***
Оригинал не может уснуть. Это невозможно, когда твоё сознание прокручивает каждый момент, связанный с Седьмым. Этот внешне дефектный, дефектный и внутри. У него, конечно, нет сознания, но его программа не похожа на программу дубликатов, она не похожа на весь тот код, что пришлось заучить наизусть Артёму, чтобы быть одним из шестерки. Артём почти злиться на то, что ему столько времени приходилось быть одинаковым с другими, чтобы другого начали делать совершенно отличающимся от остальных. Седьмой умеет читать, считать пятизначные числа в уме, и он все время выигрывает в шахматы у искусственного интеллекта. Седьмого учат быть ходячей библиотекой, его учат цитировать классическую литературу и рассказывать стихи с нужной интонацией. Младшему вписывают в программу реакции на восторг и другие эмоции. Дефектного учат принимать и отдавать любовь. Осознание того, что происходит, доходит до Артёма не сразу, но оно ужасает. Создатель, его отец, делает своего сына. Того, что сам убил. Того, кем является сам Артём, что подстроил свою смерть. Того, кого он почти не знает. Он делает идеального сына. Того, кем должен, в сознании отца, являться сам Артём. Вписать это в свой разум почти невозможно.***
Недоумение. Когда Седьмой, согласно новому участку кода в программе, обнимает Артёма. Злость. Когда Седьмой, согласно тому же участку кода, обнимает и остальных дубликатов. Артём знает, что он подобен остальным, но он впервые не хочет быть таким. Не тогда, когда Седьмого делают другим, не тогда, когда их идентичность пропадает. Не тогда, когда он вспоминает, что именно он другой, а не кто-то там.***
Желания меняются так часто, что это похоже на лихорадку. Артём, блять, хочет быть другим. Он хочет, чтобы у Седьмого появилось хоть какое-то осознания различия между шестёркой, чтобы он видел именно Оригинала другим, чтобы он видел общее между ними. И так удачно, что Создатель увлечен мыслью сделать из клона именно человека. Седьмой не чувствует. Седьмой ощущает. Седьмой старается отличать братьев друг от друга, Создателя от дефектного. Артём мечтает, чтобы его увидел этот почти-человек. Он так увлечён этими мыслями, что не замечает, как в определенный момент натыкается на Младшего и разбивает стакан, сильно раня свою руку стеклянным осколком. Это было почти не больно, когда Седьмой под надзором Создателя зашивал ему руку. Ему не должно быть больно. Он верит, что ему не больно, когда утопает в разных глазах Младшего.***
Они ему снятся. Чёртовы глаза. Один карий, другой голубоватый, отливающий серым. Он придумывает созвездие родинкам на щеках, но понимает, что слишком профан в астрономии. Он пытается не пялиться на ладони, перепачканные разными оттенками фиолетового цвета, когда Седьмого учат различать цвета. Он не клон труда. Он клон высшего уклада сознания, образован и эрудирован во многих областях. Это поражает. Ведь получается, что сознание не ограничено, оно может вместить в себя абсолютно всё, что знает человечество, если только постараться. Создатель пропадает на несколько часов, и Артём, завороженно глядя на руки Седьмого, подходит к нему и кладёт голову на его плечо. Тот замирает, но быстро привыкает и продолжает водить пальцами по полотну. Артём дотрагивается кончиком пальца до свежей краски на холсте, когда Седьмой резко хватает его за запястье, разворачиваясь и агрессивно глядя на Оригинал. - Это не закончено, - звучит голос, точь-в-точь повторяющий тембр Артёма, и тот готов прижать Седьмого к стене, но не делает этого. Он лишь осторожно вытягивает руку из мёртвой хватки и пальцем проводит фиолетовую линию через четыре родинки на щеке дубликата. Седьмой ошарашено смотрит на Артёма и поворачивает своё лице к единственной отражающей поверхности в комнате - командному монитору. - Резец? - говорит тот, щуря глаза. - Я не знаю, что это. - Созвездие. Между Живописцем и Эриданом. Закончив предложение, Седьмой собирает свой мольберт, кладя холст на стол. Краска всё еще не высохла. Но у Артёма в горле слишком сухо, чтобы произнести даже хрип.***
Артём импульсивен. Он ненавидит то, что Седьмого называют Артёмом, ведь это его имя. В мыслях он называет его Артом. Арт может оказаться Артуром. Плевать. Главное - не хотеть себя же. Оригиналу сложно каждую ночь справляться с мыслями о том мимолётном контакте с краской. Ещё сложнее справляться с блядским возбуждением, вызванным этими мыслями. Артём импульсивен. Он крадёт зеркало, когда слышит от Создателя, что Арт идентичен его настоящему сыну. Они не похожи. У Артёма абсолютно другие глаза, волосы другого оттенка, родинки не складываются в созвездие Резца и синяки под глазами. Артём хочет в физическом плане именно Седьмого, а не свой дубликат. У него таких еще четверо и пятый дефектный. Младший - совершенство.***
