Система

Весь мир сошёл с ума, и Рэйл вместе с ним. Хотя нет, мир остался прежним, а вот Рэйл явно тронулся умом. А как ещё можно было назвать то, что случилось ночью? Какое определение можно дать его действиям, особенно когда Болчик поцеловал Рэйла, и Рэйл ответил, позволяя генералу творить то, что хотелось его пьяному мозгу и телу. Да, Болчик был пьян, Янок это заметил, ощутил запах, а потом горечь на губах. Но в тот момент разум изменил ему, как, впрочем, и тело. Оно вспыхнуло желанием сразу же, а сознание просто закрыло на это глаза, оставаясь безучастным до самого утра. Теперь оно терзало душу воспоминаниями, и не только прошедшей ночи. Безостановочно мозг прокручивал утренние слова генерала, издеваясь над неопытным сердцем. Ночь была великолепна, но последствия похожи на Катастрофу. После ухода генерала Рэйл лежал в постели минут пять, а потом попытался встать. Подняться на дрожащие ноги ему удалось только попытки с шестой или вообще десятой, он сбился со счёта на цифре три. Тело болело, адски пылал анус, внутренности выворачивало наизнанку, и Рэйлу казалось, что он заразился какой-то ужасной болезнью. С трудом натянув свитер и штаны, вытащил из шкафа трусы, полотенце и зачем-то носки. Со всем этим он направился в ванную, уверенный в том, что Виктор и генерал уже ушли, а Долле не поднимется на этаж, чтобы посмотреть, что случилось с Рэйлом. Стянув штаны, долго смотрел на вязкую жидкость, медленно впитывающуюся в ткань, а затем ощутил, как капли стекают по внутренней стороне бёдер. Почувствовав себя до отвращения грязным, Рэйл всхлипнул и сунул одежду в стиралку, поставив её на самый длительный режим. Включив воду в душе, принялся намыливать тело, при этом чуть не падая — ноги были ватными, колени подгибались, тело, словно марионеточное, так и норовило сложиться в нелепой позе. Однако стоило выскользнуть из кабинки и глянуть на себя в зеркало, как с ужасающей силой накатила волна такого стыда, что Янок готов был провалиться сквозь землю. Следы. Они были везде! Засосы, укусы, опухшие губы, блестящие, наполненные удовольствием глаза и удивительная милашность. Будто Болчик или кто-то иной перекроил его за ночь, слепил по собственному образу и подобию. Рэйл на мгновение даже подумал, что отражение в зеркале — это другой человек. Он никогда не считал себя красивым, да и люди никогда ему об этом не говорили, но в этот момент определённо кто-то чужой смотрел на него из зеркала. «Господи, — мелькнула в голове шальная, сводящая с ума мысль. — Господи. Главное, никому не показываться на глаза. Люди сразу поймут». Паника так отчётливо заполнила весь рассудок, что Рэйл выскочил из ванной в одних трусах и носках. Юркнув в комнату, он быстро спрятался под одеяло, накрывшись с головой. Некоторое время он так и лежал, сгорая от стыда и ужаса. А когда пришло осознание, кто его пометил, Янока затрясло с такой силой, что он завыл, уткнувшись в подушку лицом. Ну и зачем генерал сотворил такое?! Рэйл же не шлюха, чтобы оставлять на его теле подобные знаки? Мало того, что этой ночи не должно было быть, вернее того, что случилось ночью, так ещё следы… Они ужасны. Болчик над ним издевается?! Или он считает его шлюхой?! Ведь только на теле публичной женщины можно оставлять такие метки — нормальные пары, любящие друг друга, так не метят! Или метят? Дрожащая рука вылезла из-под одеяла и потянулась к тумбочке, чтобы взять лежавший там планшет. С трудом поменяв положение тела, Рэйл, будучи ещё одеяльным коконом, активировал устройство и вошёл в Сеть. Однако пальцы так и не напечатали вопрос в поисковике, и Янок вновь укрылся с головой. К чёрту засосы и укусы, вопрос в другом: как так получилось? И почему генерал поступил так? Сначала Виктор... Слава Богу, с ним они не зашли