Чистокровный Эванс

      Батшеда изумленно подняла брови, такого отборного мата от обычно крайне вежливого с преподавателями мальчишки она никак не ожидала, да и реакция на ее слова оказалась… странной. Она-то предполагала, что он смутится или примется оправдываться, но вместо этого Эванс разразился матерной тирадой минут на пять, при этом зачем-то полез в тумбочку, но, закономерно не обнаружив в ней ничего – окровавленную одежду отдали домовикам для приведения ее в порядок, повернулся к ней. Пару раз глубоко вдохнув-выдохнув, юный маг извинился:       - Простите мою несдержанность, Мастер. – зеленые глаза сверкнули даже не злостью, а неподдельной яростью, - Не одолжите вашу палочку на пару часов и несколько монет: один галлеон, пару сиклей и один кнат? Выпустят из больничного крыла – отдам.       - Зачем? – поинтересовалась волшебница, но, тем не менее, передала монеты мальчишке и, после недолгого колебания, свою волшебную палочку.       - Буду исправлять то, что наворотили ублю…, гм, простите, одни очень нехорошие личности во главе с моим деканом, мадам Макгонагалл. – приняв монеты и волшебную палочку, юный маг кивком поблагодарил своего Мастера, удобнее устроился на койке, опершись спиной на ее спинку. Разложив монетки на одеяле перед собой, маг собрался, переплавляя злость в рабочую бодрость, глубоко вдохнул и, прикрыв глаза, взмахнул волшебной палочкой.       Профессор заинтересованно подалась вперед, отстраненно наблюдая за мальчишкой, прислушиваясь к странно быстро возникшей между ними связи и одновременно подметив быстрое укрощение чужого магического инструмента. Волшебники к своим волшебным палочкам относятся с некоторым пиететом и трепетом, и неохотно дают их посторонним, но что-то ее толкнуло на этот шаг, возможно предчувствие, а может быть и ожидание. Чего именно, она пока не поняла – связь между ними работала еще не в полной мере, но у нее возникла уверенность, что она не будет разочарована. Дальнейшие события показали, что она нисколько не ошиблась.       Подрагивая - сказывалась общая магическая слабость и неподходящий инструмент - монетки поднялись в воздух, сверкнула слетающая с них защита, а затем они прямо в воздухе принялись плавиться и очищаться от лишних примесей. Батшеда знала, что гоблинское золото содержит в себе посторонние примеси, оно не было высшей пробы, потому и соотношение галеона к фунту было один к пяти. Собственно именно поэтому никто из магов не пытался нажиться на перепродаже золота магглам – просто не имело смысла.       Тем временем золото, серебро и бронза вытянулись длиной тонкой проволокой. Едва заметное движение кончиком палочки взмокшего от напряжения и предельной концентрации Эванса, и от проволочек отделяются три разной длины куска.       Батшеда заворожено смотрела на медленно оплетающие сплошной лентой проволоку разноцветные колдовские знаки, в которых из-за их малого размера опознала только несколько. Поволока расплющилась, рунная лента сверкнула и буквально выдавила в тоненьких полосках свободное от металла пространство.       Эванс хрипло выдохнул, но не успела волшебница посмотреть на своего Ученика, полоски снова свернулись в проволоку и принялись переплетаться между собой в причудливом узоре, образуя тонкое ажурное колечко. Еще один взмах волшебной палочки и зависшее перед магом украшение снова покрывается лентой знаков и словно оплетка рукояти клинка принялась «наматываться» на него, медленно истаивая в металле, выделяя растительный орнамент, состоящий из серебряной с золотыми прожилками виноградной лозы с бронзовыми листиками. Следующая рунная лента разбилась золотыми искорками и медленно впиталась в узор, образуя крошечные прожилки на листиках и спаивая намертво разнородный металл.       Сколько времени заняло создание колечка, Батшеда не знала, но спина и шея затекли от долгого неподвижного сидения. Она поймала себя на мысли, что с удовольствием еще бы полюбовалась работой Мастера, именно так, по связи волшебница чувствовала, что он готов к получению этой степени и только отсутствие основательной работы этому мешало.       Однако Эванс еще не закончил – отдышавшись, утерев рукавом пижамы обильный пот со лба и осмотрев получившееся колечко со всех сторон, маг снова принялся творить. Оставшиеся длинные куски проволоки взлетели в воздух, на ходу распадаясь на части и оплетаясь лентой колдовских узоров, но на этот раз Батшеда признала в них смесь Исландских магических знаков: Гальдраставов, Гальдрамюндов, Кельтских, Скандинавских и, почему-то Славянских рун с чем-то вообще непонятным. Полоски снова, как и в прошлый раз, после выдавливания в них символов, свернулись проволочками и принялись, переплетаясь между собой, укладываться в довольно сложный узор. Перед молодым магом вращалось нечто ромбовидной формы со скругленными концами, в которой рунные знаки, ленты и целые каскады каких-то значков выплетали пока-то нечто непонятное. Изделие сверкнуло, полностью укутавшись в колдовские ленты, а затем резко изменило форму, приняв вид листика березы с чуть загнутым бронзовым черенком. Простой по форме с маленькими зубчиками по краям, он переливался золотом с едва уловимыми переходами к красному, бронзовые прожилки и, поблескивающее капельками серебряной росы. С обратной стороны поблескивала маленькая иголочка… Листок укутался плотной лентой знаков, коротко сверкнул и упал на одеяло, развеивая повисшую в больничном крыле тишину и волшебство момента.       Эванс застонал и откинул голову на спинку койки, пытаясь унять обильное кровотечение из носа.       - Спасибо за помощь, Мастер. – гнусаво, сквозь одышку, пробормотал мальчишка, передавая ей ее волшебную палочку рукоятью вперед.       - Это было просто волшебно. – прошептала все еще находящаяся под впечатлением момента профессор, приняла свою волшебную палочку и только после этого обратила внимание на бледного с залитым кровью лицом парнишку. И тут же всполошилась, – Генри?!       - Все в порядке, Мастер, сейчас все пройдет. – Генри сглотнул и открыл усталые зеленые глаза, осмотрел листочек примерно пяти сантиметров в длину и два с половиной в ширину, слабо улыбнулся и облегченно вздохнул. - С магией у меня пока не очень чтобы очень, ядро только-только начало восстановление, а резерв едва перевалил уровень слабенького второкурсника. Положение выправляется, но… едва хватило на работу с металлом, чуть больше вес и все, ничего бы не вышло, а во вплетении рун сила вообще не нужна, только концентрация и сосредоточенность. Труднее далось «растягивание» действия магии – наступающее и тут же проходящее истощение штука неприятная.       Мальчишка улыбнулся и протянул получившуюся брошь Батшеде Бабблинг.       - Это вам, подарок от Ученика своему Мастеру. Чар я не накладывал, силенок на них пока не хватает, просто руны и кое-какие знаки, активируется приложением волшебной палочки.       Батшеда трепетно приняла подарок, но активировать и надевать его пока не стала, только рассматривала тонкое, но на удивление прочное украшение, убрала его в карман и с любопытством посмотрела на колечко. Перехватив взгляд, парень зло фыркнул, но из-за усталости и помятости вышло не грозно, а скорее забавно.       - Подарю Гермионе, чтобы заткнуть злые языки. Это «Хранитель Целомудрия», сунет под нос, хрен кто скажет, что она не невинна.       - Ты серьезно? – Батшеда другими глазами посмотрела на невероятно красивое в своей простоте и какое-то воздушное с виду колечко.       - Серьезно. – кивнул маг, - Я, конечно, понимаю, что это в некоторой степени давление на личность, можно воспринять как пояс целомудрия, и такие артефакты еще лет сто назад вышли из моды, но не вижу другого выхода восстановить репутацию своей подруги. Замучаешься каждому идиоту объяснять, что между нами ничего не было, что она полночи просидела запертая в туалете, я был совсем не в том состоянии, чтобы кого-то соблазнять или, тем более, затаскивать в постель, а вторую половину ночи мы были тут, в больничном крыле. Еще и декан… эх, пр-роклял бы… - Эванс едва проглотил чуть не сорвавшееся с губ оскорбление.       - Так это все навет? – отстраненно поинтересовалась почему-то уверенная в том, что этот тощий растрепанный пацан с яркими зелеными глазами говорит ей правду профессор, при этом, не отводя глаз от колечка.       - Навет, Мастер. – как-то устало и обреченно вздохнул Генри, - Я на Гермиону по-другому посмотрел после того как чуть не помер от яда акромантула, а потом просто времени не было, чтобы хоть что-то предпринять или заняться развитием отношений, мы в учебу с головой погрузились. Позже и вовсе поругались. – маг потер щеку, - Еще и пощечину от нее получил и не понял за что, только сейчас, когда вы, Мастер, сказали мне о Моргановых слухах, что о ней по школе бродят, сообразил. И винить не могу, тут сам виноват. Надо было тарарам поднимать, чтоб значит, свидетелей побольше набрать. Шакалы наговорили, декан поверила и снятием баллов подтвердила, теперь вот расхлебывай. Если она будет меня сторониться – пойму. – парень снова вздохнул: - Но друга терять не хочу. – встряхнулся, - Ладно, прорвемся как-нибудь.       