[Лого 8] https://orig00.deviantart.net/71e9/f/2017/295/0/6/logo8_by_evenlazier-dbrdrap.png
[Pet Shop Boys - A Man Could Get Arrested] https://www.youtube.com/watch?v=QLf4_YsXFvk
~~~ Завтра на семь в библиотеке. Селестия ~~~ – Смелей-смелей-смелей-смелей! Двигайся в такт! Раз-два, раз-два! Не забудь смазать инструмент после работы! Сильнее поддавай, не тушуйся! – подбадривал Норф. – Не жалей заготовку, лучше напартачить в учёбе, чем запороть заказ! Нежнее дави на рубанок! Эх, мне б такие копыта, как у тебя, я бы тремя рубанками одновременно работал! Сделаем вместе пару бричек, и сможешь помогать мне в работе с эксклюзивными клиентами. Завтра поможешь мне вытащить из подвала оборудование — мы восстанавливаем собственное производство колёс. В наше время зависеть от субподряда — что ехать с горки без тормозов. Хвала Селестии, станки целы, смахнуть пыль, откалибровать — ещё послужат! Норф носился по мастерской, окрылённый новообретённым учеником. – Будем наплавлять на обода резину, и наши красотки станут ездить тише мотылька и мягче пуха! Никто не может сказать, что мы закоснели в древности! Каретный двор «Феникс» идёт в ногу со временем! Две повозки на разных стадиях готовности стояли в сборочном ангаре. Я уже шестой день постигал искусство каретного мастера. Зайдя к Норфу «на огонёк» во время очередных блужданий по Кантерлоту, я так и остался у него в тот день, помогая с очередным заказом. Старый единорог знал огромную кучу хитростей и уловок, без знания которых результат из воздушной резной скорлупки превращался в убогий скрипящий шарабан. Норф охотно делился со мной опытом, перемежая уроки затейливыми историями из жизни каретного двора. И всё чаще конец моих городских странствий заканчивался в тихом тупичке между нижним и верхним городом. – … а я ему и говорю: Клифф, старина, эта рессора лопнет раньше, чем ты выведешь ландо за ворота! Ты ж её раза в полтора тоньше сделал, чем нужно! А он мне гордо так: ставлю бутылку креплёного понивилльского сидра от Биг Макинтоша на твою шляпу, что Селестия подарила — не лопнет! Ну ладно, думаю. Мне интересно только, что он такого Маку посулил, что тот с ним своим секретным самогоном поделился? Побились мы, значит, об заклад. А на следующий день прибегает он с бутылкой и — бух мне в ноги! Откуда, говорит, ты знал, что рессора не выдержит? Сплав-то секретный, я его в голове хранил, никому не рассказывал! И опытные образцы в два раза крепче обычных были! Хех! Я ему и стучу по башке копытом: ты, говорю, Клифф, хоть и сообразительный малый, а невнимательный! Сплав твой хороший, спору нет — правда, никакой он не секретный, ты его неделю назад в библиотеке вычитал, когда прятался там с бутылкой от своей жёнушки. А вот за своими подмастерьями совсем не присматриваешь — иначе бы заметил, что твой Найл вместо того, чтоб закалить рессору, сбежал на танцы к кобылам. Так всю жизнь и проходишь в младших мастерах, не выше… Хррр… Я посмотрел на часы. До семи оставалось двадцать минут — как раз, чтоб успеть дойти до библиотеки. Я намеренно уронил на пол тяжёлый рашпиль. – На сегодня довольно. Я ж вижу, ты торопишься, – заметил Норф, просыпаясь. Я благодарно кивнул и принялся собирать вещи. При посвящении в ученики мне был выдан вместительный пенал с набором универсальных инструментов. Качество металла было фантастическим: как бы сильно я ни старался затянуть шуруп, на крестовидной отвёртке не было видно ни следа. Китайское говно при таком усилии уже стало бы гладким прутом без выступов. Я сунул пенал во внутренний карман куртки. Затем осторожно снял с крючка на стене хрупкую конструкцию из дерева и бумаги — плод моих трудов в течение трёх последних вечеров. – Завтра будешь? – спросил Норф. – Надо бы закончить заказ из Троттингема. – В полдень, как и всегда, – подтвердил я.***
