Путь потерянной лилии

Внутри всё кипело от разгорающегося пламени негодования и злости, ведь эта девушка так бесцеремонно ушла, оставляя парня один на один с человеком, которого тот всегда ненавидел. Ким Чонин с самого рождения был зазнавшимся выскочкой с кучей отцовских денег за спиной в виде ангельских крыльев, оставалось только сделать нимб из чистого золота для бо́льшего понимания того, насколько сильно Чонин старался быть белым и пушистым для нужных ему людей. А вот для Юнги быть послушным милым котиком ему не было необходимости, главное, что дорогие родители Юнги видели в Ким лишь прекрасного молодого человека. А на их сына ему всегда было плевать. И по этой простой причине этот высокомерный и слишком самоуверенный парень сейчас не скрывал улыбки, которая, подобно бутону цветка, распустилась на его лице. И хотя «милая» Дженни смешала его с мусором, он сразу догадался, насколько сильно девушке было некомфортно рядом с ним. И это льстило его довольную коварную душонку. Он определённо знал, что у неё к нему крайне смешанные чувства. И если бы тогда они не расстались с тем самым скандалом, сейчас эта девка побежала бы за ним, сбежала с этой удушающей вечеринки для богатеньких взрослых и скрасила его скучный вечер. Но благодаря Дженни у него на руках есть огромный козырь, о котором парень не собирался молчать. А ведь Чонин даже не был полностью уверен в том, что девушке не будет в будущем хреново, если Юнги обо всём узнает. Ким не думал о бедняжке Дженни в тот момент. Он думал лишь о выражении лица Мин Юнги, когда он узнает, что один из самых ненавистных ему парней когда-то трахал его нынешнюю жену. О таких подробностях вообще никто не хотел бы знать, но разве Чонину когда-нибудь было дело до чьих-то чувств? Нет, и Ким Дженни тому отличный пример. Чонин смерил недолгим взглядом недовольное лицо его знакомого и подумал о том, что сейчас самое время. Хотелось увидеть в глазах Юнги неподдельную ярость и злость, чтобы посмотреть на то, как Мин будет выходить из себя с каждым новым словом. И это слишком забавно для него. — Мне нравится твоя жена, Юнги, — объявил он двум друзьям, чем вызвал негодование на лицах обоих парней. И если Тэхен был просто удивлён, то Мин посильнее стиснул зубы, чтобы не наделать глупостей перед гостями. — Она похожа на женщину, — и сейчас в Юнги проснулся неподдельный интерес, впервые за долгие годы их знакомства. Впервые он хотел посмеяться вместе с этим идиотом. Дженни — женщина? Это же звучит как шутка из чёртовой комедии. — За всё время женщин я встречал раз пять, и, по-моему, одна из них — твоя жена, — на лице Чонина расцвела вновь та самая улыбка, которая на самом деле являлось оскалом, показывающим, что вот-вот он нападёт на тебя и втопчет в грязь. — Ох, забыл упомянуть, я видел её раньше, а у Дженни можешь сам поинтересоваться, где именно, — он знал. Прекрасно знал, что вспыльчивый нрав Юнги не сможет выдержать таких слов, не сможет просто пропустить мимо ушей эту информацию. Ещё из прошлого диалога между его жёнушкой и этим мудаком было ясно, что эти двое точно не незнакомцы, но Мин как будто знал, что эта самая Дженни ничего ему не расскажет. И поэтому он должен выяснить всё сейчас, пока есть такая возможность. — Обойдёмся без неё. Где же, позволь узнать, вы виделись? — взгляд исподлобья не сулил ничего хорошо, Тэхен это прекрасно понимал, но вряд ли мог сделать с этим что-нибудь. Юнги безбашенный, парень без тормозов, стоило нажать на газ одним вопросом, как он едет по трассе на бешеной скорости, не видя перед собой ничего, кроме дороги и своих собственных нужд. — В школе, — всё произошло именно так, как и хотел Чонин. Так, как он и задумывал. Теперь Мин Юнги будет в курсе всего. — Мы с ней учились в одной школе, встречались и даже спали. Во всех смыслах, — лишь этих слов было достаточно, чтобы окончательно сорвать башку Юнги и заставить его давить на газ, несясь по трассе с