так далеко! Потом Михаэль... Тот поцелуй Рэйл до сих пор не мог понять. Откуда он взялся? Как так получилось? Почему?! Наверное, только Небеса и знают. И вот теперь Адоф Болчик. С генералом всё намного, сильно намного, сложнее. Если с Виктором они списали это на длительное воздержание и на момент, а насчёт поцелуя с Колошем Рэйл старался не заморачиваться, потому что Михаэль явно счёл это за стадию какого-нибудь помутнения, то жаркая ночь с Болчиком — это не стечение обстоятельств. И точно не помутнение. Это желание! Рэйл откинул одеяло и сел на кровати, мотая головой. Нет-нет-нет! Это не желание! Произошедшее было похоже на то, что случилось у них с Виктором. Только Болчик-старший зашёл намного дальше, чем младший, и явно жалел о содеянном. Если верить его утренним словам. Они до сих пор летали внутри черепной коробки, отталкивались от стен, как тяжёлые шары, напоминая о себе каждым ударом. Ледяной тон, холодные глаза, спокойный вид. Как всегда — правильный, с идеальной выправкой, слегка высокомерный. Болчик, даже говоря гадости, был шикарен! И Рэйл, несмотря на боль, признавал это и почему-то ненавидел себя, а не его! Почему себя? Да потому что у Болчика есть оправдание, он был пьян, а у Рэйла объяснения произошедшему нет! Он обязан был оттолкнуть генерала, а вместо этого принял его. Рэйл снова повалился на кровать и укрылся одеялом. Мысли продолжали одолевать, и он всё время отталкивал самую главную, навязчивую и губительную, ту, которая решила бы многие его мысленные споры, ответила бы на большую часть вопросов. Он боялся её. Не хотел, чтобы она приходила, а следом за ней осознание. Та мысль сгубит и его, и Болчика, уничтожит всё то, что у них сейчас есть. Нельзя позволять ей рождаться и укореняться в сознании и нельзя доверять всё сердцу. Пусть оно не обманет, но и счастья это не принесёт. И всё же… «Нет! Это восхищение!» — крикнул самому себе Рэйл и, вскочив на кровати, ударил по ватному одеялу кулаком, а затем, откинув его, поднялся. Резко и быстро. Сделал два шага и осел на оказавшийся на пути стул. Тело вялое, ноги плохо держали, поясница ныла, а в заднице будто кол. Ткнувшись лбом в столешницу, он обнял себя руками, почувствовав холод, и прикрыл глаза. Всего лишь восхищение, ничего более. И ночь эта — всего лишь потребность организма. Как сказал генерал? «Мы сделаем вид, что ничего прошедшей ночью не было. Ты уже взрослый и должен понимать, что это всего лишь работа организма. Если у тебя есть ко мне какие-либо претензии — я их готов выслушать». Претензий нет, господин генерал, потому что Рэйл Янок считал так же. Надо делать вид, что ничего не было, списывать всё на организм, которому оказалось в тот момент это нужным, и жить дальше. Дышать, есть, пить, ходить, работать… Да, надо работать! Пара шагов до шкафа, откуда Рэйл вытянул подштанники на ватной основе, тёплые носки, футболку и свитер. Оделся медленно, каждый раз кривясь от боли. Три шага до кровати. Содрав постельное, заправил её, стойко перенеся желание завалиться снова и уснуть крепко и надолго. Глянув в небольшое зеркало на шкафной дверке, поморщился. Вид до сих пор вызывал большие сомнения и вопросы, но кушать хотелось так, что он готов был съесть слона. Растерев лицо ладонями, понял, что сделал глупость. Потряс головой, причесал ещё влажные волосы и, выдохнув, уверенно вышел из комнаты, подхватив грязное постельное бельё. Завернув в ванную, сменил стирку. Закинув штаны в комнату, спустился вниз. Надо покушать, а потом приступать к работе. Хотя о какой работе в такой ситуации может идти речь? О Джуди? Или о том, что случилось минувшим вечером? Обо всём и всех. И о том, каким образом генерал Болчик… Нет, о Болчике пока не надо. Пока что мысли об Адофе были губительны и ничего