По дороге ко дворцу свернул в знакомый скверик. Солнечные зайчики пробивались сквозь листву клёнов, ласково мельтеша перед глазами. Тихо журчал фонтан в форме рыбки, насыщая воздух искрящейся водяной пылью. Я чуть не упал, когда моя нога оказалась в цепких объятиях. Уши заложило от радостного визга. – Анон-Анон-Анон, привет-привет-привет!!! Индиго принялась прыгать вокруг меня, взбрыкивая от радости. – Во что мы будем играть сегодня?!! – Привет, Индиго. Сегодня мы не будем играть — мне надо встретиться кое с кем. – У-у-у… – разочарованно протянула единорожка. – Мну опечалена. – Зато я таки доделал змея. Держи, – я вручил воздушного змея Индиго. – Тебе осталось сделать ему хвост и можно будет запускать. – Угусь. Мну не интересно запускать его одной. Мну будет ждать тебя. В этом же месте. – В это же время. Завтра, – пообещал я.***
Знакомый силуэт уже поджидал меня в полумраке читального зала. Селестия стояла между книжных шкафов, куда не доставал мягкий свет светильника. Я подошёл к ней, едва сдерживая волнение. – Здрасьте! Аликорница не ответила, всматриваясь в глобус. – Привет, говорю! – я подошёл вплотную и легонько постучал костяшками пальцев по шкафу. – А, это ты, Анонимус? Рада тебя видеть, – аликорница рассеянно оторвалась от разноцветной сферы. – Как осваиваешься? – Нормально осваиваюсь. Работу себе нашёл. Вот, к Норфолку Каррусу в ученики записался. – О, к самому Норфу, инженеру-каретнику! Рада за тебя! Он мой старый и очень хороший друг. Я специально стараюсь направлять заказы именно в его мастерскую — мне нравятся его гоночные колесницы, которые он создаёт на базе «бракованных» магических платформ. Было время, я даже каталась с ветерком по ночному Кантерлоту на одной из них, – Селестия улыбнулась воспоминаниям. – Давненько к нему не захаживала. Как он? – Честно говоря, не очень, – я не стал огорчать принцессу тем фактом, что её друг теперь стал старым в буквальном смысле слова. – А ты, я вижу, выздоравливаешь? Доктор Плантаго разрешил ходить без корсета? – О, да, уже пять дней как. Так здорово снова чувствовать свои мышцы! Корсет был ужасен. Аликорница прошлась передо мной с раскрытыми крыльями, демонстрируя восстановленную работоспособность. – Ну что же, рад за тебя, – я отвернулся, присел на край стола и стал изучать потолок. – Зачем вызывала? Шаги сзади прекратились. Некоторое время за спиной было тихо. Потом из-за моего плеча показалась голова аликорницы. Её нос почти упёрся в мой, а сиреневый глаз заполнил всё видимое пространство. – Ты сердишься? Её ресницы щекотали мне щёку. Я отодвинул её морду от лица и сказал скучающим тоном: – Та не, с чего бы? За что мне на тебя сердиться? – Но ты ведёшь себя как чужой. Как будто мы незнакомы. Ещё чуть-чуть, и ты станешь называть меня «Ваше Высочество»! Меня прорвало. – Ха! Это я веду себя как чужой?!! Я?!! А кто исчез на неделю? Без единой, блин, весточки! «Как будто мы незнакомы»! – передразнил я. – Если тебе была неприятна наша последняя встреча в парке, могла бы всё прекратить прямо на ней. Я же тебя переспрашивал, не наглею ли я? Ты же сама меня попросила! Зачем сейчас вести себя так, будто всё нормально? Или для тебя это в порядке вещей: поигралась — бросила, захотела — снова вспомнила? Я не игрушка!!! Я вытащил из заднего кармана брюк смятую записку с королевскими вензелями и бросил её под ноги Селестии. Аликорница начала молча ходить передо мной вправо-влево поджав губы и нервно подёргивая хвостом. Я пересчитывал книги на верхней полке шкафа. … Селестия глубоко выдохнула и развернулась. – Мне очень жаль, что я обидела тебя… Когда тысячи лет правишь страной, не слыша от окружающих ни слова возражения, забываешь, что такое нормальное общение. Мне в голову не пришло, что следовало поставить тебя в известность о своих планах. Причиной моего отсутствия был не пикник — к слову сказать, я от него в восторге! Увы, мне нужно было отлучиться по делам у дальней границы Эквестрии. Прости меня пожалуйста, Анонимус! Мне стоило больших усилий скрыть вздох облегчения. Трудно представить, что пришлось бы порвать отношения с дурашливой кобылой, если бы она не извинилась. За неделю расставания ты все ногти себе изгрыз от волнения. Но, блин, ты же обидчивый, Анон! В прошлой жизни твои последние отношения именно так и закончились: никто не захотел уступать и извиняться. Хотя ты сильно жалел об этом впоследствии. Конечно, она была далека от совершенства. Но так ли безгрешен был ты сам, Анон? Я подошёл к аликорнице и прикоснулся к её шее. – Всё в порядке. Я тебя извиняю — и ценю твоё