огромнейшей скоростью. И если бы рядом с этими двумя не было Тэхена, Мин точно разукрасил бы эту наглую физиономию различными красками в виде синяков и ушибов. Но Ким Тэхен знал, он догадывался, что парень напротив просто пытался вывести его друга из себя и опозорить перед гостями, так что парень не мог позволить беспорядку случиться в его собственном доме. — Прости, наверное, это было лишним, — со стороны улыбка казалась виноватой, но в ней не было ни капли сочувствия или сострадания, потому что Чонин делал и говорил всё это с одной лишь целью — унизить Мин Юнги. И пусть не перед всеми, главное, чтобы самооценка этого парня упала ниже плинтуса, чтобы он был зол и сломлен, чтобы он страдал от осознания того, что его жена когда отдалась именно Чонину. Но даже так парень знал, что для неё это не было необдуманным шагом. Ким отлично знал Дженни, почти что вдоль и поперёк. Она никогда не была из тех, кто сразу прыгает в койку к кому-то. Она любила узнавать человека, собирать его образ по кусочкам, чтобы понимать и проникать внутрь его сознания. Она не любила спонтанных и резких порывов, ей хотелось плавных и нежных отношений. И это больше всего его бесило. Если Чонин просто хотел видеть, как Ким извивается под ним, в тишине комнаты крича его имя и захлёбываясь собственными стонами, то Дженни всегда искала в нём что-то человечное, а не животное желание, дикое и раздирающее на части. Дженни всегда была желанной для многих парней, в том числе и для него. Поэтому как же удачно всё сложилось, что она была в него влюблена, когда он предложил ей встречаться. Возможно, если бы Чонином не двигали лишь желания и мимолётные порывы, они с Ким были бы прекрасной парой. Но ему было плевать на её чувства, хотелось лишь целовать её и касаться там, где другие и не мечтали её касаться. И когда он получил то, чего так сильно желал, понял, что эта девушка — одна из немногих влюбленных в него дур, которые готовы заняться сексом с ним, стоило лишь пальчиком поманить. Но даже среди них именно Ким Дженни всегда выделялась. Любил ли он её? Вряд ли. Но даже после того, как сам кинул её и опустил на самое дно иерархической школьной жизни, периодически думал о том, что, возможно, сделал это зря. И даже иногда в его эгоистичную головушку закрадывалась мысли о том, что Дженни — единственная, которой было дело до него самого. И если других девушек волновало лишь то, в какое кафе они пойдут сегодня и что их ждёт после него, то Дженни волновало, всё ли хорошо у него дома и как поживает его любимый пёс, которого он так любил. Но высшее общество безжалостно, здесь никогда не было места для чувств и соплей, поэтому и Ким вечно забывал о том, что значит «чувствовать». Поэтому руководствовался лишь головой и другим местом чуть ниже пояса. Ему просто не хватало человечности, чтобы понять всё то, что почувствовала из-за него его бывшая девушка. — Думаю, —сквозь зуб прошипел брюнет, смотря чётко в глаза Чонина так, словно через секунду нападёт и вцепится ему в глотку, — тебе следует скрыться с моих глаз прямо сейчас. Иначе я даже не представляю, что сделаю с тобой. — Брось, как будто тебе есть дело до этой дряни, — с его лица не сходила самодовольная улыбка, которую хотелось стереть подготовленным для этого кулаком, но последние ниточки терпения и здравого смысла удерживали Юнги в узде. И лишь чудом этот парень не врезал ему сейчас. — Ты говоришь о моей жене. Моей, — это слово было выделено жирным шрифтом, написано курсивом и подчёркнуто толстой чёрной чертой, чтобы до этого парнишки наконец дошло, насколько сильно ребята не рады его компании. И слово «моя» из уст самого Юнги звучало как иностранное слово. Странно, неуместно и вряд ли совместимо с парнем. — Так что либо ты вообще из дома сваливаешь, либо скрываешься с глаз моих среди толпы, пока я тебя по стенке тут не размазал, еблан, — на счастье молодых людей никого в радиусе пары метров от них не