Ласка с веером

15 глава Пациент лежит спокойно и даже, кажется, слегка задремал. Что даже странно, учитывая пунктик Учиха насчет прикосновения к лицам — а особенно к векам. Сузуме чуть слышно бухтит про самонадеянных идиотов. Прекрасно её понимаю, знаю, каких трудов подруге стоило отловить неугомонного младшего брата. И это при её опыте! Талантливый парнишка! А причина проста — бдительная сестра заметила, что он начал щуриться. Действовать приходится чуть ли не ощупью, восстанавливая всё, что успело разрушить мангекё. Наконец с облегченным вздохом разогнулась и прогнала по телу чакру. Сузуме ставит на столик поднос с приготовленными лекарствами и бинтами и принимается за работу. Накладывает на веки брату смоченные в настое тампоны. Активирует шосен с таким видом, что становится ясно: не выпустит братца, пока его здоровье не будет её устраивать Подтягиваю к себе карточку. Сейчас сделаю нужные отметки и заодно посмотрю, кто из коллег щелкает клювом. Канон оказался неточен и в этом. Первые мангекё у Мадары и Изуны? За столько поколений? В эпоху войн-то? Да коне-ечно! Уже сейчас в клане семь человек, у которых томоэ могут сливаться в дивные узорчики с разными способностями. Мы с братом в эту семерку не входим и, может, даже и не войдем — события меняются. Хватило бы чакры, а потрясений хватает! — И в следующий раз не пропускай медосмотры Ио-ча-ан! — медово пропела Сузуме. — Я не маленький! — возмутился парень. — Был бы взрослым, мне бы не пришлось тебя отлавливать по всему селению! — парировала подруга. — И никакого шарингана в ближайшие пять дней! Глазам нужен отдых. А если сбежишь на миссию… Но какая кара за это последует, мы узнать не успели. Тревожная вспышка чакры — и живой вихрь по коридору. — Изуна-химе! — Хикаку чуть не снес собой седзе. — У нас предатель! Маршрут группы наследника теперь известен противнику! Влетевший следом за ним Кохаку шипит сквозь зубы что-то матерное. Кисточка хрустит в пальцах. Падает на пол сбитый поднос. — Кто? — Давлю желание сорваться с места и бежать на помощь. Сейчас нужно понять, что успеем сделать. — Когда стало известно? Сколько у нас времени? — Нобу, — едва не рычит обычно сдержанный Хикаку, — а ведь в том отряде его брат! Хару-сан только что прислал ворона. И я не знаю, сколько осталось времени! — Кто ещё знает из клана? — Никто. — Иори-кун, — надо занять шебутного братца Сузуме, пока за нами не увязался, — сообщи обо всем Томайо-сама. И только посмей умолчать, что сейчас ты не боец! Хикаку, сообщи о срочном сборе остальному отряду, выходим через час. — Усилием воли назвала такой срок, нельзя бежать без сборов. — Сузуме, Кохаку, на вас медикаменты, найдите ещё хоть пару ирьенинов, способных участвовать в боях! *** Успеть. Свист ветра в ушах. Успеть. Мелькают вокруг деревья. Успеть. Набатом стучит сердце. Бежать-бежать-бежать. Ещё быстрее! — Кохай! — голос Кохаку пробивается как сквозь пелену. — Мы все выдохнемся! — Сбавьте темп. Я пойду вперед. — Слова вырываются шепотом. На всякий случай дублирую их жестами. Нельзя медлить! Алая пелена перед глазами. Надо успеть! В памяти сплошные провалы, всё помнится кусками. Перепаханное техниками поле. Кровь. Тела. Каким-то образом уже рядом с братом. В теле кипит огненная чакра. Кохаку, склонившийся над раненным. Внезапная атака в открытую спину. Не успею! Рури рывком оказывается между лезвием и Кохаку. Ярость. Глаза резануло болью. По щекам течет что-то обжигающе-горячее. К губам подносится чашка. Вот только понять что в ней не получается. Да и не нужно. Вкус не ощущается. По лицу скользит влажная ткань. Кохаку? — Изуна! — по телу как разряд проносится чужая чакра. — Да отлипни ты наконец! Сузуме. Трясет за плечи. Смаргиваю наваждение. Палата в госпитале. Вдох-выдох, ровное дыхание, размеренный стук сердца. Рури спит, под одеялом не видно бинтов, и можно подумать, что ничего и не было. Вот только перед глазами отчетливо стоит картина лезвия, выходящего