобраться со всем побыстрее и, наконец, отправиться спать. Мы с Гермионой устали, сэр, мэм.       - Идите спать, мистер Эванс, мисс Грейнджер. – устало и как-то обреченно выдохнула декан факультета Гриффиндор.       Генри с Гермионой переглянулись, молчаливо пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по спальням. Сил на душ не было, потому Эванс наложил на себя очищающие чары и, передергивая плечами из-за не самых приятных и продолжительных ощущений, заставил себя раздеться, бросить одежду в корзину для белья и забраться под балдахин кровати. Генри заснул раньше, чем голова коснулась подушки, и спустя пять часов включился в работу уже не в силах больше заснуть.       Разлеживаться Генри не стал, скатился с кровати и, тихо, чтобы не потревожить спавших сокурсников, выполнил краткую зарядку, чисто чтобы разогнать кровь по телу, затем, подхватив полотенце, направился в душ.       - Ну, что же, пора немного конкретнее прикинуть планы на ближайшее будущее. – разговаривал сам с собой Генри по доставшейся от Константина привычке, нежась под тугими струями горячей воды. – Нужно написать тете письмо и предупредить о своем приезде и намерении серьезно поговорить, чтобы не свалила куда-нибудь, потом надо наведаться в домик Альфарда Блэка на предмет распотрошить его заначку. Он единственный Блэк, который всегда на черный день и случай очередного обострения отношений с гоблинами – ну нравились они ему и очень часто вступал с ними в конфронтацию, а те ограничивали ему доступ к сейфу–хранил у себя дома монеты. Сириус тут уже погиб, остальные Блэки облезут, мне нужнее. Этих денег должно хватить на оплату пяти лет обучения в Хогвартсе, плюс должно остаться кое-что, чтобы начать реализовывать свои проекты – материалы и ходовые инструменты ни разу не дешевы. И это я еще молчу о том, что мне придется большую часть привычного инвентаря изготавливать самостоятельно. Но самое насущное сейчас много-много пергамента, так как писать придется много и очень подробно. – Эванс расплылся в широкой улыбке, - Тут, в мире Генри по какой-то причине нет, и никогда не существовало метел от «Нимбусов», только «Чистометы», «Кометы», «Полярные звезды» и прочие совсем уж мелкие производители летающих метелок, да и характеристики у них даже по моим еще Хогвартским меркам прямо скажем не очень. О «Молнии» я вообще молчу, как и последующих моделях профессиональных метел. Есть кое-что, но это так, по моим меркам, кустарная работа.       Генри намылил мочалку и с удовольствием принялся докрасна надраивать кожу.       - Константин на тех, что вышли на рынок позже «молнии» по понятным причинам никогда не летал, но самое непосредственное участие в их создании принимал – на него компания «Нимбус» сама вышла, когда он начал выбрасывать на рынок сложные артефакты различного направления. Они же ему дали всю техническую документацию на предыдущие модели метел, на основе которых и хотели разработать следующую модель. На момент ухода Константина «Нимбус» выпустил что-то около полусотни разных моделей и я сейчас о них помню все досконально.       Встав под воду и смывая пену, Эванс принялся проговаривать, все еще путаясь в «он» и «я» как Константин докатился до работы над метлами, при этом прекрасно понимая, что больше никогда на нее не сядет.       - К тому моменту, как с ним связался Гордон Нимбус, прямой потомок основателя компании, сейф, доставшийся от Поттеров, давно показал дно, а доступа в сейфы Блэков не было, они, за исключением магического дома отошли настоящему Гарри Поттеру. Вот и пришлось сначала учиться снимать проклятия с артефактов, которых было в переизбытке в доме Блэков и продавать их через Кричера. Потом к нему обратились Гоблины – у них за века разграбления всяких могильников скопилось просто неприличное количество проклятых артефактов, с проклятиями на которых не смогли справиться их штатные взломщики. С Воскрешающим Камнем снимать их Константину было намного проще: вызнал историю артефакта, вызвал тень того, кто накладывал, узнал, как снять, или как именно накладывали, если «проклинальщик» не оставлял для себя «черного хода», а потом уже и снять само проклятие. Благо для теней-призраков не существует языкового барьера. Так Константин постепенно заинтересовался непосредственно процессом создания артефактов, когда по своей проблеме изучил все, что было возможно, и хотел отвлечься. И опять же Воскрешающий Камень обеспечил ему самых лучших учителей-артефакторов, какие только жили и померли на тот момент.       