Чистокровный Эванс

      Эванс вырубился едва добрался до своей кровати, просто упав на нее лицом в подушку, даже не подумав раздеться, точнее на это просто не хватило сил. И в пять утра сна не было уже ни в одном глазу, но времени полноценно отдохнуть с половины десятого вечера организму не хватило. Голова была чугунной и переполнена не успокоившимися эмоциями, и никак не хотела начать соображать, тело было вялым, благо боль в нем успела пройти, пока он куковал в подземельях Гринготса, но в остальном самочувствие как после сильного гриппа. И еще злость, обида и непонимание – последние минуты перед сном отчетливо отпечатались в сознании, а ведь он очень смутно помнил все, что происходило после нырка в камин из «Дырявого Котла» до той самой пощечины.       Генри со стоном соскреб себя с постели, стянул с себя мятую одежду, откопал зачем-то прихваченные с собой в Хогвартс спортивные штаны, натянул кроссовки и, плюнув на предупреждение мадам Помфри, направился на выход из спальни и гостиной.       - Мне нужно по-хорошему сбросить пар и, наконец, начать нормально соображать. – ворчал себе под нос Эванс. Парень спустился на два пролета лестницы из башни Гриффиндора, пробежал короткий переход, затем поднялся на восьмой этаж к Комнате по желанию, трижды миновал стену возле портрета Варнавы Вздрюченного и скользнул в появившуюся дверь.       - Замечательно. – удовлетворенно кивнул своим мыслям Генри, обозревая несколько старомодный спортзал, в котором по правую руку располагалась шведская стенка, по левую стойка с гантелями и гирями, а прямо перед ним слегка покачиваясь на цепях, висела груша.       Разогреваясь перед тренировкой, Генри начал восстанавливать в памяти прошедшие дни после того как он попрощался с Гермионой в общей гостиной и не мог найти ничего, что бы настолько сильно разозлило Грейнджер. Он ее не оскорбил ни одним словом, ни одним действием, собственно объятия, при которых он не распускал руки, не тянули на причину обиды, да у него и язык-то не повернется ее хоть как-то оскорбить, по крайней мере, осознанно. Поддразнить – да сколько угодно, но он просто не способен ее обидеть, уж слишком она ему нравится и именно поэтому пощечины и резкие слова его настолько сильно задели. Будь он к ней равнодушен, такое отношение никогда бы не смогло зацепить хоть как-то, не то чтобы даже на следующий день думать над этим случаем. Но Гермиона ему нравилась, и это меняло решительно все и будило в нем бурю эмоций.       Разогревшись, Эванс принялся сначала медленно, затем постепенно ускоряясь, наматывать круги по спортивному залу – действие, в общем-то, привычное что для Генри, что для Константина, которое позволяло немного отстраниться от эмоций и начать раскладывать мысли по полочкам, наводя в голове порядок.       Начать Генри решил с того момента, как Грэйв его проводил в предоставленные ему апартаменты в подвалах Гринготса, отбросив в сторону мысли о странном и нелогичном поведении Гермионы…       -*-       Покинув кабинет директора банка Рагнока, Грэйв повел новоиспеченного «Друга гоблинов» назад к тележкам, а после довольно длительного путешествия на одной из них Генри оказался в небольшой скромно обставленной келье, если так можно назвать каменный мешок с узкой койкой, тумбочкой, стулом и крохотным санузлом. Даже шкафа, куда можно было бы повесить одежду, не было, но Эванса это нисколько не волновало. Все его мысли крутились вокруг сроков…       - Ну, ты это, отдыхай, завтра завтрак кто-нибудь принесет. – своеобразно пожелал ему спокойной ночи Грэйв и захлопнул за собой дверь, по которой тут же растянулось какое-то плетение, чтобы значит он самовольно не отправился гулять по подземельям Гринготса.       - Мерлин бы с неделей, но мать его, зелья! – ворчал кивнувший гоблину Эванс, раздеваясь и аккуратно укладывая одежду на одинокий стул, намереваясь принять душ. – Сколько займет времени изготовление оных в достаточном количестве, хрен его знает: питательные и кроветворные сутки, восстанавливающие трое, ментальные… в зависимости от степени мастерства зельевара, от недели до двух месяцев. Мрак!       Генри вошел в совмещенный санузел, осмотрел натуральный каменный трон, изображавший из себя унитаз, затем душевую кабинку со стенками из слюды, в которой почему-то в данный момент текла вода. Взлохматив волосы, Эванс пожал плечами и шагнул под струю воды, даже не подумав ее попробовать – не иначе от усталости, накопившейся за два дня – редкий короткий сон не мог дать полноценного отдыха.       Обжигающий холод ледяной воды, громкий треск молнии и захлебнувшийся в волне магии мат мальчишки… Мелкое, не больше пяти сантиметров в длину огненно-дымное существо, отдаленно напоминающее крылатую ящерицу, двумя круглыми мерцающими зелеными лампочками от охренения глазами рассматривало собственное тельце.       Сквозь которое почему-то спокойно текла вода…       Короткий писк «дракона», в котором даже отдаленно нельзя было опознать мат, Генри тут же заткнулся – выражать эмоции писком было как-то неудобно, хотя и очень хотелось. Еще раз осмотрев себя: тело ящерицы, состоящее из серого дыма и огня, такие же крылья, которыми чтобы держаться в воздухе не надо было даже взмахивать. Почесав лапкой затылок, не иначе, чтобы простимулировать мозговую деятельность, Эванс основательно покопался в памяти, но так и нашел в ней ничего, чтобы опознать существо, в которое обратился. Даже отдаленно. Зато примерно сообразил, благодаря чему так получилось – татуировка телесного преобразования, нестабильное восстанавливающееся ядро, Граймхайм, Хурд и интересная водичка, смывающая любые зелья и наведенные чары, вошедшие в резонанс. Весь этот «ерш» «детонировал» интересным образом, вытащив откуда-то из задворков непонятно чего магическую не опознаваемую форму. А столь крошечные размеры, наверняка были продиктованы мизерным в данный момент магическим резервом. Блеск!       Сознание не плыло, инстинкты не брали верх над разумом – наверняка наследие Граймхайма, знатно прочистившего мозги. Паниковать Генри не стал, только погрузился в себя и убедился, что в любой момент спокойно может вернуться в человеческую форму, потому спешить тоже не стал – бытие непонятным нематериальноим зверьком дарило некоторые интересные возможности…       На треугольной мордочке «дракона» очень забавно расплылась ехидная усмешка, после которой мелкая тушка ненадолго прикрыла глаза-фонарики, чему-то удовлетворенно кивнула и свободно юркнула в водосток, где защиты от несанкционированного проникновения не было от слова вообще.       Эванс вынырнул в огромном подземном озере, осмотрелся по сторонам и мелкой искоркой, теряющейся за дымом, скользнул под своды пещеры и, ориентируясь на «запах» магии, погрузился в камень, обходя вплетенные в него для крепости чары. «Проплыть» сквозь камень до интересующего сейфа, в который пришлось проникать сначала через пол перед дверью, лавировать в толще породы, чтобы не потревожить заклинания и просачиваться сквозь стену с обратной стороны заняло часа полтора. А уже через пять минут крошечный «дракон», упираясь задними лапками в стенку золотого кубка зубами и передними лапками, вытягивал из него грязно дымную матерящуюся сущность с двумя кроваво-красными глазами. Ментальное воздействие пытающегося сопротивляться хоркруса проходило сквозь мелкого агрессора, не принося видимого результата, а чары, наложенные для его защиты тупо не срабатывали на нематериальный объект. Еще через пять минут дракончик с выражением торжества на морде и сосредоточенно высунув от усердия язык передними лапками утрамбовывал выдранный из чаши Хельги Хафлпаф кусок души чародея в невесть как оказавшийся в сейфе, не больше песчинки, гранитный камешек, который потом проглотил и на всякой случай проплыл сквозь кучку золота. Песчинка приобрела свойства тела «дракончика» в виду малого размера и без проблем проплывала вместе с ним сквозь все препятствия. С возвращением назад проблем и вовсе не возникло – «плыть» по собственному запаху вышло как по трассе.       Снова вынырнув из водостока, «дракончик» задумчиво пошевелил хвостом, размышляя через какой «выход» выдавливать из себя хоркрус дяди Волди: с одной стороны из-за формы пребывания два пальца в рот не сунуть, с другой копаться в собственных испражнениях тоже желания не наблюдалось. Принимать человеческий облик и провоцировать тошноту не хотелось еще больше – выйдет всяко больше, чем у «дракона» длиною в пять сантиметров, два из которых приходилось на хвост и сантиметр на шею с головой.       - «У волшебников все эпическое происходит обычно через «же», так что через эту самую «же» пропустить кусок самки собаки, из-за которой мне в обеих жизнях конкретно досталось, думаю, не повредит». – пришел, наконец, Генри к выводу и принялся ждать, чтобы потом с злорадно-задумчивым видом помахивать крылышками на полу в интересной позе. Обгадить хоркрус не получилось – Эванс не сообразил сразу: все, что было внутри него вместе с ним, также приняло нематериальную форму.       