***
Хогвартс был наполнен тишиной. В школе было непривычно спокойно без сновавших везде учеников. Но эта умиротворённость вскоре будет разрушена возвратившимися с каникул детьми. Все учителя проводили всё время в своих кабинетах, готовясь к завтрашнему приезду. А домовики, второй день подряд, с утра до ночи готовили разнообразные блюда для праздника. В Большом зале тихо потрескивал огонь в слабо горящем камине, и чаши факультетов были непривычно пусты. Профессор Дамблдор стоял, осматривая, словно замеревшую комнату, задумавшись, ожидая кого-то. За лето он совершенно не изменился. Всё те же очки-половинки сидели на его прямом носу, а серая борода, кажется, стала ещё длиннее. Поседевшие волосы, длинною чуть ниже плеч, были уложены за спину. Повседневный до пола костюм тёмно-бордового цвета, подол которого качался в разные стороны, то ли из-за небольшого сквозняка, то ли из-за того, что директор иногда специально пошатывался. Огромные массивные двери Большого зала вдруг резко открылись, благодаря невербальному заклинанию вошедшего профессора зельеварения. Северус Снейп спрятал волшебную палочку в специальный карман своих чёрных брюк и уверенной походкой направился в сторону чуть ухмыляющегося старца. — На мой взгляд, информацию подобного типа нужно сообщать намного раньше, Альбус, — угрюмо, впрочем как всегда, произнёс Снейп. — И не через посредника. Снейп застыл за спиной директора, сложив руки. Он смотрел на затылок профессора, пока тот не обернулся и ярко-голубые глаза не встретились с тёмно-карими. — Северус, ты же понимаешь необходимость этого, — чуть склонив голову произнёс Дамблдор, пройдя к учительскому столу, и, присев на свой стул, который был выше остальных и украшен позолотой, продолжил: —Дементоры, сбежавший из Азкабана Сириус и Люпин. — Последнего вы пригласили сами, директор, — хоть Альбуса и перебили весьма наглым образом, он, ничуть не смутившись, кивнул, но отвечать на резкий выпад не стал, ожидая дальнейших слов своего подчинённого: — Я ожидал от этого года всего, но помощник, Альбус? Альбус Дамблдор счёл это не столь необходимым, сколько просто интересным. Из-за одной девушки ему было нужно найти помощника для каждого декана. Но она была необыкновенной, по крайней мере он так считал. И никто, кроме него и Северуса, не смог бы её разгадать, именно поэтому он и назначил её помощницей декана Слизерина. Альбус впервые испытывал что-то такое к совершенно незнакомому человеку — девушке. Дикий интерес одолевал его, ведь он даже не знал, как она выглядит, хотя давно мог уже лицезреть её и даже познакомиться, поговорить. Впервые оставив вопрос без ответа, директор поднялся со своего прекрасного стула и направился к двери, ему было необходимо остаться одному, чтобы подумать и отдохнуть перед тяжёлым завтрашним днём. — Боюсь, Северус, сейчас уже поздно что-либо менять, — Дамблдор скрылся за дверью, которая тут же закрылась за спиной мужчины. Северус застыл, не отводя взгляда от закрывшихся дверей, он недоумевал, что происходило со всегда загадочным и улыбающимся старцем. Хотел ли он разгадать тайны? Нужно ли было ему понимать, что хочет предпринять, совершить Альбус Дамблдор? Он не знал, или же, правильнее будет сказать, не понимал — нужно ли ему это. Снейп вдруг встрепенулся и достал письмо, которое полчаса назад принёс ему домовик. На пергаменте в самом конце значилось четыре имени, одно из которых было обведено: Элисия Блэйн. Кто она? Ему было незнакомо ни имя, ни фамилия. Ни один чистокровный и известный род не носил подобную. Прочитав другие, он встретил одну очень знакомую — ученик был студентом в Хогвартсе, когда он только пришёл преподавать. Две другие были уже не так знакомы, но он где-то с ними точно встречался, когда перечитывал списки выпустившихся подростков. Его же помощница была словно фантом, необузданная и неуловимая. И где только Альбус нашёл её?***