было, поэтому хотя и всего лишь одно матерное слово вырвалось из уст Юнги, именно одна такая ошибка могла испортить его репутацию в один миг. Но ему было плевать, потому что таких уёбков нужно было ставить на место. Именно так всегда думал Мин. — Вижу, мне здесь не рады. Что ж, пойду и осмотрюсь. Кстати, красивый домик, Тэхен, — и с этими словами парень исчез среди гостей, оставляя после себя дорожку из высокомерия и нарциссизма, в котором сочетались ликование и победа. Потому что он добился того, чего хотел — ярости Юнги и необратимых последствий рассказанного им факта. Возможно, для него забавного, но совершенно болезненного для Дженни. Покрепче сжав руки в кулаки, Мин незамедлительно собирался навестить свою сбежавшую жёнушку, чтобы расспросить её о том, что рассказал ему этот ублюдок. И вроде парню всегда было плевать на свою жену, которая всё время торчала дома, временами выходя за продуктами и прогуливаясь по магазинам, при этом заезжая к родителям на чашечку чая. Такая девушка, слишком хорошая и домашняя, была бельмом на его глазу, которое хотелось тотчас же стереть и забыть о нём как можно скорее. Только вот оно не стиралось из памяти, а лишь надоедливо скрипело, скребя ноготками по стеночкам мозга. Напоминало каждый раз, что дома его кто-то ждёт. Родители всегда относились к Юнги с несвойственным упоением, но это было оставлено незамеченным до тех пор, пока он от них не съехал. И, кажется, Юнги впервые начинал это понимать лишь тогда, когда эта девушка начала вытворять неимоверные вещи, противореча самой себе и буквально идя против него, мешаясь на пути, который он сам себе прокладывает. Если бы она была покладистой, то он не поднял бы на неё руку. Но она перестала быть такой, огрызалась и брыкалась, называя его «мужем». Лучше бы вообще молчала. Ким, заметив то, как быстро брюнет начал двигаться в сторону той самой злополучной комнаты, решил оставить друга, потому что знал, что этот придурок обязательно сделает что-нибудь идиотское, от чего будет стыдно всем, кроме него, вероятнее всего. И парень лишь хотел уберечь всех от неловкой ситуации, поэтому резко развернул друга за плечо, привлекая к себе внимание не только со стороны Юнги, но и некоторых гостей. — Шуга, остынь. — Не надо, Тэ, — Мин знал, что сейчас было самое неподходящее время, чтобы его останавливать, поэтому можно было бы просто уйти в туман и вернуться из него через несколько минут. Только Тэхен знал друга слишком долго, поэтому всегда понимал, когда можно дать лучшему другу свободу, а когда ему стоит остановиться. И сейчас правильным являлся именно второй вариант. — Послушай, не думаю, что твоя жена в хорошем состоянии. И это явно не из-за танца, а из-за её партнёра, — эти слова снова заставляли кровь вскипать в жилах. В сочетании слов «жена» и «партнёр» он не видел Дженни и Чонина. Для него это скорее просто отвратительные слова, но образы, возникшие в голове, надоедливо пищали о том, что Дженни не могла быть с кем-то ещё. Он её не любил. Игнорировал, принижал. Даже ударил и властвовал над ней. Никто не мог делать что-то с его игрушкой, это было против правил. И одно дело, если бы это была игрушка как в детском садике, с которой может поиграть любой желающий. Это была игрушка в его доме, которая была особенной и единственной игрушкой для него, с которой он мог бы сделать всё что угодно, если бы хотел. Но он ничего не делал. Потому что... смотря в её глаза, которые искрились как у щеночка, когда он приходил домой, Юнги видел нечто непонятное для него, словно перед ним стояло инопланетное существо, а не обычная девушка. И если в глазах других парень видел похоть, желание и страх, то в её глазах не было ничего из этого. И он до сих пор не знал, притворялась она или нет, когда с улыбкой на лице говорила ему про ужин, от которого он каждый раз отказывался. Так что, возможно, настало время для того, чтобы вновь игнорировать её, оставить в покое, как