[Лого 9] https://orig00.deviantart.net/9b78/f/2017/302/5/e/logo9_by_evenlazier-dbs2gs6.png
[Mylène Farmer - Optimistique-Moi] https://www.youtube.com/watch?v=Za5jnI_FaQQ
…Когда твоя жизнь длится тысячи лет, начинаешь тонко чувствовать гармонию мира. Сильно упрощая, это когда за весной должно следовать лето, за летом — осень, за осенью — зима. Если пошёл дождь, должно быть мокро, если выпал снег — холодно. События должны следовать естественным ходом, вещи должны случаться как должно. И это правильно, на том стоит мироздание. Так же тонко начинаешь замечать отклонения от естественного порядка. Именно благодаря чувству гармонии нам с сестрой удалось построить островок благополучия в море хаоса, каким были земли древней Эквестрии. Это же чувство позволило нам в своё время победить Дискорда, избежав большинства его сумасбродных ловушек. И когда докладчик из Клаудсдейла, рассказывая новости небесного города, вскользь упомянул о выпуске лётной школы, что-то нехорошее шевельнулось у меня в груди. Гонец рассказывал о новых лицах политикума Клаудсдейла, о передовых методах управления погодой, о победителях воздушных гонок. Всё это не привлекло моего внимания. У меня в мыслях вертелась его между делом оброненная фраза: “…пятьдесят шесть жеребят последнего выпуска успешно сдали лётные экзамены. В воскресенье лётная академия Вондерболтов отберёт лучших кандидатов для совершенствования лётного мастерства…”. – Постой, не торопись, – я попыталась удержать ускользающую тень сомнения. – Ты, кажется, говорил о пятидесяти шести жеребятах, сдавших выпускные экзамены? Насколько я знаю, набор состоит из шестидесяти четырёх. Куда делись ещё восемь? Пегас запнулся. Через мгновение он отчеканил: – Восемь жеребят не сдали экзамены по состоянию здоровья. От меня не укрылось то, как судорожно он сглотнул перед ответом. – По состоянию здоровья? – переспросила я, не спуская с него взгяд. – Да, Ваше Высочество, – гонец потупил взгляд, глаза его забегали, – по состоянию здоровья. У пегаса начало дергаться веко. Он сжал зубы и уставился на кончик своего носа. Дёрганье прекратилось. Я демонстративно медленно обошла его кругом. Иногда из моих подданных приходится вытаскивать сведения буквально клещами! Почему-то они до оторопи смущаются меня, хотя я всегда стараюсь вести себя максимально естественно на подобных аудиенциях. Право, насколько было легче править первые двести лет, когда пони ещё не считали аликорнов богами! – Какая болезнь посетила Клаудсдейл, что целых два звена жеребят пропустили экзамены? От моего невинного вопроса, заданного максимально дружелюбным тоном, пегас съёжился и попытался спрятать голову между крыльев. Мне это нравилось всё меньше. – Эмм… Они… м-м-м… не больны… в некотором смысле… – гонец изо всех сил ковырял копытом плитку, пряча взгляд. – Они… мнэээ… сами… в некотором роде… кхм. Нервный срыв. Переутомление и бессонница… Кхм. – Сами — что? – я постепенно начала понимать причину смущения гонца. – Сами… эээ… вроде как… ну… отказались… Пегас понурил голову и пытался протереть копытом пол. Я всё поняла. Гонец смущался не меня. Ему было стыдно за своих сородичей. Для пегаса смысл жизни — в возможности летать. Добровольно отказаться от полётов для него — невозможная, просто уму не постижимая вещь. Это даже не позор, это просто необъяснимо, несовместимо с его природой. Это нарушение порядка вещей. Чувство неестественности происходящего загорелось тревожной искоркой. А я слишком опытна, чтобы пропускать подобные сигналы. – Пригласи этих жеребят во дворец. Я хочу поговорить с ними. Я старалась произносить слова как можно мягче, но гонец от смущения всё равно не знал, куда деваться. С видимым облегчением он выскочил из зала приёмов. За неплотно прикрытой створкой двери послышался резкий выдох. Жеребята пегасов отказываются летать? Это неправильно. И хотя это событие казалось неважным на фоне обострившейся ситуации с зебрами и странными слухами с окраин Вечнодикого леса, я чувствовала, что должна разобраться с этим.***