Первый день осени всегда был особенным днём, особенно для детей. Снова в школу, кто в последний раз, а кто и вовсе первый. Девушка в чёрном капюшоне выделялась среди всех тем, что, во-первых, бежала, а во-вторых, была одета в чёрную длинную безрукавку с капюшоном. Это в особенности удивляло молодых девушек, которые в этот удивительно тёплый день шли по улице в лёгких и ярких платьях. Девушка вдруг остановилась, посмотрела на наручные часы, которые в отличие от приличий находились на правой руке, а не на левой. Но это можно было объяснить — Элис не хотела закрывать свою прекрасную татуировку. Величественная змея, голова которой уютно уместилась на запястье девушки, а всё остальное тело будто бы скручивало изящную ручку девушки, и хвост кончался на плече. Татуировка на её руке была с тех пор, как Элис себя помнит, то есть с глубокого детства. Её ей сделал отец. Многие сейчас подумали: что за отец такой, что тату ребёнку сделал, а вот — непростой. Блэйн огляделась и, забежав в прощелину между домов, вдруг исчезла. В следующее мгновение на вокзале между платформой 9 и 10 появилась слегка растрёпанная девушка. — Ненавижу трансгрессию, — раздражённо, но тихо произнесла она, поправляя локоны и вновь надевая капюшон. Одного дня хватило, чтобы разузнать как попасть на волшебный поезд «Хогвартс-Экспресс». «Дверь» туда была весьма своеобразная, как считала Элис. Проще бы было сделать обычный портал, там же в школе всё равно есть камины, через которые можно телепортироваться. Хоть в школе и поставлен щит против трансгрессии. Блейн прошла через «дверь», почувствовав себя при этом весьма дискомфортно. Пред ней стоял огромный и длинный чёрно-красный поезд. На это девушка лишь хмыкнула и начала пробираться к какой-нибудь двери поезда, чтобы занять купе. Все ученики, пока что, были одеты в одежду маглов, поэтому разобрать кто где учится было невозможно. Но этот мальчик в очках, в которого она случайно врезалась, явно гриффиндорец, слишком он искренне извинился и улыбнулся. Наконец, попав во внутрь поезда, Элис стала искать купе. Но ей, что странно, не хотелось ехать одной, впервые. Но в то же время, компания не должна была быть большой. Купе попалось идеальное, в нём спал какой-то мужчина. Лицо наполовину было закрыто пледом, а от него самого пахло хозяйственным мылом и молочным шоколадом. Вещей у него почти не было, кроме небольшого портфеля, который лежал прямо над его головой. И это не ускользнуло от зоркого взгляда Элис, она сразу разглядела инициалы, выгравированные на ручке тёмно коричневой вещи, которые гласили: Ремус Люпин. Сняв с себя всё те же красные кроссовки, она закинула ноги на сидение и, последовав примеру мужчины, прикрыла глаза. Нет, она не спала, внимательно вслушивалась в каждый шорох, в каждое произнесённое слово и даже не вздрогнула, когда её купе вдруг открылось. — Идёмте сюда, другие всё равно заняты, — это произнесла девушка. Видеть лица вошедших, а их было трое, Блэйн не могла, но голос говорившей девочки был весьма приятным. Купе закрылось, и Элис почувствовала, как рядом с ней кто-то присел. — Кто это? — спросил другой голос, он показался наивным и довольно детским. — Это Ремус Люпин, а её я не знаю, — капюшон Элис сняла специально, ещё когда зашла в поезд. Слушать чьи-либо догадки о том мальчик она или девочка, ей вовсе не хотелось. — Откуда ты… Гарри, откуда она всё знает? — на наивный голос ответ второго мальчика не последовал, но зато вновь отозвался девичий голос: — Это написано на его портфеле, — вместо ответа послышалось шебуршание, «наивный» встал