он делал до этого. Но мысли о том, как Дженни трахается с одним из самых ненастных Юнги людей, не могли выйти из головы. Но всё же правильные слова из уст лучшего друга ненадолго отрезвляют парня, поэтому он соглашается немного подождать. Но долго ждать он не собирался, потому что он — Мин Юнги. Глаза Дженни блестели из-за ещё не высохших слёз, которые она роняла на пол минутой ранее. И это Сехун не мог не заметить. Она выглядела несчастной, сломленной и раздавленной. Он уже видел её заплаканный взгляд, когда она хотела вернуть своё кольцо, когда О забрал его. И это был единственный раз, когда у него была действительно важная цель для того, чтобы забрать столь драгоценный предмет. Он не хотел его продать, хотя мог бы получить нехилую сумму денег за него. Просто... по какой-то причине ему казалось, что, не будь у неё кольца, она смогла бы вздохнуть спокойно. То, что она не любила своего мужа и хотела, возможно, избавиться от любых мыслей о нём, побудило парня забрать с собой этот предмет. Чтобы ей не пришлось лишь раз вспоминать о том, что она «окольцована» и скручена колючими прутьями брака. И, к слову сказать, парень в очередной раз убедился, что брак — вещь слишком отвратительная, чтобы быть частью его жизни. Ким Дженни являлась для него самым наглядным примером. — Что Вы... — Ким всего лишь хотела задать вопрос, но больше не могла произнести ни звука. Она как будто лишилась голоса, оставшись без возможности говорить. Что-то внутри не давало ей спросить и узнать, возможно, нечто важное для себя, ведь этот парень точно не являлся кем-то из богатой семьи, иначе к чему была кража её кольца? Значит, этот парнишка был здесь с какой-то явной, но не особо очевидной для брюнетки целью. — Простите за вторжение, но я вижу, что Вам как-то нехорошо. Уверены, что не нужна помощь? — и его глазки смотрели прямо в душу Ким, раздвигая дверцы и осматривая каждую комнатку внутри её измотанного сознания. Ему хотелось узнать больше, понять и, возможно, помочь. Они и так друг друга знали, так почему бы не подать ей руку помощи или банально выслушать её историю, дабы девушка смогла выплеснуть все эмоции наружу? — Не знаю, — прошептала Дженни, всматриваясь в лицо О и стараясь отыскать в эмоциях подвох, но... всё было тщетно. Она видела и чувствовала на себе лишь взгляд какого-то непонятного ей сожаления и надежды на то, что ей станет чуточку лучше в его присутствии. И это даже совсем немного придало ей сил и вселило веру в то, что сейчас ей будет не так сильно больно внутри, как было до этого, что сердце чудесным образом не будет так истезаться сомнениями и переживаниями. Что на этом маленьком островке она будет чувствовать себя комфортно. — Тогда... чего Вы хотите? Прямо сейчас, — этим вопросом О застал девушку врасплох, что даже было приятно видеть на лице Дженни лёгкое удивление и задумчивый взгляд. И после короткого молчания девушка легко и непринуждённо смахнула пальчиками с лица солёные дорожки, чтоб не выглядеть так уж жалко в глазах другого человека, и, шмыгнув носом, решила дать ответ на вопрос столь интересного юноши. — Мне бы хотелось уйти сейчас, — такого ответа и ожидал Сехун, поэтому готов был протянуть ей свою руку в любой момент и потянуть за собой в этот омут странных мыслей и выдуманных реальностей, где она могла чувствовать себя максимально комфортно. — Но я как собачонка на поводке: не могу уйти без хозяина, но в то же время умираю от желания сбежать отсюда. Но не могу сбежать. Если сбегу — всему конец. В том числе и мне, — и после этих громких, произнесённых полушепотом слов она аккуратно отвернулась от парня, переводя свой взгляд на картину, что висела на стене. «Красивая», — про себя проговорила Ким, осматривая нарисованный через реку мост, с правой стороны которого река была идеально ровной и спокойной, а слева от моста река расплёскивала свои частицы о каждый попадающийся на пути камень. Словно справа был