Семь жеребят-подростков стояли передо мною с отсутствующим видом. Грозовые тучи скрывали последние лучи солнца, но мне не хотелось уходить с балкона: вид парящего вдалеке Клаудсдейла должен воодушевлять моих гостей. – Представьтесь вашей принцессе! – шикнул на пегасов сопровождающий стражник. Жеребята встрепенулись. – Добрый день, Ваше Высочество! – склонились они в поклоне. После некоторого перешёптывания, они всё же назвались по очереди. – А где восьмой? – удивилась я. – Мне сказали, вас было восемь. Восемь отказавшихся летать. – Да, Ваше Высочество, п-принцесса Селестия, – старший из них запинался от волнения. – Шейла Блюскай не смогла прибыть. Она з-заболела. Все подростки, за исключением одного, были в нормальной кондиции. Одна кобылка немного задержалась в физическом развитии и была ниже других. Впрочем, полётам это не должно было мешать, хотя в академию Вондерболтов ей, скорее всего, путь заказан. Самый старший жеребёнок уже имел вполне сформировавшиеся маховые перья. Скорее всего, его отдали в школу на год позже остальных. – Успокойтесь, – я погладила крылом самую маленькую по голове. – Я вас пригласила сюда вовсе не для наказания. Мне нужно знать причину, по которой вы отказались сдавать лётные экзамены. Ведь это самое важное событие в жизни молодого пегаса! Вся ваша последующая карьера зависит от этого экзамена. Вам крайне трудно будет найти работу без диплома об окончании лётной школы. И то, что вы всё же сможете найти без него, не принесёт вам радости, – я вспомнила тех несчастных, не способных летать пегасов, что работали дворниками и продавцами газет в Мэйнхэттене. Наступило молчание. Маленькая сидела с потухшим видом, уставившись в пол под собой. Остальные переминались с ноги на ногу и прятали глаза. – Ну, это… – шмыгнул старший. – Не знаю, как другие, а я накануне потянул крыло. – А я простудилась. – А я отравился болиголовом. – А я… ... Семь схожих объяснений прозвучало в унисон. Самое смешное было у маленькой пегаски. – У тебя болел зуб и ты отказалась летать? – я обвела жеребят долгим взглядом. Они всё ещё боятся. Несмотря на их нарочито спокойный вид, я буквально вижу страх, оплёвший их души сизыми щупальцами. Обычно испуганные дети ищут защиты у взрослых. Эти же жеребята держатся безучастно, как будто закрывшись наглухо от внешнего мира. Я такое встречала в Кристальной империи, когда там властвовал Сомбра. Но здесь и сейчас??? – Оставь нас, Кимеринн, – кивнула я стражнику. Тот вышел, тихо затворив за собой дверь. – Ну, дорогие мои, теперь расскажите своей принцессе правду. Ваша ложь её очень расстраивает. Я переводила взгляд от одного жеребёнка к другому. Они опускали головы и поджимали хвосты, но говорить никто не решался. Неуступчивое выражение проступило на их мордочках. Ах, как мне это знакомо! Пегасы — гордое и упрямое племя. В своё время нам с сестрой пришлось проявить буквально чудеса дипломатии и такта для того, чтобы не позволить им развязать самоубийственную войну со всей Эквестрией. И если взрослые уже достаточно мудры, чтобы подчиняться долгу, к жеребятам нужен особый подход. Кажется, в самой маленькой было чуть больше искренности, чем в остальных. По-моему, она была готова расплакаться. – Ну же, Бинки, расскажи, что у тебя стряслось? – улыбнулась я. – Я-а-а-а-а бо-о-о-ю-у-у-у-у-усь! – простонала Бинки Софтмэйн, прикрыв мордочку копытами. – Почему? Ты боишься меня? Неужели я такая страшная? – я старалась говорить как можно мягче, но Бинки всё равно хлюпала носом. Уши её прижались к голове, тело сотрясала мелкая дрожь. Маленькая пегаска была близка к панике. У меня никогда не было детей, но я достаточно хорошо знаю пони, чтобы понять: ещё чуть-чуть, и кобылка позовёт маму и закроется от внешнего мира. Что ж, придётся импровизировать. Я прикрыла глаза и сконцентрировалась. Моя воля протянулась сквозь пространство и достигла древнего