прямо из середины веера на спине. *** Впервые за долгое время я именно проснулась, а не «восстала из мертвых». Некоторое время тупо смотрела в потолок, пытаясь понять, что вообще происходит. Состояние было благостным-благостным. Интересно, что могло так поспособствовать отдыху? Воспоминания нахлынули волной. Хватаюсь за голову. Но вот незадача, обрывалась память как раз на моменте, когда я пыталась выцарапать из лап шинигами очередного родича. Почувствовав в доме только Хану-сан, отправилась приводить себя в порядок. Свежая юката, отмытая кровь и расчесанные волосы ставили в тупик. То ли на рефлексах сама все проделала, то ли кто-то помог. Желудок требовательно заурчал, напоминая, что в последний раз поесть удалось давно. Ноги сами развернули в сторону кухни. Увидев меня, женщина охнула, а затем согнулась в низком поклоне. — Хана-сан? — голос стал неожиданно хриплым, ощущение грядущих проблем стало чуть ли не физическим. Восприятие до сих пор было как сквозь толстое одеяло, но интуиция все еще продолжала работать. Подошла и, заставив подняться, бесцеремонно сгребла в охапку. Женщина плакала беззвучно, до боли вцепившись в плечи. Запоздало доходит, что среди погибших был её брат. До возвращения Кин еще пару дней. Их надо пережить. И пусть только попробует не вернуться! Почувствовала чакру брата. Шаги, слышимые не ушами, а интуитивно. Мадара растерянно замер на пороге кухни. Встречаюсь с ним взглядом. Секунда. Две. Брат, решившись, скользнул внутрь, обнял нас обеих. От еще одного прикосновения Хана вздрогнула, разжала пальцы, беспомощно глянула на нас. И в этот момент желудок в очередной раз напомнил о себе. — Ой! — женщина окончательно опомнилась. — Изуна-сама, вы же так ничего и не съели вчера! — выскользнула из объятий и принялась вытаскивать из комода тарелки. — Умеешь ты приводить в чувства, — с едва заметной улыбкой шепнул брат. Внимательно вгляделась в его лицо. Бледнее чем обычно, под глазами залегли тени, а волосы настолько топорщатся, что в руки сам собой просится гребень. Но главное — в глазах нет вчерашнего обреченного желания поубивать всех и сдохнуть самому. — Чем вчера дело-то кончилось? — задала животрепещущий вопрос, делая мысленную пометку после завтрака заняться прической брата. — Что старейшины? — Шелковые, но когда опомнятся, крови попортят. — Чем это ты их так впечатлил? — Я? Это твоя работа! — Как? И когда? — подобное заявление вогнало в ступор. — Вышибла дверь, явилась перед всеми в заляпанной кровью одежде и с по локоть окровавленными руками, — неспешно начал Мадара. Ой… — Лицо тоже в крови. Ой! — Ки как у биджу. О-ой! — И потребовала немедленного всеобщего обучения шосену. А еще заявила, что тем, кто будет мешать или вредить нашим начинаниям, вырежешь язык через задницу. У меня задергалось веко. — А потом? — вышло очень тихо и сипло. — Ты вмешался? — Знаешь, ты моя любимая имото, — очень серьезно ответил Мадара, — но в тот момент что-то не рискнул лезть. Прибежали твои подчиненные, тоже в крови, и очень вежливо увели тебя прочь. Вздохнула. Вот, значит, кто обо мне позаботился. — И часа через два тебя ждут ученики. Чуть не подавившись, вылупилась на брата. — Я взял на себя смелость обещать, что смогу убедить тебя, что всеобщее обучение это чересчур, хватит и по ирьенину в каждую группу. — В темных глазах мелькнули искорки смеха. — Так что будет по два-три представителя от каждой ветви. — Показывай, что я там устроила. Вынырнув из гендзюцу, вздохнула. М-да, ирьенин после дежурства это страшно, а у меня еще и блоки слетели. Даже страшно представить, как отреагируют ребята на необходимость ставить учебный процесс столь быстро. — Что сейчас будешь делать? — аппетит совсем пропал, но заставила себя есть. — Нужно разобраться с бумагами, — потер виски брат. — Их там уже много скопилось. — Подождет. Иди к людям, подключись к подготовке к похоронам или погони на тренировки. Они сейчас все осознали. И важно, чтобы