В итоге песчинка одиноко лежала на полу в клозете гоблинской кельи…       Вернувшись в человеческий облик и не заметив отделившуюся от него маленькую полупрозрачную огненно-дымную тень, Генри, не выпуская песчинку из поля зрения, чтобы не потерять, опустился на колени. И, не дыша, чтобы случайно не сдуть песчинку, приложил к нему рубин, висевший на его шее, а когда он коротко сверкнув, его в себя впитал, удовлетворенно кивнул.       - Вот так, - Генри осторожно отошел от открытой кабинки, не желая снова превратиться в крылатую кроху, - что с тобой сделать, я потом придумаю, силы у меня и так будет завались, да и оказаться узником еще оного волшебного дома мне совсем не хочется. Так что поглощать твою магию я не стану, - Эванс вышел назад в келью, наложил на себя чары очищения и с удовольствием заполз под одеяло, - печать не отреагировала на тот кусочек, что у меня был во лбу, но... На хрен такие эксперименты. – Эванс отключился.       На следующее утро после завтрака его обрадовали тем, что принесли сытный завтрак и известили о том, что необходимые зелья у гоблинов есть в наличии, так что господин Эванс может приступать к подготовке немедленно.       Генри затягивать не стал – невесть сколько сидеть в подземельях не хотелось совершенно, да и доступная для перемещения территория не шла ни в какое сравнение с магическим особняком по своим размерам. Снова оказаться узником не хотелось категорически, потому Генри затребовал себе контракт, до обеда торговался с Грэйвом, и только потом подписал его.       С удовольствием покушав и залившись необходимыми зельями, остальные оставив в пределах доступности вытянутой руки, Эванс с комфортом устроился на кровати и погрузился в транс, разгоняя собственные мозги.       Сейчас у него нет настолько развитого мозга и нервной системы в целом, каковые были у Константина после десятилетий тренировок, потому без зелий концентрации внимания и ускорения мозговой активности, а также концентрированных зелий питания, восстанавливающих и общеукрепляющих, было просто не обойтись. Разгон мозговой активности жрал ресурсы организма как огонь в топке паровоза уголь – чем больше скорость, тем больше расход. А ведь еще требовалось разбить «мысленный поток» на четыре «дорожки», синхронизировать их и начать «бить» дорожки на кластеры – дракониды мыслили весьма своеобразно и креативно, да.       Пять дней Генри почти не двигался: глотал зелья уже не чувствуя их мерзкого вкуса, пил много воды, ел как не в себя – клетчатка и жидкость перерабатывались организмом практически без отходов, работал над сознанием, пытаясь при этом не сойти с ума и думал насколько получалось.       И пришел к выводу, что его спонтанное превращение было подарком Магии, по-другому это было не назвать. Договориться с гоблинами о посещении сейфа Беллатриссы Лестрендж, не ухватив их крепко за горло при этом, наступив подкованным сапогом до кучи на яйца, было нереально, а штурмовать или снова организовывать проникновение с взломом не хотелось – выгода не стоила грядущих за этими поступками проблем. Константина эти проблемы не сильно волновали, шла война, плюс на его стороне была продажная гоблинская морда, которой он отдал меч Годрика, и который от них все равно удрал. А потом он вообще оказался заперт в бывшем доме Блэков, «Гарри Поттер» был похоронен и гоблины просто сделали морду кирпичом – типа в Багдаде все спокойно. В общем, все само собой спустилось на тормозах, здесь же Генри планировал работать, точнее, зарабатывать на гоблинах долго и плодотворно – кусок хлеба с маслом и внушительным слоем икры ему обеспечен в любом случае на долгие годы вперед, даже если с его задумками ничего не выгорит.       Рубить сук, на котором сидишь, занятие идиотское, а тут на, и ломиться в сейф нет нужды. Чашка цела и невредима, хоркрус у него – все довольны, мнение Беллы и Волди его не колышут.       С магической анимагической формой не все так однозначно – Генри знает, что она есть, но по размышлении уже не уверен, что это вообще она. И чтобы осознанно превратиться снова, если это все же еще одна форма, нужно либо повторить непонятное стечение обстоятельств, которое и ему самому-то не ясно полностью, либо знать в кого. А тут затык. Не зная в кого, превратиться нельзя – что-то вроде магии имени, плюс и форма неоднозначная: мелкая, в бою бесполезная с какой стороны ни посмотри, если только удрать откуда-то или пробраться куда-нибудь. Все. То, что он мог воздействовать на хоркрус не показатель – целое всегда сильнее куска, да и не уничтожал он его, а всего лишь вытащил из одного вместилища, чтобы засунуть в другое. Призраки ему никуда не сдались, они, по его мнению, исключительно бесполезные создания, это их только в Хоге дополнительными глазами и проводниками для заблудившейся малышни к работе пристроили. Про Бинса молчим – факт назначения призрака на должность преподавателя всегда вызывал в нем недоумение, особенно после того как он пообщался с «тенями», вызванными с помощью Воскрешающего Камня. Они отличались друг от друга как небо и земля: призраки, оставшиеся на земле, являются зацикленными на собственной смерти обрубками тех, кем некогда были, а тени это полноценные личности, с которыми можно поговорить и после некоторых магических воздействий даже взаимодействовать. Они не являлись полноценными душами, скорее неким аналогом качественного отражения в зеркале, тем не менее, наделенное всеми теми чертами характера и знаний, которыми обладал оригинал. Смерть никогда не выпустит того, кто попал в ее чертоги или ушел на следующий круг перерождения.       Зато с обычной анимаформой, над которой некоторое время хихикал, просто чтобы занять мозги от безделья разобрался полностью. Провести все необходимые расчеты ускоренным в разы сознанием удалось без проблем, удалось даже во всех красках ощутить бытие им, правда, пока мало магических сил - без превращения. Его внутренним зверем оказался лев, обычный такой лев, только черный как беззвездная и безлунная ночь и по фигу, что таких животных в природе не существует, точнее не выживают, даже если рождаются, зато с попаданием на факультет он оказался полностью прав, да и львицу он себе уже подобрал. Даже мысли о прайде начали проскакивать, не иначе гормоны играть начали. Так что анимаформа была признана зачетной и годной к полному освоению, фиг ли, сил хватит быку башку проломить, а с магической может быть когда-нибудь и определится.       Если узнает, что он за забавный зверек такой нематериальный.       По истечении пяти дней, Генри оперативно был переправлен в ту же самую «лабораторию» где недавно снимал проклятия с культурного и исторического наследия давно склеивших ласты магов и где на измененном в большую сторону постаменте лежали злополучные доспехи изготовленные драконидами: корона, совмещенная с маской что понятно дракона, нагрудник, состоящий словно из подогнанных вплотную друг к другу ромбовидных чешуек, наручи и поножи, когтистые перчатки и широкий наборный ремень. И вся эта красота словно перетекала ртутью, загадочно сверкала, манила к себе прикоснуться или просто застыть и любоваться.       Генри, едва за ним закрылась дверь, а по периметру взметнулись защитные плетения, тряхнул головой, отстраняясь от колдовского наваждения и, удобнее перехватив одну из четырех кувалд, с улыбкой вивисектора двинулся к постаменту.       Молодецкий замах - Бдемц! Пш-ш! Крак! – эти доспехи ему еще в бытность Константином опротивели настолько, что при одном только виде хотелось их приголубить чем-нибудь убойным. И вот ему выпала такая возможность. Убойным не выйдет, силенок не хватит, зато хоть чуть-чуть можно отвести душу. Морганой проклятый набор был вещью исключительно прочной, хитро выкручено разбирающейся если по правилам. Он в прошлый раз их две долбанные недели только разбирал.       Полыхнуло, ручку спалило едва, не опалив руки в перчатках из кожи дракона, а сам чуток расплющенный молот с размаху врезался в стену.       - Зато корона разобрана и ни царапинки. – удовлетворенно кивнул Эванс, направляясь за следующим инструментом для экспресс демонтажа.       