Батшеда перевела взгляд на юного волшебника, погрузившегося в свои невеселые мысли и уставившегося куда-то в пространство ничего не видящими глазами. Она покачала головой, вздохнула и легким жестом волшебной палочки очистила подростка и его одежду от крови и пота, в невозможного цвета глазах появилась благодарность и присутствие его «тут». Женщина принялась складывать обратно в коробку забытые чашу, ножи и свиток с клятвой, после чего обратилась к парню.       - Генри, - профессор взъерошила темные с красным отливом волосы и улыбнулась, - Хранители Целомудрия не вышли из моды, просто талант к Рунной Магии стал очень редок, точнее развивать его до того, чтобы можно было в прямом смысле «вплетать» магию рун в материалы, тем самым обходясь полностью без чар, никто не хочет. Долго, трудно и очень сложно - слишком тонкие энергии участвуют в процессе. В общем, Хранителей стало просто некому создавать, вот они и «вышли из моды».       - Да ладно! – не поверил Генри, про себя вспоминая Константина, мага запредельной силы, вполне сносно освоившего данное направление магии. Давалось оно с трудом, на пределе концентрации и контроля, но ведь мог и даже не считал это чем-то слишком сложным. – Там контроль, концентрация и чуточка усидчивости с терпением нужны.       - Об этом и говорю. – улыбнулась волшебница, демонстрируя ямочки на щеках, - Магам проще руны выжечь или нанести кисточкой, притом, чем больше объект приложения, тем это проще сделать.       Генри завис на несколько мгновений, укладывая полученные сведения в голове, а затем шлепнул себя перебинтованной ладонью по лицу.       - М-да, чем меньше сил, тем лучше контроль, что-то я туплю.       Со стороны покоев местной «правительницы» послышался хлопок двери, шаги, а затем появилась и сама мадам Помфри. Колдоведьма приветливо кивнула Батшеде Бабблинг, окинула неодобрительным взором сидящего на койке Генри и разочарованно покачала головой.       - Мистер Эванс, вам нужно лежать и поправляться, зачем вы сели?       - Ладно, я пойду к себе, отдохну немного перед занятиями. – Батшеда Бабблинг подхватила коробку, забытые книги и зеркало, после чего попрощалась: - Выздоравливай, Генри, зайду к тебе завтра. – кивок целительнице, - Мадам Помфри.       - Спасибо, что присмотрели за этим шалопаем, Батшеда. – волшебницы кивнули друг другу, Генри помахал рукой своей Наставнице, а когда за ней закрылась дверь, ответил мадам Помфри, не забыв поздороваться:       - Доброе утро, - учтиво поздоровался мальчишка, - за два дня все бока отлежал.       - Все с вами ясно, - кивнула она, принимаясь накладывать диагностические чары, - Гриффиндор – это вмонтированное на генетическом уровне шило в причинном месте. Все норовите нарушить все предписания, а то и вовсе удрать из медицинского крыла подальше, нисколько не заботясь о собственном здоровье.       - Спасибо хоть не Гриффиндор головного мозга. – проворчал Генри, бросил взгляд на витражное окно и понял, что со своими поделками провозился довольно долго. – Уже утро?       - Да, уже утро и вам предстоит прием зелий. – важно кивнула мадам Помфри, - Нам надо успеть до прихода вашего декана, она хочет с вами поговорить.       - Да было бы о чем разговаривать. – скривился маг.       - И тем не менее. Она со мной связалась перед тем, как я к вам вышла и уведомила о своем приходе. Мисс Грейнджер уже в кабинете директора, ждет решения своей участи и вполне возможно исключения.       Генри встрепенулся и недоверчиво уставился на колдомедика, медленно закипая.       - Какая нахр…, простите, какая к Мордреду участь?!       - Мисс Грейнджер довела вас до полумертвого состояния! – рявкнула в ответ женщина, поправляя белый форменный чепец, - Я несколько часов ваши синяки и ссадины обрабатывала! На плече и лице шрамы так и останутся на всю жизнь, между прочим.       - Да Мерлин со шрамами! – отмахнулся юный маг, схватил протянутое ему зелье и тут же его проглотил, поморщился и кивнул на следующее. Колдомедик медлить не стала, радуясь тому, что пациент не сопротивляется, как многие другие. Генри проглотил все предложенные зелья безропотно, покосился на волшебную палочку в руке волшебницы, прикинул варианты и расслабился, ожидая, когда она уйдет по своим делам. И едва мадам Помфри удалилась с пустыми флаконами из-под зелий, прихватил колечко и тихонько скользнул за ширму. К горлу подступила тошнота и закружилась голова, но маг, схватившись за стенку, упрямо пошел на выход. Прикрыв тихонечко за собой дверь, чтобы волшебница за ним не последовала, быстро, насколько получилось, свернул направо по коридору, шагнул за старый гобелен, изображавший какое-то знаковое для магов событие и, потянув железный крюк на себя, ступил на лестницу в скрытом переходе.       Перед лазами все плыло, сердце подкатило куда-то к горлу, во рту образовался неприятный тугой комок с привкусом недавно принятых зелий, но он упрямо поднимался на третий этаж. Поход по коридорам и еще двум лестницам дался трудно, но он все же дополз до гаргульи и остановился, мучительно соображая, как заставить гаргулью сдвинуться с места – палочки, чтобы «пошаманить» с чарами оповещения у него не было.       Генри мутным взглядом уставился на каменного стража кабинета директора, откашлялся, что не особо помогло, и просипел:       - Пропусти, а? Очень надо! – но страж остался глух к просьбе. Генри начал злиться, сжал ладони в кулаки, правое плечо отдалось болью, несколько отрезвив парня. – Слушай, мне реально к директору надо!       Каменные глаза скользнули по едва стоящему на ногах, шатающемуся магу и статуя неохотно отодвинулась в сторону, пропуская его на движущуюся лестницу.       - Спасибо. – Генри шагнул на первую ступень и плюхнулся на задницу, потеряв опору, и в таком положении подъехал к небольшой площадке перед дверью, за которой проходил разговор на повышенных тонах.       - Мистер Эванс попросту сбежал из больничного крыла, директор. – послышался раздраженный голос Макгонагалл, - Я пришла в больничное крыло, а его там не оказалось и по пути он мне не встретился ни туда, ни обратно. Надо начать его поиски, свалится на какой-нибудь лестнице и свернет себе шею. А ведь у него нет палочки, и он все еще не поправился!       - Думаю, Минерва, мистер Эванс ближе, чем вы думаете.       Генри попытался встать – не получилось, на третьей попытке принять вертикальное положение он услышал сдавленные всхлипы, причем очень знакомые. Плюнув на бесплотные попытки встать, Эванс на четвереньках вполз в кабинет, заставив подавиться своего декана возмущенной тирадой. Даже Снейп, присутствовавший здесь же, сходу не смог придумать уничижительную фразу: бледный как полотно с мутными глазами растрепанный пацан в пижаме и босой – зрелище то еще.       - Уф, дополз, здрасте. – выдавил Генри, хотя хотел сказать совсем не это, в голове крутились исключительно матерные выражения.       - Эванс! – рявкнул отмерший Снейп, вздергивая его на ноги за шкирку и метким движением, отправляя парня в объятия кресла.       - Спасибо, сэр. – кивнул юный маг, потирая передавленное воротом пижамы горло. Переведя дыхание, мальчишка огляделся, мимоходом отметив практически идентичную миру Константина обстановку, только пары – тройки артефактов не хватало, нашел глазами бледную с синяками под глазами и заплаканную Гермиону, сидевшую на стуле в сторонке, затем перевел взгляд на мерцающего голубыми глазами директора. Подавив неприязнь, чтобы она не отобразилась на лице, парнишка спросил:       - Мадам Помфри сказала, что Гермиона ожидает решения какой-то своей участи, - Дамблдор утвердительно кивнул, с интересом рассматривая паренька перед собой, - с какого перепугу? Что она такого сделала, что ее вдруг решили исключить?       Гермиона всхлипнула, голос подал директор:       - За нападение на ученика с тяжелыми травмами, угрожающими жизни, непреднамеренное повреждение волшебной палочки, что привело к ее потере и травме руки, мистер Эванс. Неужели вы ничего не помните?       - Так, стоп. – Генри тряхнул головой, отчего едва не навернулся с кресла, - Когда это стихийный выброс вдруг переквалифицировали в нападение? Мы с Гермионой поругались, она вспылила и потеряла контроль над собственной магией – так это не наказуемо, да и палочку не она сломала.       - Не выгораживайте ее, Эванс! – прошипел Снейп из своего угла, куда сразу же отошел.       - Даже не думал, сэр. – Эванс не отводил глаз от директора, - Я не выгораживаю Гермиону, а говорю: как есть. В тот день я вернулся с тренировки, мы повздорили в гостиной, Гермиона потеряла контроль и немного поцарапала мне шкурку. Все. Остальные травмы, включая сотрясение, побои, пробитое насквозь осколком ножки кресла плечо и поврежденная волшебная палочка - результат избиения тремя старшекурсниками на глазах практически всего факультета.       - Что?! – ахнула Макгонагалл.       - Оу, - Генри понятливо кивнул и презрительно фыркнул, - никто как обычно вам, мэм, ничего не сказал, да? Собственно чего от этих шакалов по какому-то недоразумению зовущихся львами можно ждать? Гермиона испугалась и сразу успокоилась, точнее, вернула контроль. Там и травм-то тех было не особо много, так куча мелких царапин и заноз, самая опасная – это впившийся осколок в плечо, да и то, я сразу остановил кровь, так что я в тот момент был на ногах и мог передвигаться самостоятельно. Дальше Гермиона расстроилась, испугалась и убежала в спальню для девочек, к тому моменту чуть ли не весь факультет в гостиной собрался. Там слово за слово, повздорил немного с тремя трусливыми лоботрясами, итогом стало ватноножное в спину, а потом в три рыла они пинали меня ногами. Это я как раз прекрасно помню, от одного из этих ударов потерял сознание, а вот, сколько меня еще били после этого, уже не знаю. Очнулся в пустой гостиной, затем попросил помощи у портрета Полной Дамы. – Эванс перевел дыхание и спросил: - Теперь скажите мне в каком месте Гермиона виновата настолько, что ее вдруг решили отчислить из школы?       Повисло долгое молчание, прерываемое лишь редкими всхлипами девочки с каштановыми волосами, Генри покосился в ее сторону и попытался ободрить улыбкой, Гермиона несмело улыбнулась в ответ и даже, словно бы просветлела лицом. Наконец, очнулась декан Гриффиндора, она дрожащим от ярости голосом, буквально скомандовала:       - Кто вас избивал, мистер Эванс, назовите мне их имена?!       - Нет, мэм, я с ними сам разберусь. – отрезал подросток.       - Самоуверенный мальчишка! – плюнул ядом зельевар.       - Каким мама родила. – индифферентно пожал плечами Генри, даже не посмотрев в сторону преподавателя, Снейп мгновенно взвился.       - Наглый болван, не способный думать своей бараньей головой! Тупой заносчивый дегенерат… - разорялся декан Слизерина, Эванс слушал со скукой на лице, ожидая, когда же до директора или хотя бы до Макгонагалл дойдет заткнуть фонтан его красноречия. Не дождался, Снейп напоследок выплюнул: - Весь в своего идиота папашу и такую же подружку себе нашел с ветром в голове и слабую на передок!       - Никто ничего не скажет? – в пространство спросил Эванс, нарушая снова повисшую тишину и ответом ему было молчание. Подождав немного, юный маг обернулся к Грейнджер: - Гермиона, подойди, пожалуйста, - а после того, как она подошла, ласково попросил: - дай мне свою правую лапку. – девочка сморгнула слезы и вопросительно посмотрела на мальчишку, вместо ответа Генри надел ей на указательный палец колечко, взял со стола директора ее волшебную палочку и передал ей. – коснись его и держи пока не загорится.       Гермиона последовала его совету, кончик волшебной палочки прикоснулся к ажурному ободку колечка, а по инкрустации медленно начало распространяться жемчужно-белое сияние, постепенно охватывая весь узор и минуту спустя, окружил девочку полностью. Все замерли, рассматривая невозможно-чистый, какой-то потусторонне-кристальный белый свет, распространяющий по всему помещению мерное свечение, свойственное только единорогам – созданиям жизни, света и чистоты. Свет медленно померк, полностью втянувшись в колечко, продолжающее распространять вполне заметное сияние. Гермиона заворожено любовалась украшением, собственно как и остальные присутствующие в кабинете маги.       - Итак, господин директор и Верховный чародей Визенгамота, вам все еще нечего сказать мистеру Снейпу? – Дамблдор растерялся и если бы не ситуация, Эванса его вид человека, встретившего на полном ходу стенку, позабавил, только смеяться не хотелось. Хотелось убивать, например, показательно выпотрошить и удавить обоих: и директора и зельевара их собственными кишками.       - Думаю, Профессор Снейп погорячился и мы на первый раз обойдемся предупреждением. – быстро сориентировался директор, бросил выразительный взгляд на Макгонагалл и та поспешила подтвердить слова своего давнего друга и наставника.       - Свидетельствую!       Взгляд Дамблдора тут же стал радостным и безмятежным, а он сам заметно расслабился, словно только что решил проблему как минимум мирового масштаба.       - Что-ж, с паршивой овцы хоть шерсти клок. – директор нахмурился, пытаясь решить к кому конкретно это высказывание относится: к нему или к Северусу, сегодня действительно перегнувшему палку. – Да, кстати, господин директор, прошу освободить меня от уроков зельеварения до конца учебного года.       - Мальчик мой, - вкрадчиво начал Дамблдор, одним жестом прервав хотевшего возмутиться Снейпа, - зельеварение очень важный предмет, ты пока еще молод и не выбрал для себя профессию. Вполне возможно, что тебе в будущем оно понадобится. Как минимум положительная оценка по СОВ, а может быть и ТРИТОН. А ведь профессор Снейп великолепный специалист, Мастер-Зельевар высочайшего уровня. Он многому может тебя научить.       - Господин директор, я ни в коем случае не сомневаюсь, что мистер Снейп великолепный специалист в своей области и непререкаемый Мастер-Зельевар. Просто так уж вышло, что: во-первых, я свою будущую профессию выбрал давно и зельеварение в ней, тут вы, увы, правы, мне будет нужно, но на высокую оценку на его экзаменах мне откровенно плевать. – Дамблдор, начавший улыбаться вначале речи Генри к ее концу озадаченно нахмурил брови. - Во-вторых, в аттестате у меня будет та оценка, которую мне выставит комиссия, а в нее мистер Снейп ни разу не входит и влияния на членов комиссии не имеет. Они перед каждым экзаменом клятву дают выносить оценку не предвзято. В-третьих, все, чему он мог обучить, мною давно усвоено. – Снейп фыркнул, - Например, как заставить буквально с первого занятия возненавидеть зельеварение, не имея на то оснований унижать и оскорблять всех подряд, высасывать из пальца, снимать с потолка и по велению левой пятки назначать причину для взысканий. Можно еще добавить, что весь начитанный мистером Снейпом материал, имеющий непосредственное отношение к зельеварению, замечу, умещающийся на десяти листах пергамента за три курса Хогвартса знаю практически наизусть. Поэтому не вижу никакого смысла посещать его предмет только затем, чтобы выслушивать словесные нападки в свой адрес и трепать себе нервы. Я намерен в этом году сдать СОВ по зельеварению в министерстве в частном порядке. И тем самым освободить нас обоих от необходимости терпеть друг друга.       - Я думаю, мой мальчик, ты неправ в своих суждениях и несколько спешишь.       - Господин директор, мы - родственники?       - Э-э, нет, - опешил Дамблдор, - почему ты так решил, мальчик мой?       - Тогда какое место вы занимаете в рядах Английской церкви, чтобы мне к вам правильно обращаться? Кто вы: епископ, архидиакон, настоятель, приходский священник или капеллан? Эти ваши постоянные мальчики и девочки сильно сбивают с толку и заставляют думать: то ли мы родственники, то ли вы священник, то ли вообще… кто-то нехороший, кого детям надо обходить за десять миль.       Снейп даже не подумал встревать, вместо этого всем корпусом обернувшись к директору, заинтересованно на него уставился – Дамблдор его за время учебы и работы успел таким обращением достать до печенок.       - Я понял вас, мистер Эванс. – вздохнул Альбус, принимая поражение. На его памяти его впервые так вежливо макали носом в испражнения. – И все же вернемся к обсуждаемому вопросу.       - Не вижу смысла, господин директор, - не согласился юный маг, - манера преподавания мистера Снейпа меня не устраивает. Изучить литературу я могу самостоятельно, а навыками правильного приготовления ингредиентов для зелий нам с Гермионой вообще пришлось овладевать самим исключительно по книгам. Я бы еще раньше от занятий отказался, но не хотел оставлять подругу с ним один на один. Сейчас же Гермиона защищена от нападок с его стороны – еще два оскорбления и здравствуй Азкабан, а может быть и одно, все же мистер Снейп - Пожиратель Смерти. Подтверждение моим словам есть у него в виде рабского клейма на левом предплечье. – Снейп побледнел и непроизвольно схватился за предплечье левой руки, - Зато в отношении меня у него руки полностью развязаны и его действия одобрены вами и деканом Гриффиндора.       - Одобрены?! – возмущенно воскликнула шокированная Макгонагалл.       - Невмешательством. – кивнул Генри, мазнув по бледной женщине пустым равнодушным взглядом, - Не далее как несколько минут назад мистер Снейп в присутствии Верховного Чародея Визенгамота и Заместителя директора Хогвартса прямо и недвусмысленно оскорбил двух студентов и ни одним из них не было сказано ни слова в нашу защиту. Как это расценивать, кроме как одобрением? Причем с его стороны также не прозвучало слов о признании вины и ни слова извинений, то есть предупреждение было исключительно формальным.       - Эванс, - не выдержал Снейп, - вы забываетесь! Пятьдесят баллов с Гриффиндора за неуважение к преподавателю!       - Да хоть сто, мистер Снейп. – отмахнулся от него мальчишка, - Я не могу уважать мелочного человека, не способного бросить оскорбление или вызов на дуэль в лицо тому, кого он ненавидит, но спокойно унижающего того, кто к этому человеку не имеет никакого отношения и ответить в силу возраста не может.       - Эванс-с! – шипению зельевара могла бы позавидовать любая змея, - Ты заносчивый, самовлюбленный сукин сын…       Эванс воткнул в зельевара полный чистой незамутненной ненависти полыхающий зеленым огнем взгляд, прерывая на середине фразы.       - За маму ты ответишь. – обманчиво спокойный голос юного мага заставил отшатнувшегося зельевара поежиться и осознать, что именно он сказал в запале. Снейп пулей вылетел из кабинета директора, громко хлопнув дверью напоследок. Генри перевел взгляд на директора: - Я думаю, сомнений больше не осталось, господин директор: он меня ненавидит, я его презираю, мы просто не способны находиться в одной комнате спокойно.       - Ты должен его простить, м…, мистер Эванс, Профессор Снейп сожалеет о своих словах.       - Я должен исключительно себе усердно учиться, но больше я никому ничего не должен. – сухо отозвался мальчишка, - Кроме того, он сожалеет лишь о словах в адрес моей мамы, но никак не в отношении меня. Меня он люто ненавидит, я его пока презираю, если он еще раз хоть словом заденет ее память - кто-то из нас умрет. – сухая констатация факта отрезала все возражения. Если бы он кричал или еще как-то проявлял эмоции, взрослые не придали бы значения его словам, посчитав пустой бравадой, но ситуация была иной. Правда, никто всерьез не верил в вариант, при котором Снейп умирал от его руки – в их глазах слабосильный магически мальчишка не играл против взрослого мага, прошедшего войну.       Генри с трудом поднялся.       - Пойдем, Гермиона, нам тут больше делать нечего.       Грейнджер беспомощно посмотрела на Дамблдора, но тот, откинувшись на спинку кресла, устало прикрыл глаза и на слова Генри никак не отреагировал, она обернулась к Макгонагалл, та обреченно махнула рукой, мол, идите. Поддерживая Генри под руку, чтобы тот не свалился по дороге, Гермиона с Эвансом медленно и печально покинули кабинет директора.       Уже внизу, после того как брюнет не без ее помощи утвердился на ногах, а гаргулья встала на свое место, закрывая вход в кабинет директора, между ними состоялся разговор.       - Генри, ты на меня не сердишься? – задала девочка один из многих мучавших ее вопросов, с тревогой в карих глазах смотря на своего друга.       - Лапка, - устало вздохнул Эванс, - я на тебя не сержусь: стихийный выброс на то и стихийный, что почти не поддается контролю и винить кого-то за его результат просто глупо. – Гермиона улыбнулась, и перевела задержанное в ожидании ответа дыхание. - Я тогда вспылил исключительно от боли и оттого, что действительно не понимал сути своей вины. Кто-ж знал, что у нас на Гриффиндоре столько уродов и сволочей?! – парень перевел дыхание, успокаивая всколыхнувшуюся в душе злость, - Ну никак я не мог подумать, что, по сути, рядовой случай мог привести к настолько катастрофическим последствиям! – юный маг мазнул глазами по колечку и злорадно усмехнулся, - Теперь ни одна вменяемая сволочь ничего не посмеет про тебя сказать. Кто вякнет, сразу суй кулачок под нос и демонстрируй колечко, заткнется тут же, а если не захочет поиметь проблем, еще и извинится.       Девочка с интересом посмотрела на колечко на указательном пальчике.       - А что это за кольцо?       - Хранитель Целомудрия, оно показывает статус девушки: насколько она чиста и невинна. – чуть напрягшись в ожидании бури, ответил Генри, - Подделать цвет свечения нельзя. Ими давно не пользуются, точнее, очень редко пользуются – вещица дефицитная и, к сожалению, почти одноразовая, после, гм, второй активации, руны полностью исчерпают запас магии только лет через пятьдесят и только тогда можно его передать другой девушке.       - М-м, - Гермиона слегка порозовела, поняв, что она в открытую носит символ девственности, но испытывала огромную благодарность к другу: шепотки, косые взгляды и презрительное отношение окружающих сильно напрягало и расстраивало. – а что за вторая активация? – и тут же густо покраснела, когда до нее дошел смысл слов Генри.       - Угу. – кивнул Эванс, уловив по ее реакции, что она прекрасно все поняла и вслух ничего говорить не стал: - Так что носи его с гордостью. Эти кольца были придуманы одним гениальным французским Артефактором Амораем Де`Белье после одной не очень красивой истории при дворе Людовика XIV. Потом если захочешь, расскажу. - Гермиона кивнула, - Из-за уникального сочетания рун и того, что их обмануть восстановлением девственности нельзя, были возведены на, можно сказать, пьедестал символа женской чистоты и непорочности. Единорога-то, поди, еще найди и свидетелей обеспечь, чтобы можно было к нему безопасно приблизиться. Немногие его даже тогда, когда нравы были намного строже, решались носить, а за оскорбление той, кто носит подобное колечко, вообще убивали на месте. Сейчас, в принципе тоже могут, но уже на официальной дуэли. – Генри хмыкнул, - Но в виду малочисленности магов предпочитают выносить выговор, штрафовать и садить в кутузку.       - Оно, наверное, дорогое? – как-то неуверенно произнесла девочка, не привыкшая от кого-то кроме родителей получать дорогие подарки.       - Не дороже денег, Солнце. – отмахнулся юный маг, - Деньги даже не предлагай, иначе снова поругаемся.       - Вот, кстати! – воскликнула Грейнджер, поворачиваясь лицом к нему, - Генри, неужели ты действительно не понял, насколько сильно ты меня обидел своей жалостью?!       - Чего?! – Эванс ошарашено округлил глаза, - Вина, пусть косвенная, на мне за слухи о тебе есть, правда я о них узнал только сегодня ночью, когда очнулся, Мастер Бабблинг просветила. Признаю вину и прошу прощения, но о какой, блин, жалости ты говоришь? Когда я тебя жалел?! Вот в упор не помню!       Гермиона около минуты рассматривала круглыми от осознания общей глупости ситуации возмущенного друга, осознавая, что предложение встречаться от него поступило именно потому, что она ему нравится, а не из жалости. Кроме того еще и до того, как эта вся история вообще завертелась. Гермионе настолько стыдно стало, что девочка на несколько мгновений опустила глаза, не решаясь посмотреть на друга. И по лицу получил необоснованно. О слухах он просто не знал, его словам она верила. Девочка счастливо улыбнулась, и тихо, Генри едва ее услышал, прошептала:       - Ты ведь даже не думал спасать мою репутацию, да?       - Лапка, - опасливо протянул Эванс, опасаясь отхватить еще «подарков» на свою шкурку, - дыши глубже, а то ты меня точно пришибешь, не доведя до больничного крыла. Репутацию я твою вместе с тобой в комплекте спасал, в смысле сразу приступил к спасению, как только узнал об уровне образовавшегося бреда, а от исключения спасать кинулся после уведомления о том, что в кабинете директора ждешь решения «своей участи». – маг презрительно фыркнул и уже спокойнее, но все еще настороженно добавил. – Вон, даже от мадам Помфри удрал к тебе на выручку.       Гермиона кинулась обниматься, сбила его с ног и… кто-то вдруг выключил лампочку.       -*-       Батшеда Бабблинг задумчиво крутила подаренное Учеником украшение в ладонях, вспоминая свои ощущения от связи и прокручивая перед закрытыми глазами создание двух амулетов, претендующих на звание артефактов – руны не имеют свойства развеиваться в отличие от чар и, как правило, служат до тех пор, пока есть энергия или их не уничтожат.       Волшебница думала и никак не могла отделаться от ощущения неправильности и правильности одновременно. Интуиция нашептывала, что она поступила верно, предложив Эвансу пойти к ней в Ученичество, а ведь после некрасивой истории с Грейнджер она этого не хотела. Не хотелось ей учить мерзавца, ловеласа и повесу, которому плевать на чувства других людей, способного ступать по головам на пути к своей цели. Вот совсем не хотелось даже подходить к нему, не то что в Ученики брать, но, тем не менее, она поддалась на просьбу Поппи присмотреть за мальчишкой.       - И ведь не прогадала! – шепотом воскликнула волшебница.       Дальше – больше. Выяснилось, что вся грязная история не стоит и выеденного яйца, а Эванс свободно владеет французским и даже смог помочь ее давнему другу и коллеге, чем заслужил благодарность и практически обзавелся рецензентом с мировым именем для своего варианта расшифровки. Но это ладно. Пусть он смог разобраться в хитросплетении тайнописи, пусть от перевода перешел к свободному чтению рун, а потом и к самостоятельному их составлению в магические предложения. Это сложно, но вполне возможно, Эванс далеко не первый и наверняка не последний, кто в столь молодом возрасте смог.       