этот лжец Сехун, а слева — садист Юнги. — Если Вас никто не найдёт, всё будет в порядке, — за этими словами не скрывался коварный план, это была лишь простая догадка О, но вот брюнетка услышала в этом простом предложении сигнал о том, что так она действительно могла спастись. — И Вы готовы мне помочь? — она вновь обернулась и взглянула в его слегка удивлённые от её слов глаза, которые просто осматривали каждый сантиметр её лица. Казалось, что эта девушка была серьёзно настроена и, скорее всего, действительно думала о том, чтобы сбежать из этого проклятого дома и от этой проклятой жизни куда подальше. Чтобы в очередной раз не видеть перед собой лицо Юнги и больше никогда не видеться с этим моральным уродом Чонином, от которого хотелось блевать. Для неё сбежать навсегда — отличный способ стать как минимум на один процент счастливее, поэтому за эту возможность она хотела крепко ухватиться, даже если звучало всё безумно. — Если Вам действительно нужна помощь, я готов помочь, — и тут О достал из внутреннего кармана пиджака листочек и небольшую ручку, которые, видимо, должны были послужить для других целей, но всё же парень решил потратить этот материал на то, чтобы написать номер своего телефона. И только ей он мог дать свой неприкосновенный номер, который знали лишь босс и его друзья. Только ей он по какой-то причине решил дать частичку информации о себе. Ему нечего терять, она и так знала, кто он (по крайней мере, имя ей точно было известно), поэтому могла в любой момент натравить на него кого-то свыше, но Ким лишь оставила его в покое, как и обещала, поэтому сейчас он, можно сказать, отдавал ей свой долг. — Это мой номер, — он протянул Дженни бумажку с цифрами и краешками губ улыбнулся, пытаясь выглядеть в её глазах дружелюбно, хотя Ким и так чувствовала в его словах, движениях и взгляде что-то, что могло ей дать спокойствие, которого ей так сильно не хватало. — Я даю Вам свой номер не потому, что мы знакомы из-за того, что было между нами. Это было лишь на одну ночь, — от такого дополнения Ким лишь расплылась в лёгкой улыбке, потому что и не рассчитывала на то, что он ей помогает из-за того, что они переспали. Если бы кто-то оказался в такой же ситуации, этот странный парень мог бы и этому человеку помочь, предоставив свой номер телефона, поэтому данное замечание она посчитала даже излишним. — Читаете мои мысли, — она аккуратно отвернулась от Сехуна, невольно поворачивая голову в сторону окна, осознавая, что ничего не могла разглядеть из-за опустившейся на улицу тёмной ночи, обволакивающей всё своими чёрными руками. — И всё же я считаю, что Вы скоро мне позвоните, — заметив до этого слабую улыбку девушки, он решил дать волю своему остроумию, которое за годы, прожитые с его друзьями под одной крышей, стало лишь сильнее и больше подходила к его лицу. К тому же так О чувствовал себя комфортнее и раскрепощённее, словно его настоящее «я», не спрятанное за фальшивыми масками, вырывалось наружу и становилось хозяином его тела и жизни. — Но не стоит очень надеяться, — Дженни сказала это в шутку, сопроводив сказанные ею слова особенной ухмылкой, которую действительно долгое время не чувствовала на своём лице, ощущая внутри себя слегка странные и смешанные чувства после этого. И она, возможно, захотела сказать что-то ещё и продолжить этот немного странный диалог, но покой был нарушен одним лишь звуком.  