Генри выключил воду и принялся вытираться.       - И вот теперь хобби Константина, которое помогало ему отвлечься от проблем, обеспечить себя средствами на продолжение экспериментов, хлеб с маслом и основательным слоем икры и мечта Генри, превратились в Цель. Забавно, один умел и просто зарабатывал себе на жизнь, а второй мечтал и стремился к этому.       Генри проскользнул в свою спальню, быстро оделся и выгреб из сундука весь пергамент, который там был, немного подумал, но скрепя сердцем, отложил обратно часть для учебы, пробурчав сквозь зубы:       - Писать-то мне на чем-то надо…       Подумал еще немного и достал маленький мешочек с десятью из двадцати оставшимися галеонами, которые он заработал прошлым летом, подстригая газоны соседям и занимаясь прочей черновой дешевой работой – министерский фонд не обеспечивал своих будущих рабов, точнее стипендиатов карманными деньгами.       - Без сладостей обойдусь, а вот без оплаты услуг Гоблинов и без пергамента нет. – Генри подкинул мешочек с деньгами в воздух, поймал его и широко усмехнулся: - До выходных должен успеть расписать весь комплекс рун, материалов, чар и подготовить подробную спецификацию, чтобы сразу можно было отправить… - Эванс резко встал, понимая, что просто не знает, кому отправлять расчеты «Нимбус-2000». –«Эирбрум», производителю чистометов и комет отдавать «свои» расчеты не хочу, они кинут просто, потому что я никто, и звать меня никак, точнее не согласятся на те условия, которые я хочу, и никогда не предложат справедливую цену. «Северная звезда» даже рассматривать не будет, там исключительно семейный подряд и производство метел идет просто довеском к основной номенклатуре. Сам я производство и сбыт не потяну, для этого нужны деньги, люди и связи, или просто очень много денег, которых у меня нет. Засада, но ладно, с гоблинами так и так работать планировал.       -*-       Четыре дня, оставшиеся до выходных, для ребят слились в один сплошной марафон подготовки к экзаменам, до которых оставалось чуть больше двух месяцев, но подключившиеся к обучению профессора нумерологии и древних рун и четко составленная для них программа обучения не давала протянуть от усталости ноги. Боль в теле еще не прошла, но спать Генри уже нормально не мог, потому высвободившееся время тратил на составление подробной документации к «Нимбусу-2000», что с успехом закончил лишь утром субботы, на которую он планировал вылазку к родственникам.       Немного подумав, Генри тайком Хогвартс покидать не стал, просто написал письмо тете, чтобы та написала его декану и попросила отпустить на выходные по семейным обстоятельствам. И Макгонагалл упираться не стала: во-первых, это не противоречило правилам, во-вторых, она чувствовала свою вину, правда извиняться и возвращать баллы не спешила, но и отработок никаких не назначала, что его и Гермиону полностью устраивало.       Гермиона и сама была бы рада на выходные покинуть школу, но не могла отвлечься от обучения: для девочки оказалось открытием, что Генри – благодаря слиянию с Константином, о чем она не знала – далеко – знала бы она насколько далеко - обогнал ее по рунам и нумерологии. Но и печалиться не стала, радуясь за него и полностью приняв для себя тот факт, что они выбрали разные профессии: Гермиона, например, напросилась со следующего года, когда станет полегче с нагрузкой, к мадам Помфри на дополнительные занятия. Кроме того после еще одного разговора с Генри, девочка перестала поглощать все книги подряд, четко систематизировав под руководством преподавателей список нужной для сдачи экзаменов и будущей профессии литературы.       Генри попрощался с заспанной Гермионой, выползшей из спальни для девочек только затем, чтобы проводить друга и снова вернуться в кровать досыпать – нагрузка даже после систематизации оставалась крайне жесткой, и она нуждалась в полноценном отдыхе, а Эванс отправился в кабинет декана.       - Доброе утро, мэм. – поприветствовал Минерву Генри, после стука в дверь и разрешения войти.       - Доброе, мистер Эванс. – кивнула ведьма, поднялась из-за стола и подошла к уже разожженному камину, затем протянула Генри банку с дымолетным порохом, - Надеюсь, вы помните, что должны вернуться до завтрашнего вечера?       - Вполне, мэм. – кивнул Эванс, зачерпнул пороха и вошел в камин. – Хороших выходных. - пожелал он, бросил под ноги порох и, перед тем как исчезнуть во всполохе зеленого пламени, четко сказал: - Дырявый котел!       Макгонагалл грустно вздохнула и покачала головой, вспоминая тот ушат «ледяной воды», что сын Лили вылил на нее в начале этой недели, она до сих пор не собралась с духом, чтобы принести извинения. Тактика молчания и вид, будто ничего не произошло, не принесли ожидаемых плодов.       Макгонагалл снова вздохнула.       Судя по поведению детей, они этих извинений и не ждут, учатся, надо признать замечательно учатся, лучшие ученики на курсе, но былого азарта и рвения на ее предмете у них больше не было. Ни один из них больше не подходил к ней за разъяснениями непонятных моментов и списками дополнительной литературы для углубленного изучения Трансфигурации. Макгонагалл гордилась Гермионой и присматривалась к девочке, намереваясь курсе на шестом или седьмом, когда у нее будет достаточно сил предложить Ученичество. Похоже, если в ближайшее время не сможет найти достаточно мужества, чтобы начать исправлять свои ошибки, она об этом может забыть.       Перед Эвансом ей было особенно стыдно: в виду его происхождения и крайней магической слабости, она не обращала на него внимания, зачастую отмахивалась от его проблем, а порою даже намеренно не замечала, когда его задирали, словно мстя ему за то, кем он является и что от него никак не зависело. Она мстила ему за то, что одним только своим существованием очернял память дорогих ей людей: Джеймса, для которого она была практически тетей и Лили…       До волшебницы доходили слухи о том, что Грейнджер и Эванс дополнительно занимаются Древними Рунами и Нумерологией, видела, насколько те воодушевлены учениками и хотела сама им предложить дополнительные занятия, но при этом прекрасно знала, что они откажутся. Она только сейчас сообразила, что за эту неделю они ни разу не назвали ее профессором… как и декана Слизерина, которого Эванс еще с первого курса так не называл, специально выстраивая фразы так, чтобы этого избегать. Это забавляло, но оказаться на месте Северуса, лишившись уважения ее же учеников, а в особенности любимой ученицы, в отношении которой она строила планы, оказалось совсем не смешно.       И что со всем этим делать было решительно непонятно, точнее где бы найти решимости сделать первый шаг и хотя бы для начала извиниться. Как, оказалось, признавать свои ошибки было очень тяжело.       -*-       В кабинете Нумерологии сидели две волшебницы, пили чай и просматривали листы пергамента с решениями задач по их предметам, обе были сосредоточены на строках, выведенных четким бисерным почерком, цифрах, диаграммах и цепочках рун с подробным переводом и доскональным объяснением каждой из них.       Батшеда Бабблинг, белокожая немолодая волшебница с длинными темными волосами и облаченная в алую мантию, расшитую рунными знаками отложила пергамент на стол и, откинувшись на спинку стула, сделала глоток остывшего чая. Септима Вектор, преподаватель Нумерологии, рыжеволосая волшебница с россыпью редких веснушек на круглом лице вскоре закончила со своими пергаментами. Она так же расслабленно откинулась на спинку стула, сделал глоток чая, и с блуждающей на лице легкой улыбкой посмотрела на коллегу и подругу.       - Я оказалась права, он даже не заметил подвоха, просто решил задачу и все подробно расписал. – наконец, нарушила повисшую в кабинете тишину.       - У меня практически та же ситуация, Эванс решил итоговое задание прошлогоднего экзамена для седьмого курса на «Превосходно», и как мне показалось, даже как-то лениво. – Профессор Бабблинг перекинула косу на грудь, - Его только объем письменной работы слегка удивил. Что по поводу Грейнджер?       - Для третьекурсницы просто великолепно, экзамены за четвертый и пятый курсы сдаст хоть сейчас, а вот через годик, если не снизит темпы, можно будет и ее протащить через ТРИТОН и предложить Ученичество. – отозвалась Септима Вектор. – А у тебя как?       - По моему предмету чуть похуже: твердый четвертый курс и наТРИТОН по нему она выйдет только к шестому курсу, тоже, в общем-то, неплохой результат и Мастер из нее выйдет достойный со временем, но сразу видно – руны не ее.       - Ну да, я с ней немного поговорила, девочка хочет стать колдомедиком, так что да, руны не ее, а вот Эванс меня порадовал и удивил. – Батшеда вопросительно выгнула бровь, прося пояснить, и Септима ее не подвела, охотно откликнувшись: - Эванс хочет стать артефактором и, надо сказать, шансы у него неплохие. Я краем глаза видела у него какие-то расчеты, насколько поняла – это расчеты метлы и не просто наброски, а вполне основательный труд с подробным описанием. – ведьмы переглянулись и кивнули друг другу.       -*-       Генри переместился в Дырявый Котел, отряхнулся от золы и сразу же начал крутить головой по сторонам в поисках тети Петунии, с которой договорился тут встретиться. Бармен Том, протирающий стаканы, видавшая виды стойка, сомнительного вида прямо с утра наливающиеся дешевым виски волшебники, грязный зал и тяжелый запах немытых тел и перегара. Тети не наблюдалось.       Генри вздохнул и признал, что просить ее ждать его здесь, было плохой идеей: стремление и любовь к стерильной чистоте тети на грани мании скорее заставят ее совершить ритуальное самоубийство, чем ждать его тут. Еще раз пробежавшись глазами по полупустому бару, Эванс направился в сторону выхода в маггловский Лондон и оказался прав – миссис Дурсль ждала его недалеко от входа в бар, с отстраненным брезгливым выражением лица, рассматривая покосившуюся и едва не разваливающуюся от времени вывеску.       - Здравствуйте, тетя. – Эванс приблизился к высокой светловолосой и худой женщине в синем пальто с немного вытянутым чисто английским лицом, узкими губами и голубыми глазами.       - Здравствуй, Генри. – женщина немного оттаяла при виде племянника, - Зачем ты просил о встрече наедине?       - Давайте зайдем в кафе на Косой аллее, там и поговорим? – Петуния долго колебалась, но все же согласилась.       Разместившись в кафе Флориана Фортескью и заказав по чашечке ароматного кофе с крошечными, но безумно вкусными пирожными, Генри приступил к обсуждению своих планов.       - Тетя, начну немного издалека, чтобы вы поняли мои мотивы, и думаю, вы их одобрите. – Петуния кивнула, не сводя с племянника настороженного взгляда. – Вы меня с дядей Верноном воспитывали и заботились обо мне с раннего детства, спасибо вам за это. Я ценю. Действительно ценю. Вы скрывали от меня, кем были мои родители на самом деле, не рассказывали о волшебстве и волшебном мире. – Петуния фыркнула и, словно защищаясь, скрестила руки на груди. – Я не обвиняю ни в коем случае. Если бы не случай, благодаря которому мама с ее защитой, накладывая эту самую защиту при этом сама того не подозревая и не планируя ничего подобного, я никогда не стал бы волшебником. И, думаю, это был бы для меня лучший вариант, никогда не знать чего лишился, но мама сумела сохранить мое магическое ядро от полного распада и, я все же волшебник.       - Твой отец Джеймс Поттер, - Петунию перекосило от отвращения, но она расслабилась и осторожно подхватила чашечку с кофе, - когда принес тебя к нам, сказал, что ты сквиб и никогда не поступишь в Хогвартс, потому мы с Верноном и не рассказывали тебе о волшебстве.       - Я помню, тетя. – кивнул Генри, Петуния от удивления едва не пролила кофе, - В этом году кое-что произошло со мной в школе, и я смог восстановить свои воспоминания примерно с полугодовалого возраста. И еще раз повторю – тетя, я вас ни в чем не обвиняю, просто объясняю суть. Раньше не рассказывал всего, что тут, в этом самом Магическом Мире со мной происходит, не желая вовлекать вас в свои проблемы. Сейчас обстоятельства изменились.       