Flashback
Дженни знала, что Юнги приходит домой поздно. Она знала, что, скорее всего, он уже где-то поел или даже выпил, но ей... так хотелось сделать что-нибудь. Сделать что-то такое, от чего его мнение о ней или окружающем мире изменится. Она не из тех, кто сдаётся, лишь старается идти вперёд, прикладывая всё больше усилий и стараясь изо всех сил. Но ей так хочется опустить руки. Как сейчас, когда она услышала, как поворачивается замок входной двери. Со скрежетом и неуклюже. Он пьян. Дженни уже это выучила, запомнить не сложно. Но даже такое состояние её мужа не позволит ей упустить его. Пускай хотя бы поест, она же готовила и старалась, причем, скорее для себя, нежели для него, но всё же ей хочется почувствовать себя нужной в этом доме. — Привет, ты сегодня поздно. Задержали на работе? — зачем-то приподнимает уголки губ и старается быть дружелюбной. Это бесполезно, шатенка это знает, но она продолжает играть роль заботливой жёнушки, лишь начиная злить пьяного парня. — А тебя это волнует? — его лицо каменное, не выражающее абсолютно ничего. Он будто бы ничего не чувствует, даже злость, которую он всё-таки испытывал. — Да, потому что ты... — Дженни отводит взгляд, потому что не хочет смотреть темноволосому в глаза. Возможно, зря она хочет это произнести вслух. «Мой муж», — хочет сказать, сглатывает слюну, набирает побольше воздуха в лёгкие, но вздрагивает, когда Мин подходит к ней ближе, чем он есть сейчас. — Прекрати говорить это слово, — Юнги выставил вперёд указательный палец, приказным тоном пропитывая все сказанные им слова. И ей становится страшно. Он пьян и не контролирует себя, пошатывается слегка, но пытается показать себя наиболее грозным. И у него это более-менее получается. — Прекрати называть меня своим мужем. У нас брак по расчету, тебе не нужно играть роль заботливой жёнушки, — с каждым пьяным словом её презрение к этому парню возрастает на один процент. И вряд ли сможет уменьшиться. — Если так хочешь посюсюкаться с кем-нибудь, то пойди в бар и закадри там кого-нибудь, а ко мне не лезь, — странно, но на его лице появилась секундная ухмылка. Ухмылка... от которой у Дженни прошлись мурашки по всему телу. Но даже эта пьяная жуткая ухмылка не могла остановить в девушке ненависть, которую она испытывает сейчас, поэтому слова со скоростью света вырываются наружу. — Ты в своем уме? Ты понимаешь, что ты говоришь? Я — твоя жена, — к горлу подступает тот самый комок обиды за то, что Юнги её ни во что не ставит, совершенно не ценит, за то, что он вот такой. — Я жена, понимаешь?! Так что прекрати себя вести так, словно ты такой бедный и несчастный, ты лишь пустое место для меня и своих роди... — послышался хлопок, оглушивший девушку и заставивший её молчать. Юнги не смог сдержаться. Не смог удержать пьяную злость в себе. Не смог оставаться в её глазах хотя бы немного нормальным человеком. «Монстр», — подумала Дженни, хватаясь трясущейся рукой за пылающую щёку. Вот и вышла наружу его истинная натура. Безразличный парень, который обычно с ней вообще не говорит, поднял на Дженни тяжёлую мужскую руку, автоматически становясь для неё полным моральным уродом. Ей больно. Не столько от того, что на её щеке теперь будет красоваться синяк, сколько от того, что вообще смог её ударить. Что он смог поднять руку, замахнуться, и влепить ей смачную пощёчину. Ей уже не хочется пытаться его менять. Таких, как Мин, не изменить. — Ты мне побоку, мне на тебя плевать, — Юнги, кажется, даже не осознаёт того, что он только что сделал. Наверное, он думает, что это всё глупый пьяный сон. Но это реальность, а он действительно её ударил. — Думаешь, я постоянно задерживаюсь на работе? — после этих слов последовал