Неожиданно до этого спокойная дверь тихонько скрипнула, а в комнату вошёл парень, которого Ким сейчас уж точно видеть не хотела. Не в том виде и не с нужным человеком под боком. Если бы этот тип знал, что она ему изменяла с рядом стоящим молодым человеком, как бы он отреагировал? И разве это вообще измена, раз они обусловились, что друг для друга никто? Порой Дженни задавалась такими вопросами: кто они друг другу, какие у них отношения и всё в таком духе. Она не знала об их взаимоотношениях и статусе, ведь штамп в паспорте и кольцо на безымянном пальце говорили об их семейной жизни, но в стенах той душной квартиры дела обстояли совсем иначе. К тому же если не сейчас, то через год родители будут говорить о наследнике и внуке. И лишь мысли о том, что ей придётся делить одну постель с таким человеком как Юнги, наводили на неё панику и ужас. Но это бывало лишь в моменты глубокого одиночества и непроходящего отчаяния, от которого ей так сильно хотелось избавиться. Ким не сразу вспомнила о том, что у неё в руке лежала, возможно, слишком ценная вещь в виде номера телефона незнакомого (отчасти) ей парня, поэтому ловким движением руки убрала важную бумажку в свой маленький клатч. Вошедший в помещение Мин тут же заметил помимо Дженни ещё какого-то парня, очередного, по всей видимости, ибо вокруг этой девушки слишком много парней крутилось за этот вечер. И вроде бы Юнги не ревновал, но что-то внутри заставляло его эго истекать кровью и чувствовать всю боль, которой было пронизано его самолюбие. Как она, «его» жена, посмела иметь вокруг себя столько молодых парней, причём не стеснялась строить глазки, как казалось парню, хотя налаживание зрительного контакта являлось обычной вежливостью и формальностью для неё. Его взгляд был прикован к высокому незнакомцу, который был явно выше Юнги, но это не отменяло эффекта, который Мин производил на находящихся рядом с ним людей. И Сехун несомненно смог почувствовать эту мощную энергетику лишь по одному тяжёлому взгляду со стороны брюнета. О метнул мимолётный взгляд на Ким, у которой на лице проскальзывало отчаяние и беспокойство, хотя всего минуту назад ей стало лучше. И он не знал, кто являлся причиной её слёз: этот парень, что вошёл в помещение, или тот, с которым она танцевала и кружилась под прелестное пение приглашенной певицы. Но про Юнги он знал одно: он тот, от которого лучше бежать. И это сравнение продемонстрировала именно Ким, тут же опуская голову, как только услышала первые нотки из уст своего мужа. — Прошу прощения, но кто Вы? — этот вопрос прозвучал максимально вежливо, но не уменьшал своего веса, тяжёлого груза, который обвалился на уши молодых людей. И презрительный взгляд, скрытый под фарфоровой маской вежливости, лишь усиливал давление, только вот парень напротив не боялся таких людей, потому что неоднократно имел дела с подобными индивидами. — Прошу прощения, я просто искал уборную и случайно зашёл в эту комнату. Подумал, что даме нужна помощь, но сейчас всё в порядке, — он в своей манере обольстителя и джентльмена немного наклонил голову, словно извинялся за свои действия, хотя во всём этом не было ничего, за что он мог бы попросить прощения. Но манеры и эти дурацкие условности всегда диктовали свои правила игры, против которых Сехун просто не мог ничего сделать, поэтому был вынужден быть марионеткой в руках богатеньких людишек. — Раз всё в порядке, Вы можете идти. Я должен поговорить со своей женой, — вновь акцент стоял на том, что Ким Дженни принадлежит ему, поэтому никто не имеет права что-то делать ей. И если бы не эти чёртовы «манеры», он давно покрыл бы незнакомца трехэтажным матом, который он знал в совершенстве, после чего не постеснялся бы ещё и врезать разок-другой для пущего эффекта. Но в этот раз он лишь словесно пытался выпроводить незнакомца из комнаты, чего успешно добился. Сехун не такими уж и быстрыми шагами направился в сторону выхода, перед этим поклонившись и попрощавшись со всеми в этой комнате, но внутри у него будто бы сработал радар, определивший, что цель по имени Юнги обладал редким даром быть скотом и моральным уродом, который только и делал, что разрушал психику других людей лишь из-за своей дурацкой прихоти. Если бы парень мог и это было в его возможностях и силах, он определённо бы остался, чтобы хотя бы своим присутствием быть небольшой опорой для Дженни, у которой на душе не оставалось и надежды на то, что её разговор с мужем будет сродни чаепитию с