Нагрудник «разобрался» только с третьей попытки, даже ручка последнего молота только слегка пострадала, а дальше по уже неоднократно отработанной, но на этот раз по довольно запутанной схеме приступил непосредственно к снятию проклятия и кровной привязки артефакта, для чего пришлось выстраивать каналы для их разряжения в кристалл-накопитель в строго определенной последовательности. Разбивать мысленный поток на четыре пришлось для того чтобы разом строить четыре взаимосвязанных канала от элементов доспеха для каждого из трех взаимопроникающих в проклятие заклинания по отдельности, но вместе до кристалла накопителя. Бить потоки на кластеры пришлось, чтобы их поддерживать активными, но не активированными, так как разряжать их нужно было одновременно. И это, пожалуй, была самая сложная и нудная часть, окончившаяся замысловатым движением палочки и быстрым нырком к основанию постамента, где Эванс под грозное гудение «трансформатора» на следующие двенадцать часов с удовольствием погрузился в процесс медленного торможения мозга, чтобы не словить инсульт. Затем нужно было только проконтролировать окончательную разрядку наложенных чар, подчистить от остаточных следов проклятия и заново собрать доспех. Ровно через сутки, плюс минус несколько минут, Генри орал Грэйву, чтобы тот его выпустил из застенков и проводил до удобной кроватки.       Грэйв его до кроватки проводил, но не на двое суток, как они договаривались, а всего лишь на семь часов, которые гоблинам потребовалось для экспертной проверки качества его работы. Генри пришел в себя от ощущения проглоченного адского пламени, недостатка воздуха и мысли, что его, все-таки решили грохнуть, наплевав на договор. Оказалось, нет, ему просто влили смесь из Граймхайма, Хурда и еще какой-то то дряни с мощным тонизирующим эффектом, всучили золотой ключик от нового сейфа, изъяв старый пока он спал и, скупо поблагодарив, выпнули из банка обрадовав сообщением, что на дворе все то же воскресение, в которое он и должен был вернуться в Хогвартс.       Мощный хроноворот, однако.       -*-       - А закончилось это слишком длинное воскресенье, хрен знает как. – сквозь одышку пробормотал Эванс, ходя кругами по спортивному залу, восстанавливая дыхание, после чего направился к шведской стенке, зафиксировал ноги и принялся за первый из трех намеченных подходов упражнений на пресс.       - «Что за на хрен? Что я такого умудрился сделать, что Гермиона на меня настолько зла оказалась?» - вернулись отдающие некоторой горечью и возмущением мысли. Ответа не нашлось, потому Эванс поспешил переключиться на свои цели: - «Теперь у меня есть финансовая независимость, министерство сегодня будет послано с его десятилетним контрактом далеко и надолго, а вот что дальше делать решительно неясно. Дальше по плану вроде как покупка земли, желательно вместе с хоть каким-нибудь домом, но если покупать сейчас, то исключительно на магической территории, но я этого не хочу. Запираться и отказываться от большого мира с их достижениями не желаю, а из смешанной территории приходит на ум разве что Годрикова Лощина, к которой и на милю не хочу приближаться. В маггловском мире я всего лишь тринадцатилетний пацан с забавной, но не имеющей никакой силы писулькой на пергаменте. В общем, облом, хоть и имею теперь в фунтах чуть больше пятисот штук, которые в маггловском мире еще как-то легализовать надо».       Генри немного полежал, восстанавливая дыхание, затем приступил ко второму подходу, продолжая размышлять.       - «Управляющего гоблины мне не дадут – длинной родословной за мной нет, а то, что никаким боком не отношусь к Роду Поттер просекли на раз или вообще давно выяснили, у них свои методы проверки клиентов. Бизнеса с нормальным доходом тоже нет, счет пока не перевалил за шесть ноликов, чтобы мне его предложили сами, и в ближайшее время не перевалит, как ты ни крутись. Хоть на все лето у них поселись и без продыху работай. Ну, никак. Таких доспехов больше нет, они уникальны, а артефакты хоть и есть ну очень дорогие, зелененькие «друзья» к ним меня подпустят в последнюю очередь, знают ведь, что я такое сначала оцениваю и только потом соглашаюсь, а значит и наколоть если и выйдет, то по мелочи. Это на давно известные артефакты существуют тарифы и свои расценки, а уникальные раритеты подобно королевскому набору всегда оцениваются наособицу. В общем, сначала будут искать лохов, и только потом, если никого не найдут, обратятся ко мне. Сейчас просто условия сложились удачно – есть покупатель, как понимаю не определенная магическая морда, а государство в целом, одному запредельную стоимость артефакта тупо не потянуть. Или потянуть, но это магическим Рокфеллером быть нужно. Не разобрались, что к ним в руки попало, а когда разобрались с помощью кого-то левого и что самое главное человека, сориентировались быстро. Им нужно было от доспехов избавиться – для гоблинов кроме денег пользы никакой, а проблем вагон и маленькая тележка, да еще и мастер, пусть и сопляк, под руку с необходимыми знаниями попался. Короче просто удачно звезды сошлись, что мне позволило хорошо и главное быстро заработать. Теперь придется, как и всем: постепенно, головой и ручками».       Генри закончил с упражнениями на пресс и приступил к отжиманиям.       - «С чего хочу начать путь к званию Мастера-артефактора знаю, но пока не вижу, как его реализовать. Маги повернуты на квиддиче, а метлы – это практически ковровая дорожка к славе в определенных кругах. Никто ведь не интересуется именем создателя метлы, оно прячется за торговой маркой, что мне на руку. На хрена, чтобы мое имя знала каждая левая собака, зато для меня это серьезная заявка на мастерство. Во-первых, если мои метлы начнут покупать массово, в чем я нисколько не сомневаюсь, это по сути признание широкой общественности, останется пару - тройку моделей выпустить и Мастерская комиссия не отвертится. Во-вторых, сделать пару серьезных поделок в разных отраслях, не расческу-самозаплетайку какую-нибудь, а нечто защитное и основательное или что-то из области колдомедицины, но обязательно по заказу. Тогда точно звание Мастера у меня в кармане, да еще и не мастера метлостроителя, а серьезного дяденьки, к которому можно обратиться с любым прибабахом – он, то есть я, сделаю».       Эванс перешел к растяжке, решив для первого дня не надрываться.       - «Итак, с землей и домом придется подождать, к тому же у меня сейчас и в ближайший год просто не хватит сил, чтобы распечатать дом и алтарь, а для основания Рода нет звания и невесты, чтобы Род получился не калекой каким-нибудь, а полноценным, так что пока отложим. Не горит, у родни перекантуюсь пару летних каникул. Вернемся к метлам. Ложиться под кого-то не вариант, при таком раскладе мое место будет десятым, и путь к моей цели выйдет долгоньким. Ну, нах. Значит производство своими силами. Я сам сейчас с моими нынешними силами, если ни на что больше не отвлекаться и при наличии всех необходимых материалов, но не на источнике магии, в неделю могу сделать только одну метлу, максимум две, а это просто бессмысленно. Следовательно, нужна команда. Которую еще нужно собрать, организовать, чтобы работала без простоев, обеспечить бесперебойный закуп и поставку материалов, варку необходимых зелий, сборку, проверку готового продукта, чтобы не опозориться продажей некачественного де*ьма. Подбор примерно одинаковых по характеристикам метел, так как создавать их будет команда волшебников, для одной партии. Потом уже сбыт, в котором своих заморочек никак не меньше. И всем зарплата вместе с основательными контрактами, чтобы информация не утекла к конкурентам, а это при той ораве намечающегося персонала просто неизбежно. Просто потому, что я никто, зовут никак, за мной нет никакой реальной силы и у меня нет звания, которое обеспечило бы некоторую защиту. Я-ж не ксерокопия Уизелов, что магазин приколов открыли, который никому из серьезных дяденек тупо был не интересен, а потому и раскрутиться смогли. Да и то я что-то не верю, что их не «крышевал» их папочка, бывший каким никаким, но начальником в министерстве и нужными связями для прикрытия отпрысков обладал. Надавят через близких людей моего будущего персонала и никакие контракты не уберегут от утечки информации, на меня тоже, в принципе, могут надавить, но кто в здравом уме даст резать курицу, несущую золотые яйца? Каким бы наше министерство не было дебильным, казну оно пополняет за счет налогов, а Чистомет на большом рынке не котируется, его французская Комета делает как стоячего, притом, что их метлы тоже никакие, но все же лучше Чистометовских. В итоге, пока с меня преобразователь не спал, и не стала доступна вся магическая мощь Константина, на рынок нужно делать широкий шаг, едва не садясь на шпагат и не мелкими партиями, а устраивать «взрыв». Мелочь выжмут и удавят, а министерство «не заметит», просто потому что мелочь».       Генри ненадолго отвлекся от своих мыслей, решив, перед тем как переходить к нормальным тренировкам рукопашного боя для начала отрабатывать падения, потом простейшие базовые приемы, если сил на них останется.       - «Получается с персоналом, скорее всего, облом. Нет, за два летних месяца притереть коллектив можно, за осень и зиму накопить товара до следующего лета, а потом уже выйти на рынок… почти нереально, а удержать в секрете, что кому-то понадобились работники с навыками зельевара, нанесения рун и зачарования вещей вообще не выйдет, как ни старайся. Притом что всех, кто имеет более-менее прямые руки, уже давно разобрали. Кроме того я по их меркам сопляк, так что нормальных специалистов, да хоть средненьких сманить в туманное будущее не выйдет. Не тот у магов характер. Тем более что там, где они пристроились, есть нормальные магические мануфактуры с отработанными временем технологическими процессами, а у меня этого ничего нет. Начинать-то с нуля. Опять облом».       