смешок, от которого Дженни стало плохо. Слеза скатилась по щеке, обжигая больное место, но Ким было плевать. В её груди всё разрывается от несправедливости этого мира. Она не понимает, почему она должна страдать, когда вокруг все счастливы? Даже её муж-монстр, наверное, счастлив. Он не задерживается на работе, а трахается с любовницей. И от этих мыслей ей становится только хуже. Теперь Дженни, кажется, стала боксёрской грушей Мин Юнги. А что дальше? Секс-игрушка? — Хах, ты такая жалкая, честное слово. Ты моя жена только на бумаге, поверь, для меня ты — никто, — эти слова её буквально отрезвили. «Никто... Точно, я для него никто», — и стало как-то легче. Та пощёчина перестала иметь для неё смысл. Плевать. Похер на всё. У них, по всей видимости, свободные отношения, а это значит, что она может делать всё, что хочет, как это делает Мин. — Никто? Тогда я могу прямо сейчас уйти? — шатенка не смотрит на Юнги, лишь приподнимает уголки губ. Она точно чокнутая. — Ты задаешь тупые вопросы, в курсе? — Окей, я поняла. Сегодня не жди меня, незнакомый мне парень, я иду в бар, как ты и посоветовал, — не смотря парню в глаза, Дженни подхватывает телефон, уходит в свою комнату и оставляет Юнги одного на кухне перед полным столом еды, которую брюнет даже не замечает. — У тебя кишка тонка, жёнушка, — кричит ей вслед, но Дженни всё равно. Она пойдет в бар, напьётся и забудется с каким-нибудь клёвым парнем, хотя насчет второго она сомневается. Не важно, кто это будет, абсолютно всё равно, самое главное, что это будет не её неверный муженёк.End flashback
Дженни лишь ухмыляется, осознавая, что она является настоящей пустышкой для того мудака, который ловко прошёлся рукой по её щеке. А ведь Мин даже пыталась замазать синячок тоналкой... Плевать, в темноте всё равно не видно. Неожиданно что-то прилетает ей в голову. Тупая идея. А почему бы не крикнуть что-нибудь на этот проклятый бар? Вот прямо сейчас. Как раз в тот момент, когда один безумно привлекательный парень заходит в клуб. — Больше текилы. Больше любви. Больше чего угодно. Чем больше, тем лучше, — она смогла сделать то, чего ещё не осознала — привлекла к себе ненужное (или же наоборот) внимание. Единственный вопрос: будет ли ей это на руку? — Отличный девиз, леди, — сзади послышался голос молодого парня, а Дженни лишь удивлённо посмотрела тому в глаза, замечая неподдельный интерес к её персоне. — И как же зовут столь прелестную девушку? — Сехун наклонился чуть ближе, стараясь создать как можно более интимную обстановку. — Не думаю, что Вам стоит знать, — шатенка отвернулась от парня, залпом выпивая содержимое своего стакана. Не говорит о себе бо́льшего, потому что он должен сам её узнать и разгадать. Только вот О занят чем-то более интересным. — Ох, забыла, как Вас зовут, — Мин свела брови, пытаясь вглядеться в лицо парня, но тот лишь улыбнулся, одаривая девушку прекрасной улыбкой. — И не вспомните. Я Вам не представился. Меня зовут О... Джэхун, — Сехун улыбнулся, всматриваясь в лицо шатенки, которая лишь пыталась проанализировать и просканировать парня, убеждаясь в том, что он не врёт. — Неважно, — махнула рукой, отворачиваясь и смотря на допитый алкоголь, заказала себе ещё одну стопку, искоса наблюдая за незнакомцем, который также заказал себе что-то. — Извините, но у меня к Вам есть вопрос, — сказал Сехун после недолгой паузы. — Что же Вы тут делаете? — лицо выражает заинтересованность, хотя ему на самом деле плевать. Он пришел не по душам болтать, но обидно, что нужно что-то сделать, чтобы добиться желаемого результата. — Мой муж — козёл, — Дженни фыркнула, крутя в руках пустую рюмку и осматривая её со всех сторон. Понимает, что хватит, но не может