ты был вместе с ними. Шуншином пролетела поселение, остановившись лишь у госпиталя. Перешагнула порог с некоторой опаской. Никто не шарахнулся, уже хорошо. И эмоциональный фон на удивление хороший. Рядом материализовался слегка помятый и непривычно серьезный Кохаку. Передал исписанные аккуратными кандзи листки. Глянув, с удивлением поняла, что это сводка по вчерашним пациентам. Быстро пробежала взглядом. Стабильно. Ну, хоть немедленно к ним бежать не надо. — Изуна-сама, а сколько примерно будет учеников? — поинтересовался парень. — Около трех десятков, — вздохнула, сама пугаясь этой цифры. Это больше, чем сейчас полноценных медиков. — Нормально ещё, — кивнул Кохаку. — Рури подготовила план. Проверим знания, разобьем на группы, курировать будем сами. Сузуме нашла помощников и взяла на себя смелость подготавливать погребение. Временный кабинет подготовили. Да из какого они сплава? Плюнув на все приличия и последствия, завалились следом за мною на совет, полезли под горячую руку, и, что-то мне подсказывает, не окажись рядом девочек, Кохаку не постеснялся бы лично оттащить отмывать в офуро. Стоп, какой кабинет? И какого биджу Рури что-то делала?! Ответ нашелся быстро — отгороженный ширмой кусок лаборатории, где мы обычно и заседали. Просто притащили столик, татами и письменные принадлежности. Там сейчас что-то строчила Рури. — Простите за самодеятельность, — обнаружившаяся там же Сузуме с поклоном передала свиток. — Я извлекла глаза и отдала все необходимые распоряжения. — Учебный план составлен на утверждение, — Рури скованно, но тоже согнулась в поклоне. — Спасибо, — в глазах защипало. Выдохнула и взяла себя в руки. — Так, это что за церемонии? Я все та же Изуна. Пожалуйста, не разводите официоз. Рури! Что это за нарушение режима?! С твоей раной покой нужен! — Кохай, — на плечо легла рука Кохаку. Девушки быстро переглянулись и сгребли нас обоих в охапку. — Я ведь тоже хороший ирьенин, — улыбнулась Рури. — И уже достаточно исцелилась, чтобы работать с бумагами. — Ши но Химе* тоже нужен отдых. — Сузуме хитро улыбнулась. — Как-как? — показалось, что ослышалась. Хотя чего-то подобного стоило бы ожидать. После такого могли и похлеще обозвать. — Ши-химе. Твое прозвище со вчерашнего дня, — пояснила Рури. — Слышала бы ты, с какой теплотой его произносили. Подобное заявление вызвало ступор. Шиноби, конечно, народ стукнутый. Но такое прозвище и теплота? Интересно от кого? То ли произнесла это вслух, то ли выражение лица было красноречивым, потому что Сузуме продолжила. — От ирьенинов, от тех, кто выжил благодаря твоему срыву, от их близких. Смотри. В который раз нырнула в гендзюцу. Странно видеть себя со стороны. Еще большее удивление вызывает то, что происходило под руками. Это не мой уровень. Сращивать такие раны чуть ли не мановением руки. Понятно, почему потом было так плохо. Видимо, произошел тот самый скачок в силе, который рано или поздно случается у ирьенинов, делая их по-настоящему страшными противниками. Скинула иллюзию и, поблагодарив Рури кивком, притянула к себе папку с милой пояснительной запиской «для тех, кому медицина — лес Сенджу». Быстро пробежала взглядом учебный план для новичков, ознакомилась с более продвинутыми курсами. Однозначно утверждать. Выслушала отчет Сузуме, дала на все добро. Необычно вежливая Юрико-сан сообщила о приходе будущих учеников. Справимся. Мы должны справиться. (Ши но Химе — принцесса смерти) *** Влетев в комнату, чуть не врезалась в спину резко затормозившего брата, уже догадываясь, что увижу. Тела, подготовленные для погребения. Обошла замершего Мадару. Шаг, второй. Время словно замедляется. Воздух густеет. Опускаюсь на колени рядом с телом. Активирую шосен и провожу ладонью над развороченной грудной клеткой. Закусываю губу от осознания повреждений. Вкус крови во рту. Без шансов. С такими травмами, да в поле, справился бы кто-то формата Хаширамы. Тянусь рукой к другому погибшему. Почти