и посмотрел так ли это на самом деле. Друзья, а это явно были они, немного помолчали, а потом голос подал третий, доселе молчавший человек: — Они точно спят? — задал он, скорее риторический, вопрос, так как друзья промолчали. — Нужно вам кое-что рассказать. Неожиданно для себя Элис заинтересовалась. Какие тайны у детей могут быть, к тому же от взрослых? Эти трое точно гриффиндорцы, от них так и разит храбростью, которой они должны обладать. Блэйн не стала вникать во всю суть разговора, всё-таки подслушивать это плохо, но уловила одно имя — Сириус Блэк. Оно было ей знакомо — сбежавший из Азкабана преступник, который безжалостно сдал Волан-де-Морту Джеймса Поттера и его жену — Лили Поттер. А сейчас он хочет закончить начатое его Лордом дело и убить Гарри Поттера. От их разговора и страха за Гарри Поттера, а это был именно он третьим голосом, Элис чуть не прыснула. Сириус Блэк никогда не был и не будет Пожирателем Смерти, это же смешно. Мало того, что он ученик гриффиндора, хоть и из великого рода Блэков, у него же даже метки нет. Похоже Элис всё же дёрнулась, потому что обсуждение на секунду прекратилось, а после того, как она продолжила притворяться, восстановилось. Она помнила почти каждого Пожирателя Смерти в лицо. Почему почти каждого? После смерти Тёмного Лорда её воспоминания чуть исхудали, да и было ей всего лет десять, когда она впервые увидела каждого Пожирателя без маски. Но, пытаясь вспомнить тот день или убрать расплывчатость на многих лицах, змея начинает нещадно жечь, а голову будто бы бьют со всей силы о стенку, поэтому такие эксперименты на память она старалась проводить как можно реже. Неожиданно поезд начал замедляться, а холод наоборот — распространяться. Послышался треск леденеющего стекла и зубы Рона, как оказалось из разговора зовут «наивного», стучащие друг о друга от мороза. Такое могло начаться только из-за дементоров, в прошлом, прислужников Волан-де-Морта. Первое знакомство с этими существами Элис помнила хорошо, ничем хорошим оно не кончилось, но последующие… Нащупав палочку, она открыла глаза. Никто заметить этого не мог, все, кроме спящего Люпина, уставились на дверь купе, которая начала открываться. Чёрный плащ дементора сразу двинулся на Гарри и начал высасывать из него его воспоминания. Мальчик бледнел на глазах, это было видно даже в лёгкой темноте. Девушка встала, на это обратил внимание даже проснувшийся Люпин, но не дементор: — Эй, мастер поцелуя, — дементор вдруг остановился и бедный мальчик упал на пол купе, но Элис даже не посмотрела на него. Её взгляд был устремлён на дементора, который тоже, кажется, смотрел на девушку, но понять это было довольно сложно. Ни глаз, ни любых других частей лица, кроме рта, разглядеть было невозможно: — Пошёл вон. Дементор, узнав голос, тут же улетел. Наверное, её голос знал каждый дементор, если только Министерство не научилось создавать новых или не нашло их поселение. Благодаря превосходной памяти этих сосущих существ, Элис даже не понадобилась магия. Все уставились на неё во все глаза, похоже лишь она одна оставалась в здравом рассудке. Как только свет включился, а это произошло весьма быстро, и поезд поехал, она произнесла: — Мистер Люпин, у вас точно должен быть шоколад, дайте его им, — достаточно хрупкая Элис каким-то образом подняла мальчика и уложила его на диван. Люпин тут же ожил, начав копошиться в своём портфеле, двое же детей, которые выглядели лет на четырнадцать, подлетели к Гарри, пытаясь его разбудить, восклицая его имя и толкая его. Элис присела на своё место и, обувая кроссовки, стала разглядывать всех участников сего деяния. Гермиона всё ещё была в обычной одежде, как и остальные, впрочем, у неё были каштановые, слегка вьющиеся