признание. Сам бы я ещё и не так себя повёл на твоём месте. – Да? А как бы ты себя повёл? – заинтересовалась Селестия. – Я бы не извинился. Огрызался и считал бы себя правым до последнего. Ещё и послал бы подальше. Аликорница насмешливо покачала головой. – У меня есть принцип, которого я стараюсь придерживаться, чтобы не стать правителем-тираном, наподобие Сомбры. Не делай другим того, что не понравилось бы тебе самой. К сожалению, в данном случае я просто забыла его применить. Я снова присел на столик, теперь уже лицом к аликорнице. – Так что случилось? Куда ты пропадала? Рассказывай. Смешливость Селестии моментально сошла на нет. Она молча подошла к глобусу и поманила меня к себе. На шар диаметром с мой рост была нанесена подробная карта Эквестрии, окружённая океанами и снежными шапками полюсов. Горные массивы и плоскогорья рельефно выделялись на гладкой поверхности. Игрушечные шпили городов соединяли ниточки железных дорог. Прокрутив глобус, аликорница остановила вращение в ничем непримечательной точке, прижав её копытом. – Что ты видишь? – спросила она напряжённо. – Часть побережья. К побережью подходит лес. Неподалёку проходит железная дорога. Чуть-чуть ниже по карте проходит граница Эквестрии, – послушно ответил я. И удивлённо замолк, услышав тяжёлое дыхание аликорницы. – Тут был город. Граница проходила дальше, а тут был город. Железная дорога делала изгиб и проходила через него, – аликорница произносила эти слова с закрытыми глазами, через силу, как бы во сне. Я внимательно посмотрел на карту. Никакого города там не было. Железная дорога стрункой проходила через лес, нигде особо не отклоняясь от ровной линии до самых гор. – Ты не ошиблась? Нет тут никакого города. – Сейчас нет. Раньше был, – еле слышно прошептала аликорница. – Чего ты так волнуешься? Может, на более подробной карте есть? Я бы на точность глобуса не слишком полагался. – Нет. На всех картах одно и то же. Я проверяла. Более того, я лично была там и убедилась, что никакого города нет. Эквестрия уменьшилась, и никто ничего не заметил. Земля сжалась, затянув это место. Как будто его не было! – Так, может, его и не было? – заметил я цинично. Селестия с силой толкнула сферу по касательной. Континенты и океаны слились в серый фон во вращении. Аликорница повернулась ко мне. – Ты прав. Теперь уже не было. Было когда-то такое страшное заклинание — Абсолютное Стирание. Точнее, его нет и не было после того, как я замкнула его на его создателя, Иггуса. Суть заклинания Стирания в том, что оно стирает объект из реальности. Не уничтожает, не убивает, а именно стирает. Был объект, а после воздействия на нём заклинания — нет, и никогда — понимаешь — никогда не было! И никто не помнит о нём, потому что его вообще не было. Это самое страшное, страшнее нет ничего! Даже после смерти остаётся память и след в истории. Смерть не так уж страшна, если помнить, что она всего лишь перерождение и обновление в процессе бытия. А после Стирания не остаётся ничего, ни в настоящем, ни в прошлом, ни в будущем. – А как ты сама помнишь о том заклинании, если оно стёрто из бытия? – резонно подметил я. – О, мою память хранит Метазащита. Я сотворила это заклинание, когда сражалась с Иггусом… Метазащита создаёт некоторую неопределённость, парадокс-карман, в котором может сохраняться информация о небытие. Я помню о том, что МОГЛО БЫ БЫТЬ. Правда, Метазащита еле действует, так как прошло очень много времени. Так вот, сейчас у меня такое впечатление, что тот город попал под действие Абсолютного Стирания. Очень похожие последствия. От города не осталось ни следа. Он исчез со всех карт. Упоминаний о нём нет ни в книгах, ни в документах. Никто о нём не помнит. Я сама вспомнила о нём только благодаря Метазащите. И то, название вспомнить не могу до сих пор. Так вот, я разбирала накопившиеся отчёты с дальних границ и внезапно вспомнила, что уже месяц не получала вестей из… неважно, пусть это будет Вайпед! Так вот, внезапно я услышала давно забытый колокольчик моей Метазащиты. Я вспомнила, что ещё три месяца назад перечитывала тревожные вести из Вайпеда. Там начала проваливаться земля. Всё более тревожные отчёты шли один за другим. Пока, наконец, не