Загадочная

Потерян в суете мыслей и гонок за правдой, которой, кажется, не существует

      До этого призрачного, неясного, странного момента всё казалось мрачным, сейчас же стало тёмным, как январский вечер. Дни перестали радовать приятной погодой, начиналась зима, появлялась теперь снова родная меланхолия. Было даже как-то приятно, или, повторяясь, так просто казалось. Мысли путались, убегали, вели между собой странные скачки слов, на подобии «Кто быстрее». Как глупо, ведь и так, и так эта глупая история идёт, плывёт, бежит с одной скоростью — подбитого животного, которым являлось Элисия Блэйн. Она не скупилась на неприглядные сравнение, раньше показавшиеся бы ей оскорбительными. Стало всё равно. Дом опустел, камин погас, огонь больше не согревает жителей и не потому что не горит, а потому что некого греть. Сердце опустело. Почему? Вот именно, почему? Какая ирония искать причин, прекрасно имею ввиду — единственная причина это ты сама. Твоя глупость, твоя самовлюблённость, твоё полное игнорирование того, что лежит прямо перед носом. Как безрассудно! Она называла себя умной, но снова и снова задавалась вопросом: куда подевался этот блестящий интеллект в нужную минуту? Голос в её голове напоминал тон Снейпа и шептал: что-то не так, мисс Блэйн, или вы наконец поняли, как беспомощны и бесполезны? О, да, она поняла…       — Найти тебе учителя? — Джонатан усмехнулся. Совсем недавно он был в городе, где прекрасно поживился, а потому, пребывал в нескрываемо прекрасном расположении духа. Впервые, за эти долгие месяцы. Заявление его милой подруги развеселило вампира, найти учителя для драк в её то положении! — Нет, ты же сама понимаешь, что доверять кому-либо сейчас крайне опасно.       Блэйн вздохнула и обратно осела на диван, перед тем подорвавшись с места в некой неожиданно появившейся эмоциональной возбуждённости. Уэйту казалось, что она бледнела и словно исчезала на глазах. Глаза, её прекрасные тёмные глаза, теряли ту искорку и рвение к жизни, что имели раньше. Волосы теряли свой цвет и, он замечал это когда расчёсывал её, выпадали с каждым разом всё больше. Ребёнок убивает её, думал он, но вслух ничего не говорил, в который раз радуясь, что Элис теперь не умеет читать мысли. Какое прекрасное ощущение, если бы не но… Всегда это раздражающее, однако необходимое, кажется, в каждой жизненной ситуации «но». Его дорогая подруга исхудала, тем не менее каждый раз предлагала свою кровь в качестве, как она сама это назвала, «небольшого перекуса». Существо, сидевшее в ней, было ему омерзительно, а запах, этот мерзкий приторный запах, преследовал его даже во снах. Его передёрнуло, однако он быстро вернулся к нормальному состоянию, доказав это лёгкой улыбкой на устах.       — Но, — девушка, сидевшая на диване оживилась, мигом выпрямилась, аккуратно приобняв себя за живот. Этот жест вошёл в привычку, осуществляя его она по-настоящему чувствовала себя матерью, оберегающей своё чадо. Разве это не прекрасно? Нет — ответил бы Джонатан. — Я сам могу научить себя.       — Ты? — Элисия расслабилась, усмехнувшись, она облокотилась о спинку дивана. — Чему ты можешь меня научить? Махать шпагой?       Джонатан не понял сарказма, а потому попросил её продолжить.       — Джонатан, пойми, я хочу защищаться, вернее, защитить нас с моим ребёнком. Если сюда кто-то ворвётся, я не могу сидеть сложа руки и ждать, пока ты или Саймон в который раз спасёте мою шкуру. Шпага вряд ли мне поможет, хоть и кулаки, конечно, тоже не очень будут полезны, — отчаянию не было предела. Ей вдруг стало понятно, как чувствуют себя герои из книг, потеряв незначительную для окружающих, но нужную только им вещь. Безысходность одолевает, но сила в том, чтобы не сдаваться. Разве не это раз за разом твердят в фильмах, пишут в романах? Но так ли легко осуществить это в реальности? Что за бред, конечно же нет. Нет, но ей нужно бороться, уже не для себя, а для своей дочери. По крайней мере ей казалось, что это будет дочь. Она даже придумала ей имя — Джиа, в честь матери, которой она так и не вспомнила. Саймон на это заявление, лишь грустно улыбнулся.       — Шпага тоже подойдёт, — важно произнёс вампир и резко вскочил со стула, на котором сидел в течении нескольких часов подряд, погружённый в мысли. Подскочив к дивану, он аккуратно приподнял Элис и, лёгкими движениями направляя её тело, заставил встать в нужную стойку.       — Ты хочешь научить меня ещё и позиции! Вряд ли Пожиратель будет оценивающим взглядом следить за тем, какую позицию я приняла и правильно ли согнуты мои ноги, — они смеялись, как не смеялись раньше никогда. Такой жизни не наблюдалось здесь, в этом старом, измятом временем домом, давно. Но резкий порыв перемен оживил его, всё неожиданно показалось таким красочным, красивым, настоящим, что хотелось кружится в странном танце вечность.       Входная дверь напугала их, ударившись о стену. Саймон влетел в гостиную и его обычно уверенное выражение было стёрто, взамен появилась лёгкая паника. Паника ли? Испуг? Мужчина громко захлопнул за собой дверь, опёршись о неё всем телом. Блэйн и Уэйт тут же отпрянули друг от друга, как застигнутые врасплох подростки.       — Я рад вашей идиллии, но, — Джонатан невпопад хмыкнул, и снова здравствуй, «но». — у нас гости.       Вампир быстро отвёл девушку в спальню, усадив её на кровать и, прикрыв округлившийся живот одеялом, приказал сидеть тихо. Блэйн задержала дыхание, изредка втягивая, наполненный атмосферой неизвестности, воздух. Тишина. Это затишье пугало. В такие моменты можно ожидать чего угодно, в нашем случае кого угодно. Однако, точно не того, что случилось в следующую секунду. Входная дверь вновь с оглушающим звуком ударилась о стену.       — Я буду говорить лишь с ней.       Нет. Не может быть. Подтянув одеяло чуть ли не под самое горло, девушка прикрыла глаза и в ткань прошептала:       — Северус.       Он появился в дверном проёме спальни буквально через пару секунд, позади показался Уэйт, явно против данного столь неожиданного заявления. Саймон стоял без движения, он знал, что их нашли и знал, что он пришёл ей сказать. Сжав зубы, он вышел на улицу, к своим розам, что так любил.       — Джонатан, всё в порядке, оставь нас, — вампир успокоился, лишь внешне, и закрыл дверь за спиной столь противного ему человека. Блэйн же в этот же момент приняла более удобную позу, чтобы живот ни в какой момент их вероятнее всего короткого разговора не был заметен. «Не думай, не думай, не думай» — как мантру твердила она себе, только бы он не читал её мысли, только бы не читал. А он и не читал. За это время мужчина нисколько не поменялся, разве что взгляд его становился всё тяжелее, а держать зрительный контакт было просто невозможно. Одет так же с иголочки, неизменная чёрная мантия, скрывающая сюртук. Трансгрессировал, потому что одежда его не слишком готова к началу зимы.       Снейп сразу заметил, и вовсе не по мыслям в головах обитателей здешнего строения, а по выражению их лиц, что ему здесь вовсе не рады. Несмотря на то, что он для них сделал, несмотря на то, что сейчас для них делает. Приподняв уголок губ в неуместной усмешке, профессор зельеварения подошёл к единственному окну в помещении.       — Не поймите моё появление неправильно, мисс Блэйн, наши отношения остаются на том же месте, где мы остановились, когда вы покидали мой дом, — но почему её сердце бьётся так сильно? Потому что ты носишь его ребёнка, Элис — подсказывало сознание, однако Блэйн тут же снова шептала, казалось, даже вслух: не думай, не думай. — Что вы сказали?       Девушка лишь отрешённо махнула головой, продолжая, как сумасшедшая, повторять про себя одно и тоже.       — Вас обнаружили, мисс Блэйн, вы должны бежать, — дыхание остановилось, пульс перестал отдавать в ушах. Не подняв на него взгляд, она сильно сжала в руках одеяло. Это было ожидаемо, как бы они могли скрыться от такой силы, как Тёмный Лорд. Безрассудство, их разумы окутало мальчишество. Она должна была бы спросить, всё ли хорошо с ним, не заподозрили, не уличили ли его в обмане. Она должна была спросить хотя бы, почему он их защищает. В это же мгновение продолжая тихо сгорать внутри от распирающих чувств и продолжать молчать. — И ещё кое-что…       Честное слово он не хотел этого говорить, хотел умолчать, забыть упомянуть об этом, а вспомнить только через некоторое время после выхода из её дома, но память сыграла жуткую шутку, заставляя припомнить и принуждая сказать. Ох, пусть кто-нибудь хоть раз встанет на его стороне, он, правда не хотел. На лице по-прежнему сияло безразличие, а потому, голос не дрогнул — и комната погрузилась в атмосферу сказанных слов.       — Люпин мёртв.       Она резко вскинула голову вверх, глотая воздух широко открытым ртом. А как бы она отреагировала на известие о его смерти? Так же холодно, как на прошлую новость? Уверен, да. Его вдруг охватило омерзение, и мужчина снова отвернулся к окну, не желая видеть этих ярких, таких ярких, эмоций, появившихся на её лице. Ему было противно от самого себя, но губы, игнорируя все посылы разума, продолжали складывать из себя образы букв.       — Его убил Сивый, не так давно он так же женился, а потому его, пока не рождённый, ребёнок останется сиротой по отношению к отцу.       Блэйн стиснула зубы, кое-как сдерживая слёзы. Почему он? Почему сейчас? Как? Война ещё не началась, а уже погибают лучшие люди, известные ей. Хотелось узнать, как погиб её друг, так грубо покинутый ею, но сил вслушиваться в безэмоциональный тон не было. Снейп же другой! Перед кем тут гордиться, зачем он строит из себя непонятно кого?       — Уходите.       — Простите, что? — он вздрогнул, погрузившись в свои мысли, он не слышал уже ничего. Обернувшись и вновь взглянув на её лицо, он вдруг понял, как сильно изменили её эти месяцы. Или полное отсутствие магии? А возможно Тёмный Лорд наложил своего рода проклятие на неё, во время «передачи» магии. Как бы странно это не было бы признавать, он бы не хотел, чтобы последнее было правдой, как бы странно это не было бы признавать, он бы хотел, чтобы она попросила его помочь. Он бы помог.       — Уходи, Северус.       Казалось, что она тонула. Зыбучие пески отчаяние поглощали без остатка. Останется ли крупица её самой, её хамоватого характера, если уже в самом начале, потеряв одну веточку, а решила целиком ломать ствол. К чему такие риски? А вдруг Саймон прав, может без ребёнка было бы проще? Элис не заметила, как он вышел, как не закрыл за собой дверь, как не проронил ни слова наверняка подслушивающему Уэйту. Ушёл, тем и лучше, думали все трое, при этом, тайно, были ему за всё благодарны.       — Джонатан, — вампир тут же скромно переступил порог комнаты, неуверенно спрятав руки в карманы брюк. — Я знаю как назову своего сына.       — Как? — голос слегка дрогнул, он знал, что сейчас не должен медлить, а быстро собирать все имеющиеся вещи и бежать, бежать вместе с ней, как можно дальше от этого места. Но упорно ждал, пока она произнесёт своё решение.       — Я назову его — Ремус.