длинные волосы. Её передние зубы чуть торчали. Фигура была весьма аккуратной и худой. Рон был долговязым и веснушчатым ребёнком, его ярко-рыжие волосы сейчас были в небольшом беспорядке. Гарри лежал неподвижно, густые тёмные волосы покоились на диване, а всем известный шрам был совершенно открыт, поэтому Элисия во всю разглядывала его пару секунд. Когда она перевела взгляд на последнего участника этой сценки, то встретилась с ним глазами. У него были светло-каштановые волосы, едва тронутые сединой и штопанная одежда. Глаза его были сосредоточены, но он не задал ни одного вопроса, похоже посчитав их неуместными в данной ситуации. Он протянул весьма большой кусок шоколадки, Блэйн вначале задумалась, но всё же приняла угощение и поблагодарила мужчину. Как только Гарри очнулся, ему, так же как и всем, дали шоколад. Мальчик был напуган и сразу начал расспрашивать о существе, влетевшем в купе. Мистер Люпин дал весьма ясную характеристику дементора и улыбнулся, когда заметил, что мальчик стеснялся есть шоколад. — Я схожу к машинисту, — произнёс Люпин, но неожиданно застыл в дверях: — Мисс… — Элисия Блэйн, — кивнула она и посмотрела в глаза Люпину. Элис увидела в них столько не заданных вопросов, что невольно усмехнулась. — Мисс Элисия, не сочтите за труд пройтись со мной, — девушка кивнула и пошла вслед за мужчиной. Но, как она догадалась, вёл он её совершенно не к машинисту. Они подошли к самому концу поезда, где не было совершенно ни одной души и Люпин, чуть замявшись, спросил: — Как вы сделали это? — Боюсь, я не могу дать Вам ответа на этот вопрос, сэр, — чуть поклонившись произнесла девушка. — И если Вы сами не решите забыть данный инцидент и не распространяться о нём — я вам помогу в этом. Девушка ещё раз усмехнулась, негромко произнесла: «Прошу меня извинить и не держите зла» и удалилась для того, чтобы вернуться в купе. Профессор проводил её долгим, задумавшимся взглядом. Девушка была ему незнакома, но у него создавалось такое впечатление, что этот безэмоциональный, но одновременно ласковый голос он уже где-то слышал. Почему-то девушка до ужаса напоминала ему его старого знакомого — Северуса, которого уже через полчаса он должен был увидеть. И Римус бы не удивился, если бы этих двоих связывало родство, причём очень близкое, вплоть до отца и дочери. У неё были такие же тёмные глаза и волосы, которыми обладал и мастер зелий. Но отчего-то бывший гриффиндорец откинул эту мысль из своей головы. Осмотревшись по сторонам и не заметив никого, он двинулся в том же направлении, что и минуту назад Блэйн. Двери купе отворились и пропустили внутрь мужчину в тот момент, когда Рон очень наивно спросил у Элис: — Почему ты едешь в Хогвартс? — девушка в отсутствие профессора позволила ребятам общаться с ней в более неформальной обстановке. Обращение на «вы» нервировало её, создавалось впечатление, будто ей не всего лишь двадцать четыре, а уже давно за пятьдесят. Люпин прошёл к своему месту и достал из своего портфеля бутылку воды, отчего-то у него пересохло в горле. — Буду помощницей декана — некоего профессора Снейпа. Кто он вообще такой? — Элис, не скрывая своего любопытства, оглядела всех присутствующих. Она поразила Люпина. Слишком разной эта девушка была в жизни. Подстраивается под ситуацию и совершенно не пытается кому-нибудь понравиться, но в тоже время нравится всем. Она казалась красивой и ласковой, но, словно огонь, могла обжечь. Мужчина настолько задумался, смотря на Элисию, что прослушал как троица всеми силами оскорбляла декана Слизерина. — А откуда у тебя эта татуировка? — спросил на этот раз Гарри, что слегка удивило Люпина. Он во все глаза посмотрел на мальчика, но после перевёл их на татуировку. Огромная змея будто