остановиться. — Орет, оскорбляет, считает меня мебелью. Полный моральный урод. Поэтому я тут и сижу, — пожимает плечами, словно это нормально, словно так со всеми бывает. «Хм, так она замужем... Но кольца нет, хотя... нет, есть. Брак по расчету?» — промелькнуло в голове брюнета, когда он рассматривал эту аккуратную женскую руку. — Лучше никому и никогда не жалуйтесь на своего мужчину. Вы завтра его простите, а в глазах ваших друзей он останется человеком, не заслуживающим уважения, — Сехун смотрит ей в глаза, ища что-то помимо безразличия, но, видимо, алкоголь выбил из неё все силы, оставляя лишь пьяную гримасу на её слегка круглом личике. — А у меня нет друзей, так что плевать, — Дженни берёт в руки рюмку и за раз выпивает содержимое, слегка скривившись. Слишком крепко. Слишком... Перед глазами уже повисла пелена расплывчатости, но девушка ещё не в отключке. Она в сознании, а это плохо. — Это... весьма грустно, — смотря на безэмоциональную девушку, Сехуну впервые стало грустно перед его «жертвой». Раньше он не проявлял какой-то жалости или сострадания к этим девушкам, но незнакомка кажется ему поистине несчастной. — Наверное. — Простите, у Вас тут... — О хотел поправить Дженни волосы, чтобы увидеть её лицо, но случайно задел больную щеку, из-за чего та скривилась, выдавив из себя короткий звук, чем удивила парня, ведь он, по факту, ничего ей не сделал. — Простите, Вам больно? — Дженни приподнимает голову, смотря четко в лицо Сехуна, по какой-то причине удивляя его своим взглядом. — Типа того, — смотрит в совершенно другую сторону, но через пару мгновений поворачивается вновь, заправляя волосы с левой стороны, демонстрируя её собеседнику нечто интересное. — Видите тут синяк? — Дженни указала брюнету на слабо видное голубоватое пятнышко, которое хорошо видно на свету, но в полумраке его сложновато заметить, хотя Сехуну это всё же удалось. — Он еле заметен, потому что я нанесла тонну косметики. Но его всё равно видно. Это закон макияжа — если есть то, что ты хочешь скрыть, твои попытки будут обречены на провал, — шатенка снова приняла безразличный вид, смотря на очередную пустую рюмку, а после подняла туманные глаза на бармена, который мило беседовал с очередной девушкой. «Никогда бы не начала встречаться с барменом», — подумала про себя Дженни, не отрывая своего взгляда от практически друга, который то и дело ей что-то наливал, давая советы и делая комплименты. — Эй, барменчик, — от такого прозвища Сехун случайно усмехнулся, не выдержав такого пьяного голоса знакомой, но девушка даже не заметила этого, — налей мне ещё вот этой штучки, — неожиданно её поднятую вверх руку кто-то опускает, чему шатенка искренне удивилась, сведя брови и пытаясь понять, что тут вообще происходит. — Прости, барменчик, — делая акцент на этом слове и вызывая у парня улыбку на лице, произнес Сехун, продолжая держать за руку Дженни, — но ей уже хватит. Вот, — парень протянул что-то бармену, от чего тот согласно кивнул, после чего посмотрел на Дженни и подмигнул ей, чему та была удивлена. — Идем. — Что? — не успела девушка опомниться, как оказалась на улице, а холодный ветер сразу вызвал табун мурашек. Из-за резкого выхода на улицу, волосы Дженни отлетели назад, открывая парню в костюме вид на её накрашенное лицо. Сейчас, когда свет от фонаря упал на её лицо, О заметил лёгкое синеватое облачко, красующееся на её щеке. Шатенка не сказала, кто это сделал, но тут и так всё было понятно: во всём виноват муж. И по какой-то причине парня взбесила вся эта ситуация. Возможно, он уже даже хочет отступить от своего первоначального плана. Впервые думает об отступлении... — Давайте, я отвезу Вас домой? — спросил Сехун, продолжая