Генри сделал глоток чуть остывшего кофе и продолжил:       - Так вот, если бы не мама, я не остался бы волшебником, но к огромному удивлению всех получил письмо из Хогвартса, вы же помните, какой обалдевшей выглядела миссис Макгонагалл, когда принесла мне письмо?- Петуния усмехнулась и утвердительно кивнула, - Но это еще не все, как оказалось, Поттер растрезвонил всем, будто их брак с мамой был лишь министерским без принесения соответствующих клятв на алтаре Рода. Собственно для основной массы волшебников, в основном магглорожденных это никакой роли не играет, так как у них просто нет Родового алтаря и соответственно приносить клятвы по старым магическим законам им негде. Но Род Поттер древний, он уходит далеко вглубь веков и соответствующий камушек у них имеется, а своими словами Поттер буквально плюнул в лицо памяти мамы, выставив ее, м-м, самое близкое по значению слово, любовницей, соответственно я бастард.       - Но это же не так? – рассердилась Петуния, подтверждая наблюдения Генри о том, что его тетя сестру любила и любит до сих пор, переживая потерю.       - Не так. – согласился Генри, - У них свадьба была по всем магическим законам, со всеми клятвами и прочей магической атрибутикой.       - Но зачем он это сделал?! – практически выкрикнула Петуния.       - Поттер просто испугался того, что натворил со мной, точнее общественного порицания. – Генри откинулся на спинку стула, встретив прямой взгляд тети, Петуния от неожиданно жесткого взгляда вздрогнула. – В ночь нападения, когда погибла мама, Поттер без сознания отдыхал под стеной, местный придурок темным лордом именуемый при помощи какого-то проклятия мамы и моего стихийного выброса убился собственным колдовством. Мама перед смертью его проклясть успела, я испугался и от себя чего-то добавил, этого Лорда и пришибло, а Поттер, когда очнулся, решил, будто это он его остановил и всех собак повесил на меня. Лорд-то не просто так в дом в Годриковой Лощине, где мы в то время прятались, пришел, он пришел, чтобы убить меня.       - Час от часу не легче. – всплеснула руками Петуния.       - И не говорите, тетя. – согласился Эванс, - Еще до моего рождения одной алкоголичкой в похмельном бреду было произнесено пророчество о том, что на исходе седьмого месяца родится тот, кто его пришибет и они не смогут жить пока жив другой. Это если вкратце, по мне бред сивой кобылы, а он поверил, да и не только он один.       - Я всегда считала, что все волшебники сумасшедшие! – прошипела Петуния.       - За редким исключением. – согласился с ней Генри, - Но вернемся к теме разговора. Поттер то ли от горя, то ли от ума большого не придумал ничего лучше, кроме как отсечь меня от магии Рода и произвести полное изгнание с выжиганием крови Рода. – парень усмехнулся и отсалютовал тете чашкой, - Именно того, что он со мной сделал без веской причины, он и испугался – никто в волшебном мире сие деяние не поймет и никогда не одобрит. После обнародования этой информации его репутация опустилась бы на долгие годы куда-то в область плинтуса подвала. Вы как в воду глядели, когда записывали меня под фамилией Эванс.       - Поясни. – попросила запутавшаяся Петуния.       - Джеймс Поттер после моего изгнания не приходится мне отцом ни одной каплей крови и ни единым геном, он вообще после этого просто левый человек, ко мне никакого отношения не имеющий.       - М-м, ты получается, сейчас точная копия Лили? – Петуния быстро сообразила, что именно имел в виду ее племянник, и сильно приободрилась от этого известия, - Я имею в виду генетически.       - Нет, тетя, то, что выжег Поттер, было заменено генами дедушки с вашей, тетя, и мамы стороны как ближайшего родственника, я все же мужчина. Был бы девочкой, взял бы гены бабушки. – Генри усмехнулся и развел руками, - Вот такая вот забавная и нелогичная магическая логика.       Петуния некоторое время переваривала полученные сведения, после чего, подозрительно прищурившись, спросила:       - Информация интересная, но ведь ты меня не для этого позвал? Это все можно было бы обсудить на каникулах.       - Нет, тетя, не для этого. – согласился Генри, - Это предыстория, так скажем.