пронизывала его своими ярко выраженными глазами. Она начиналась с запястья и чуть заходила головой на тыльную сторону ладони. Она была просто чёрной, но при определённом освещении казалась зелёной. Теперь Люпин с уверенностью мог сказать, что эта девушка училась на Слизерине. В тот момент, когда он это подумал, Элис быстро на него посмотрела и чуть ухмыльнулась. «Легилимент», — проскользнуло в мыслях у профессора. Кроме Дамблдора, он знал только двух волшебников владеющих этим заклинанием без палочки — это Волан-де-Морт и Северус Снейп. — Без понятия, — странно хмыкнув произнесла волшебница. Она долго не сводила глаз со шрама Гарри, и все ожидали от неё какого-либо банального вопроса, касающегося произошедшего с ним ещё в младенчестве, но вместо этого, продолжая, не стесняясь, рассматривать молнию, она спросила: — А Вы, мистер Люпин, с какой целью в Хогвартс? — Буду преподавать Защиту от Тёмных искусств, — слегка опешив, произнёс мужчина. — Научите меня заклинанию, которое я не знаю или познакомите с каким-нибудь необыкновенным существом? — наконец она обратила своё внимание на профессора, который всё ещё держал в руках уже почти пустую бутылку воды. Он нервно качал её из стороны в сторону, разглядывая движение одной из четырёх стихий. Ремус раздумывал о том, следует ли признаться ей, что он имеет на мысли одно необыкновенное существо и, надо бы заметить, ему самому стало интересно — как оно отреагирует на девушку. — Есть у меня на примете интересный экземпляр, — хмыкнул учитель. — Я приглашу Вас на урок, когда буду показывать его, думаю, он будет одним из первых. И не успела Блэйн сказать и слова в ответ, как поезд начал вновь медленно останавливаться. Только на этот раз остановка была у места назначения. Девушка пыталась разглядеть в окне поезда хотя бы очертания школы, но все попытки были тщетны. За дверью послышался гомон, шум открывающихся дверей купе и крики детей о прибытии. Последнее показалось девушке абсурдным, будто бы никто не заметил, что поезд остановился. Она усмехнулась, нащупала в одном кармане палочку, а в другом уменьшенные в несколько раз чемоданы с вещами, отправилась за третьекурсниками в сторону выхода. За ней встал и пошёл профессор ЗОТИ. Как только поезд покинула добрая половина учащихся, в самом дальнем углу платформы послышался громкий крик: — Первокурсники сюда, идите ко мне, — над всеми, даже над профессором Люпином, возвышался кричащий человек. А был ли это человек? Полувеликан махал свободной рукой, а второй освещал головы подошедших детей, будто бы считая и проверяя их количество. Накинув капюшон, Элисия смешалась с толпой одетых в чёрный юных волшебников и, так же, как и все первокурсники, пошла на зов великана: — Привет, — произнесла она, когда подошла. — Я тут первый раз. Профессор Дамблдор должен был сказать вам обо мне, я помощница Северуса Снейпа, — она протянула руку, и великан, сильно сдавив, пожал её. — Э, да-да, помню, э, так тебя, надо это, как все идти, — великан указал пальцем в направлении, где толпой шли все более старшие дети. Девушка даже не проследила за его рукой, продолжая смотреть в почти заметные из-за пышной каштановой шевелюры маленькие глазки. Из-за этой немой настойчивости лесничий слегка опешил и, чуть наклонившись к девушке, спросил: — На лодке хочешь поехать? — Элис кивнула лишь слегка, но всё же этот жест был замечен. — Пошли. Вместе с детьми они отправились к лодкам. Но оставим нашу героиню и переместимся в Хогвартс, где все уже расселись по местам в ожидании новеньких. Дамблдор бросал встревоженный взгляд на каждого вошедшего, но ему это прекрасно удавалось скрывать ото всех, кроме декана Слизерина. Волнение его было обосновано тем, что все помощники остальных