держать пьяную девушку за руку, но та вдруг резко выдернула руку из слабой хватки, не на шутку пугая темноволосого мошенника. — Н-нет, я... не поеду сегодня в домой, — Мин пьяно помотала головой, переминаясь с ноги на ногу и думая о том, что ей ужасно противно. Противно всё, потому что она ничего не может сделать со своей никчёмной жизнью. Она богата, но именно богатство её и погубило, точнее продолжает губить, закапывая живьём в могилу. — Ясно... — вспомнив то, о чем говорила новая знакомая, Сехун мысленно ударил себя по лбу, ведь девушка сама рассказывала о том, что муж — придурок, а он собирается её домой отвозить. И что ему с ней делать? Одну он отпустить не может, она на ногах еле стоит, а отвозить к себе крайне рискованно, к тому же девушка достаточно богата, так что вряд ли на утро обрадовалась бы тому жилищу, хотя дело даже не в этом. И тут парень подумал о том, о чем думал до этого, но не хотел брать этот вариант на рассмотрение. — Кстати, простите, но как Вас всё же зовут? — Ми... — начала было говорить Дженни, но после очнулась. Мин — это фамилия её мужа. Это он, но не она. Плевать на паспорт и штамп, плевать на всё. Хотя бы сейчас шатенка хочет вернуть своё первоначальное имя, — Ким Дженни, — впервые за вечер девушка искренне улыбнулась, заставляя Сехуна также приподнять уголки своих губ. — А меня, если Вы не забыли, зовут... — О Джэхун, — сейчас на её лице появилась пьяная улыбка, что лишь забавляло темноволосого. — Я запомнила, — и неожиданно пошатнулась, отчего Сехун тут же соскочил со своего места, быстро подхватывая девушку и отмечая про себя, что она буквально тает в его руках. «Её нужно отвезти куда-нибудь. В отель? Наверное», — вдалеке как раз ехало такси, поэтому Сехун тут же остановил машину, укладывая девушку на заднее сидение и присаживаясь рядом. Когда Сехун попросил отвезти их в ближайший недорогой отель, водитель косо посмотрел на парочку через зеркало заднего вида, но парню было плевать, кто и что о нём думает. — А куда мы едем? — её голова уже несколько минут лежит на его плече, а О даже не может отказать ей в таком маленьком удовольствии. Она, наверное, заслужила то, чтобы кто-нибудь подставил ей своё плечо, пусть даже в таком виде. — В место Вашего сегодняшнего ночлега. Домой Вы не хотите, но спать же где-то нужно, — брюнет задержал на новой знакомой взгляд буквально на несколько секунд и посмотрел в окно, замечая яркие неоновые вывески ночных клубов и круглосуточных магазинов. — Спасибо тебе. Большое спасибо. Сехун не ожидал, что шатенка перейдет на «ты» и поблагодарит за такую мелочь. Он просто отвезёт её в отель, быть может, даже заплатит за ночь, и уйдет из её жизни. О не нужны отношения, настоящие отношения. Секс на ночь куда проще, к тому же обходится не так дорого, ведь зачастую девушки сами приглашают его к себе. В этом плюс подцеплять богатых девушек и женщин — они сами готовы платить, лишь бы получить от парня всё, что им нужно. Иногда ему кажется, что это те самые девушки его «используют», а не наоборот. Но он точно получает из этого выгоду. Иной раз ему перепадают довольно дорогие побрякушки, которые он сдает в «черные ломбарды» — подпольные ломбарды, существующие специально для мафии, мошенников и прочих «нечистых» людей. Но сейчас парень не уверен, что у него будет какой-нибудь улов. Как только машина остановилась около главного входа, брюнет подхватил Дженни, которая практически засыпала у него на руках, а после расплатился, отмечая про себя, что вышло дешевле, чем он ожидал. Ноги Ким кое-как передвигались, но с мужской рукой на талии идти было легче. Ей даже казалось, что она парит в воздухе. И это... так приятно. — Здравствуйте, — Сехун не сильно поклонился, получая ответную реакцию от девушки на ресепшн. — Простите за поздний визит, но моя подруга перебрала, а до дома ехать далеко. Не найдется ли у вас свободного номера?***
