Like A Mirror

      Он подскочил на кровати, окутанный льдом Ларца вечных зим, который исчез только тогда, когда ас распахнул глаза. Его мучил холод, он был в темнице, бесконечно падал в бездну…       Только это неправда.       Локи обнаружил себя в собственной постели, в спальне.       Не в холодной тихой камере с цепями, блокирующими магию, вокруг запястий, не в заснеженной степи, где даже монстр, скрытый под кожей, не смог бы найти укрытие. Не в Царстве, которое он стремился уничтожить, надеясь заслужить признание золотого семейства Асгарда, коим он был воспитан.       Он в безопасности, вдали от тюрем, пустоты, всеобщего презрения, которые сейчас существовали лишь в мрачных воспоминаниях. Он не один.       Рядом слышалось чье-то дыхание, звук столь громкий, что скорее походил на храп. И тепло, исходящее от чужого тела, прижавшегося к его собственному.       Тепло, не несущее угрозу, не раздражающее.       Локи коснулся раны на боку, где нервы до сих пор пульсировали от боли, хотя и не так интенсивно, как в первые дни, когда тяжелая травма сделала его совсем беззащитным; затем посмотрел на пальцы, изучая каждый дюйм бледной кожи, как самую совершенную и виртуозную ложь.       Ас до сих пор мог ясно чувствовать иллюзию, покрывающую уродство его истинной сущности, магию Всеотца, которую его умирающее тело использовало в попытке исцелить себя.       Он поджал губы.       Теперь температура, наконец, вернулась в норму, по крайней мере, в норму, характерную этому облику.       Лежа в луже крови, будучи в полубессознательном состоянии, Локи рискнул, призвав холод, коим обладал его внутренний монстр, в попытке остановить кровотечение. Но увидев синеву, плавно ползущую вверх по руке под пристальным взглядом Старка, вдруг ощутил, как живот свело от ненависти и отвращения к себе.       Он перевел взгляд с пальцев на пленника — какое странное, неподходящее слово по отношению к Старку.       Простой смертный лежал совсем рядом, единственный человек, сумевший пробить стену его сознания, выведать самые потаенные мысли, в то время, как даже Тору подобное было не по силам. Старк проник к нему в разум без всякого заклинания, отыскал чудовищную тайну, а затем говорил об этом без должного страха.       Вместо того, чтобы воспользоваться асовой слабостью, шантажировать, унижать, Старк помог ему излечиться, действуя скорее как брат по оружию, нежели как враг, чья судьба зависела от его выживания.       Брат по оружию.       Прошло так много времени с тех пор, как Локи обладал иллюзией оного. Когда-то Тор был для него первым и единственным товарищем, асом, которого он действительно мог назвать другом, тем, о ком думал с любовью.       Внезапная гримаса исказила божье лицо, разбив эту мысль, эту ложь на тысячу осколков.       А сейчас появился Старк, который совсем незаметно перекочевал из статуса интересного для изучения смертного в человека, всецело завладевшего его сознанием, разбившего любые барьеры.       Он был опаснее, чем остальные.       И по-хорошему, Локи следовало его убить, но вместо этого он тихо наблюдал, как тот спит, не делая лишних движений.       В момент, когда Старк вдруг открыл глаза, ас продолжал на него смотреть.       — Да будет тебе известно, Эдвард, просыпаться под твоим пристальным взглядом немного жутковато.       Локи ему улыбнулся.       — Не помню, чтобы я позволял тебе спать в моей постели.       — Учитывая твое нынешнее состояние, ты должен быть благодарен за то, что я великодушно оставил тебе половину, ведь мог завладеть всей кроватью целиком.       Локи повернулся на бок, чтобы лучше видеть смертного, игнорируя боль в боку. Осторожно опустил руку на обнаженную грудь Старка, чувствуя, как медленно и ритмично бьется его хрупкое сердце.       Смертный тут же перехватил его запястье.       — Вижу, тебе уже лучше, Гримхильда.       Старк заметно напрягся, но в панику не впадал, а в глазах, помимо подозрения, Локи отчетливо видел некое замешательство.       — Чувствую себя достаточно хорошо, чтобы по щелчку пальцев отправить тебя спать на пол.       