сестрой. Сехун её не знал, не понимал, кто она такая и кем является на самом деле внутри, но что-то подсказывало и шептало тихонечко на ушко, что эта девушка не такая уж и беспомощная, как ему казалось на первый взгляд. Она сломлена, разбита и истерзана, но она уж точно не маленькая и наивная девчонка с дурацкими и бредовыми мыслями и загонами в голове. Она может думать и оценивать ситуации, в которых оказывается, и примером послужил тот случай, когда она нашла его всего за несколько часов и вернула свой предмет, которым, вероятно, дорожила. Или же этот предмет был дорог ей по причине того, что, потеряй она кольцо, от неё ничего бы не осталось. Но об этом О не знал, да и вряд ли она стала бы открывать свою душу перед ним, так что такой маленький нюанс оставался для него загадкой, которую ещё предстояло разгадать. Дверь с характерным ей лёгким скрипом закрылась за юношей, а в помещении остались лишь двое молодых людей. — Знаешь, — первым недолгую паузу прервал Юнги, невольно разминая шею, которая негромко хрустнула и отдалась слабой приятной болью, которая даже помогла ему немного расслабиться и привести в чувства, — меня не то чтобы волновали твои отношения до нашей женитьбы, — Ким сглотнула слюну, чувствуя, как внутри неё постепенно волна беспокойства охватывала всё тело, касаясь даже кончиков ушей, что определённо напрягало и раздражало, но больше всего на свете её это пугало до покалываний в пальцах, — но мне было мерзко слушать то, о чём говорил Чонин. И всё бы ничего, встречались или спали, мне плевать, если бы это был не Ким, мать его, Чонин, — тон его голоса постепенно повышался с каждым новым словом, отчего Дженни тут же отвернулась, лишь бы не сталкиваться с этим свирепым взглядом, который так и хотел убить её прямо здесь и сейчас, чтобы не было проблем и душевных терзаний. — Я просто не понимаю, какого хуя судьба меня так наказывает. Жениться на бывшей Чонина... Как будто мусор за ним подбираю, боже... — в словах, которые он произносил своим ртом, Мин не видел ничего плохого. Вероятно, он сам не осознавал, что говорил всё это вслух, что девушка, сидящая перед ним, всё прекрасно слышала и лишь сжимала губы в тонкую полоску, чтобы сдержаться и не заплакать перед этой каменной глыбой. Но горечь и обида так сильны, что сдержаться было невозможно. Конечно, этому парню плевать, что сейчас чувствовала его жена, которую сравняли с мусором. Как будто ей мало того, что она пережила из-за этих двух ублюдков с чувством собственной важности. Либо ей просто не везло с парнями, либо козлы у неё прописаны на роду, где-то в геноме сто процентов был ген, в котором таилась магические сила, притягивающая к ней бесчувственных животных вместо хороших парней. Один высмеял и выставил напоказ её половую жизнь, треща о том, какая Дженни шлюха. А второй лишь пользовался авторитетом и властью, унижая и оскорбляя её так, словно она для него какая-то прислуга. И ведь Дженни сама не до конца понимала, почему никак не могла дать отпор хотя бы раз. Хоть раз в жизни постоять за себя и плюнуть в лицо этому остолопу, у которого в голове лишь его психозы. И почему она не подумала сто раз, прежде чем принимать его анкету? Лучше бы уж выбрала кого-то из тех «Кимов», а не этого озабоченного своей властью и агрессией Мин Юнги, у которого вообще никогда не бывало добрых намерений и побуждений в голове. И это всё время с каждым разом забивало Дженни в угол, сжимало горло и сдавливало так сильно, что казалось, что она вот-вот умрёт, но снова и снова она оказывалась жива. Лучше уж сдохнуть, чем быть морально изнасилованной. — Думаю, нам стоит жить отдельно. Так будет лучше, — эти мысли вывели её из чертогов разума и отрезвили, возможно, её немного пьяную и одурманенную шампанским голову. И когда она подняла голову, чтобы посмотреть в глаза Юнги, не увидела там какого-либо сожаления или намёка на то, что обоим им пиздец полнейший, если их родители