хорошего не предвещали. — У тебя температура, — заявила Долле, тронув его лоб, после того как вышла из своей комнаты, услышав, что Рэйл хозяйничает на кухне. Забрав тарелку, отправила его за стол, а сама подогрела запеканку и быстро настругала овощей, заправив их маслом. — Нет… Я нормально, — буркнул Рэйл, смущённо залившись краской. Но о вопросе Долле он тут же забыл, потому что услышал свой голос. Это было ужасно. — Да где ж нормально! Хрипишь вон весь, — фыркнула недовольно Долле и ушла в свою комнату. Янок подумал о том, что можно воспользоваться случаем и смыться с глаз долой, вот только запеканка слишком вкусно пахла, а в животе громко заурчало. — И сидишь странно, видно, тело всё ломит. Вялый какой. Это грипп, — заключила Долле, вернувшись в столовую и встряхивая градусник. Куда уж краснеть больше, но Рэйлу показалось, что он превратился в переспелый помидор. Задница болела и поясница тоже, оттого сидеть было неудобно. Но не говорить же об этом. Он надеялся, что Долле не обратит на это внимания. — Держи, — протянула она градусник, и Рэйл, чтобы не было вопросов, взял его и оттянул ворот свитера, зажимая градусник под мышкой. С запозданием подумав о том, что Долле могла увидеть следы совокупления, оставленные генералом на его коже, он поспешно вернул ворот обратно. Но женщина уже отвернулась, торопясь за стойку. — Где-то у меня был мёд. Сейчас тебе заварю малинового чаю. Надо пить много горячего… Она продолжала что-то бурчать себе под нос, а Рэйл решительно налёг на завтрак, который мог перерасти и в обед, потому что часы показывали половину одиннадцатого. — Ну, аппетит хоть есть, и то хорошо, — сказала Долле, вернувшись с ароматным чаем, ватрушками и пиалкой с мёдом. Убрав грязную посуду и отметив, что ватрушки пропадали в Рэйле со скоростью света, она протянула руку, требуя градусник. Частично позабыв про него, Рэйл с ужасом вынул медицинский прибор на свет божий, стараясь не светить уликами, оставленными Болчиком и говорящими о бурно проведённой ночи. Если градусник покажет тридцать шесть и шесть, наверное, это будет провал. Надо сочинить байку. Но какую? Янок почувствовал приступ паники. — Тридцать семь и два, самая противная температура. Где-то в организме происходят воспалительные процессы, — заявила Долле, и Рэйл в этот момент подумал о своей заднице, которую генеральский… орган точно наградил геморроем. Это казалось бы смешным, если бы не было так горько. Янок снова ощутил стыд и боль, не физическую, а моральную. — Значит, так, — вырвала его из задумчивости Долле, встряхивая градусник. — Постельный режим и много горячего малинового чая. Надо хорошенько пропотеть. Пришлось под бдительным оком Долле застелить постель и залезть под одеяло. Оказавшись в сладостном тепле, Рэйл ощутил себя намного лучше и уже через минуту спал, видя сны, на которые тело реагировало так остро и рьяно, что норовило его разбудить. Но уставший от мыслей и бессонной ночи разум просыпаться не спешил. Однако когда на часах пробило четыре вечера, Янок вздрогнул и вынырнул из объятий Морфея, ощущая в штанах тесноту и обнаруживая в своей комнате другого человека. — Привет, — поднял руку Виктор, вглядываясь в лицо Рэйла так пристально, будто хотел на нём прочесть всю жизнь Янока. Рэйл занервничал, но быстро взял себя в руки. — Привет. Который час? — Четыре вечера. У нас две пары самоподготовки, но я свалил. Подумал, что, может, ты мне поможешь, но ты слёг. Как самочувствие? — Нормально, — Рэйл не спешил вылезать из-под одеяла, кое-что в штанах заставляло его смущаться и оставаться под прикрытием ватного полотна. — По голосу слышно, что не совсем нормально. Рэйл кхекнул. — Завтра уже всё пройдёт. Состояние отличное, — и попытался улыбнуться. Виктор не поверил, нахмурился и