— Так, вот, видите? Я кладу Ваши ключи от номера возле зеркала. Ложитесь спать, а завтра возвращайтесь домой, — всё это время Дженни смотрела на знакомого, буквально прилипнув к стене и обдумывая что-то у себя в мозгу. Когда О собирался уже уходить, мягкая и нежная женская ручка коснулась его большой ладони, привлекая к себе внимание. У него было плохое предчувствие. Дженни пьяна, не понимает, что делает. Парень уверен, что она пожалеет, что связалась с тем, кого даже не существует. — Останься. Прошу, останься на сегодня. Мне... одиноко, — её глаза искали в нём поддержки. Искали поддержки в человеке, которого она не никогда раньше не видела. Возможно, никогда больше не увидит. Но Дженни очень плохо. В душе творится такой хаос, что хочется реветь, только успокоить некому. Единственный близкий человек сейчас не в Корее, к тому же у сестры есть муж, соответственно, Ким уходит на второй план. — Пожалуйста, прошу, — придвинулась вплотную, сильно ощущая разницу в росте. Чувствует силу и понимает, что слаба. Хотя бы раз в жизни она должна была почувствовать себя слабой, почувствовать себя... женщиной, — останься, — руки аккуратно касаются лица, скользя так плавно, словно она знает его всю свою сознательную жизнь, — со мной, — и она выдохнула ему в лицо эти слова, которые давно хотела кому-нибудь сказать, просто... не было возможности. Касание её чуть пухловатых губ неожиданно ввело Сехуна в ступор. Он не хотел. Точнее... хотел чего-то большего, но его знакомая выглядит такой слабой, беспомощной, незащищённой, что О просто не может позволить себе воспользоваться её состоянием ради своих целей. Но Дженни... Ей хочется забыться, хотя бы на сегодняшнюю ночь. И пусть даже это будет какой-то липовый О Джэхун — плевать. Поцелуй, который она выманивает у парня, кажется ей настолько сладким, что не хочется отрывать своих губ. И Сехун поддался искушению, мастерски отвечая на поцелуй и даря Дженни один из самых прекрасных поцелуев в её жизни. И теперь Дженни точно не отвертится. Руки парня по инерции легли на талию Ким, притягивая и прижимая к себе, словно она может исчезнуть. А её тонкие пальцы рук зарылись в чуть уложенные мужские волосы, отчего прическа пошла к чертям. Да Сехуну как-то всё равно, ведь... Дженни слишком классно целуется. Её губы требуют большего, поэтому страстно изучают каждый миллиметр его губ. Такие мягкие и нежные губы у этого псевдо Джэхуна, что Ким не может оторваться. Не может прекратить это... помешательство. Она должна быть честна сама с собой. У девушки давно не было отношений, к тому же были болезненные воспоминания ещё в школьные времена, о которых знает лишь Джису. А тут она готова без колебаний отдаться парню, которого знает от силы два часа, причем шатенка сама на этом настояла. Подсознание спрашивало её, чем та занимается, но Ким не отвечает тем, кто ей не интересен, поэтому игнорировала внутренний голос, отдаваясь порыву и мимолётной страсти. И вот, настал момент, когда Дженни отпрянула от парня, смотря на него туманным взглядом. Да, ей определенно это было нужно. А Сехун решил для самого себя, что эта Ким Дженни чертовски хороша, поэтому уйти он уже никак не может. Подходит ближе, беря её крохотное лицо в свои сильные ладони, притягивая ближе и целуя так страстно, словно эти двое только что поженились. Её руки нащупали пуговицы пиджака и расстегнули их, а О убрал руки с лица девушки, избавляясь от пиджака. Теперь её ход. Черная кожаная куртка полетела неизвестно куда, а дыхание настолько