Артёму похуй на то, что будет дальше, когда он вытаскивает Седьмого из капсулы и ведёт в пустую комнату мёртвого наблюдателя. Мёртвого, потому что Создатель посчитал его существование бесполезным. Седьмой не понимает, что происходит, когда дверь осторожно закрывается, шпингалет тихо щёлкает, а ручка подпирается стулом. - Будь послушным и вноси новый параметр в программу, - шепчет Артём, подходя к Седьмому. - Вы не Создатель, - отвечает тот, когда с него снимают чёрную рубашку. Чёрную, потому что Создатель не видит разницы между ним и другими, ему нужно отличать его от остальных. Все остальные ходят в белых. Похожих на ту, что уже лежит на полу. - Я лучше, чем Создатель. Я - Оригинал. Я не твой брат или отец. Я тот, кого ты должен видеть среди остальных. Запомни это. Дубликат кивает и уже сам снимает рубашку. - Что дальше? - спрашивает спокойно он, не понимая чего ждать. - А теперь заткнись и терпи. Артём даёт дубликату звонкую пощёчину и хватает за волосы. Мокрый и скомканный поцелуй, кажется таким долгожданным и... противным, когда он понимает, что нет отдачи. Нет сопротивления. - Всегда препятствуй тому, что сейчас происходит. - Это нарушает протокол о терпении. - Сотри его к чёртовой матери. Сразу после этой реплики, Седьмого роняют на матрац, и тот пытается встать, но у него ничего не выходит, когда Артём садится ему на талию. Он хватает руки, что пытаются его отпихнуть, и прижимает их над головой Седьмого одной ладонью. Свободной рукой он проводит по прессу, а после сжимает подбородок, не позволяя дёргать головой, и целует. Дубликат сопротивляется, как и хотел Артём. Он создаёт препятствие выполнению программы. Он хочет показать, что отклоняться от программы это хорошо, это приятно и это нужно делать. Артём хочет быть этим чёртовым отклонением от программы, чтобы расхуярить шаблон, по которому они живут. Сопротивление почти пропадает, когда Оригинал большим пальцем надавливает чуть ниже подбородка, заставляя Арта открыть рот. Артём сплетает свой язык с языком Седьмого, проводит по зубам, щекотит нёбо и опять сплетает языки. Он внутренне ликует, когда программа ломается. Младший отвечает на чёртов поцелуй и перестаёт вытягивать руки, пытаясь их поднять. Но этого недостаточно. Нужно полностью разрушить код. Заставить дубликата почувствовать то же самое, что ощущает сейчас ниже пояса Артём. Поцелуй прерывается, и Оригинал невыносимо медленно спускается языком к венке на шее и кусает её. Тот издаёт глухой стон, словно подавляет его. Нужно заставить почувствовать. Нужно завести. Не выходит. Артём спускает руку к свободным штанам и проводит её под широкой резинкой. Голова Дубликата откинута назад, его руки на плечах Оригинала, и он старается спустить его ниже. Одна рука под резинкой, но это не помогает, и он тянет штаны вниз вместе с нижним бельём. Со своими он поступает так же. - Переворачивайся. Немедленно. - Зачем, - он не успевает это сказать, как получает очередную пощёчину. Артём насильно переворачивает Арта на живот и садится на его бедра, проводя руками по спине. Младший старается приподняться на руках, но это оказывается невозможным, когда получает шлепок ниже поясницы. Оригинал слышит громкий стон и раздвигает ноги Седьмого. Нет терпения, когда он слышит еще один стон, он падает на спину объекту своего желания, хватает его за волосы и кусает за шею, резко входя. Громкий стон обоих. Отклонение от программы. Дубликат, который до этого был бледным и с красными следами от пощечин, теперь полностью красный от сопротивления и... Артём ликует у себя в голове и проводит свободную руку между матрасом и Младшим, сдавливая возбуждение ладонью. Он осторожно двигает своей рукой, получая шипение в ответ. Двигается бёдрами и видит, как Седьмой пытается извиваться, но у него не выходит. Быстрые движения и выступившая испарина. Голова пуста до того момента, как Артём падает на Седьмого и вытирает руки о простыни. Отвратительный. Мерзостный. Омерзительный. Дурной. Неприятный. Они оденутся в тишине.***
У Артёма чешутся руки ударить себя самого в лицо, но этих лиц у него порядка пяти штук. У него есть: первый - абсолютно неправильный, непохожий на него самого; второй, в программе которого только один сбой, и то лишь относительно координации; третий, который, по какой-то причине, чересчур агрессивный относительно других клонов; четвертый и пятый, что абсолютно ничем не выделяются, кроме как абсолютно исправной работой, согласно программе. Он знает, что он —Оригинал, но смещает себя всегда на шестой номер, на место того собрата, клетки которого растворились в кислоте. И еще есть Седьмой. Абсолютно не похожий на него. С волосами на несколько оттенков темнее, с гетерохромией глаз, с непонятно откуда взявшимися родинками на щеках. Абсолютно не похожий, но такой идеальный. И вроде бы, должна быть зависть, что именно его называют Идеальным, но Артём никак не реагирует. Он даже гордиться, что Седьмой, его, с некоторых пор, Седьмой - Идеальный. И ему не жаль других клонов, когда он будит Младшего посреди ночи, выливает кислоту собратьям на лицо и сбегает вместе с выжившим через окно. Остались лишь Оригинал и Идеальный. И Создатель.