прекратились. И только неделю назад я вспомнила об этом. И поняла, что кроме моего полустёртого воспоминания, не осталось никаких свидетельств того, что он существовал. Я отбросила все дела и полетела к границе, забыв предупредить тебя. Только вчера вернулась. У меня была слабая надежда, что ты, как представитель другого мира, сможешь его увидеть. Увы! Похоже, Стирание уничтожает упоминания об объекте из всех возможных реальностей. Это ещё страшнее, чем я себе представляла. Аликорница потёрла висок и растерянно посмотрела на меня. От меня не укрылись мешки под её глазами. – Мне только что пришло в голову… Сколько ещё таких городов могло исчезнуть, пока ослабленная Метазащита сработала? Быть может, уже половина Эквестрии растаяла без следа? Я ведь даже узнать никогда не смогу. Метазащита не работает в обратную сторону. Опять эти тревожные заморочки о конце света! Впрочем, ты уже привык к ним, Анон. Я обнял аликорницу, успокаивая. – Не печалься так, принцесса. Ты делаешь всё, что от тебя зависит. Не твоя вина, если это происходит. Хотя я уверен, что всё не так страшно. Всё может объясняться куда проще: иногда от недосыпа приходят ложные воспоминания. У меня так было, когда пару ночей релиз готовили. Проспись — и всё образуется. Селестия рассеянно мотнула головой, не соглашаясь со мной. – Я, как правитель Эквестрии, отвечаю за всё, что творится в моей стране. Луна не в счёт, она ещё несколько лет не будет в состоянии полноценно править… Но ты прав — сейчас не стоит терзаться о том, что выше твоего понимания. Просто делай всё, что от тебя зависит, и не беспокойся о том, что будет. Переживания делают тебя слабее. Селестия проследовала к выходу, кивком головы приглашая меня следовать за ней. Мы шли по аллее замкового парка, приближаясь к заветному месту. Она шла впереди, я — чуть cзади. С каждым шагом моё сердце стучало всё громче. Селестия рассказывала мне что-то о проблемах с последним выпуском лётной школы Клаудсдейла. Я слушал её вполуха, любуясь движениями аликорницы. Она шла плавно, как на подиуме, покачивая крупом в такт шагам и держа на отлёте колышушийся радужными волнами хвост. Опять это чувство! Я вспомнил подробности нашей предыдущей встречи и чуть не застонал. Мне было понятно, куда и зачем мы идём и я испытал восторг от предвкушения. Теперь нам ничто не помешает! Всё во мне буквально пело. Если это не заигрывание, то ты — самоуверенный болван, Анон! А ты не болван, уж это точно! Нет-нет-нет! Даже если у тебя гормоны лезут из ушей, ты всё правильно оценил: твой последний поход в библиотеку не прошёл даром! Селестия определённо заигрывала с тобой в последнюю встречу, ведь ей ничего не стоило телепортироваться из парка в больницу! Смелее, Анон! Принцесса в твоих руках! – Ты о чём-то задумался, Анонимус? – аликорница озадаченно смотрела на меня с парковой дорожки. Я стоял на траве, на автомате свернув с аллеи в сторону тайной полянки. – Да так, ни о чём, – покраснел я, вернувшись на дорожку. Селестия всмотрелась в меня внимательно и всё поняла. После чего медленно покачала головой. – Нам не туда. Идём, Анон. Я хочу показать тебе Эквестрию, – тихо сказала она. Аликорница продолжила прогулку. Я плёлся за ней, кляня себя последними словами. Мне хотелось провалиться под землю, желательно в самый адище. Драный козёл, похотливый хряк, ебливая обезьяна! Анон, что ты себе вообразил??? Если ты пару раз прикоснулся к её нежностям, смахивая насекомых, это ещё не значит, что она перед тобой должна бёдра раздвигать! Она имела ввиду именно то, что говорила, а не то, что ты подумал! И не воспользовалась телепортацией она потому, что не восстановилась от магического истощения, болван ты недоделанный! А ещё устроил сценку при встрече, как капризный ухажёр! Грёбаный стыд! Поделом тебе! – Не изводись, – шепнула аликорница, поравнявшись со мной. – Яркие мечты рано или поздно обязательно сбываются. Намерение меняет реальность. Она ещё сочувствует! Я отвёл глаза, стараясь не смотреть в её сторону. До самой городской стены я делал вид, что усиленно интересуюсь парковой травой. В средневековых городах крепостные стены служат для защиты города от внешних врагов. Городская