элементаля. Солар — мой давний друг и он привык не удивляться моим редким просьбам. Снисходительно пыхнув в ответ, он направил ничтожную толику своего могущества мне навстречу. Я приняла её своей силой и направила как должно. Солнечные лучи пробили тучи и осветили небо. Мелкая изморось, покрывшая шёрстку жеребят бахромой прохладных капелек, испарилась. Тепло окутало озябшие тельца. Бинки перестала дрожать. – Видишь? Я хоть и не пегас, но тоже кое-что могу в плане погоды, – прошептала я пегаске. Та несмело улыбнулась мне. Уши её чуть приподнялись. Я стала тихонько напевать ей. Кто у нас такой красивый, Сильный, смелый, не плаксивый? Кто наш будущий герой? Жеребёнок удалой? Не грусти, моя малышка, Улыбнись, моя глупышка, Слёзки вытри, причешись, От испуга отряхнись. Я не враг тебе, родная, Я стою на страже края, Выдай, что страшит тебя? Не пугайся же меня![Селестия и жеребёнок] https://orig00.deviantart.net/0c49/f/2017/302/7/f/celestiaandfoal_by_evenlazier-dbs2i9z.png
Пегаска слабо всхлипнула и стала шептать мне в ответ. – Не-е-е-е-ет… Я не тебя боюсь… Я летать боюсь… Пегаска набрала в грудь воздуха. – Потому что если я не сдам экзамен, меня отправят на Радужную Фабрику и перемелютНаМелкиеКусочкиИсделаютИзНихКраскуДляРадуги! – выдохнула на одном дыхании Бинки и разрыдалась пуще прежнего. – Угу. Правильно она говорит, – пробурчал вдруг старший. – Я тоже того… Не хочу, чтоб меня на радугу перемололи. – И я! – И я тоже! Жеребята один за другим подтвердили то же самое. На этот раз они не лгали. Я не могла поверить в это, но сейчас они говорили от души. Это было какое-то сумасшествие! Они искренне верили в фабрику, перемалывающую в радугу не сдавших лётные экзамены жеребят. – Кто рассказал вам это? Эту… глупость? Плотину отчуждения прорвало. Жеребята сгрудились передо мной и жались к ногам, пытаясь спрятаться подо мной. Захлёбываясь от торопливости, они рассказывали страшные подробности своих снов. Мне стал понятен сидящий в них ужас. Их кошмары были более-менее похожи, как будто им снился один сон на всех. Погодная фабрика Клаудсдейла перерабатывала в радугу жеребят, проваливших лётные экзамены. Шокирующие подробности истории могли бы свести с ума, не будь моя психика закалена тысячелетиями войн и политики. После того, как выговорился последний из жеребят, я поняла, что сама не справлюсь. Я обняла их крыльями и, попросив прощения, прошептала усыпляющее заклинание. После чего вызвала стражу и отдала приказ. Луна прибыла через пятнадцать минут. – Сестрица, тебе придётся дать весомое оправдание Нашему испорченному сну! – лёд в голосе Луны можно было насыпать кубиками в мартини. – Для зова красной категории должно быть, по меньшей мере, признание Дискорда в любви! Или приглашение на раут от Кризалис! Или признание Дискорда в любви Кризалис! Судя по растрёпанной гриве, пижамному халату и тапках с помпонами, она не отвлекалась на марафет и прямо с постели бросилась сюда. От меня не укрылась тревога в её глазах, тщательно скрываемая раздражительностью. – Извини, Лулу, дело срочное. – Надеюсь, оно стоит Наших прерванных грёз о Ночной Эквестрии! – О Ночной Эквестрии?? Брось, сестра, я знаю, о чём ты грезишь! Уж точно среди моих стражников нет никого с таким именем. – Да как ты смеешь?!! Сестре всегда не хватало чувства юмора и здоровой самоиронии. Я молча поднялась и сложила крылья. У Луны отвалилась челюсть при виде семерых жеребят, мирно посапывающих у моих ног. – Это… твои??? И ты скрывала от Нас всё это время??? Но кто??? Кто их отец?!! КТО ЭТОТ… !!! От волнения Луна перешла на грандэквестрийский. Мне пришлось закрыть ей крылом рот, чтобы не разбудить жеребят. – Тсссс! Неужели ты думаешь, что по плодовитости я могу дать фору Кризалис? Нет, это не мои жеребята. Успокойся и взглянь на их сны. Там есть нечто крайне тревожное. Луна умолкла и сосредоточилась. Постепенно её гнев сменился недоверием, а потом и ужасом. – Сто рогов Нам в круп! ЧТО ЭТО