решительно присел на край кровати. Рэйл мысленно пожелал, чтобы он побыстрее ушёл, но Болчик-младший не торопился. И тогда Янок осознал: Виктор всё слышал — стоны, вскрики, хрипы и их с генералом ночную возню! Он всё знает!!! — Грёбаная учёба мне не даётся, — наконец сказал Виктор, глядя куда-то в шкаф, но точно сквозь него. — И работаю я отстойно. — Ты про учёбу сделал выводы из трёх дней? — Рэйл попытался быть участливым и решительно настроился на общение с Виктором. Если отвлечься от посторонних мыслей, то вполне вероятно его пышущий желанием «монстрик» опадёт. — И до того, как пойти работать к отцу, я тоже учился, — огрызнулся Виктор, бросив недовольный взгляд на него и вернувшись к созерцанию пустоты. — Я ни хрена не понимаю в истории и ни черта не мыслю в аналитике. Анализ для меня — гиблое дело. А я ещё пропустил многое из теории, так что на экзамене будет полный провал. Чё-о-рт! — Кх-м, я помогу, — выпалил Рэйл и тут же подумал: а нужна ли ему эта проблема? У него в своей жизни бардак, он с каждым днём всё больше и больше показывает генералу свой непрофессионализм, не реабилитируясь. А тут ещё Виктор. Нет, Болчику-младшему помочь хотелось, Рэйл это чувствовал, но лишний груз сейчас ни к чему. И всё же, назвался груздем — полезай в кузов. — Да, блин, вся проблема в том, что я не хочу! — Виктор вскочил на ноги и принялся метаться по комнате, то заламывая руки, то взъерошивая волосы на голове, то вздыхая, то мучительно выстанывая звуки. — Не хочу я учиться! Вся эта грёбаная теория не для меня! Она нудная и тупая. Самый лучший способ чему-то научиться — это практика. Но практика у отца показала, что к аналитическим делам я не приспособлен! Я не тупой, нет, но следовательский отдел не для меня. Сейчас я прохожу общеобразовательный семестр, через несколько лет я уже смогу точно решить, чего хочу, но, блин, как же это скучно и долго! — То есть ты хочешь, чтобы было всё и сразу? — Да! — Я тоже так хочу, — с каким-то сожалением сказал Рэйл и сел на кровати, продолжая прикрываться одеялом, хотя про нижнюю свою часть он уже забыл. — Но так никогда не получится. Для того, чтобы что-то иметь, нужно работать. И учёба — это тоже работа. — Рэйл, ты умный, — без иронии или же поддёвки сказал Виктор, немного успокоив свой гонор. — Скажи, то, что ты окончил три заведения с отличием, тебе в практике это помогает? Хотя, знаешь, если бы не твои оценки, отец на тебя бы даже не глянул. В нормальном смысле слова. Не обижайся, пожалуйста. Но реально, что даёт право зваться лучшим? — Упорный труд. — Во-о-от, и для того, чтобы достигнуть этой ступени, нужно набраться теории, а потом практиковать её в реальности, отбрасывая ложь и выискивая свой стиль. У меня не хватает терпения на учёбу. — Ты ещё не определился, кем бы хотел быть, — тихо сказал Рэйл. — Нет, — в тон ему ответил Виктор, глянув на него и снова присев на кровать. — Порой мне кажется, что я нашёл то, чем хотел бы заниматься, но углубляясь в это, осознаю, что это не моё. Может, я боюсь трудностей? Я, наверное, в мать, — невесело ухмыльнулся Виктор. — Она жила легко и никогда не вникала во что-то глубокое, не искала сути. Ей было так проще. Но я не хочу быть похожим на неё. На мгновение они замолчали. Тишина, противная и вязкая, оглушала и скользила между ними, делая паузу немного неловкой. — Знаешь, — в воспалённом от размышлений мозге Рэйла вдруг включилась запасная лампочка. — Есть тест. Психологический. Он так и называется: «Чего ты хочешь». Я наткнулся на него несколько лет назад, ведь я тоже тогда не знал, чем хочу заниматься. — Ты хоть учился. — На это были свои причины, — буркнул Рэйл и вылез из-под одеяла. С запозданием он вспомнил о своём состоянии, но член и правда за время разговора с Виктором принял