деканов уже сидели возле своих учителей, кроме профессора зельеварения. Стул рядом с ним всё ещё оставался пустым. С минуты на минуту должны были войти в Большой зал для распределения новеньких. Но в этот момент волновался за судьбу девушки не только Дамблдор, а ещё и Римус Люпин. Он потерял девушку из вида, как только они покинули поезд. Хотя, возможно, она сама хотела отделаться от него и отчасти это было правдой. Он отправил Гарри к мадам Помфри, как только они с троицей зашли в Хогвартс. Поэтому за сына своего друга он был спокоен, но почему он волновался за весьма взрослую особу, он не знал. Когда снова показалась тень из-за дверей, почти все подняли на неё взгляд. Элис зашла в зал плавной походкой, всё ещё закрывая голову капюшоном. Девушка оглядела находящийся перед всеми столами длинный учительский стол, стоящий прямо перед ней. Она увидела, минимум три, крайне заинтересованных взгляда. Но улыбнулась лишь одному человеку — Люпину, и этот жест не ускользнул от цепкого взгляда директора школы. — Здравствуйте, профессор Дамблдор, — слегка поклонившись, произнесла Блэйн и, наконец, сняла капюшон. Встретившись с её глазами, он тут же перевёл свой взгляд на зельевара. «И почему все думают о моём родстве с этим Снейпом?» — подумала девушка и тоже посмотрела в ту же сторону, что и директор. Неожиданно она вскрикнула и сжала свою левую руку: из глаз змеи текла кровь. Дамблдор подскочил, а Люпин был в несколько раз быстрее и уже стоял возле волшебницы. — Что с вами? — спросил он взволнованно. Но волшебница не обратила на это внимания, она достала из кармана палочку и тихо начала шептать заклинание, которое Ремус не знал. Во-первых, оно было на странном языке, а во-вторых, она говорила его настолько быстро, что разобрать отдельные слова было невозможно. Элис замолчала, как только из руки перестала течь кровь; на полу также не осталось и следа происшествия. Прикрыв глаза, девушка вновь бросила взгляд на зельевара, который даже не вздрогнул от случившегося, на этот раз всё прошло гладко. Какую-то долю секунды девушка смотрела на зельевара с толикой уважения за его безэмоциональность, но потом выпрямила спину и одарила мужчину самым пренебрежительным взглядом. Бровь декана Слизерина полетела вверх. — Прошу простить меня за данный инцидент, директор, — Альбус кивнул. Он слегка испугался за девушку, но это чувство было на втором месте после интереса: её реакция на Снейпа и её татуировка — словно живая. — Позволите сесть на предназначенное для меня место? Не дождавшись ответа, она тут же юркнула к месту у правой руки зельевара. И только сейчас Элис заметила заинтересованные взгляды всех учеников без исключения. Даже пофигисты-пуффендуйцы смотрели с диким интересом в глазах. Но сейчас её интересовало совсем другое, вернее бесило. Снейп безуспешно второй раз пытался проникнуть в её голову, чтобы извлечь оттуда информацию. Такой наглости она не встречала никогда, хорошо, один раз, но не будет же он весь вечер лезть в её голову. — Мистер Снейп, — тихо позвала она зельевара. Нагнувшись к его уху так, что её губы почти касались его кожи, она произнесла: — если Вы продолжите пытаться пролезть в мою голову — мы не поладим. — И, отстранившись, чуть громче произнесла: — но Вам этого похоже и надо. Северус Снейп даже не посмотрел на неё, мысленно усиливая свой щит. От того, как девушка говорила с ним, у него перехватило дыхание — давно так никто не делал. Ему хватало легилимента Дамблдора, а тут ещё и девчонка. Он старался не обращать внимания на свою помощницу, которая очень мило начала общаться с профессором Трелони — вот они явно поладят, уж слишком обе странные. Погружённый в свои мысли, Снейп даже не заметил, как в Большой зал