разложившийся яд животного происхождения. Этот, при своевременно помощи, мог бы и выжить. Руки задрожали. Это я еще не осмотрела остальные тела. А сколькие из них могли бы выжить? Легкое самогендзюцу на эмоции слетает, чувствую, что по щеке катится обжигающе-горячая слеза. От осознания собственного бессилия хочется рвать и метать. Удушливой волной упало давление знакомого ки. Подняла взгляд на брата. По его щекам катились алые капли. — Оставьте нас. — Короткий приказ, от которого еще остающихся поблизости соклановцев как ветром сдуло. Подошла к брату и, крепко обняв, притянула к себе, запустила пальцы в жесткие пряди и слегка надавила на затылок, побуждая уткнуться головой в плечо. Вдох-выдох, взять эмоции под контроль. Это не первые и не последние смерти. Сосредоточилась, вновь накладывая самогендзюцу. Когда оно слетит, мне будет плохо. Но это будет потом. — Я уже в порядке, — давление ки потихоньку слабеет. — Нужно готовиться к похоронам, назначить сбор старейшин. Тебе надо в лазарет. Как же не вовремя уехал отец! *** Вошла в комнату, окинула взглядом безучастно смотрящего в потолок ребенка. Подошла, опустилась рядом с постелью. — И что это значит? — устало поинтересовалась у мальчишки. — Я не могу продолжать путь ниндзя и не хочу быть обузой клану! Лучше бы не выжил! — Вот только не надо обесценивать труды и своих напарников, и медиков. — Вышло несколько резче, чем надо бы. Загнала поглубже раздражение и постаралась говорить мягче. — Кто сказал, что ты обуза, Катсуо-кун? Мальчишка опустил взгляд. — Но какая от меня теперь польза клану? — В стране Ветра есть клан марионеточников, для них потеря конечности — не редкость. — Акасуна, — продемонстрировал осведомленность пациент. — Но ведь это какая-то техника. — Я ее узнаю. Чтобы больше никому не пришло в голову такого решения проблемы. Но ты дай слово, что не будешь пытаться убить себя и выполнишь рекомендации ирьенинов. — Я... я обещаю. Но ведь даже протез не даст мне возможности использовать стихийные техники. — Значит, пойдешь по другому пути! — и этот туда же, лишь бы посильнее жахнуть. Что поделать, если для большинства бои кажутся единственным маршрутом. — А пока, чтобы не скучал, я принесла тебе почитать. — Распечатала несколько копий свитков. Мальчишка неловко развернул один из них. — Фуиндзюцу? — Твой сенсей сказал, что у тебя неплохие задатки. Уровня Узумаки никто и не ждет, но выйти на уровень мастерства для нашего клана ты сможешь. Ведь тут не нужны стихийные техники. Кажется, меня уже не слышали. Помассировала виски. Хорошо, что тут нужно было лишь слегка подтолкнуть. Теперь придется убедить родных отпустить меня в Страну Ветра. Вот еще головная боль. Но это решит проблему с потерявшими конечности бойцами. Ведь этот мальчишка не единственный. Не все, как Тора-сенсей, сохраняют ноги-руки и на момент травмы достаточно сильны и опытны, чтобы найти себе другое занятие. Ирьенины могут многое, но иногда после техники от конечности не остается вообще ничего — или же такой фарш, что собирать просто нечего. *** Брат с абсолютно трезвым видом сидит на татами и хлебает саке как воду. Подавляю желание скривиться. Понимаю, много чего навалилось, но такой способ снять стресс не выход, обязательно сделаю так, чтобы родичу утром было очень плохо. Вновь пытаюсь сосредоточиться на бумагах. — Как это вообще возможно, — пробормотал Мадара, обращаясь в пустоту. — На что он вообще рассчитывал? Не мог же быть таким идиотом? Настолько сильно под влиянием медовой куноичи клан ещё не подставляли. Вздохнула. Мадара прав. Одно дело обласкать словами и телом такого вот «неоцененного таланта», подбив убить лично или заманить в ловушку сильного бойца. Или вызнать какие-то незначительные тайны. А вот так подводить под удар большой отряд, ослаблять родной клан, при условии, что сейчас поддержку получить больше не от кого... Глупость, конечно, безгранична, но сейчас верность клану впитывается с молоком