ЗА… От волнения Луна вспомнила армейские ругательства. Мне снова пришлось заткнуть ей рот. – Из-за этого кошмара они отказались сдавать лётный экзамен и рискуют стать отвержеными. Ну, ты же знаешь пегасов… Луна нахмурилась и кивнула. В Клаудсдейле до сих пор существует стойкая неприязнь к неполноценным. Когда-то Луна в обличье Найтмэр Мун сама приложила немало сил к её укреплению. Потом мне понадобилось четыреста лет мягкого давления, чтобы искоренить политику расовой чистоты у крылатого племени. Но всё же она очень глубоко въелась им в сознание: остаточная неприязнь к нелетающим и даже плохо летающим соплеменникам и сейчас практически сводит на нет шансы последних сделать приличную карьеру в пегасьем обществе. – Погоди немного, Мы сейчас, – Луна повторно сосредоточилась. Её глаза стали зеркалами зелёного света, а грива стала потрескивать искрами магии. Луна приподнялась над полом и застыла, чуть покачиваясь в магической ауре, окутавшей также и жеребят. Я никогда не умела так пропускать сквозь себя сырую магию, как моя младшая сестрёнка — и втайне немного завидовала этому. Ах, если б только сестра умела управляться со своими эмоциями так же, как с магией — мне не пришлось бы терзаться раздумьями в поисках преемника! ... Луна опустилась на пол, выходя из транса. Магическая аура исчезла и сестра обессиленно упала на колени. – Проклятье! К такому Мы не были готовы! Луна подняла голову и я с ужасом обнаружила, что вместо моей любимой и единственной сестры на меня змеиными глазами смотрит Найтмэр Мун. – Что? Что ты видела? Что с тобой, Лулу? Я не верила своим глазам. Страхи прошлого вернулись ко мне с новой силой. – Сел, эта гадость пришла не из нашего мира. В их снах Мы видели… Спазмы скрутили Луну и её вырвало зелёной слизью. Мучительно кашляя, сестра избавлялась от ментальной грязи. Наконец она замотала головой и с трудом поднялась. Я выдохнула. На меня снова смотрела прежняя Луна. – Там, в самой глубине их снов, Мы нашли причину, – продолжила Луна. – Ткань реальности истончилась и через потёртость стали просачиваться видения из внешних миров. И то, что Мы заметили краем глаза, Сестра, Нам совсем не понравилось. Некоторые миры любопытны, но далеко не каждая пони сможет выдержать ту мерзость, что царит в большинстве видений! Нам удалось склеить повреждение, но ткань стала совсем непрочной. Скоро появятся прорехи во многих местах. И когда разрывы станут достаточно большими, они начнут проявляться и в реальном мире. Я смогла только покачать головой. Сестра говорила невероятные вещи, но не верить ей причин у меня не было. Что или кто стоит за повреждённой тканью реальности? Дискорд безумен, но это не его почерк. Вдобавок, этот пройдоха слишком привязан к Эквестрии, как бы ни старался это скрыть. Сомбра развоплощён. Торч, Великий Лорд драконов, практически отошёл от дел и ему на всё плевать зелёным пламенем. Иггуса не существует. А остальные не настолько могущественны, чтобы действовать на таком уровне. Ну что же, основное искусство правления — умение делегировать полномочия. Вечером того же дня я села за письменный стол. “Дорогая Твайлайт Спаркл! Очень рада, что моё следующее задание для тебя послужит нам поводом встретиться в Кантерлоте! Мне не терпится провести с тобой вечер за чашечкой чая, вспоминая время, когда ты была моим любимейшим учеником, а я — твоим учителем (смею надеяться, таким же любимейшим). Мне понадобятся твои способности к поиску и систематизации информации, которые ты, не сомневаюсь, отточила, будучи библиотекарем Понивилля”…***