вошли первокурсники. На этот раз их было чуть больше, чем обычно. Можно надеяться на большой приток в дом Слизерина, а это несомненно радовало зельевара. Снова песня от шляпы о всех факультетах, которая уже значимо поднадоела мужчине, хоть она каждый год и менялась. Но девушке, справа от него, похоже, песня понравилась, она мотала головой туда-сюда в такт музыки. Но Снейп ошибался. Она радовалась другому. Блэйн нашла здесь сына одного из Пожирателей. Белая макушка сына Люциуса Малфоя выделялась на фоне других Слизеринцев. К сожалению, других Пожирателей или их детей она не нашла. Хотя Снейп вызывал у неё подозрение, он вполне мог быть одним из тех, чьи лица она не могла вспомнить. А реакция её тела на его взгляд ещё больше поразила, даже если он один из неизвестных Пожирателей — а таковых она уже встречала — то такой реакции у неё точно быть не должно. Песня кончилась, а Элис всё продолжала смотреть на Снежка — так она стала величать сына одного из высших Пожирателей. От мальчика это не ускользнуло и когда он повернулся на ней, Элис ярко, притворно улыбнулась. Мальчик опешил, отвернулся, но всё чаще сам стал бросать на неё взгляд. Новых Слизеринцев оказалось не так уж и много, как ожидал Снейп, но, по крайней мере, на одного больше, чем у Гриффиндора. Его и профессора Макгонагалл удивило такое резкое пополнение в рядах Когтевранцев и Пуффендуйцев, а вот профессор Флитвик и Стебель были, похоже, счастливы. Элис даже не следила за распределением, она слегка постукивала лезвием ножа по пока ещё пустому кубку. Ей до одури хотелось самой пройти распределение и узнать, куда бы отправила её шляпа, поэтому, когда к волшебному предмету стала подходить последняя юная волшебница, девушка поднялась со своего места и подошла к Дамблдору. Она знала — он ей не откажет. Все профессора наблюдали за тем, как мисс Элисия наклонилась к директору и что-то ему тихо говорила, особенно заинтересован был Люпин. И когда последняя девочка была отправлена в Гриффиндор, тем самым уравняв количество учащихся двух вечно соревнующихся факультетов, Дамблдор вдруг встал и жестом руки остановил профессора Макгонагалл, когда та хотела унести шляпу: — Позвольте представить вам мисс Элисию Блэйн — помощницу профессора Снейпа. Эта юная особа обучалась в Российской школе магии и волшебства, в которой не было такой же системы распределения, — ложь. Самая грустная и противная ложь, которую профессор Дамблдор произносил с такой лёгкостью, будто и не предполагал, что это враньё. Наспех придуманные девушкой слова произвели на директора необъяснимое впечатление. Он впервые общался с Элисией так близко. Он понял про враньё о русской школе магии, но то что она жила в России, показалось ему весьма правдивым. — Поэтому, думаю, стоит ей позволить попробовать. Ученики смотрели с лёгким удивлением, а только что вернувшаяся троица смело закивала, а Рон, который стал уж больно смелым, на весь Большой зал произнёс: — Конечно, — и его подхватили. Большинство Слизеринцев впервые были согласны со словами Гриффиндорца. Элис с лёгкой улыбкой на устах кивнула Дамблдору и направилась к стулу. Так же, как и другие первокурсники, она присела на стульчик, и профессор Макгонагалл одела ей на голову шляпу. Хоть Элис и была взрослее детей, но волшебный артефакт всё равно закрывал ей глаза. Шляпа долго молчала, но вдруг уши Элис оглушил голос, словно бабушка говорила прямо ей на ухо: — Хм, странный экземпляр. Ты подходишь почти к каждому факультету, кроме Пуффендуя. Ты храбра, умна и хитра. Но не всё в одно время. Сейчас ты хитрая, а вчера была храброй. Хм, интересно и трудно, очень трудной. Но всё же, — шляпа замолкла ещё на минуту и после произнесла уже так, чтобы слышали все: — Слизерин!