учащенное от давно забытых ощущений, что низ живота протяжно заныл, испытывая некое напряжение и предчувствуя нечто незабываемое этой ночью. Они вновь отстранились друг от друга, а взгляд Дженни упал на её руку, на котором красовалось кольцо, «символ любви». Похуй на Мин Юнги, он ей не нужен. Неожиданно девушка снимает кольцо, бросая куда-то в сторону куртки и переводя взгляд на брюнета. — Оно мне не нужно. — Верно, — зачем-то ответил ей О, подходя ближе и снова страстно целуя. Внутри него кипела та самая энергия, которую парень любил больше всего. На его памяти было не так уж много девушек, заставивших так сильно их хотеть. Чувствовать тепло их тел. Слышать прекрасные уху стоны. Стоны Сехун считает талантом. Иногда даже от одного лишь женского стона он возбуждался так, что готов был поиметь девушку где угодно. И сейчас слабые стоны Ким, просящие чего-то ещё, заставляют Сехуна скулить. Он быстро расстегнул рубашку, пару раз всё же медля с этим делом, но теперь... теперь Дженни может коснуться этого тела. Горячее, словно вулкан; она чувствует в его теле энергию, которой готова отдаться без остатка, вот прямо сейчас. Именно поэтому избавляется от черного обтягивающего платья, оставаясь лишь в красно-черном нижнем кружевном белье. И это ей плюсик к карме. Он успевает достать презерватив, пока не избавился от классических брюк, но тут же его внимание привлекает Дженни, снова жадно целуя и заставляя его чуть ли не упасть к её ногам. Сехун касается её кожи, цветом напоминающей кофе с молоком или даже молоко с кофе, а после понимает, насколько сильно его спутница возбуждена, что под его мягкими касаниями вся извивается, словно змейка. И именно поэтому, не разрывая поцелуя, она двигается назад, нащупывая кровать, а также тянет за собой Сехуна, который ловко доставлял ей удовольствие, пальцами нащупывая чувствительные точки. Он этого не хотел. Видел, как ей плохо, не хотел доставлять неудобства. А ей просто было одиноко. В голове с каждым её стоном пролетают её пьяные слова: Больше текилы. Больше любви. Его поцелуи на её шее оставляют после себя ожоги, о которых, возможно, Дженни потом пожалеет, но точно не сейчас и не в данную минуту. А у меня нет друзей, так что плевать. Его губы доходят до оголенной груди, которую Дженни в порыве страсти или же под влиянием момента всё же показала. Аккуратные изгибы казались Сехуну произведением искусства, до которого он мог дотронуться, даже сделать нечто большее. Эй, барменчик, налей мне ещё вот этой штучки. Дженни явно не стоило пить. Но алкоголь в её крови настолько сильно обострил её чувства, что она чувствовала всё настолько остро, что готова была кончить лишь от того, как знакомый касался её затвердевших сосков. Ей было безумно приятно, причем настолько сильно, что её собственные слабые стоны заводили молодую девушку, заставляя в нетерпении сгорать. Ей казалось, что сегодня она может умереть. Впервые за два месяца она чувствует внутри себя такое наслаждение и умиротворение, что её тело готово было сжечь само себя, пока парень, нависающий сверху, не начал её откровенно трахать. Спасибо тебе. Большое спасибо. И эти слова Ким готова кричать вместе с вырывающимися стонами, ведь почувствовала внутри себя ту самую мужскую энергию, которой ей так не хватало. Если бы вместо этого парня был Юнги, Ким, наверное, покончила бы с собой. Не в буквальном смысле, а в ментальном. Зарыла бы в себе все чувства и перестала быть самой собой. Если бы здесь был Юнги вместо Джэхуна, она бы рыдала и просила остановиться. Но она не попросит, потому что желает этого настолько сильно, что... прекрасные женские стоны вперемешку с шепотом Сехуна ей на ушко,заставляют её чувствовать