Но научиться плести «Магические предложения», а ведь это всегда делается невербально, а ведь это раз в пять сложнее – не все взрослые маги могут в себе воспитать достаточно дисциплины, концентрации и воли, чтобы колдовать, не озвучивая заклинаний вслух. Но вот научиться вплетать Магические предложения в материал для третьекурсника, каким бы он не был гениальным, просто невозможно…       - Откуда все это? – вопрошала в пространство женщина. – Да, Генри мог на моих занятиях не демонстрировать свои реальные знания, в этом нет ничего удивительного. Подобным образом поступают потомственные маги через одного и каждый первый, с достаточно длинной родословной и не отказавшийся от знаний, доставшихся по наследству, знает что-то этакое. Но Эванс-то в отличие от них рос вне магического мира и не имел доступа к магической литературе – вряд ли ему достались даже дневники его матери, не то, что какие-то там методички.       Батшеда вернулась в своих воспоминаниях к его взгляду, когда ей показалось, что перед ней мужчина, застрявший в теле подростка.       - Кроме того связь…       Связь Наставника и Ученика, она прямо и недвусмысленно во время колдовства Генри, говорила ей, что он уже готов к получению степени Мастерства. Даже не так, он уже Мастер, только что пока не имеет магического подтверждения. И сама эта связь образовалась слишком быстро, словно она уже давно их связывает.       - Но он на самом деле Генри Эванс, а не опытный взрослый маг под его личиной, при клятве невозможно солгать, иначе связь бы просто не образовалась. – пробормотала она, откидывая самый простой и понятный вариант, при котором Генри мог бы быть Мастером уже сейчас, в тринадцать лет. – Значит, разгадка лежит в иной плоскости. И даже не одержимость. При ней тоже нельзя дать клятву так, чтобы образовалась связь Наставник – Ученик.       Батшеда перевела взгляд на листочек у себя в ладони.       - Кто же ты такой, Генри Константин Эванс?       Но закономерно не получив ответа в пустой комнате, она снова погрузилась в воспоминания. Его взгляд… когда она его, неожиданно даже для самой себя, огорошила предложением Ученичества. Он увидел в ней женщину и, судя по вспыхнувшим глазам, красивую, но это был взгляд не подростка с играющими гормонами. Это был взгляд мужчины… Женщина не могла дать конкретное определение взгляду, но ей было с чем сравнивать – не всегда же она, как и все преподаватели женского пола носит амулет сокрытия личины, чтобы подростки Хогвартса не допекали им своими сальными взглядами и сами не отвлекались на занятиях.       Батшеда фыркнула, отгоняя от себя странные мысли в отношении тринадцатилетнего подростка, решительно встала и направилась на выход из своих покоев.       - Отошлю тебя, - волшебница бросила еще один взгляд на подаренное ей украшение, - одному своему знакомому, пусть посмотрит и скажет, что в тебе зашито. Просто на всякий случай. – она считала это проявлением паранойи, но ничего не могла с собой поделать.       Батшеда Бабблинг, вместо того чтобы отдохнуть, направилась в сторону совятни, мысленно составляя письмо, с которым отошлет украшение.       -*-       Очнулся Генри снова в больничном крыле. Голова пульсировала тупой болью в области затылка и общее состояние организма как-то не вызывало энтузиазма, но внушало оптимизм. В памяти всплыл «убийственный» порыв благодарности подруги и вслед за ним пришли недоумение и уверенность: - Женщины – реально инопланетяне. То бьют непонятно за что, то опять же непонятно за что благодарят. Вот и как их после такого понять?       Маг прислушался, уловил тихий шепоток слева от себя и решил посмотреть на мир открытыми глазами. На стульях возле его койки обнаружилась подруга со счастливо-виноватым лицом и Дафна Гринграсс, отстраненно рассматривающая его тушку.       - Эванс. – Слизеринка, едва заметив шевеление, мгновенно натянула на себя «отмороженную» маску, скрыв под ней любые проявления чувств. Генри поморщился – он не привык постоянно сдерживать свои эмоции и очень не любил когда кто-то делал то же самое.       - Гринграсс. – кивнул маг, затем перевел взгляд на шатенку: - Гермиона, привет. – девочка улыбнулась, не обнаружив в его глазах осуждения, - Ты меня сегодня или вчера выключила?       - Прости. – она виновато потупилась.       - Сегодня, Эванс, сегодня. – вместо Гермионы просветила его Гринграсс несколько язвительно, картинным жестом, заправив за ухо выбившуюся прядь прямых волос цвета спелой пшеницы.       - Благодарю за разъяснение. – Генри кивнул блондинке и улыбнулся обладательнице пышной каштановой шевелюры: - Задавай вопросы, вижу, что аж подпрыгиваешь от нетерпения.       Шатенка смутилась, но все же воспользовалась предложением.       - Ты правда собрался сдавать в этом году СОВ по зельям?       - Не только, Гермиона. – кивнул брюнет, - Еще ТРИТОН по Древним Рунам, Нумерологии, Астрономии, Кабалистике, Истории Магии и Маггловедению.       - Что? – выпалила ошарашенная Грейнджер и даже Гринграсс на долю секунды потеряла контроль над собственной маской.       - Руны – условие моего Мастера, я их должен сдать до конца мая. – Гринграсс прищурилась и чуть склонила голову к левому плечу. – Да, кстати, можешь меня поздравить, Профессор Батшеда Бабблинг предложила мне Ученичество и я согласился. - Гермиона пару раз моргнула, укладывая в голове новость, затем кинулась обниматься, тараторя поздравления, правда объятия на этот раз вышли аккуратными – еще раз случайно вырубить друга ей совсем не хотелось. – Да, чуть не забыл. Гермиона, не оглядывайся на меня, иди вперед. Я точно знаю, что ты можешь сдать все экзамены за четвертый курс, некоторые даже за пятый.       Генри замолчал, давая ей обдумать его слова – давить не хотелось ни в коем случае, это только ее решение. Девочка неуверенно посмотрела на Дафну, та перехватила ее взгляд и улыбнулась, Эванс даже глазам своим не поверил – он в первый раз видел открытое выражение эмоций на лице этой вечно «ледяной» особы.       - Думаю, экстернат, в резюме будет смотреться неплохо. – она еще пару мгновений о чем-то раздумывала, затем добавила: - Я составлю тебе компанию, чтобы скучно не было. Кроме того, если окончим школу раньше, у меня больше свободного времени останется.       Маг нахмурился, отметив разом погрустневшее лицо подруги, но с расспросами не полез, рассудив, что если понадобится, они сами его просветят. К тому же Гринграсс была подругой Гермионы. Не его.       - Ладно. – Дафна встала с койки, разгладила на себе мантию и, кивнув Генри, направилась на выход. - Оставлю вас наедине.       - Генри… - неуверенно протянула Гермиона после того как за блондинкой закрылась дверь, - я помню, что ты мне предлагал встречаться… - она замолкла и виновато отвела глаза в сторону. – давай пока останемся друзьями?       - Да понял я, лапка, не переживай. – улыбнулся ничуть не удивленный, но ни разу, не обрадованный отказом Генри и постарался скрыть досаду за словесной мишурой: - После того, что случилось я тебя и твои мотивы прекрасно понимаю, да еще и с увеличением учебной нагрузки нам будет просто не до того. Пусть вся эта Морганова шумиха уляжется. Останемся друзьями и может быть через год вернемся к этому разговору снова. – мальчишка подмигнул радостной подруге, - Да, чуть не забыл, у меня будет маленькая просьба. – девочка вопросительно приподняла брови. – Возьми, пожалуйста, в моем сундуке рукописный журнал, на обложке еще написано «Нимбус-2000», он там сверху лежит, и передай его профессору Бабблинг. Она просила мои расчеты, а я тут еще минимум на пару суток застрял.       - Конечно! – с энтузиазмом откликнулась девочка.       ***       Батшеда Бабблинг развила бурную деятельность, причины которой Эванс, как ни силился, понять не смог. Вихрь в лице темноволосой ведьмы обрушился на него еще на койке в больничном крыле – Генри даже низкий старт принять не успел. Мадам Помфри, очень недовольная его побегом из-под ее надзора, оставила парня у себя на попечении до четверга. Оставила бы до выходных, но Мастер отбила.       