От внезапно пришедшей в голову мысли Генри едва себе шею не свернул при отработке падения и распластавшись на жестких матах, потирая шею, Эванс воскликнул:       - Завод! В топку мануфактуру, устроим техническую революцию! Гоблины вовсю маггловскую технику юзают, а я что - Уизли? Сделаю небольшой завод с автоматической сборочной линией, это вполне реально, у Константина нечто подобное было, а повторить и изменить, это не изобрести с нуля, заодно решится вопрос со стандартизацией, качеством и объемом продукции – артефакту усталость, ПМС, запой и похмелье неведомо, знай вовремя ресурсы в виде магии и материалов подавай. – Генри взлохматил мокрые от пота волосы, - Так, для этого нужно место с источником, так как батарейкой болтаться не хочу, заодно пару домовиков зарядить для присмотра, чтобы только время от времени туда наведываться. Или пару големов собрать, ушастики как-то не очень любят места, где магов нет или появляются редко. На место тот же Фиделиус повесить, не человека же прячу. Производство, если что и восстановить можно. И тайну производства сохраню и исключу возможность слива информации, а правильно замотивированный домовик в случае опасности и отпор дать может или если кто нос попробует куда не надо сунуть, стуканет просто из чувства ответственности. Голем тоже, если хорошенько его зачаровать, вломить неслабо может. Там же производство самоцветов организовать нужно, если с метлами пролечу, драгоценные камни всегда выручат, для ювелирки понадобятся и для серьезных артефактов тоже не помешают. Это кстати в первую очередь – для завода и управляющего контура понадобятся в обязательном порядке, если не хочу там поселиться, постоянно подновляя наложенные чары. Руны тупо надежней. Выращенные магическим способом на основе маггловского метода ничем не отличаются от природных, только что качеством получше, да чары и руны в кристаллическую решетку лучше ложатся и вплетаются.       Генри похабно усмехнулся:       - Пусть чистокровки от магглов носы воротят. Я – не они, сплав магии и технологии рулит!       Мальчишка тряхнул мокрыми волосами, отвлекаясь от завлекательной картины будущего.       - У гоблинов купить самых лучших по качеству, а не по размерам камней, сточить их в пыль и у меня на долгие годы вперед есть основа, из которой и буду камушки выращивать. Для запуска процесса достаточно мизерной крупинки. Этот метод, насколько мне помнится, Константин для собственных нужд изобрел, точнее давно у магглов известный под себя приспособил и в широкие массы не выпускал – не видел необходимости.       Решив на сегодня закончить с тренировкой, Эванс направился обратно в башню Гриффиндора, продолжая размышлять на ходу:       - «Итак, с производством разобрались, перейдем к сбыту. С этим проще, купить помещение под магазин или арендовать, навести марафет и дерзай. А, блин, о министерском разрешении забыл, но тут вообще без проблем: пришел, написал заявление, зарегистрировался в качестве предпринимателя и вперед, работай на свое и казну министерства благо. Продавца найти не в пример легче нормального рабочего, разберемся. Идем дальше. Накопить товара, перед открытием магазина в качестве рекламы тиснуть статью в газету и подарить набор метел команде квиддичистов не из первого эшелона, конечно, к ним просто не пробьюсь, да и контрактами они наверняка все повязаны, но и не из конца турнирной таблицы. Преимущество моих метел будет неоспоримым, сами прибегут, обгоняя ветер».       - «Хм, а на хрена мне магазин, в котором будут только метелки продаваться? Правильно, нах, нанять человека с приятным и располагающим фасадом и зарядить на сбыт, это только вначале побегать придется, потом тупо офис организовать для встреч, владельцы магазинов прискачут сами. А вот когда развернусь с ювелиркой и прочей номенклатурой, можно и магазин открывать. Кстати, на метелках завод опробую и еще под чего-нибудь сделаю, пусть пашет. Да, так и сделаю».       - «Тогда снова вернемся к месту для производства. Источники на дороге не валяются, значит, чтобы не привлекать к себе внимание нужно приобрести проклятую вдоль и поперек землю с источником, а лучше не одну. Маги народ буйный и мстительный, таких непригодных ни для чего мест попрятано до хрена и больше, а министерство будет только радо сбросить эту «радость» с баланса и хоть что-то заработать, а не тратиться на постоянное подновление чар сокрытия. Пусть ржут над лохом, пока разберутся, что они уже ни разу не прокляты, время будет упущено. Кстати, лучше даже парочку, больше не нужно, чтобы все яйца в одну корзину не складывать, а с проклятиями разберемся в рабочем порядке, фигня, как говорится, прорвемся. Гм, камушек придется изъять, Волди с Альби пусть лесом гуляют, мне для дела нужно, а не херней, как им маяться».       Генри, наметив план дальнейших действий, повеселел и, насвистывая себе под нос какой-то бравурный мотивчик, назвал пароль Полной Даме и вполз в гостиную.       -*-       После разговора с подругой, Гермиона ходила сама не своя от злости и переживаний, а Эванса, чтобы все выяснить, не сходя с места, не было, потому девочка накручивала сама себя, а уже к вечеру воскресенья была практически уверена в собственной правоте.       - «Я Генри не нравлюсь, встречаться он мне предложил просто из жалости и только потому, что он мой друг, а так я его нисколько не интересую, как девушка». – повторяла она про себя, глотая злые слезы, и непременно в конце зло припечатывала: - «Лицемер и лгун!»       Студенты Гриффиндора к ней не лезли после массовой потасовки случившейся в понедельник, потому Гермиона одновременно желая увидеть Генри и не желая этого, сидела с фолиантом по нумерологии в гостиной, делала пометки совершенно спокойно. Она настолько погрузилась в числа, что не заметила, как в обычно шумной гостиной образовалась нехарактерная для этого времени тишина. Подняв глаза, Гермиона увидела практически вплотную к себе Генри, их разделял всего лишь какой-то метр, но этих секунд хватило, чтобы заметить лихорадочно блестящие глаза, взъерошенный вид, бабочек и идиотское подмигивание…       Грейнджер мгновенно взбесилась:       - «Он что, считает, будто я какая-то там Браун и буду слюняво расплываться лужицей от этой безвкусицы в виде громадных пошлых бабочек?! Да еще скотина такая подмигивает! Он что, намекает мне ему подыграть?! Никогда!»       Пощечина вышла что надо, Эванса аж качнуло, треск разлетевшихся чар отдался музыкой в ушах, второй удар последовал незамедлительно, а злые слова слетели с губ раньше, чем она успела их осознать, а когда осознала, испугалась потерять единственного друга на факультете. Ошарашенный вид Генри медом пролился на израненную душу и гордость, а Грейнджер поспешно удалилась к себе в комнату. Задвинув балдахин и накинув чары тишины, она половину ночи проревела в подушку, потому о драке не знала, а утром решила предоставить Генри шанс – ну не дурак же он, извинится, она его отчитает, объяснит, где он неправ, а потом и простит. Именно в таком порядке и никак иначе!       И вот она сидит в кресле, ожидая, когда он спустится из спальни для мальчиков, проигрывая в голове варианты разговора и борясь со сном. Когда открылся портрет, Гермиона поморщилась и про себя ругнулась на раннюю пташку – она-то хотела поговорить со своим другом наедине, но когда перевела глаза в сторону входа, проглотила готовое сорваться возмущение, только затем, чтобы узнав Эванса, разразиться тирадой на другую тему. Генри выглядел уставшим, полуголым, в одних только спортивных штанах и кроссовках, и мокрым от пота.       От возмущения и беспокойства за своего друга, девочка забыла о своих первоначальных планах и по привычке «наехала»:       - Генри Эванс! – рявк вышел отменным, - Ты безответственный глупый мальчишка, тебе же мадам Помфри запретила заниматься физическими упражнениями до тех пор, пока не пройдет боль, и она их не разрешит! А он еще и улыбается!       - Здравствуй, Гермиона. – кивнул слегка ошарашенный «теплым приемом» Эванс, улыбку с лица стерло как тряпка мел с доски, - Давай ты мне нотации потом прочитаешь, а? Помоюсь и мы спокойно поговорим, хорошо?       - Нет, сейчас! – тряхнула гривой каштановых волос девочка, метая глазами громы и молнии.       - Хорошо, - покладисто кивнул Генри, - сейчас так сейчас. По поводу тренировок могу сказать одно – боль прошла, а мне после вчерашнего «разговора» нужно было сбросить пар, а ничего лучше в голову не пришло. Ты уж прости. – зеленые глаза сверкнули возмущением, - А теперь объясни за что ты мне съездила по лицу и чем вызван твой гнев?       - А ты не понимаешь?! – тут же взвилась и без того взвинченная накалом разговора Грейнджер.       - Да, Мерлин и Моргана, не понимаю! – рявкнул в ответ Генри, - Я ни хрена не понимаю, Гермиона! Прихожу в гостиную, хочу поздороваться, тебя обнять, а тут хренак! Прилетает по морде и: - «Подлец!» вдогонку. С чего? Где я успел, отсутствуя в школе так накосячить?       - То есть ты действительно не понимаешь, как ты меня своим отношением оскорбил?! – прошипела Грейнджер, вокруг которой закручивалась волна стихийной магии: волосы развевались на несуществующем ветру, в глазах полыхало пламя инквизиции, мелкие предметы подпрыгивали на своих местах, готовые вот-вот подняться в воздух.       - Да когда я умудрился?! – крик разума потонул в громком треске, с которым в щепки разметало кресло позади девочки. Они закружились в водовороте и мгновение спустя устремились в не менее возмущенного зеленоглазого подростка напротив нее. Генри успел только прикрыть лицо руками, а щепки оставляли на неприкрытом торсе тонкие царапины и порезы, напоследок один острый обломок прочертил царапину на неприкрытой скуле, второй глубоко вонзился в правое плечо.       Гермиона испугалась своего поступка, остававшиеся в воздухе обломки со стуком попадали на пол, она прижала ладошки ко рту и тихо прошептала:       - Генри, ты как?       - Пи*дато! – прошипел в ответ Эванс, стараясь не двигаться резко, осторожно вынул волшебную палочку, повел кистью, выписывая заклинание, с помощью которого остановил кровь. – Просто ох*енно, мисс Грейнджер!       Официальное обращение ударило больнее, чем вчерашнее идиотское представление с неуместными намеками, Гермиона отшатнулась как от удара, широко распахнув карие глаза, в которых отражалась обида, беспокойство и понимание – дружбе пришел конец, и точку поставила она. И уже неважно, что это был стихийный выброс. Карие глаза, не отрываясь, смотрели на обломок ножки в плече…       Развернувшись на пятках, Генри поднялся в спальню, накинул на плечи мантию и отправился сдаваться мадам Помфри. Внутри кипело возмущение и непонимание – он хоть убей не понимал, чем спровоцировал агрессию, да еще и со стихийным выбросом. На стихийный выброс он внимания особо не обратил, глупо обижаться из-за того, что человек не может контролировать, сам не без греха, да и матерился скорее из-за боли, а не от обиды. А вот злость, которая и вызвала официальное обращение была и ее источником была именно девочка, не способная в тот момент просто по-человечески все объяснить и услышать.       - Понедельник сука день тяжелый. – шипел себе под нос белый от боли подросток медленно спускаясь обратно в гостиную, в которую уже успело набежать на крики и шум прилично народу. Гермиона рыдала в дальнем от него конце гостиной, в душе шевельнулась жалость, но была быстро задавлена болью, Генри постарался одной рукой запахнуть мантию, чтобы никто не видел его покоцанную тушку, но пройти к портрету не получилось – дорогу ему преградили старшекурсники. Грейнджер, бросив на него виноватый взгляд, быстро убежала в спальню, бросилась на кровать и разрыдалась, снова пропустив все «веселье».       - Эванс, ты задрал, сквиб несчастный! – начал один из них, имен ни одного из троицы Генри не помнил, да и не старался запоминать, - Хочешь, чтобы снова сюда декан пришла и еще лишила наш факультет баллов?! Мало тебе Грейнджер морду расцарапала!       - Б*я, как же вы меня все зае*али. – простонал Генри, стараясь обойти решительно настроенную троицу. – Мне класть на баллы, повторяю для особо одаренных, а с Гермионой мы сами без помощников разберемся. Пропустите, я в больничное крыло иду.       Двое отступили, услышав слова про больничное крыло, третий остался на своем месте и буравил Эванса злыми глазами, лишь воинственно выплюнул:       - Ты че такой дерзкий, Эванс, на трепку нарываешься?!       - Отвали, подлечусь, поговорим по-пацански, один на один. – отмахнулся от него Генри, обходя впритык, но не задевая подростка.       - Я так не думаю. – на голос с угрожающими интонациями Генри среагировать не успел, да и не смог бы: усталость и далеко не из пустячных ранение, не позволили бы двигаться свободно и быстро как он привык. Луч ватноножного проклятия вонзился в спину, вызвав очередной стон и сдавленный мат. Эванс упал на колени, не в силах держаться вертикально, старшекурсники быстро переглянулись между собой и на подростка обрушился град беспорядочных ударов ногами. Генри свернулся клубком, стараясь прикрыть раненное плечо и голову целой рукой. Сколько его били, он не помнил, вторым или третьим ударом сильно прилетело по голове, от которого помутилось сознание, лишь слышал подбадривающие восклицания остальных свидетелей столкновения и чей-то испуганный крик. От очередного удара он потерял сознание.       - Стойте! – разнесся испуганный крик Кэтти Белл в гостиной, - Стойте, кому говорят! Вы убьете его!       Старшекурсники еще по паре раз пнули валявшегося без сознания подростка и обернулись, заметив отсутствие лохматой заучки, немного успокоились – с нее бы сталось донести декану.       - Да ничего с ним не случится, мы аккуратно. – ухмыльнулся подросток, бравируя «подвигом», - Будет в следующий раз знать свое место.       - Откуда тогда кровь? – спросила Лаванда, переводя взволнованный взгляд с Генри, под которым медленно расплывалась лужа крови на троих старшекурсников. Все как по команде посмотрели на Эванса. Двое, что его избивали перевернули его на спину и отшатнулись – весь торс сочился кровью из многочисленных порезов, а из сквозной раны на плече с обломком деревяшки, видать кто-то удачно попал по обломку, она бежала веселее всего.       - Ох, твою-ж ты мать! – выругался парень, мгновенно сообразивший, что это уже за простую драку не выдать никак, но сориентировался быстро. – Так, никто ничего не видел, Эванс повздорил с Грейнджер, нас тут даже не стояло. Все ясно! – от угрожающего взгляда высокого студента все быстро закивали и разбежались по своим спальням. – Так, ребят, уходим, кровь на себе уничтожить. – палочка указала в голову мальчишки на полу: - Обливиэйт!       -*-       Генри пришел в себя от тупой боли в голове, в которой словно артель молотобойцев работала не покладая рук, точнее молотов. Эванс сглотнул вязкую слюну и поморщился, даже глотать было больно. Мальчишка очень осторожно открыл глаза и уставился на лужу крови, в которой очнулся – больничным крылом даже не пахло, а в гостиной стояла тишина. Ругаться хотелось неимоверно, а желание построить факультет, вбить в него понимание, что такое хорошо и что такое плохо, стало просто нестерпимым. Но прекрасно понимал, что начиная с нынешнего пятого и выше курсами такое не прокатит, их придется банально бить. Сильно, но аккуратно и, к сожалению, не насмерть. Снова сглотнув, Генри по стеночке, очень осторожно начал подниматься на подгибающиеся от сильного головокружения ноги. Сердце бухало, отдавая уколами боли в виски, а к горлу подкатила тошнота.       - За*бись, сотрясение мозга отхватил до кучи. – прошептал мальчишка, покосился на кровоточащее плечо, поморщился и попытался остановить кровь. Очень осторожное движение как ни странно не потерянной во время избиения волшебной палочкой, невербальное заклинание, от которой голова чуть не лопнула, громкий хлопок и острая боль в левой руке – взорвалась пострадавшая во время избиения волшебная палочка.       - Хреново. – отстраненно заключил Генри, рассматривая впившийся в ладонь между указательным и средним пальцами осколок полированного дерева, - Хотя она мне никогда не подходила – Олливандер подобрал с трудом, правда даже не предлагал мою ту, из остролиста. Будем надеяться, у него найдется хоть что-то на первое время, хотя все равно самому делать нужно нормальный колдовской инструмент.       Шатаясь и привалившись плечом к стене, Эванс направился на выход, перед глазами все плыло и кружилось, и Генри понял – не дойдет. Вывалившись за портрет Полной Дамы, Эванс едва не врезался в противоположную стену и по ней сполз на пол.       - Леди Грейс, - хрипло и едва слышно обратился Генри к портрету, - позовите кого-нибудь на помощь, пожалуйста. Спасибо.       Мальчишка все же потерял сознание, уже не увидев удивления на лице портрета Полной Дамы его состоянием, и также не видел, как она куда-то отправилась, исчезнув из вида.       Снова пришел в себя Генри уже лежа в кровати и практически не чувствуя боли от тихого разговора мужчины и женщины, мужчина пытался изъясняться на ломаном английском, женщина же выпытывала у него какую-то информацию, но языковой барьер мешал пониманию. Эванс повел носом и удовлетворенно вздохнул – помощь таки подоспела вовремя, а судя по специфическому запаху, он сейчас находится в больничном крыле Хогвартса.       - … не имеет смисля, Бетшета. – донесся голос мужчины откуда-то справа, Эванс прислушался: - Никак. Ни право, ни лево. Совсем.       - Франц, тут по строчке сразу видно написание письма: справа налево, вон, знаки однозначно на это указывают. – послышался спокойный голос Батшеды Бабблинг, - Но ты прав, получается, что в них нет никакого смысла, просто отрывочное описание быта и короткое поклонение богам.       - Я тоше так думать. – послышался разочарованный голос, за ним последовал тяжкий вздох. – Это бессмыслен. Никогда я такое не быть раньше!       Эванс осторожно приоткрыл глаза, пропуская дальнейший разговор мимо ушей, затем прислушался к своему организму: голова была еще вялая и реакция из-за обезболивающих зелий притупленная, сильно пахло мазью от ушибов, а на правом плече и левой ладони ощущались повязки. Картинка перед глазами немного прояснилась: на соседней койке сидела Батшеда Бабблинг, рядом с ней лежали две раскрытые книги, а перед ней висела голограмма египетской письменности. Мужчины с сильным французским акцентом не наблюдалось.       - Придется сворачиваться, Франц? – спросила женщина, теребя тонкими пальцами полу бордовой мантии, смотря куда-то в сторону и вниз.       - Oui, machère.* (Да, моя дорогая). – донесся разочарованный ответ.       Эванс моргнул, втянул воздуха в легкие и оглушительно чихнул, тут же зашипел от прострелившей голову боли и сглотнул, прогоняя тошноту.       - Генри? – к нему обернулась темноволосая женщина, бросила на кровать, на которой сидела зеркало и подошла к нему. – Как ты себя чувствуешь?       - Не так хорошо, как могло бы быть, но и не так плохо, как бывало раньше. – выдал Эванс, когда проморгался от выступивших на глазах слез. – Что вы тут делаете, профессор?       - Присматриваю за тобой, ты двое суток был без сознания, а мадам Помфри требовался отдых. – доброжелательно ответила женщина, ласковым движением убирая со лба мальчишки прядь темных волос, - Тебя нашли возле входа в башню Гриффиндора всего в крови с куском дерева в плече. Ты помнишь, что с тобой случилось?       - К сожалению да. – Генри осторожно покрутил затекшей шеей.       - Ладно, - ведьма улыбнулась, - поспи, сейчас ночь, завтра, точнее сегодня утром с тобой поговорит Профессор Макгонагалл. Отдыхай.       - Спасибо за заботу, профессор, я физически не могу долго спать и в ближайшие сутки без зелий вряд ли усну. Я вам не помешаю? – Генри глазами указал в сторону висящей в воздухе иллюзии, присмотрелся внимательнее и хмыкнул. – Хотя вряд ли, вы уже должно быть закончили с плоским юмором Зубери Гахиджи, он слишком последователен и предсказуем, чтобы зашифровывать свои пароли с выдумкой и заковыристо.       - Qu'est-ce qu'il dit? (Что он говорит?). – послышалось эмоциональное восклицание со стороны зеркала, привлекая к себе внимание волшебницы и Генри.       - Я говорю, что ЗубериГахиджи, идейный последователь и ученик египетского алхимика АменемхетаБадру никогда не утруждал себя особыми изысками, мсье, к сожалению, мы друг другу не представлены. – на чистом французском ответил Генри, - И всегда следовал правилу анха, или как его еще называют коптского креста при зашифровке своих паролей. У него всегда их три: первый начинается с Птаха, бога ремесла, творчества, истины и справедливости. Он располагается в основании петли, от которой очерчивается анх, все остальные надписи мишура, призванные спрятать крест от непосвященных. Шифр читается справа налево от основания по всей петле, затем направо от основания к концу крыла, снова справа налево до конца левого крыла, а потом снизу вверх до основания петли. Это и будет первая строка пароля и одновременно ключ ко второму кресту. Обычно он располагал их рядом: на папирусе: право, низ, лево, если где-то на камне то: лево, потолок, право. Судя по тому, что я вижу, это не первая часть пароля.       Со стороны зеркала повисло озадаченное молчание, затем картинка сменилась набором других символов, знак Птаха выделился, от него пролегла бледная линия, очерчивая египетский крест, и тут же донеслось экспрессивное и довольно затейливое ругательство.       - Молодой человек, меня зовут Франсуа Матье, но… откуда вы знаете… все это?!       - Генри Эванс. Страницы с сорок девятой по триста двадцатую книги Уильяма Гаха, «Познавательное наследие Древнего Египта». Идет как дополнительное пособие для студентов шестых - седьмых курсов, изучающих продвинутый курс Древних Рун. Я в жизнеописании Николаса Фламмеля, в третьем томе наткнулся на упоминания Аменемхета Бадру и мельком о его ученике Зубери Гахиджи. Там как забавный курьез есть упоминание о его одержимости богом ремесла, Птахом, он же и вел что-то вроде лабораторного журнала своего учителя. Меня пропитка для кожи интересовала, точнее ее рецепт, но его господин Фламмель не счел достойной для подробного изучения и не привел в своей автобиографии. Пришлось приложить некоторые усилия для ее поиска в других источниках.       Генри не лгал, правда, не уточнял, что расшифровывать рецепт и сопутствующую информацию Константину пришлось под руководством теней этих господ, и было ему тогда около сотни лет, да и знаний несоизмеримо больше, нежели у ученика третьего курса Хогвартса. А сейчас он мучительно из-за головной боли вспоминал, откуда он знает имя Франсуа Матье. Со стороны зеркала снова донеслись виртуозные ругательства, но на этот раз имеющие адресата - какого-то старого хрыча, который из-за слишком длинной жизни начал многое забывать. И тут Генри осенило, он аж подскочил на кровати, точнее попытался, но старательно прислушивающаяся к их разговору Батшеда Бабблинг успела среагировать и придавить парня к кровати.       - Вам нельзя вставать, мистер Эванс!       - Простите, профессор, но это же Грандмастер Франсуа Матье! Автор «Тайн Знаков»! – Эванс быстро сориентировался и спросил уже на французском: - Мсье Матье, вы тот самый Грандмастер Матье, соавтор работы Николаса Фламмеля «Возвращение к жизни» и автор труда по Скандинавским рунам «Тайны Знаков»? Вы разрабатывали рунный комплекс для этого ритуала и проводили расчеты его актуальности. Так?       - Так, мсье Эванс, но мы с Николасом признали его бессмысленным и нерабочим. А жаль, интересный проект был.       - Вам не хватило только одного. – Эванс взволнованно сглотнул, - Целой души усопшего. Призраки и духи не подходят, так как ею не обладают в полной мере.       - Именно, молодой человек. Потому мы его и признали тупиковым. Душа усопшего уходит за грань, а если и остается в виде призрака или духа всегда неполноценна.       Генри стрельнул глазами в сторону Батшеды Бабблинг, снова сглотнул, но все-таки спросил:       - Грандмастер Матье, как вы смотрите на то, чтобы довести ритуал до конца? Не уверен, что у меня есть недостающий элемент, но если я предоставлю целую душу погибшего человека, вы заинтересованы?       - Еще бы, молодой человек! Над нами семьдесят лет назад посмеялись, думаю, Николас тоже будет рад тряхнуть стариной и утереть всем нос. – и иронично добавил: - Осталось разжиться целой и не ушедшей за грань душой. Пишите, мсье Эванс, вы меня заинтересовали. Кстати, я сейчас занят на раскопках, так что буду рад именно вашей расшифровке «Познавательного наследия Древнего Египта». Я в свое время не придал ей значения, как оказалось зря. Если текст получится удачным, с удовольствием напишу рецензию.       - Сделаю, Грандмастер Матье. Обязательно сделаю.       - До свидания, мсье Эванс, передайте, пожалуйста, Батшеде мою благодарность за ученика и неоценимую помощь. Думаю, она тоже заинтересуется расшифровкой книги и с удовольствием составит рецензию.       - До свидания, передам.       Эванс широко улыбнулся и попытался унять учащенное сердцебиение – ему продолжало неимоверно, дико, просто нечеловечески везти. Уняв взбесившееся сердце, Генри собрал мозги в кучку и обратился к Батшеде Бабблинг:       - Профессор, Грандмастер Матье передает вам благодарность за неоценимую помощь в его работе, ну и за ученика, просит расшифровку книги Уильяма Гаха, «Познавательное наследие Древнего Египта» в моем исполнении, предлагает вам проконтролировать процесс и если поучится удачно, написать рецензию.       Батшеда Бабблинг удивленно округлила глаза, похлопала ими, затем подозрительно поинтересовалась:       - Мистер Эванс, «Наследие» вот уже как сто с лишним лет переведено на все основные языки мира, там только описание быта древних египтян. Какая еще расшифровка?       Генри кратко пересказал разговор с французским именитым ученым, а Батшеда Бабблинг взволнованно вскочила и принялась нарезать круги вокруг его койки, затем резко остановилась и «воткнула» в Генри хищный взгляд темных глаз. От вкрадчивого голоса у Генри по спине пробежал табун мурашек, в котором каждая была размером с хорошего такого таракана.       - Мистер Эванс, как вы смотрите на то, чтобы пойти ко мне в Ученичество? До сдачи как минимум СОВ это обычно не делается, но… расшифровка книги и рецензия Грандмастера обеспечит звание Подмастерья, а расчеты метлы, точнее комплекс рун, которые видела у вас профессор Вектор, при условии их правильности станут серьезной заявкой уже на Мастерство. Надо только подключить профессоров Флитвика и Вектор к остальным расчетам по их специализации.       - Что ж мне так прет-то? – ошарашено пробормотал Генри, для него предложение Ученичества стало громом среди ясного неба, но реально, что называется «в руку», чем капитально нахлобучило. Звание Мастера рун на дороге не валяется, и даже тот факт, что знатоки магической тайнописи в основном теоретики, нисколько не умаляло их важности и некоторый особенный статус в неформальной табели о рангах. Мастер всегда более уважаем, нежели какой-нибудь дуболом с огромной магической силой, но без мозгов. И предложение оценить расчеты метлы тремя уважаемыми магами, один из которых Магистр Чар и Грандмастер Боевой магии, а два других: Мастер Рун, которому один шаг до Магистра, и Мастер-Нумеролог – это считай стопроцентный патент. Останется сущая мелочь: представить рабочий образец и получить в соответствующем бюро Министерства красивую бумажку с не менее красивой печатью. Эванс нервно хихикнул, - Это что, надо почаще нарываться на пиз…, кхм, тумаки, что ли? Но я же не выживу с такой тенденцией везения!       - Вы чего там бормочете, мистер Эванс? – профессор сложила руки под объемной высокой грудью, не сводя прищуренного взгляда с парня и нетерпеливо постукивая каблуком по плитам пола.       - Я согласен, Мастер Бабблинг. – голос подростка от переизбытка эмоций дал петуха, женщина звонко рассмеялась, а Эванс только сейчас вспомнил, что ни разу не слышал ее смех, она всегда казалась слишком серьезной и сосредоточенной. Улыбка буквально преобразила профессора, сделав ее лицо миловидным и словно бы моложе лет на десять, заставив мальчишку посмотреть на женщину под иным углом. Темные блестящие волосы, собранные в аккуратную косу, белая, без единого пятнышка кожа лица, на котором не было ни единой морщинки, полные алые губы, темные, большие и выразительные газа. Да, Батшеда Бабблинг не была юной, но при этом, когда улыбалась, могла похвастать убойной привлекательностью зрелой женщины, нисколько не приблизившейся к порогу увядания. И как, оказалось, она может дать внушительную фору многим красоткам с шестых – седьмых курсов с их не до конца раскрывшейся или приобретенной красотой. Настоящая ведьма.       - «А ведь я даже не знаю, сколько ей лет, да и эта дурацкая мантия не позволяет оценить фигуру, но, думается мне, что там все очень и очень, мм, «вкусно». Грудь уж точно шикарная». – подумал парень, а поймав себя за такими размышлениями едва не хихикнул, - «Вероятно, наследие Константина, Генри о девочках если и задумывался, то были эти мысли размытыми и неопределенными, да и рассматривал он девочек со старших курсов, точнее их «достопримечательности». Пару раз такое было, но ведь было». – брюнет задумался, что позволило немного отойти от потрясения, - «Гермиона статью пока похвастаться не может… но все равно я уже сейчас вижу, какой она будет через пару-тройку лет. И да, Гермиона мне нравится, но после того, что произошло два дня назад, уже не настолько уверен, что у нас все сложится, а если и сложится, то нескоро». – Генри еще немного подумал и пришел к забавному выводу: -«Хм, проснувшиеся гормоны толкают на осмотр «достопримечательностей», причем возраст похоже для меня не главное. Забавно, главное чтобы на мозги сильно не давило, но почему бы мне не наслаждаться юностью, но не в ущерб планам? Мм, да и тушкой надо своей заняться – бытие мелкого шибздика теперь несколько напрягает, помнится дедушка на фотографиях у меня напоминал гризли вставшего на дыбы. Это мама у меня миниатюрная в бабушку пошла, тетка ростом явно в деда удалась», - быстрый взгляд на преподавателя, - «пока бурный рост не начался, надо будет гены деда пошевелить, чтобы одним разворотом плеч мог образумить Хогвартскую мелочь прыщавую». – еще один зырк в сторону волшебницы, мельком мазнув глазами по обтянутой скрещенными руками «достопримечательности», - «А дальше как пойдет, в общем».       Тем временем Батшеда Бабблинг улыбнулась, явно уловив по мимике парня, что она произвела на него впечатление и позабавилась повороту событий. И заодно решила прояснить свои мотивы, чтобы между ними не осталось недосказанности.       - Если ты, Генри, могу я так к тебе обращаться? – Эванс кивнул, - В общем, если ты станешь Мастером, я стану Магистром, так что от твоих успехов зависит и моя карьера как волшебницы. Не подведи меня!       - Есть, не подвести вас, Мастер Бабблинг!       - Лежи уж, паяц, я скоро вернусь, только все необходимое для принесения обетов Наставничества и Ученичества принесу. – профессор шутливо погрозила широко улыбающемуся подростку пальцем, - Никуда не убегай.       Волшебница быстро удалилась, звонко цокая по каменным плитам пола каблуками туфель, а Эванс, проводив ее взглядом, представляя себе плавные покачивания бедер под мантией, удобнее устроился в койке и, хмыкнув, беззлобно проворчал:       - Да я после такого шикарного предложения не то, что никуда не убегу, я блин прирастук чертовой матери к этой койке! Мастер Рун пока что тоже очень и очень даже, а там, глядишь, Мастер Рунной Магии, от которого до Мастера-артефактора рукой подать. Причем непонятно что круче: Мастер Рунной Магии или Мастер-Артефактор.       Пока его будущий мастер отсутствует, Генри с некоторым трудом из-за воздействия обезболивающих зелий скользнул в транс, решив глянуть на собственный организм «изнутри». Резерв своими размерами не радовал, за неделю прирост, конечно, был неплохой, но все равно откровенно жалкий – он сейчас выезжал только за счет быстрого восполнения и умения «растягивать» процесс активации и запитки чар. В остальном все было в порядке: ядро потихоньку восстанавливалось, энергетика постепенно усложнялась, основные магистрали магии укреплялись. Вынырнув на минутку и убедившись в отсутствии свидетелей, снова ушел в себя, решив немного перенастроить печать. Он что в той, что в этой жизни был невысоким и щуплым, там это было обусловлено голодным детством, здесь генами матери. И до недавнего времени как-то не придавалось этому факту значения…       Нет, против матери он ничего не имел, но все же несколько завидовал своему кузену, особенно из этой реальности: тут Дадли воспитывали нормально, плюс гены отца, который хоть и был невысоким, зато комплекцией, если бы себя не запустил, обладал внушительной. Плюс рост матери и занятия спортом с ранних лет сделали из него высокого натренированного подростка, которому сейчас легко можно дать и шестнадцать лет. Генри по сравнению с ним напоминал скорее юркий «миникупер» рядом с седельным тягачом, причем этот тягач был лишь чуть менее юрким, а как боксер Дад в скорости реакции запросто мог с ним сравниться, если не превзойти. Все же три года, в течение которых Эванс не тренировался, сказываются далеко не лучшим образом.       Преобразователь тела в первую очередь влиял на организм в плане укрепления, чтобы магия не начала его убивать, но при этом был некоторый простор для коррекции роста и общей комплекции. Константин не знал, на какую тушку его вынесет, вдруг там были бы болезнь на болезни, щедро приправленные шматами сала из-за лени, обжорства или болезни какой-нибудь, вот и учитывал все варианты. Мордочка его полностью устраивала – смысл жаловаться, если судьба наградила вполне нормальной физиономией, от которой никто не шарахается? А вот конституцию можно подкрутить, правда, чтобы она выглядела достойно, нужно будет много кушать, и пахать отсюда до упаду. Магия не всесильна…       Конечно, с помощью зелий можно забацать какую угодно фигуру, да только это не даст ни здоровья, ни силы, ни крепости мышц. Мускулы не фасад, задница и сиськи, их тренировать нужно, а зелья... Хрень, в общем, выйдет: накаченные с виду мышцы на ощупь будут «тряпочками», а после окончания приема зелий все это обвиснет и будет просто тихий ужас. Бессмысленная трата ресурсов, проще и намного полезнее взять себя в руки и заняться собой.       Печать на пару мгновений проявилась серебристой светящейся вязью по всему телу, «узелки» чуть-чуть поменяли свою конфигурацию, вспыхнули бело-синим огнем и тут же погасли. Удовлетворенно вздохнув, Эванс выпал из состояния транса и, как оказалось, вовремя – хлопнула входная дверь и через минуту с небольшой коробкой в руках появилась темноволосая волшебница.       Батшеда Бабблинг сгрузила коробку на прикроватную тумбочку, чуть сдвинув в сторону склянки с зельями, взмахом волшебной палочки трансфигурировала стул в низкий столик, на котором принялась расставлять и раскладывать вытащенные из коробки чашу, два серебряных ритуальных ножа, флакон с мерцающим зелеными огоньками зельем и свиток пергамента. Чаша привлекала к себе внимание: черненое серебро, покрытое узорами, по краю чаши шла вязь рун золотом, при этом она отчетливо фонила магией. Парень моргнул и поежился, быстро стрельнув глазами на своего уже практически наставника – по той части, что он успел прочитать, становилось ясно, что… у него могут возникнуть некоторые проблемы.       