дикий оргазм и думать лишь о том, что она стала чем-то большим. Она почувствовала себя женщиной. Она и раньше ею себя чувствовала, с совсем другим парнем, но сейчас... Сейчас, в этом самом номере этого самого отеля, она поняла, что, кажется, нашла себя и своё место. Рядом с ним. Рядом с этим странным Джэхуном. Но лишь на сегодня. Лишь на эту ночь. Прошу, останься на сегодня. Мне... одиноко... И эти слова эхом раздаются в голове Сехуна, который доставляет бедной Ким неимоверное удовольствие. Склоняется, целует шею, прижимаясь торсом всё ближе и ощущая её грудь где-то на уровне своей. Настоящую женскую грудь. Он чувствует, насколько Дженни уязвима, чувствует с каждым толчком, что она нуждается в нем, а не в ком-то ещё. Что ей нужен был лишь он, а другого такого она бы послала. И Сехун дал ей то, чего она желала. Он дал ей возможность ощутить себя кому-то нужной, даже если это будет несуществующий О Джэхун. Оба чувствуют, что скоро всё придет к завершению, что они оба дойдут до точки кульминации, ощущая, как их тела сгорят в объятиях друг друга. И вот... Осталось несколько мгновений, а голоса становятся громче. Оба понимают, что ещё немного, и они будут чувствовать внутри себя настолько приятную эйфорию, что вряд ли смогут уснуть. И этот момент наступает, а последний протяжный женский стон кажется Сехуну настолько прекрасным, что он вряд ли когда-нибудь его забудет. Вряд ли он теперь забудет странную Ким Дженни, которая ненавидит своего мужа, но не хочет оставаться одна. Он находится сверху, как настоящий мужчина, и осматривает это хрупкое женское нагое тело. Она действительно кажется ему сейчас невероятно прекрасной, словно... лилия. Такая же нежная, но в тоже время гордая, иногда дающая слабину. И сейчас О увидел эту слабину, понял, что поддался искушению. Оба дышат тяжело, протяжно, словно ничего ещё не закончилось. Смотрят друг на друга и видят что-то в этих глазах. Наверное, неимоверную и тяжёлую тоску, которую ранее никто в их глазах не замечал.***
Неохотно открыв глаза, Дженни понимает, что чувствует себя... хуево. Голова раскалывается, сушняк дикий, а ещё вдобавок к этому чувство, что она сделала что-то такое, от чего ей будет стыдно. Осознание того, что было прошлой ночью (или точнее сказать, несколько часов назад), пришло не сразу: сначала её вещи, разбросанные на полу, говорили о том, что здесь что-то не так, а потом Дженни поняла, что спала без какой-либо одежды, что сразу натолкнуло на мысль о том, что она с кем-то переспала. Дура. Настоящая дура. Хотела просто выпить, позвонить пьяной кому-нибудь, чтобы этот кто-то вызвал такси, а после доковылять до дома, засыпая на пороге. Но нет, Ким Дженни не будет Ким Дженни, если не совершит какую-нибудь тупость, о которой будет сожалеть. Вот, пожалуйста, она в номере одна, голая, но, судя по обмякшему телу, довольная. И это её просто бесит. Приходится вставать и подбирать вещи, одеваясь и то и дело хватаясь за голову, а после девушка находит на туалетном столике возле ключей маленькую записку.«Простите, не думал, что всё выйдет так. Я просто хотел Вас отвезти сюда и уехать домой, но всё вышло из-под контроля, но я надеюсь, что Вы не будете утром сильно расстроены. Прощайте.»
По какой-то причине это маленькое письмо заставило сердце Дженни сжаться, а после воспоминания об этой ночи начали головной болью проявляться в её сознании. Как она говорила те слова, полезла целоваться и как это всё произошло. И лишь спустя несколько минут пришло осознание того, что она на полу кое-чего не нашла. — Стоп, а где... моё кольцо? — и именно этот простой вопрос настолько сильно вывел Дженни из себя, что теперь тому самому засранцу не избежать возмездия.