– Так ты поручила Твайлайт Спаркл расследование кошмаров жеребят? – Да, их и других подобных, начавшихся с той поры у многих пони. Мы назвали подобные сны «потусторонними» — пришедшими “с той стороны”. Кроме того, вскоре Твайлат Спаркл пришлось объединить это расследование с другим. По всей Эквестрии начали исчезать пони. Как правило, они засыпают, а на утро находят лишь примятую простыню в постели. – А что стало с жеребятами? – спросил я. – Они перестали бояться экзаменов? Селестия вздохнула. – Они выздоровели и сдали лётные экзамены. Хотя след в их душе остался на всю жизнь. Боюсь, мало кто из них выберет работу, связанную с небом, – печально ответила аликорница. Дирижабль, важно покачиваясь, отчалил от пирса. С медлительностью айсберга гигантский корабль плавно разворачивался против солнца. На палубе суетились матросы, выбирая гайдропы. Селестия сложила крылья и потянулась по-кошачьи. Тусклые солнечные блики подчеркнули бронзой проступивший на миг рельеф мышц. От невыразимой красоты мгновения я забыл все свои обиды и желания и просто любовался её профилем в оранжевой полосе заката. Она же, как будто позируя, тянулась наиболее эффектным образом. Я даже не успел удивиться, когда земля под ногами толкнула меня вверх и вперёд в проём, мимо аликорницы. Ударившись плечом о зубец, я развернулся и стал падать спиной, описывая широкую дугу. Как в замедленной съёмке я отметил проступивший ужас в глазах Селестии и её рывок ко мне. Убегающий вверх край стены скрыл аликорницу от меня на мгновение. Затем в сиреневом небе появился силуэт Селестии, распростёршей в прыжке крылья. Она устремилась ко мне и внезапно всё вокруг обрело свою нормальную скорость и звук. Размытый светлый силуэт стрелой промчался мимо меня и через миг я почувствовал спиной поддержку. Я успел перевернуться и судорожно обхватить ногами и руками аликорницу, прежде чем заработавшие крылья ударили меня с обеих сторон под рёбра. Описав круг, Селестия перелетела через стену и приземлилась в парке. Я скатился на траву, пытаясь вдохнуть.[Селестия прыгает] https://orig00.deviantart.net/1b67/f/2017/302/e/5/celestiajump_by_evenlazier-dbs2hds.png
– Что… Это… Было? Селестия осторожно, но настойчиво повалила меня на траву и принялась ощупывать рёбра. – Так больно? А так? – Ай! Не то, чтобы совсем не больно, но рёбра целы. Блин, у тебя крылья просто как нунчаки работают! Я когда-то в годы юности гостил в деревне у бабушки. Так там стоял старый, как говно мамонта, ржавый бульдозер. И дед-бульдозерист разрешил мне завести эту махину заводной рукояткой пускача. Только он не предупредил, что рукоятку надо бросать и отскакивать, как только затарахтит. И меня тогда лупануло этой самой рукояткой по ребрам точь-в-точь как ты сейчас крыльями. Я прям сразу и вспомнил тот случай! Бульдозер, кстати, завёлся, чем я несказанно горжусь! Аликорница вполуха слушала весь этот послешоковый бред и продолжала высматривать раны. Убедившись, что я в порядке, она отпустила меня и огляделась. – Так всё-таки, что, к дьяволу, произошло? Такое впечатление, будто мне дали хороший пендаль. Кто-то балуется магией? Или не балуется, а на полном серьёзе? Я кому-то перешёл дорогу? Не обращая на меня внимания, Селестия тёрла висок копытом и продолжала обозревать окрестности. Наконец её взор остановился на крепостной стене, откуда я только что попытался устроить рекорд по бейс-джампингу. По стене шла большая трещина прямо к месту, где мы стояли минуту назад. – Не могу поверить. В Кантерлоте никогда не было землетрясений. Это неестественно, – пробормотала аликорница растерянно. – Слишком быстро. – Что — быстро? – не выдержал я. – Слишком быстро свершается пророчество Стар Свирла, – наконец обернулась ко мне Селестия. – Мне есть о чём задуматься. Если ты не ранен, я покину тебя на некоторое время. Для устранения последствий землетрясения потребуется моё участие. Встретимся позже. – Нет проблем, Селестия. Я всё понимаю. Аликорница приготовилась было взлетать, но в последний момент, приняв какое-то решение, остановилась. Прикусив губу, она посмотрела на меня оценивающим взглядом. – Анонимус? – Да? – Мы уже достаточно неплохо знаем друг друга. Могу сказать, что ты меня знаешь лучше, чем кто-либо ещё во дворце, за исключением Луны. – Да? – Да. Зови меня Сел. Если хочешь. – Хорошо. До встречи, Сел. – До встречи, Анон.