свою обычную форму. — У меня где-то даже распечатка сохранилась, — и он начал рыться в книгах и папках. — И он ответит мне на вопросы? — Нет. Но он поможет тебе понять себя. — А ты… отвечал на него? — Да. И он мне помог, — признался Рэйл, вытянув из книги нужную бумагу. Повернувшись к Виктору, он протянул ему лист. Некоторое время Виктор сидел не двигаясь, смотрел на исписанную вопросами бумагу, а потом Рэйла осенило: — Или проблема в другом? Виктор поднял на него глаза, и в этот момент Янок увидел то, чего никогда ни у кого не мог увидеть. Глаза Виктора, будто открытые врата, пропустили его вглубь души, и там, на дне этой сущности, Рэйл ощутил нестерпимую грусть, перемешанную с болью. — Спасибо, — поспешно сказал Виктор, выдернул из руки Рэйла лист, сложил его вдвое и поднялся с кровати. — Попробую ответить. Короче, если ты вечером не занят, давай позанимаемся немного. Хорошо? — Да, конечно, — согласился Рэйл, и Виктор двинулся к двери, но остановился и обернулся. — Кстати, что на выходных делаешь? Вопрос был неожиданным. Он застал врасплох, и Рэйл нахмурился, пытаясь понять о чём речь. — Наверное, ничего… — Мы в воскресенье хотим слетать к городу у моря. Республика как раз будет пролетать над ним. — Там каннибалы и мутанты… — Ну и что. Зато этот город красивый, там же зимовки. Это, знаешь, какая диковинка. Нигде такого нет. Слушай, Рэйл, мы живём один раз, кончай ломаться. Место для тебя уже есть, так что ничего на воскресенье не планируй. Вылет примерно в семь утра, бронь воздушных шаров на себя берёт Маринка. Так что нефиг волноваться. Всё. После ужина жду тебя у себя. В тот момент, когда за Виктором закрылась дверь, Рэйл подумал, что он похож на отца — такой же настойчивый, требовательный и властный. Ему бы кем-то командовать, только без ущерба для подчинённых. Рэйл тихонько улыбнулся и рухнул на кровать. Слабость отступала, сон сделал свою работу, однако никто не мог избавить его от воспоминаний и душевных мук. На периферии сознания во всей своей красе явился Болчик, и Рэйл окунулся в события минувшего вечера. Обед Рэйл пропустил, к тому моменту, как он заправил постель и присел за стол, чтобы немного подумать о Джуди, в животе заурчало. Несколько минут он решал дилемму, что делать: терпеть или же спуститься в столовую. Голод перевесил чашу весов. Будто преступник, он проник во владения Долле, открыл холодильник и, мысленно извиняясь за свой поступок, выудил оттуда тарелку с овощным салатом. — Ну, аппетит у тебя хороший, это радует, — услышал он над ухом знакомый голос, вздрогнул, чуть не выронив чашку, и, разогнувшись, глянул на Долле. Она по-хозяйски приложила ладонь ко лбу и довольно кивнула. — Температуры нет. Но холодное есть не стоит, — и уверенно забрала тарелку с салатом, указав ему на стол. Сгорая от стыда, Янок присел на стул и уже через пять минут с удовольствием поедал разогретый суп. Второй порции попросить не позволила совесть. Однако подумав о том, что он пропустил обед, Янок сглотнул. Генерал будет ругаться. Но Долле выложила тайну века: Болчик обедал в штабе, в столовой. А Янок вдруг заволновался: как же он будет смотреть Болчику в глаза? Пропустить ужин — тоже не вариант, Рэйл точно знал, что через три часа он проголодается снова. Когда он волновался, кушал всегда много. А на данный момент волнения было столько, что хоть лопатой греби. Сначала похищение, потом микровзрывчатка, которой, оказывается, в ноге не было, потом… О ночи лучше вообще не вспоминать! Иначе он точно сожрёт годовой запас Болчиков. Опасения Рэйла не оправдались. Когда они с Виктором спустились за стол, Долле сообщила, что генерал перенёс ужин на более позднее время. По какой причине — Долле не озвучила. Тихонько выдохнув, Рэйл порадовался. Казнь отменяется.