Like A Mirror

      Тони тонул.       Монстр пропал, тьма окружила, пробралась в самое нутро, душила его. Он чувствовал только боль в затягивающем его небытие.       Только ты мог умереть случайной смертью, быть убитым врагом, которого раньше не знал, просто потому, что оказался не в то время не в том месте.       Но в отличие от прошлых раз, сейчас его вины в этом нет.       Небытие засыпало песком, тусклый свет пробился сквозь тьму, слабые хрипы нарушили тишину.       Истекая кровью, Инсен поднялся. Он провел рукой по груди, словно хотел стряхнуть грязь с подранной одежды, в то время как отверстия от пуль превращались в бездны. Когда он повернулся, Тони увидел на знакомом лице одно лишь презрение.       — Я спас тебя не для того, чтобы ты позволил моей жертве пропасть зря.       Я сожалею.       Тони пытался что-то сказать, но легкие и рот наполнились кровью, тягучей, обжигающей кровью, сильно отличавшейся от ледяной воды, которой его когда-то пытали. Боль была адской, невыносимой, она стирала всякие мысли, а обвиняющий взгляд Инсена пронзал глубже, чем лезвие инопланетного монстра.       Тони хотелось закрыть глаза и исчезнуть, однако на пути к забвению его вдруг потревожили.       Что-то трясло его грубо и настойчиво.       Прости, я не хочу делать это опять.       — Старк.       Пожалуйста, позволь мне уснуть.       Инсен тряс его, запустив пальцы в кровоточащую рану на животе, копался внутри его тела, словно пытаясь извлечь на поверхность внутренние органы.       — Старк!       Он медленно открыл глаза, расплывчатая фигура Инсена исчезла, а на ее месте он увидел Локи.       Одного Локи, так как, если верить глазам, за спиной бога, склонившегося над ним, его точная копия была занята борьбой с ублюдком, от руки которого Тони едва не погиб.       — Не смей умирать, глупый смертный.       Почему Локи не отпустил его?       Вместо ироничной улыбки, лицо Тони исказила гримаса, но если бы он только мог говорить, то непременно признался бы асу, что в случившемся виноват он один.       Однако вместо этого, смотрел на Локи до тех пор, пока взгляд окончательно не сфокусировался на асе; пока он не узнал бледное, точеное лицо, морщинки на асовом лбу, поджатые губы. Тони чувствовал, как что-то внутри медленно исцеляется.       — Слава твоим союзникам, Рудольф, они действительно отличные ребята, — сумел, наконец, пробормотать он сиплым голосом, звучавшим слишком непривычно даже для его ушей.       Боль понемногу отступала, секунда за секундой жжение в нервах становилось все более терпимым, тело исцелялось, мышцы и внутренние органы срастались.       Взгляд Локи потяжелел.       — Думай о дыхании и меньше трепи языком.       Гнев на его лице был настолько глубок, что Тони почти испугался. Ему казалось абсурдным, что с таким настроем бог искренне пытается его излечить, вместо того, чтобы немедленно добить.       Но несмотря ни на что, он повиновался и закрыл рот, поддавшись скорее ужасной слабости, чем приняв безоговорочную правоту аса. Тони постарался восстановить медленный, регулярный ритм дыхания, используя тот же метод, коим спасался в приступах панической атаки.       Теперь, когда он мог осмотреться вокруг, Старк увидел Локи, бьющегося на равных с мудаком-инопланетянином.       Везде на полу валялись расчлененные тела Читаури, однако шестипалый был почти невредим и, казалось, Локи с каждой минутой становилось труднее держать удар.       Тони наблюдал за ходом сражения, не принимая никаких мер, он по-прежнему был слишком ослаблен, чтобы хотя бы думать. Он видел лишь вспышки атак, не до конца осознавая происходящее, а часть его все еще умирала.       Затем, со стороны двух противоборствующих воинов, до него донеслось шипение. И тут же он понял: Локи ранен. Скипетр аса упал, монстр мгновенно отшвырнул его в сторону.       — Глупо было с твоей стороны тратить энергию на мидгардца. Высокомерие — залог твоего поражения, маленький бог.       Раздался заливистый смех, Тони не сразу понял, что смеялся Локи. Локи, в чье плечо Другой жестоко вонзил лезвие посоха.       — Боюсь, ты просчитался, — ответил бог, сжимая руку на горле монстра.       Капюшон спал, открыв вражье лицо, отличавшееся от лиц Читаури, но обладающее тем же уродством. Затем его тело окружило зеленое пламя, и монстр завопил.       И пока магия Локи поглощала противника, Тони почувствовал, что рука на животе дрогнула. Локи, исцелявший его, поблек и почти исчез, потом иллюзия вновь стала четкой.       Рана Тони затянулась как раз в тот миг, когда настоящий бог дал телу пришельца рухнуть на пол, наблюдая за его муками, прежде чем шипя от боли, извлек посох из тела.       Затем Локи, сидевший рядом с Тони, окончательно испарился, и сам раненый бог медленно двинулся в его сторону, с выражением неприкрытого гнева на лице.       Кровь, своя и врага, покрывала одежду аса. Тони наблюдал его приближение, чувствуя, как нервы затянулись узлом от осознания того, что бог может с ним сделать, что уже сделал и что собирался сделать несколькими часами ранее.       С огромным усилием он поднял дрожащую руку, касаясь места ранения. В животе больше не было дыры, он даже не чувствовал боли. Затем пальцы скользнули вверх, к реактору, и остановились на гладкой, целой поверхности фальшивого сердца.       — Ты спас меня, — произнес Тони с таким недоверием, что любые другие эмоции были уже ни к чему. Локи рискнул собственной жизнью, чтобы исцелить его. Рискнул всем, чтобы не позволить ему умереть.       Бог прервал попытку Тони подняться, присев рядом, совсем как его двойник.       — Твоя жизнь принадлежит мне, — прошипел он, затем наклонился и накрыл губы Старка своими.