Загадочная

«Не верь тому, кто говорит красиво, в его словах всегда игра. Поверь тому, кто молчаливо творит красивые дела». Омар Хайям.

      Стоило ли говорить, сколько ужаса вперемешку с непониманием испытывал Северус Снейп, спускаясь по лестнице ведущей в Подземелье. Каждый его шаг отдавался в голове, создавая странное ощущение незнакомое до сих пор. С каждой ступенькой в его голове появлялись всё новые и новые мысли, и последующие отличались от предыдущих. Первым чувством пришло негодование. Почему он должен что-либо рассказывать этой девчонке?! Потом на это место пришло другое — интерес. Ответ он мог услышать какой угодно, но он обязан быть правдивым, ведь таковы условия игры. Однако он был недоволен тем, что ему самому придётся отдавать свою правду за её. Когда же они вдвоём подошли к двери класса зельеварения, Северус совершенно запутался в своих ощущениях. Элис же напротив спокойно наблюдала за тем, как профессор открывал дверь кабинета. Ей не хотелось сейчас влезать в его голову, к тому же это потребовало бы дюжину энергии, поэтому она пыталась прочесть эмоции мужчины по глазам. Но это было так же невероятно, как разобраться в её собственных мыслях. Блэйн не понимала, зачем устроила эту маленькую игру, осознавая, что победителем выйти из неё не факт, что сможет. Молчание между ними продолжалось до тех пор, пока оба не сели на места. Снейп, сложив руки, устроился за учительским столом. Элис устроилась на своей излюбленной парте напротив.       — Итак, профессор, я уступлю вам первый ход, — эта фраза была сказана скорее из-за того, что Элис ещё не разобралась, какая из тем её интересовала больше. Сам профессор, или что тот узнал о её учителе? Второе она всё ещё могла спросить у самого Саймона, поэтому, когда Снейп произнёс свой первый вопрос, Блэйн уже определилась со своим.       — Вы дочь Тёмного Лорда? — Снейп вовсе не хотел узнавать этого, ему просто нужно было подтверждение своих догадок, которые освоились в его голове после разговора с Люциусом. И в своих потайных мыслях он всё же надеялся на их опровержение. В его голове просто не укладывалось, что великий тёмный волшебник мог иметь ребёнка. Это было словно противоестественным. Даже само зачатие казалось ему абсурдным.       — Да. Когда вы присоединились к Волан-де-Морту? — ответ и вопрос вылетели спонтанно и быстро. Слишком резко для Северуса, он не ожидал такого равнодушия. А Элис просто слишком свыклась с этой мыслью. Конечно, она вызывала у неё некое отвращение, однако против естества не пойдёшь. Элис решила не задавать таких глупых и логичных вопросов, перейдя непосредственно к главным. Лучше не тратить лишнее время и попусту не сотрясать воздух. И Снейп моментально понял правила её игры: чем интереснее вопросы, тем лучше. А то, что она называет Тёмного Лорда — её отца, собственным именем, привлекло его внимание даже больше, чем полученный ответ. По боггарту можно было подумать, что Элис боится своего отца, однако в её речи он этого не замечал.       — В тысяча девятьсот семьдесят восьмом, — без запинки ответил Северус, прокручивая у себя в голове информацию, которая ещё не успела сложиться в полноценный вопрос. Почему эта дата была необходима Элис, он спрашивать не хотел — ведь это трата вопроса. А ведь их у него ещё было много. И он имел некое преимущество. Он спрашивал первый, а значит, в любой момент мог остановить эту до ужаса детскую игру. Постучав пальцами по столу, он наконец спросил: — Магии вас учил ваш крёстный?       Элис усмехнулась. То враньё, что девушка сказала ему после своего возвращения в Хогвартс, Снейп запомнил слишком хорошо. А понял ли, что это враньё? Вероятнее всего лишь после разговора с Люциусом Малфоем, который раскрыл глаза не только своему бывшему коллеге, но и ей. Ударение, которое Северус поставил на слово «крёстный», и вызвало лёгкую ухмылку на лице девушки. В её голове вдруг всплыл тот момент, где она упала на грозного зельевара и ей ещё больше захотелось растянуть свою улыбку.       — Саймон Клейс не мой крёстный, и да, он учил меня, но не только магии, — запутать Снейпа и заставить спрашивать её не те вопросы было главной целью Элис. Она продолжала отвечать прямо, но всё равно путала Северуса. Зельевар хотел знать больше, но чтобы получить ответы, нужно нескончаемое количество возможностей задать вопрос. — Как вам ставили метку?       Вопрос показался Северусу странным и неуместным. Тату Элис показалось Снейпу некой разновидностью метки Пожирателей. Возможно, куда сложнее. Ведь по словам Люциуса, когда девочка приходила каждый год в один и тот же день к своему отцу, метка на её левой руке становилась всё длиннее. С чем это было связано, он мог лишь гадать, но единственное логичное объяснение этому он нашёл в том, что девочка росла.       — Тёмный Лорд ставил мне её самолично.       — Вам было больно? — на эмоциях выпалила Элис и даже слегка подскочила на месте. Почему такой банальный вопрос интересовал её? В её голове всё ещё слишком ярко воспроизводилось воспоминание из глубоко детства. Наверное, оно было первым, которое она осознала по-взрослому, ведь ничего до этого момента в её голове не появлялось относительно её детства. Снейп на её двойной вопрос лишь приподнял бровь, он решил на выпад девушки никак не реагировать, посчитав его достаточно интересным. Слово «боль» для Элисии Блэйн значило нечто иное, нежели для Северуса Снейпа. Зельевар чаще всего считал, что для него это слово связано с Лили, но для девушки, по всей видимости, это слово было связано с физическими ощущениями. Возможно, она потеряла всех своих родственников, но были ли они ей так нужны?       — Нет, мисс, — Северус не сводил глаз с её чуть овального личика, наблюдая за тем, как нахмурились её тёмные бровки. Ему вдруг захотелось узнать, сколько ей лет. Именно этого добивалась Элис — его неконтролируемых эмоций. Снейп даже не стал зацикливаться на реакции девушки, полностью отдавшись своим мыслям о возрасте. Когда девушка кинула на него вопросительный взгляд, в голове Северуса уже образовалась шкала примерного отличия в возрасте. Он оценил её годов так на двадцать один, таким образом девушка была младше его на одиннадцать лет. Снейпу с трудом удалось удержать свои эмоции при себе и не спросить то, что образовывалось у него в голове всего за пару секунд. Он вновь скривился от боли в левом запястье и, опустив глаза, произнёс: — Кто ваша мать?       Снейп и не понял, что ударил по самому больному на этот момент, если можно так выразиться. Элис сжала кулаки и отвернулась от вдруг вздрогнувшего Северуса. Мужчина наблюдал за тем, как девушка глубоко вдохнула воздух, а после быстро выпустила. В её мыслях творился бардак, который призрачным импульсом отразился в мыслях Снейпа. Он успел ухватиться за единственное слово, быстро проскользнувшее между разумом девушки и его. Северус слабо понял его значение. «Убил». Убил? Кто и кого? Наверное, её мать. Но кто? В своей секундной слабости Элис тут же упрекнула задетые чувства: самообладание, правдолюбие и гордость. Блэйн даже не пришлось смотреть на зельевара, чтобы понять, что он воспользовался моментом её беспомощности и успел что-то ухватить. Но по мнению Элис, он мало чего мог извлечь максимум из двух уловленных слов.       — Я не помню её, — в словах было много горечи и жалости. Возможно, точно также говорил Снейп о Лили. Любимой Лили, которую он так хотел защитить. Но Северус не испытал к девушке совершенно ничего, даже жалости. Он теперь понял, что испытывал к нему Дамблдор. Нет, девушка не открыла ему глаз. Снейп и так знал, какое место занимал на шахматной доске Альбуса Дамблдора. Он был самой простой пешкой с амбициями короля. Однако Элис на этой доске была почти что королевой. Но она была таковой лишь из-за того, что Дамблдор ещё не разгадал её. Теперь же, когда Снейп мог завладеть такой важной информацией для директора, зельевар понял, что ничего ему не расскажет. Слишком много он отдал и отдаст, чтобы получить то, что нужно Альбусу.       