Ас медленно опустил руку ниже, обводя холодную гладкую поверхность таинственной штуки, сидевшей в груди смертного, пока не почувствовал тепло кожи под пальцами.       Старк не сводил с него глаз, рука по-прежнему держала божье запястье, впрочем, не прерывая движение.       Смертный лишь вздрогнул, стоило Локи коснуться его фальшивого сердца, зрачки блеснули, но не от страха, а дыхание сбилось — не от ужаса.       Хорошо, потому что на сей раз бог не хотел вызывать тревогу, только не у этого смертного.       Старк стал первым, кто понял. Единственным, кто защитил его перед Одином, кто осмелился допустить мысль о том, что он достоин защиты.       И если ас не убьет его, то смертный будет принадлежать ему одному.       Локи спустил руку, не лаская — исследуя тело Старка, и смертный нервно сглотнул, прежде чем предпринять попытку оттолкнуть его прочь.       — Ладно, это слишком крипово даже для меня, Гарри Поттер.       В мгновение ока Локи оседлал его бедра, улыбнувшись, прижав его руки по обе стороны от головы.       — Ты по-прежнему веришь, будто твоя воля имеет значение?       Вспышка беспокойства в его глазах не смогла скрыть другую, более глубокую эмоцию — желание, подтверждающееся ощутимой эрекцией, которую Локи чувствовал, плотно прижавшись к смертному телу.       Старк хотел его, ас заметил это еще в дни, когда тот был всего лишь пленником, когда почувствовал, как твердеет под рукой его член, когда смертный сам льнул к божьим губам в пьяном угаре, шепча отчаянные, глупые слова. А, быть может, он хотел его и раньше, во время битв, где главным оружием были ирония и провокации, где смерть никогда всерьез не грозила ни одной из сторон.       — Кто-нибудь уже говорил, что когда смерть дышит тебе в затылок, терпеть твое общество куда проще? — пробормотал смертный, резко выгнувшись в попытке освободить руки.       Локи крепче сжал запястья, предупреждая.       — Ты мой, Старк.       — Как вообще возможно, что не имея ни малейшего представления о личном пространстве, ты до сих пор не можешь назвать мое имя?       Ас прервал бессмысленную болтовню, накрыв губы смертного своими.       Звуки удивления Старка тонули в поцелуе, ас целовал его так, словно желал украсть остатки кислорода в легких. Заряд возбуждения, словно электрический ток, пронзил все тело, как только Локи понял, что смертный больше не сопротивлялся — он охотно отвечал, он стонал. Он действительно принадлежит ему.       Бог отстранился всего на миг, прикусил кожу на шее и отпустил запястья. Он почти улыбнулся, чувствуя, как рука Старка схватила его за волосы и замерла, словно смертный до конца не решил: хочет ли прижать его крепче, или наоборот — сбросить аса с себя. Другая рука — и теперь настоящая улыбка коснулась губ Локи — спустилась к его раненому боку.       Высокомерен до конца.       На это ас ответил сильным укусом в дюйме от яремной вены, от чего смертный застонал и прогнулся в спине.       — Окей, если так ты хочешь отблагодарить меня за заботу, то уверяю, бутылки виски было бы достаточно, — выпалил Старк, задыхаясь.       Локи рассмеялся.       — Отблагодарить? Я сохранил тебе жизнь.       Хватка на боку усилилась, вызвав импульс боли.       — Это самое малое из того, что ты можешь сделать, потому что без моей помощи тебя ждала смерть. И если все-таки хочешь сказать спасибо, мог хотя бы соблазнить должным образом. Цветы, конфеты, приглашение на ужин… Или позволить быть сверху.       Локи улыбнулся, обнажив зубы.       — Ты не заслужил такой чести, пока.       Но честь принадлежать ему Старк заслужил; а уж честь то или проклятье — совсем неважно.       Бог снова укусил смертного, прерывая ответ на корню, затем, не обращая внимание на растущую боль в боку, опустил руку, чтобы схватить возбужденный орган Старка, украсть громкий стон из его уст, несмотря на преграду в виде домашних штанов.       Его. Первое, чем он по-настоящему обладал, тогда как все его царское наследие было обычной ложью.       И когда вызов, брошенный старым врагом, достиг сознания Локи, он был так увлечен смертным под ним, что почти не заметил опасность.