стена Кантерлота же наверняка служила оградой, защищающей неосторожных пони от падения в пропасть. Ибо от попыток представить себе чокнутых пони, карабкающихся по отвесной скале километровой высоты на такую же отвесную стену, у меня клинило мозги. Разве что армия нападающих состояла бы сплошь из альпинистов-разрядников. Неудивительно, что стена никем не охранялась. Взобравшись на галерею по винтовой лестнице крохотной сторожевой башенки, мы остановились у края. У меня перехватило дыхание от величия открывшегося простора. Лишь полметра гладкого камня отделяли нас от раскинувшейся внизу долины. Игрушечные реки, озёра, леса и города терялись вдали, расплываясь в синей дымке. Горный хребет уходил за горизонт, превращаясь в опоясывающую край мира ниточку. Облака белоснежными подушками парили ниже и выше уровня стены, сливаясь в перспективе с горными пиками. Брызги потоков, низвергающихся с многочисленных акведуков Кантерлота, поднимались ввысь и образовывали сонм радуг над нами. Свежий ветер играл гривой и хвостом Селестии, словно котёнок пёрышком. Невдалеке загружался громадный дирижабль, неторопливо покачиваясь у причальной стенки пирса. «Конкордия» – прочёл я на огромном лоснящемся баллоне. Пони-матросы сновали по трапам, нося тюки с баулами. Кто-то увидел нас, и поднял берет в приветствии. Селестия кивнула в ответ. – Что ты чувствуешь? – спросила аликорница. – У меня нет слов. Ничего прекраснее в жизни не видел! – только и смог выговорить я. Селестия склонила голову, соглашаясь. – Когда я была юна, окружающий мир был полон опасностей и тайн, которые лишь предстояло постичь. Иногда он приносил радости, иногда — огорчения. Иногда приходилось голодать и ночевать на снегу. Иногда приходилось сражаться не на жизнь, а на смерть. Но во все времена, независимо от обстоятельств, я чувствовала связь с этой землёй. Чем старше я становилась, тем сильнее была эта связь. Сейчас я не мыслю себя без Эквестрии. Я такая же неотделимая её часть, как небо, ветер или горы. И мне радостно слышать, что ты разделяешь моё восхищение ею. Ты начинаешь понимать, чем я живу и чем дышу. Аликорница присела на каменную поверхность и застыла, любуясь пейзажем. Над нашими головами, обогнув скалу Кантерлота, проплыло пухлое грозовое облако. Команда пегасов направила его в долину, где оно пролилось дождём над полем кукурузы. Я удивился, насколько ловко у летунов получается управлять движением тучи. Они гнали её невидимыми силовыми полями, словно овчарки отару овец, успевая при этом кувыркаться и делать пируэты с весёлым визгом. – Прошлогодний выпуск практикуется, – заметила Селестия. – Отличная работа, хотя жеребячливости хватает. Что неудивительно, учитывая их возраст. Ещё полгода назад они были кадетами лётной школы. – Здорово у них получается! Слаженность просто фантастическая! – вырвалось у меня. – Везёт же вам, крылатым! То, о чём люди только мечтают, доступно вам с рождения. Только мне смешно слышать, что для обучения полётам пегасам приходится заканчивать какую-то там лётную школу. Это всё равно как если бы нам, людям, приходилось сдавать экзамен по умению ходить. – Ты меня совсем не слушал, Анонимус! – мягко пожурила меня аликорница. – Именно про лётную школу я рассказывала тебе пять минут назад. Всё не так уж смешно. С прошлогодним выпуском у нас были большие проблемы. Пегасы, закончив работу, устроили между собой шуточную борьбу. Две кобылки схватили за передние и задние ноги жеребца, завертели его в воздушном водовороте и, раскрутив как следует, отпустили. Он этаким «живым пропеллером» врезался в остатки облака и пропахал в нём широкую борозду. До нас донёсся их дружный смех. Я с трудом оторвал взгляд от счастливой тройки. – Проблемы? Что за проблемы? Извини, я таки прослушал. Линия горизонта немного пошатнулась. Чтобы не кружилась голова, я сделал шаг от опасного края. Аликорница раскрыла крылья, проветривая перья. Её грива золотилась и играла живым сиянием в лучах заходящего солнца. – Когда твоя жизнь длится тысячи лет, начинаешь тонко чувствовать гармонию мира, – начала она…[Душа Селестии] https://orig00.deviantart.net/1c73/f/2017/295/e/4/celestiasoul1_by_evenlazier-dbrdram.png