Порядок в мыслях Элис так и не успел уложиться за такое малое количество времени. Она успела заметить за собой, что вовсе не интересуется Северусом Снейпом, в ней плескался лишь азарт. Элис считала, что проиграть в этой игре невозможно, но только в это нещадное мгновение поняла, что если задаст не тот вопрос, то тут же окажется в глубокой и чёрной яме. Ей нужно было спрашивать, имитировать интерес. По отношению к Северусу Снейпу в данный момент она чувствовала себя странно. Словно маленькая, неумелая девочка влюбилась во взрослого, статного мужчину. Нет, нет, любовь не для неё, этот пример звучал неправильно, парадоксально. Элис ещё несколько раз глубоко вдохнула воздух, словно успокаивая свой организм, и задала новый вопрос: — Что произошло с вашими родителями?       Вопрос был скорее взаимным откликом, нежели его вызвал интерес. А Снейп услышал в нём нечто своеобразное, что не мог описать словами. Однако он уловил в своих ощущениях то, что не хочет что-либо рассказывать про свою родню. По крайней, про одного он точно не хотел вспоминать. Мать же для него была чем-то личным. Как любовь к Лили, о которой не должен был знать никто, но при этом могли догадываться. Мать была для него святой, слишком много пришлось перетерпеть этой женщине.       — Умерли, — слишком брезгливо, слишком отрешённо произнёс зельевар. Элис на это лишь понимающе кивнула. Да, ей не нужна эта информация, но она нужна Снейпу. Возможно, для каких-то своих личных целях, а возможно, только ради Дамблдора он устроил весь этот спектакль. Их отношения развивались слишком быстро, это немного пугало Элис. Словно судьба вела их куда-то, а Блэйн совершенно не хотела туда идти, но её пихали и толкали именно в том направлении. Элис всё ещё помнила предсказание профессора Трелони, где она должна была потерять любимого человека, но после найти другого и жить с ним вечно. Вечно. Будто бы речь шла о Джейсе, но это было смешно, он никогда не обратит её в вампира, даже под уговорами и пытками. «Это Ад, а не Жизнь, Элис. Ты слишком хороша для этого» — вампир всегда повторял одну и ту же фразу на протяжении уже стольких лет. Его мнение никогда не менялось.       Снейп не хотел поднимать своих глаз на Элис, вновь чувствовать жжение в левом предплечье. Поскорей бы наступил Хэллоуин, тогда в Хогвартс приедет Люциус и познакомится с дочерью Тёмного Лорда. Тогда Снейп поймёт, жжёт ли рука лишь ему из-за девушки. Ждать осталось не так много, всего неделю. Зельевар не раздумывал о том, какие вопросы мог бы задать. Они приходили ему спонтанно, будто бы он совершенно не интересовался личностью девушки. Тем не менее, следующий вопрос образовался в его голове ещё во время беседы с Малфоем старшим. — Что вы делали после исчезновения Тёмного Лорда?       Снейп сказал «исчезновения», и Элис это отметила. Возможно, даже для самого зельевара это слово не значило ничего, при всём том, Элис всё равно его заметила. Ведь профессор мог вполне сказать «умер». Нет, он совершенно не считал, что Волан-де-Морт был повержен, но мужчина на это надеялся. И эта надежда крылась где-то в дебрях его души, имея возможность исчезнуть полностью или же восстать на поверхность. Имея такие возможности, Северус мог маневрировать, что, собственно, делал даже сейчас. Он играл две роли: Пожиратель Волан-де-Морта и шестёрка Альбуса Дамблдора.       — Путешествовала.       — Это не ответ, — Снейп не любил нечестных игр, а в данном случае недосказанных ответов.       — Но вы ведь не спрашивали, где именно я была, так что, — Элис пожала плечами и встала со своего места. Снейп оценил этот жест окончанием беседы, однако Элис просто переместилась ближе к зельевару, усевшись прямо на первую парту. Блэйн стала накручивать локон волос на свой палец, попутно раздумывая о вопросе. Почему именно в этот момент в её голове всплыл момент на уроке профессора Люпина, где она встретилась со своим боггартом? Ей вспомнился Снейп, который в тот день смотрел на неё с диким интересом. Теперь же ей самой вдруг стало интересно. — Какой у вас боггарт?       Северус всегда считал, что его боггарт — это умершая Лили. Однако и перед смертью девушки и после, его боггартом был и оставался Тёмный Лорд. Впервые он встретил боггарта, когда его способности окклюменции были ещё на достаточно низком уровне. Нет, тогда он уже был Пожирателем, но это вовсе не значило, что он не мог бояться его предводителя. Этот страх был таким, коим его принято считать. Снейп не испытывал его при самом Тёмном Лорде, ни при его отсутствии. Где тогда нашёл эту боязнь боггарт, Северус не догадывался и сам.       — Тёмный Лорд, — ответил он без зазрения совести. Почему он признался в своём страхе так легко? Наверняка потому, что он не считал его своим. Он мог принадлежать даже Дамблдору, Поттеру, но никак не ему. Однако судьба наградила именно его такой фобией. На ответ мужчины Элис вздрогнула. Они похожи. Элис сама по себе боится стать такой, как её отец, а Снейп просто боялся её отца. И дело было не только во внешности. Её наружность её совершенно не интересовала, главное то, что внутри. С детства Саймон учил её тёмной магии, хотя и светлую не оставлял без внимания. Он учил её, говорил, что магия проснулась у неё слишком рано. Нормальным возрастом было примерно лет семь, у Элис она начала проявляться уже в пять. А спокойно её контролировать она могла уже к семи. Так не должно было быть, девушка и сама это понимала. И было это из-за ДНК её отца или магии, которую он мог наложить на свою дочь.       — Почему вы сбежали после того, как увидели своего боггарта? — Снейп давно хотел узнать это, но совершенно забыл об опции этой темы. Как хорошо, что девушка позволила ему вспомнить. Северус совершенно не ожидал услышать правдивого ответа от девушки. Он ожидал чего угодно, но не того, что девушка начнёт целый монолог относительно заданного им вопроса.       — А я уж думала, когда вы спросите! — девушка притворно вскинула руки к потолку, и восхищённо ахнула. На самом деле, Блэйн и не догадалась о том, что Снейп захочет спросить что-то подобное. Девушка надеялась на глупый вопрос о направлении, куда могла она исчезнуть. Ей было нечего ему ответить, кроме как, к сожалению, правды. Нет, она могла соврать, однако к чему бы это привело? К ещё одному вранью в её заполненной ложью жизни. Она уже полна этим по горло, поэтому с неё хватит. Конечно, не настолько, чтобы в порыве помчаться к Дамблдору и всё рассказать о себе. Капелька здравого смысла всё ещё играла в глазах Элис. — Я просто не выдержала, профессор. Волан-де-Морт окружает меня даже после того, как исчез. Я чувствую его не только рядом с собой, но и в себе. Его кровь течёт по моим венам! Словно разрушает изнутри! Иногда я чувствую себя так, как будто поступаю точно так же, как поступил бы и он. Я боюсь того, что стану им. Убийцей и извергом.       Девушка чувствовала себя ужасно слабой. Эти слова говорила не она, не должна была говорить. Наверное, просто какая-то слабохарактерная девчонка наслала на неё «Империо», и теперь Элис не чувствует саму себя, не контролирует. То же самое чувствовал и Снейп, когда поднялся со своего места и встал напротив девушки. Он чувствовал себя странно, он даже не мог найти слова, которые бы описывали это ощущение. Северусу хватило лексикона лишь на то, чтобы назвать это чувство замешательством. Он не знал, что нужно делать с девушками, потерявшими самообладание. Он считал Элисию Блэйн сильной и независимой, однако она была такой же, как и все. И когда эта мысль плотно засела в его голове, он понял, что она не может интересовать его так, как сейчас интересует. Она ведь точно такая же. Пускай её отец Тёмный Лорд, пускай она более сильный волшебник, чем он — плевать, ведь она такая же, как и все. Снейп считал её по-своему особенной — вечно находящийся рядом позитив. Но она была обычной, способной плакать и смеяться невпопад. Со своим монологом она потеряла всё, что доселе испытывал к ней зельевар. Или, правильнее будет сказать, он себя в этом убедил. В глубине его тёмной и неразгаданной души блуждал вопрос: «Что произошло? Куда делась вечно улыбающаяся Элис?» Только сейчас у него появилась мысль, что она ведь тоже человек, который способен на чувства и желания. Впервые Северус испытывал что-то подобное, за долгое время, проведенное без Лили. Однако, несмотря на все свои мысли и чувства, он грубо заявил: — Если вы собрались плакать, то идите к Люпину, у него лучше получится вас успокоить.       Слова Снейпа всегда резали в спину, тем паче сейчас. Однако, вопреки всем ожиданиям зельевара, Элис подняла свою голову, которая до этого момента была опущена. На её лице играла яркая, заразительная улыбка. Такой он не видел у неё до сих пор. Нет, она совершенно не такая, как все современные девушки. Она - исключение из правил.       — С чего вы взяли, профессор? К тому же, сейчас мой черёд спрашивать, — Элис подошла вплотную к зельевару, коснулась своими длинными пальчиками его плеч, таким образом почти опираясь на него руками с обеих сторон тела. И наклонилась к уху, почему-то это стало излюбленным действием девушки, относительно зельевара. Северус вздрогнул, но не отпрянул. Метка стала жечь сильнее, чем обычно. Но он старался не реагировать на это, сжав кулаки и ожидая чего-то, сам не зная чего. Волосы девушки щекотали его шею, а ухо опаляло её горячее дыхание. — И я ведь такая обычная, профессор, — Элис отходит от него и сама занимает бывшее место мужчины за учительским столом. — Когда вы родились?       Снейп несколько раз напряжённо втянул в себя воздух. Она слышала каждую его мысль. А не слышит ли сейчас? Подлая и наглая девчонка, нет, её нельзя недооценивать. Всё-таки она - дочь Тёмного Лорда, и всё, что находится на чёрной полосе ей не чуждо. Блефовать в особенности. Он повернулся к ней на носках своих чёрных туфлей. Северус приподнял свою чёрную бровь, заметив расположение девушки, но решил это никак не комментировать. Игра ему уже значимо поднадоела, и у него появилось намерение поскорее её закончить.       — Девятого января тысяча девятьсот шестидесятого года, — почти шёпотом произнёс мужчина, тем самым показывая своё недовольство всем происходящим. То, что девушка нарушает его личное пространство, слегка доводило его. Ведь никто до этого так не делал, по крайней мере по своей воле. Элис же касалась его так, будто он был кем-то большим, нежели даже друг. Однако он не был для неё даже им, да и не горел желанием им становится. — А вы?       — Седьмого ноября тысяча девятьсот шестьдесят девятого, — Элис младше Снейпа на девять лет. Это означало, что девушке уже двадцать четыре, и скоро будет двадцать пять. А ведь он ей дал лишь двадцать один, ошибившись при этом аж на четыре года.       Неожиданно Элис поднялась с повседневного места декана Слизерина и направилась к двери. Ей самой надоел диалог с профессором, на который она потратила около получаса. Вместо этого она решила отправиться в библиотеку, в которой ещё ни разу не была. Элис не разобралась, вышла ли она из этой игры победителем или осталась внизу. За одну секунду ей вдруг стало совершенно всё равно. Она узнала от Снейпа всё, что ей было нужно. В любом случае, она каждый раз могла продолжить игру, ведь последний вопрос остался за ней. Но остановившись у двери, она вдруг поняла, что ещё по крайней мере один вопрос остался без ответа:       — Профессор, — позвала девушка мужчину. Тот тут же поднял голову, но смотрел куда-то поверх головы Элис. Из-за метки, догадалась девушка и усмехнулась. — Я задам вам последний вопрос, оставив право возобновить игру за вами. Вы всегда ходили в чёрном?       Вопрос застал Северуса врасплох. Ещё никто и никогда не бросал его минусы ему же в лицо так просто. Она спросила это так, будто бы не указывала на недостатки, а говорила о погоде. Причём очень прохладной и облачной. Он даже не заметил, как его губы сами произнесли «Да». Снейп даже не увидел, как девушка кивнула и удалилась. Этим самым глупым вопросом она отдала ему право играть дальше. И он был уверен, что воспользуется им обязательно. Только чуть позже, когда в его голове образуется вопрос, который по-настоящему будет стоить внимания. Северус отпрянул от парты и широкими шагами направился в свою комнату. Ему как никогда нужно было побыть в одиночестве и подумать о том, что только что произошло между ними. Что мог означать каждый вопрос и каждый ответ? Была ли в них какая-нибудь логика, или они были просто произвольными? Дверь за его спиной закрылась, будто отделяя его от того, что случилось пару минут назад.       Двое обитателей Подземелий разошлись в разные стороны. Каждый погружённый в свои мысли и желания. Но никто из них не заметил сидящую в тёмном углу класса зельеварения крысу, которая, несколько раз пискнув, побежала к двери, ведущей на выход, и просунулась в маленькую щёлочку.