Этот вариант принесения обетов Наставничества и Ученичества помимо обычных клятв не причинять вреда, слушаться и учить, обеспечивал связь между Наставником и Учеником на ментальном уровне. Эта связь не позволяла влезать в мысли друг друга, зато позволяла учителю знать, насколько ученик готов к реальному получению степени Мастера.       Заметив тревогу в зеленых глазах растрепанного мальчишки, Батшеда Бабблинг улыбнулась и постаралась его успокоить:       - Не волнуйся, Генри, много крови не понадобится, пара капель. Ритуал простой, он позволит мне зарегистрировать договор в министерстве без проволочек и на несданные экзамены никто не посмотрит.       - Заодно вы сможете проконтролировать мою готовность. – Эванс расслабился, решив сначала «вляпаться», а уже потом разбираться, - Кровопускания я не боюсь, меня чаша удивила. Насколько я помню, к помощи подобных артефактов прибегают редко, в основном в тех случаях, когда хотят в результате быть уверенным на сто процентов.       Профессор с интересом посмотрела на расслабившегося паренька, перевела взгляд на чашу, снова подняла глаза на него и улыбнулась.       - Ты прав, я хочу быть полностью уверена в результате. Ты должен меня понять – мне до Магистра остался один шаг и я хочу, чтобы он был уверенным с гордо поднятой головой, без опасения твоего, и, следовательно, моего провала. Мои прошлые ученики добились многого, потому мне хочется быть уверенной в том, что и ты не сгоришь дотла, ярко вспыхнув на короткое мгновение.       Мальчишка хмыкнул и спросил:       - Приступим?       - Приступим! – волшебница хлопнула в ладоши, в ответ на хлопок чаша начала медленно наливаться синим холодным свечением. Взяв серебряный нож в правую руку, Батшеда Бабблинг резко кольнула указательный палец левой руки острием, затем выдавила в чашу две капли крови, кивком предлагая севшему в кровати Эвансу последовать ее примеру. Генри медлить не стал, проделав те же манипуляции со вторым ножом и также выдавив две капли крови в чашу. Колдунья вылила зелье следом и протянула Генри свиток с короткой клятвой Ученика, прочитав которую мальчишка уверенно озвучил. Она ничем не отличалась от таких же клятв, какие видел Константин, когда задумался о собственном статусе.       Удовлетворенно кивнув, профессор зачитала свою часть клятвы как Наставника. Чаша мгновенно налилась ярким бело-синим светом, заставляя обоих прикрыть глаза. Юноша ощутил медленно выстраивающуюся связь между ними – артефакт свою работу завершил, приняв обеты и соединив магов незримой нитью. Чаша погасла, полностью испарив зелье с их кровью, оставляя стенки девственно-чистыми.       - Вот и все. – выдохнула женщина, перекидывая косу себе на грудь и присаживаясь на противоположную кровать. – Осталось немного подождать, пока наша связь полностью не раскроется и не напитается магией, а пока, Генри, давай обговорим некоторые моменты твоего Ученичества и поведения.       - Давайте, Мастер. – парень с готовностью кивнул, унимая вдруг после окончания короткого ритуала возникшее волнение, все же не каждый день обретаешь Наставника.       - Итак, ты учишь все материалы из списка, что я тебе завтра, точнее сегодня выдам, проверять буду строго, кроме того, начнешь расшифровку книги. Все материалы по твоей разработке передашь мне, как только тебя отсюда выпустит мадам Помфри, посмотрю твои выкладки. Если они меня удовлетворят, передам на проверку Профессору Флитвику и Профессору Вектор, чтобы они проверили свою часть. – Генри кивнул, - Кроме того, ты в этом году сдашь не только СОВ, но и ТРИТОН по моему предмету, остальные на твое усмотрение. Не хочу тебя ограничивать в развитии. – Профессор подозрительно прищурилась, не заметив на лице парня ни паники, ни удивления от известия, - Я смотрю, ты не удивлен.       - Мастер, - вздохнул Генри, - школьную программу я уже давно прошел вдоль и поперек, она проста как бревно и настолько же скучна. Честно говоря, я этим летом хотел в министерстве сдать ТРИТОН по Древним Рунам, Нумерологии, Астрономии, Кабалистике, Истории Магии и Маггловедению, чтобы на них не отвлекаться.       - Ты же маггловоспитанный, зачем тебе последнее? – удивилась женщина, отмечая про себя, что все предметы из тех, где не требуется вообще или почти не требуется использование волшебной палочки, то есть, по большей части теоретические.       - Чтобы было. – просто ответил Эванс, - Нас с моей подругой Гермионой Грейнджер настолько достали сокурсники, что мы плюнули на изначальные планы не выделяться из общей массы и решили идти вперед, ни на кого не оглядываясь. Ну и для страховки, на тот случай если вдруг меня выпрут из Хогвартса за систематические драки, не сломали волшебную палочку. Мы сначала договорились сдать только Историю и Маггловедение, но после нашей ссоры уже не уверен, что мы все еще друзья, да и с деньгами у меня было туго в тот момент. Сейчас, ситуация изменилась, есть деньги заплатить за экзамены, а Гермиона… Не знаю, если наша дружба переживет последнюю ссору, думаю, она за меня порадуется и сама приложит усилия, чтобы нагнать. Не выдержит, так тем более не вижу смысла оглядываться на нее.       Профессор несколько мгновений рассматривала паренька с недетским взглядом зеленых глаз, казалось, перед ней не подросток сидит, а мужчина, по какой-то причине застрявший в детском теле. Батшеда мотнула головой, прогоняя наваждение, вздохнула и спросила, вдруг сообразив, что она даже не поинтересовалась его возрастом:       - Тебе сколько лет?       - Тринадцать.       - О, Мерлин! – женщина подскочила со своего места, закусила ноготь большого пальца на правой руке и принялась ходить из стороны в сторону, - Что же я наделала?!       - Мастер, - тихо позвал Эванс, сообразивший по какой причине она паникует, Батшеда его не услышала, Генри повысил голос и поморщился от прострелившей голову острой короткой боли: - Мастер! – она обернулась к нему, - Все в порядке – у меня есть доверенность, точнее письменное согласие тети на ограниченную эмансипацию. Составлено и завизировано гоблинами, копия в министерстве.       - Уф! – профессор облегченно выдохнула, - Ты меня напугал, Генри.       Парень просто пожал целым плечом, женщина вернулась на свое место.       - На чем мы остановились?       - На сдаче ТРИТОН по вашему предмету, Мастер. – с готовностью ответил мальчишка.       - Точно! Итак, раз ты говоришь, что всю программу прошел, недельку погоняю тебя, а там посмотрим, если все так как ты говоришь, экзамены сдашь досрочно до конца мая. Нам нужно освободить август и на него ничего не планируй. – юноша кивнул, - Идем дальше. Жить с собой, как раньше Ученики вместе со своими Наставниками в одном доме я тебя не заставляю, сама хочу отдохнуть, и тебе не помешает, а в Хогвартсе это и вовсе не требуется. На каникулы поедешь домой, связь держать будем совиной почтой.       Эванс отрицательно качнул головой.       - Лучше сквозными зеркалами, я летом часто буду для сов недоступен. – она заинтересованно подалась вперед, - Дело с метлой решил отложить до тех пор, пока у меня не будет базы, где можно будет наладить их производство, кроме того, возможно буду работать с Гринготсом, а там совы меня замучаются искать.       - Так, подработка – понятно, на тебе десятилетняя кабала висит. В принципе одобряю, а это учебе не помешает?       - Нисколько, - заверил маг ее, - от кабалы я недавно отбился, но деньги все равно нужны.       - Ладно, пока твои дела нам не мешают, я в них не лезу. – Батшеда мгновенно преобразилась: темные, почти черные глаза опасно сверкнули, а вкрадчивый голос пробирал до костей. – А теперь обговорим твое поведение. – Генри сглотнул, - Мерлин с драками, все прекрасно понимаю, вам, мальчишкам, нужно спускать пар и все такое, но вот чтобы такого как с твоей Грейнджер, как она тебя вообще не убила, не понимаю, больше не было. Ты меня понял?!       - Честно? – она утвердительно кивнула: - Нет.       - И чего в моих словах непонятного?! – глаза ведьмы, казалось, полыхнули адским пламенем, - Если затаскиваешь девчонку в постель, так делай это так, чтобы не было никаких слухов и не вредило ничьей репутации! О ней такое по школе болтают… Совсем заклевали девочку идиоты малолетние, будто сами безгрешные! Не трогают только из-за того, что она тебя чуть не убила. Кстати, я надеюсь, ты обвинения выдвигать не будешь, ей и так несладко, а если еще и из школы исключат, боюсь, как бы руки на себя не наложила.       Эванс примерно с минуту шокировано смотрел на свою Наставницу, а потом, когда до него окончательно дошло, разразился сдавленным из-за сведенного спазмом горла отборнейшим матом на смеси пяти языков.