матери, вбивается с первых сознательных дней. — А другой идиот прямо в лицо бросил обвинение, что наследник убил товарищей ради силы. — Отложила в сторону показавшийся подозрительным отчет. На свежую голову гляну. — И, знаешь, могло б и сработать. Ты сильный, выжил бы, но вернулся бы один из всех и с новыми глазами. А сейчас достаточно свидетелей, которые готовы предателя сожрать и не стесняются высказываться на весь клан. — Его судьбу решит отец. И кстати, почему ты просила молчать о том, что и твои глаза изменились? — Потому, что мангекё никак не вписывается в создаваемый мною образ. — Усмехнулась. — И будет очень неприятным сюрпризом! Правда, придется тренироваться тайно. — Чуть помолчала, собираясь с мыслями. — Брат, прошу, будь сдержаннее, внимательнее к словам. Тебя, наследника, кто-то хочет подставить. Вбить клин между кланом. — Ненавязчиво отобрала у брата бутылку. — Есть догадки? — Мадара подобрался. — Никаких, — соврала с честным видом. Пока у меня нет доказательств. — Сильный глава Учиха, который любим кланом, помешает очень многим, помни об этом. — Имото, а что мы будем делать с мирным договором? Первая фаза затягивается. Осталось только переговоры о перемирии начать, а оба главы чего-то ждут. — Они слишком похожи, чтобы кто-то сделал первый шаг. Но, думаю, оба устали от войны на несколько фронтов. — Все шиноби на голову стукнутые. Особенно клановые. А уж если они еще и выросли в эпоху клановых войн… Да рядом с их мозговыми тараканами Семихвостый — безобидная букашка! — Как бы не решили героически убиться друг об друга. — Ага, разбирайтесь, детки, сами, мы лучше из Чистого мира посмотрим, — пьяно хохотнул Мадара. Кажется, его, наконец, накрыло. *** Еще раз осмотрела протез, не снимая толстых перчаток. Разбирать и детально вникать не стала, еще не хватало напороться на какой-нибудь неприятный сюрприз для таких вот любопытных. Акасуна — не самые сильные бойцы, но вот их яды! За стенами укрытия бушевала песчаная буря. На этот раз природная, а не вызванная стараниями Кадо. Заметила изменение в чакре пленника и улыбнулась. — Добрый вечер, Акасуна-сан, а вы затейник, как я погляжу. Остановка сердца, яд, откушенный язык. Как самочувствие-то? — Ты точно не Сенджу? — дикция немного нарушена, но после такой травмы и не мудрено. Ой, со мной решили поговорить! — Шаринган на оба глаза — красноречивее мона. Может, ты не будешь пока помирать и хотя бы выслушаешь? Меня интересуют лишь протезы и методы их работы. А поскольку у тебя как раз протез... — То сдохнуть ты мне не дашь. — Понятливо закончил шиноби. — Хех… Гнались за Сенджу, огребли от Учиха. — Верно. — Подавила улыбку от напоминания об этом моменте. — Но я не допросчик. И либо наше сотрудничество будет взаимовыгодным, либо по итогу я получу нужные знания и тушку с выжженным мозгом. — А что мешает сделать так сейчас? — Если у шиноби приятная чакра, то и человек он не плохой, — делюсь наблюдением. — А выгода очевидна. Я получаю знания, ты — жизнь и нормально приготовленные медикаменты. — Даже если не поверит, что потом действительно отпущу, с лекарственными травами у песчаников всегда трудно. — Ты хоть представляешь, сколько это займет времени?! Или согласишься пожить у нас? — яд в голосе стал просто осязаем. О, похоже, сработало. — Проблему со временем я беру на себя. Ты согласен? Повисла тишина. Я не торопила. — Допустим, — наконец нехотя согласился мужчина. Если он надеется саботировать процесс обучения, ничего не выйдет. — Чо-чан, Кадо-сан, — окликнула до того дремавших ниннеко, — проследите, чтобы нас не тревожили. Цукиеми! Мир изменился, вместо щели в скалах вокруг был сад, запомнившийся по миссии по доставке Юкико-химе. С Акасуна исчезли путы, протез тоже оказался на месте, и шиноби, вскочив на ноги, недоуменно оглядывался. — Это иллюзия, мир Цукиеми, время тут идет гораздо быстрее. Навредить мне или соврать тут не выйдет, так что можем приступать к обучению прямо сейчас.