Профессор на следующий день, едва получила переданные через подругу расчеты метлы и немного их просмотрела. Как раз два дня прошло, заявилась к нему и сходу принялась гонять по школьной программе вдоль и поперек. Она время от времени забывалась, и их разговор уходил далеко за пределы школьной программы, Батшеда попутно разбирала цепочки рун, примененные для зачарования метлы, удивленно восклицала, хмурила брови и одобрительно кивала. А к моменту выписки все же воспользовалась его подарком – березовый листочек занял свое место на отвороте мантии, приковывая к себе взгляды завораживающими переливами всех оттенков золота, серебряных капелек и бронзовых прожилок. Батшеда в тот день словно с цепи сорвалась, насела на него втрое сильнее прежнего и при этом как-то странно себя вела. Она порой долго молча его рассматривала пронизывающим взглядом темных, почти черных глаз, а порой вообще принималась чему-то мечтательно улыбаться, бросая на него настолько плотоядные взгляды, что парню становилось несколько не по себе. Причины этих взглядов он тоже не понимал и сексуального подтекста в них в упор не видел. И это сильно сбивало с толку и иногда даже немного нервировало.       И как-то так получилось, что Мастер в приказном порядке распланировала его день так, что не было времени передохнуть, едва хватало времени для изготовления Сквозных зеркал и на свои собственные дела. Да и он слегка перестарался объять необъятное. А ведь у него в планах было разобраться с диадемой и василиском, к которому после недолгих размышлений Эванс решил не соваться – денег он и так заработает, так что риск не стоил свеч. Единственно он решил наведаться в туннель, ведущий к Тайной Комнате Салазара Слизерина для сбора ингредиентов для зеркал, ну и так на будущее. Просто насколько он помнил, там валялась сброшенная шкура василиска – великолепный связующий ингредиент для необходимых ему в будущем зелий. А главное она совершенно бесхозная, своих свойств, находясь в среде с высокой концентрацией магии, с течением времени нисколько не потеряла и ни с каким огромным змеем сражаться нет никакой необходимости. То, что она закаменела – так ему не костюм из нее шить.       А вот с волшебной палочкой получилось все несколько неудачно. Хотя с какой стороны на это посмотреть…       Мадам Помфри выпустила его из своих цепких ручек, снабдив на дорожку зельями, только к вечеру четверга, так как Мастер в приказном порядке ангажировала его на поход в лавку Олливандера для подбора новой волшебной палочки. Генри не возражал – палочка ему была действительно нужна, но, почесав репку под растрепанной темной с красноватым отливом шевелюрой, возвращаться в башню Гриффиндора не стал. Прикинув планы на завтра, расписание, составленное для него Мастером и вспомнив собственные размышления, направился на третий этаж в один девичий туалет, и только уже скатываясь по трубам в проход к Тайной комнате, сообразил, что сделал он это зря. Да, ему нужны крысиные кости, коих там уже практически готовых для переработки было навалом, да, там же находилась сброшенная шкура василиска, но… у него с собой не было ничего подходящего для переноса такого количества груза. Да у него даже банально с собой не было волшебной палочки!       - Чего-то с головой у меня не то. – заключил Эванс, приземлившись на какие-то жутко смрадные тряпки, от вони аж глаза слезились, не помогало даже дыхание через рукав открытым ртом.       Рассмотрев в неверном свете тусклых светильников, загоревшихся при его появлении в коридоре, на что именно он приземлился, Генри удивленно приподнял брови и ногой осторожно перевернул наполовину сгнивший труп довольно высокого мужчины. По местами сохранившей свой первоначальный васильковый цвет мантии, светлым волосам и, вспомнив, что в прошлом году пропал преподаватель, Генри в обезображенном трупе опознал Гилдероя Локхарта. Потерявшая свой первоначальный цвет, местами облупившаяся волшебная палочка при переворачивании трупа выпала из сгнившей разорванной шеи, а под ним оказался нисколько не запачканный дневник в черной кожаной обложке.       - Интересно, это можно расценивать как везение? – отстраненно размышлял Эванс, остатками мантии с трупа отирая подобранную волшебную палочку, - С одной стороны найден дневник без всяких там поисков и превозмоганий, кстати, теперь понятно куда делся препод в прошлом году и почему не было никаких нападений и прочих Наследников. Этот олух тупо убился при неудачном спуске. Это гуд. Но не ждать ли мне после такого везения глобальной подляны? Уж больно все гладко идет.       Юный маг решительно отбросил размышления, достал из-за ворота рубашки рубин на цепочке и приложил его к переплету дневника, удовлетворенно кивнув, когда спустя несколько минут дымная тень им полностью поглотилась.       - Зашибись, еще один кусочек Волди есть, надо будет потом наведаться на склад хлама, еще один забрать – кусок души сильного черного колдуна на дороге не валяется. Я еще не знаю к чему их приспособить, это надо будет отдельно и крепко обмозговать. Бесполезное, но необходимое уничтожение неинтересно – мне дополнительные силы ни к чему, своей скоро будет более чем достаточно. Ладно, потом придумаю, что с ними сделать.       Подобранная с трупа волшебная палочка после визуального осмотра была признана условно годной к использованию – сопротивление было брюнетом быстро подавлено, но она ему подходила чуть лучше простого куска волшебной древесины. Чтобы с ее помощью колдовать приходилось прикладывать дополнительные усилия для концентрации, да и магических сил тоже вкладывать приходилось больше примерно наполовину. При нынешнем резерве и способе колдовства в виде «растягивания» активации и «запитки» заклинаний это было не сильно критично, но дополнительные сложности напрягали.       Воздушный пузырь после третьего каста лег только на лицо, прикрывая глаза, нос и рот от трупной вони, со второго раза удалось переместить труп в сторону, чтобы не мешался. Эванс решил: раз уж он уже здесь и есть, пусть хреновая, но волшебная палочка, собрать необходимые ингредиенты, которых тут валялось в количестве - до интимной развилки. Собирай – не хочу.       Эванс час убил, чтобы сделать в каменной стене выемку, в которой и «похоронил» преподавателя в сидячем положении, даже на маленькую гравировку не поскупился – запарился так, что изготовлением временной шкатулки с расширением пространства из крысиных костей занимался уже из чистого упрямства. Вот когда он проклял свой мизерный резерв, которого едва хватало на трансфигурацию маленьких костей в нужную форму – юный маг даже не пытался их увеличивать, просто менял форму и собирал в единую конструкцию, отдаленно напоминающую небольшую коробочку. Как-то не до красивостей было. Наносить рунные письмена на готовую вот-вот развалиться конструкцию он не стал – малейшее неосторожное движение и его завалит костями с кожей василиска. Пришлось вплетать ее в структуру костей. Без соответствующей обработки и произведя все расчеты «на глаз», так как на чары пришлось бы из себя выдавливать магию несколько часов. Да и продержались бы они максимум пару - тройку часов, что его нисколько не устраивало.       От одного взгляда на «изделие» кривило не по-детски: душа мага, привыкшего, что все его изделия можно без преуменьшения назвать произведением искусства в некоторой мере от этого «шедевра» плакала горючими слезами. И даже платок, в который он ее завернул, чтобы не видеть и повторяемая про себя мантра: - «Это только на время, это только упаковка», помогали мало. Хотелось зажмуриться и расхреначить «шкатулку» ко всем чертям. А еще было стыдно так, что аж уши горели, и это было хуже всего.       Сбор ингредиентов пошел уже легче и позволил немного отвлечься, только с окаменевшей шкурой пришлось повозиться, и ломать ее кусками буквально прыгая на ней ногами. Выбрался маг уже под утро, а добравшись до своей спальни, отсыпал немного крысиных костей и спрятал шкатулку на дно сглаз подальше.       Утром начался новый виток приключений: едва он выслушал нотацию Гермионы о собственной безответственности, успокоил девочку, как сразу после завтрака в сопровождении Батшеды отправился на Косую аллею за новой волшебной палочкой, которую старый Мастер не смог ему подобрать вообще…       Преобразователь тела сильно мешал подбору магического инструмента.       На возмущение Генри о том, чтобы он просто продал ему хоть какой-то магический девайс, чтобы был чуточку лучше имеющегося у него образчика магического инструмента, Олливандер отказал. Мол, он и в первый-то раз ему палочку еле подобрал, а уж теперь и подавно… что именно подавно не уточнил. Мастер за гибель своего детища сильно обиделся и его не интересовал факт того, что в ее гибели он как-то не виноват. По взгляду было понятно – не продаст.       Батшеда Бабблинг расстроилась – Олливандер в Англии был единственным мастером по изготовлению волшебных палочек, в Лютный с ребенком волшебница соваться не решилась. Профессор положила ладонь парню на плечо и легонько сжала в жесте поддержки.       - Придется насиловать себя нещадно и осваивать анимагию. – мрачно заключил взъерошенный разговором на повышенных тонах волшебник, едва за ними закрылась дверь лавки.       - М-м? – Батшеда одновременно весело фыркнула, выгнула вопросительно бровь и недоверчиво прищурилась.       - Олливандер мне палочку не продаст. – откликнулся Генри, осмысливая в какую ж*пу попал, - Моя старая мне подходила едва-едва, думал пока ей попользуюсь, потом свою собственную, идеально мне подходящую сделаю, но не судьба. – Эванс достал из рукава мантии потрепанную палочку Локхарта, - Эта вообще не подходит, но придется ею пользоваться пока резерв достаточный для превращения, не подрастет. – мальчишка замер и вдруг другими глазами посмотрел на зажатую в руке волшебную палочку, передернул плечами, но решительно улыбнулся: - Хотя, с другой стороны и от нее может быть польза: больше расход, раньше наступает истощение, плюс нужно прикладывать больше усилий для концентрации. Чем не тренажер?       - Ты не ответил, Генри, - Батшеда заправила за ухо прядку иссиня-черных волос, - зачем тебе анимагия?       - Чтобы использовать когти, клыки и шерсть для изготовления идеальной для меня волшебной палочки. – стараясь не сорваться на менторский тон и не смотреть на своего Мастера как на дитя неразумное, ответил юный маг.       - Раз так, - Батшеда прищурилась, ни на миг, не поверив в слова своего Ученика, уж слишком он был слаб для анимагии, да и самоуверенный тон ей не понравился и она решила его немного осадить: - то пойдем сейчас в Министерство.       Ведьма с акульей улыбкой на бледном лице попыталась его сразу утащить в Министерство в отдел образования. Не получилось - мальчишка заскочил в лавку зельевара, где разместил большой заказ на концентрированные питательные зелья, декокты восстановления и общеукрепляющие.       В министерстве Профессор заставила его подать заявку на сдачу экзаменов экстерном, хитро на него посматривая. Она-то рассчитывала, что Генри ограничится Древними Рунами, но тот включил режим «электровеник обычный, подтип жутко ленивый», которому влом еще раз тащиться в Министерство для подачи всяких там заявлений, и решения прочей белиберды, потому он широким жестом подал заявки на все, что было в его планах. А потом, уже словив шлею под хвост и на волне глупой бравады перед волшебницей, потащил слегка пришибленную ведьму в отдел магической недвижимости.       Пара снулого вида волшебников, заведовавших реестром недвижимости, при его появлении оживилась, а когда тот изъявил желание «прикупить по случаю неликвидной земельки» с источниками, обрадовались неимоверно. Можно подумать проклятая земля без источника бывает. Маги быстренько усадили уважаемого профессора с не менее уважаемым учеником за столик, всучили чашки с чаем, вазочку со сладостями и принялись строчить. Причем умудрились все оформить буквально за какой-то час, а когда малость охреневший от количества перепавшей в собственность за сущие гроши земли Генри читал договоры и просматривал список, с трудом сдержал рвавшийся наружу хохот – эти деятели умудрились вызвать Малфоя.       Этот хитрый белобрысый маг в буквальном смысле слова подарил ему старинный особняк на Гриммо 12. Там так и было написано: «безвозмездно». То есть даром.       Провожали его со слезами на глазах, сунув в руки визитку мага, который для Министерства на постоянной основе оказывает услуги по ограждению «пятен», зазывали приходить еще и при этом во взглядах отчетливо читались презрение и эпитет – лох конкретный, педальный, подвид пи*дец насколько тупой.       Генри не мог успокоиться до самого Хогвартса, заслужив не один косой взгляд от своего Мастера, в котором также читалось восклицание: - «На хрена тебе СТОЛЬКО проклятой земли и на хрена она тебе ВООБЩЕ сдалась?!». Но Батшеда волшебница культурная, воспитанная в строгости, потому пытать его не стала, но в его умственных способностях сильно разочаровалась.       Ответа она так и не дождалась, но вместо этого насела на него по поводу расшифровки книги с требованием прямо сейчас заняться подготовкой материалов, чтобы к концу учебного года у нее было хоть что-то для рецензии. Это сразу сбило весь веселый настрой, а Генри поймал себя на мысли, что ведет себя совершенно неадекватно: экзамены ладно, он к ним готов и ни от кого не скрывается. Пусть смотрят, в экстернате нет ничего криминального, за ним нет ни славы МКВ, как в прошлом мире, ни полного золота сейфа. Точнее есть, но ненадолго, вскоре большая часть из оставшихся у него семидесяти тысяч с мелочью уйдет на материалы. Тридцать с лишним штук он благополучно спустил на «неликвид» и прочно зарекомендовал себя в глазах общественности первостатейным идиотом – слухи в мире магии разносятся быстро, а покупку земли он совершал ни разу не тайно. Покрутят пальцем у виска и забудут.       Фигня, в общем.       Напрягало Эванса другое: поход в тайную комнату экспромтом, без какой-либо подготовки и, можно сказать, демарш с землей – вот действительно: на хрена ему СТОЛЬКО земли. И ведь после того, как он с ней разберется, капиталовложением она не будет. Продать ее будет не то, что нельзя – жаба задушит, ведь бесхозные источники на дороге не валяются. Ладно, два, ну максимум три, но куда ему пять, хоть он и хотел приобрести больше одного?! На одном построить дом, кстати, после подарка Малфоя надобность в этом отпала, причем старый особняк Блэков его устраивал почти по всем параметрам: источник есть, скрыт от глаз магглов, да плюс находится прямо в Лондоне. А что район хреновый, так никто не мешает выкупить недвижимость у маргиналов, что в основном и населяют соседние дома. Правда не хочется, Константин полтора столетия в этой «тюрьме» заперт был. Еще в одном так называемом «пятне» построить производство, во втором отгрохать теплицы, для выращивания какой-нибудь магической дряни. Еще бы придумать, что именно выращивать и стоит ли вообще заморачиваться с магическим садоводством. Но остальная земля: одно место где-то в Шотландии, второе в предместьях Дублина в Ирландии никуда не упала, благо на них налог небольшой, осталось только подчистить и навесить да хоть тот же Фиделиус, чтобы нос кто ненужно не совал. Иметь, но не использовать – это одно, а не иметь, но вдруг понадобилось, а у меня нету – совсем другое.       Объяснить свои идиотические поступки Эванс простой логикой не мог, да они даже под закидоны на волне буйства гормонов не подпадали! Желание покрасоваться перед понравившейся девчонкой, ладно-ладно, женщиной – это одно, а вот безрассудные поступки, свидетелем которых выступаешь по большей части только ты уже другое. Симптомы настораживали. Оставив себе мысленную пометку разобраться в вопросе, Эванс пообещал Мастеру сразу приступить к расшифровке, про себя отметив, что ему надо их только хорошенько восстановить в памяти, а для этого нужна только камерная обстановка на пару часов.       Так как они с Батшедой вернулись в Хогвартс еще до обеда, Генри решил не идти на учебу, а сразу разобраться с диадемой Рейвенкло, но перед этим из-за резко возросшего списка неотложных дел, чтобы ничего не забыть, сесть и составить график, не противоречащий графику Мастера, которым юный маг намеревался следовать неукоснительно. Наверняка ведь что-нибудь забудет, пока будет шарахаться по горам хлама.       Поднявшись в башню Гриффиндора, Эванс зарылся в сундук, где и наткнулся, на зачем-то прихваченный дневник Реддла. Почесав затылок, молодой маг махнул рукой и решительно выдрал титульный лист, на котором значилось имя Томми.       - Для записей на первое время потянет. – удовлетворенно констатировал Генри, спускаясь в гостиную, где устроился за небольшим столиком в углу. После извлечения куска души из хоркруса вся защита с дневника слетела, превращая его в обычную, ни разу не магическую вещь.       После составления списка дел и путей решения образовавшихся проблем, Генри понял, что ему предстоит «гринд, фарм и кач» нон-стоп до конца учебного года и фактически на протяжении всего лета. Правда на августе стоял жирный вопросительный знак, так как Батшеда его как-то не предупредила, зачем ей понадобился последний летний месяц.       Эвансу срочно требовалось увеличить объем магического резерва, а самый эффективный способ – опустошение и пополнение. Немного подумав, мальчишка вывел на листе «Рунная магия» и под ним список амулетов, которые требуется изготовить до конца учебного года.       Еще немного подумав, он грустно вздохнул.       И то, и другое обеспечивалось рунной магией, а при его-то нынешней палочке с увеличенным расходом энергии тот еще онанизм получался. Зато сука полезный, с какой стороны ни посмотри: повышенная скорость увеличения резерва за счет повышенного расхода магии, плюс жесткая тренировка контроля, который и без того еще у Генри был на высоте с его крошечным резервом. Заодно Сквозные зеркала сделает. Далее, мать их простые уроки, которые никто пока не отменял, не говоря уж об экзаменах в министерстве, к которым тоже не мешало бы освежить в памяти кое-какие моменты. Просто чтобы случайно не выдать того, что еще даже не изобретено. Рассчитать будущие «заводы», прикинуть подходящие материалы и порядок возникновения необходимости в оных: что и зачем идет, чтобы не возникало простоев в работе. Втиснуть в этот список работу с гоблинами – денег он с дуру спустил на лишнюю землю слишком много, а оставшихся может и не хватить для закупки всех необходимых материалов и инструментов.       Кроме того нельзя было забывать и о собственной физической форме: полноценные тренировки пока отменялись, нужно было сначала набрать хотя бы минимальные кондиции тела, вбить на подкорку навыки правильного падения и отработать начальные упражнения. Многого без спарринг-партнера не добиться, но полноценные схватки ему были пока еще противопоказаны – покалечиться, замахнувшись на что-нибудь пока что сложное, легче легкого.       Удовлетворенно поставив точку, юный маг захлопнул дневник и с чистой совестью направился на восьмой этаж к одной забавной картине, на которой какой-то шибко умный мужик пытался научить горстку троллей балету.       Пройдя мимо нужного холста три раза, представляя себе место, где можно что-то заныкать, он вошел в образовавшуюся в стене дверь. Горы хлама: сломанная мебель, помятые и дырявые котлы, залежи всевозможного холодного оружия, громадные стопки книг и древней одежды с прочим неподдающимся описанию чем-то.       - Шикарно… - протянул Генри, обозревая открывшуюся перед ним картину, достал волшебную палочку, представил себе образ диадемы Рейвенкло и шепнул: - Указуй.       Магический инструмент исправно отозвался на простейшее колдовство, палочка дернулась из стороны в сторону и четко указала направление. Генри хмыкнул, вспомнив забавы Константина с этим заклинанием, и направился в нужную сторону, обходя опасные места, чтобы на голову ничего не свалилось.       В исходном варианте заклинание указывает строго на север – своеобразный компас, но если к касту приплюсовать четкое представление необходимого объекта и если искомый объект находится на расстоянии не более пятисот метров, будь то человек или вещь, заклинанию все равно, оно укажет направление именно на него. Но самое забавное заключалось в том, что это простенькое заклинание, стоящее на одной ступени по сложности с Люмосом, легко обходило хваленый Фиделиус. Главное, чтобы внутри скрытого Фиделиусом места находился объект поиска. И то, что заклинание действует на короткой дистанции, право слово, мелочь, не стоящая упоминания – если сильно приспичит, выяснить примерную область, где располагается скрытое место можно, а там уже пройтись с волшебной палочкой вообще проблемой не окажется. Константин этот факт обнаружил чисто случайно, когда искал бутылку вина и нашел скрытый Фиделиусом винный погреб, а также выяснил то, что Фиделиус необязательно замыкать на живого разумного. Смеялся он тогда долго и самозабвенно, попивая четырехсотлетнее вино и от души благодарил кого-то из Блэков, додумавшегося в собственном доме прятать винный погреб с не хилыми такими запасами алкоголя. Константин, кстати, за столетие не смог осилить и десятой части его содержимого.       Вскоре показалась статуя, на которой под париком обнаружилась изящная диадема, изготовленная из белого золота и платины в виде распахнувшего крылья орла, украшенная по крыльям прозрачными бриллиантами и тремя крупными синего цвета сапфирами под головой орла. Генри около минуты любовался произведением артефакторного искусства и с ностальгией вздохнул – из всех теней-учителей, Леди Рейвенкло была, пожалуй, одной из самых лучших. Наставником она оказалась от Мерлина.       - Ладно, давай мы тебя почистим, а потом, когда окончательно разберемся с Волди, я тебя из уважения к твоей создательнице верну факультету. – Генри за тонкую цепочку вынул из-за ворота рубин и осторожно, чтобы не коснуться голой кожей металла диадемы и не активировать навешенное на нее проклятие, приложил его к центральному и самому большому голубому бриллианту. Всего на мгновение за артефактом взвилась черная тень с двумя кроваво-красными глазами, чтобы тут же втянуться в рубин, а проклятия и защита хоркруса красиво осыпались черными и красными искрами. – Вот и все. – Эванс безбоязненно подхватил диадему, полюбовался ею с минуту, а затем решительно напялил ее на себя и, подыскав место почище, с комфортом устроился на ворохе какого-то тряпья, погружаясь в собственное сознание.       Артефакт позволял без усилий концентрироваться, отсекая все лишнее, мягко, без фатальных последствий, ускорял мозговую активность, облегчал работу со сложными вычислениями и с собственным сознанием. Генри просто решил воспользоваться подвернувшейся возможностью навести порядок у себя на «чердаке» и, наконец, разобраться в предпосылках его безрассудного поведения. Ну, и кое-каким моментам тоже решил уделить внимание.       Причина «срыва тормозов» обнаружилась буквально сразу – у него оказались повреждены пара ментальных полей… из-за неумелого применения заклинания забвения. Обливиэйт вместо того, чтобы аккуратно запечатать воспоминание об избиении, наткнувшись на защиту сознания, ударил по ментальным полям. Поэтому критическое мышление временами давало сбой, толкая на безрассудства. Исправив повреждения, Эванс углубился дальше в воспоминания Константина, «смахивая пыль» с самых ранних, выстраивая четкую систему и развешивая «метки» на те из них, что соответствовали этому времени, просто потому, что их было меньше. Но в библиотеку ему наведаться все равно стоило,чтобы убедиться, что материал «оттуда» и «тут» совпадает.       И уже под конец, Генри пристальнее изучил собственные немного «странные наводки» на женский пол и перешел на изучение своих предпочтений – выходила интересная ситуация.       Вкусы в еде, одежде и стремлениях Генри и Константина примерно совпадали, а потому не вызывали никакого интереса, зато девушки и женщины, что одному, что другому нравились разные. Константин в силу возраста отдавал предпочтение высоким полногрудым взрослым с длинными волосами женщинам со средней фигурой: тощие, полненькие и малолетки его не интересовали. Генри же в тринадцать лет противоположный пол не сильно волновал, но нравились ему как раз одногодки по большей части, что было понятно, и предпочтение он отдавал «компактным» девчонкам, обладавшим невысоким ростом и аккуратной маленькой грудью. Гермиона с еще не оформившейся фигуркой и китаянка Чанг яркий тому пример, правда, рейвенкловка привлекала внимание чисто за счет экзотической внешности, собственно как и обе сестры Патил. Пристрастие к длинным волосам у них было обоюдным.       У Генри никакого «интимного» опыта не было, что понятно, у Константина был, небольшой и по молодости - одна француженка на четвертом курсе, да пара местных волшебниц, привлеченная славой тогда еще МКВ, успела промелькнуть в постели, а потом события закрутились настолько, что ему уже было не до того. Скитания в поисках хоркрусов, короткая битва в Хогвартсе, и закрытый из нежелания никого видеть дом, а потом, когда он начал сливать излишки магии, никто к нему не мог войти при всем желании на протяжении ста с лишним лет. Лишь верный, но хитрый домовик мог выносить и вносить в него неодушевленные предметы. А когда появилась возможность приглашать в дом гостей, в нем очень редко бывала только одна волшебница, с которой он был связан чисто деловыми и еще более редкими постельными, без капли чувств, отношениями. Да и продлились их отношения совсем недолго.       Он же нынешний - Генри Константин Эванс, можно сказать, конгломерат: душ, стремлений, мечтаний и предпочтений в равной степени унаследовал от обоих все. И предпочтения размылись настолько, что теперь ему по нраву были обладательницы всех «комплектаций» и возрастов, с немного большим «прицелом» на возраст одногодок и тех, кому за двадцать пять, но не более сорока, исключая разве что откровенные «сухофрукты», «лоли» и «суповые наборы».       - Блин, да мне теперь по нраву практически все: от средней комплекции до чуть «в теле». Септима, например. Рыженькая, невысокая, внушительные верхние мм… сто или около того и нижние чуток побольше, хотя под мантией не оценить. – пробормотал несколько озадаченный маг, - За тридцать, насколько конкретно за тридцать не понять, ухоженная. Видно, что следит за собой, морщин на шее не заметил, кожа на ладонях гладкая, но это не показатель – волшебники редко стирают и моют посуду вручную.       Немного подумав, Эванс мысленно махнул рукой:       - Трогать ничего не буду, пусть само собой устаканивается. С кем судьба сведет непонятно, да и смысл кого-то сейчас выбирать? По сути, мелкий я еще, чтобы думать об интиме: из одногодок, что интересуют, точнее, интересует, с ней пока ничего не выйдет, а из других категорий на меня никто в этом плане даже не взглянет. – парень тряхнул головой, - Нах, есть чем заняться, кроме как голову себе забивать ерундой. Лучше с неучтенной душой разберусь – есть у меня подозрение… нет, даже уверенность, что это душа моей мамы…