или, что ещё хуже, акционеры компаний их семей узнают о том, что эти двое не живут вместе. Это развал всего того, что Дженни строила весь этот месяц, когда ходила на всякие неформальные встречи с акционерами с матерью, а иногда и с госпожой Мин. — Ты шутишь, да? — голос слегка дрогнул с непривычки, потому что последнее время она старалась много не болтать, но сейчас был крайне важный случай, чтобы высказать свою точку зрения. — Я похож на клоуна по-твоему? — Мин в своей привычной манере приподнял одну бровь и смотрел ей в глаза так, словно через секунду её бездыханное тело должно упасть на белый ковёр перед его ногами. И было бы лучше, если бы Юнги её убил. Одной проблемой меньше в его и без того не очень интересной жизни. — О чём ты говоришь? Какое «жить отдельно»? Мы муж и жена, ты хоть представляешь, что будет с родителями, а с компаниями что будет, когда там узнают, что муж и жена живут отдельно? Цена акций может снизиться, ты это понимаешь? — её голос становился всё писклявее, даже казалось, что он стал на тон выше, когда она произносила все эти слова вслух. Волнение с неимоверной скоростью росло в её груди, а сердце наполнялось ненавистью и отчаянием, которое она так ненавидела. И сейчас Ким было всё равно, если этому парню что-то не понравится в её голосе или манере речи. Плевать, потому что то, что вот так легко и просто он произнёс перед ней, являлось для Дженни настоящим кошмаром. Она и не против жить не с ним, даже отдала бы всё на свете, но не сейчас. Не тогда, когда все считают, что у них всё прекрасно. — Ты меня сейчас упрекаешь в чём-то? — в один миг голос резко стал холоднее и жёстче, как раз такой, каким он разговаривал с ней в доме, когда объяснял, как Ким стоило бы вести себя на этом злосчастном мероприятии. Голос, от которого в душе всё покрывалось корками льда, которых ничего не смогло бы растопить. — Плевать я хотел на акции, у меня самая большая доля в компании после моего отца. Так что мне всё равно терять нечего. Просто я не могу уже видеть твоё лицо каждый божий день, — Юнги произнёс это с особым хладнокровием, которое текло у него по венам и разливалось по всему телу раз за разом, когда он разговаривал со своей супругой. Её губы предательски задрожали, когда эти злосчастные слова слетели с его пересохших от внутренней злости губ, а глаза метали в неё молнии из тысяч грозовых туч. И ей бы сбежать да прислушаться к предложению, только вот как она должна всё бросить и отступить? Дженни хотела быть в хороших отношениях с мужем, но о каких отношениях речь, если она всего лишь «мусор»? Верно, Мин же подобрал её, видимо, когда шёл вслед за этим паршивцем Ким Чонином. Конечно, она лишь пустое место, лишь недостойное жизни существо, на которое невозможно даже взглянуть. От всех сказанных им слов в её голове была пустота, такая ужасная и дёргающая за ниточки нервов, словно хотела, чтобы Ким окончательно свихнулась и слетела с катушек. В её глазах было лишь отчаяние, а в уголках глаз постепенно стали скапливаться слёзы, только Дженни уж никак не могла позволить мужу увидеть её слёзы, потому что и так в его глазах она лишь жалкое создание, так не стоит быть ещё ниже этого. И как бы сильно брюнетка не отпиралась внутри и не говорила своему сердцу заткнуться, всё же пережитые с этим человеком недели дали о себе знать, так что Дженни уверенно встала с кресла, поправляя низ роскошного длинного платья, и облизнула накрашенные яркой помадой губы. Её длинные ресницы помогли глазам открыться, но не до конца, оставляя маленькую щёлочку, чтобы смотреть на Юнги полузакрытым и томным взглядом, а после её губы медленно изогнулись в лёгкой ухмылке. — Хорошо, давай разъедемся, — и после этих слов она опустила голову и оставила последнее слово в их диалоге за собой.

***

Сехун сидел на кровати в своей комнате, аккуратно сжимая в руках галстук и прокручивая в голове слова, которые услышал тогда, точнее... подслушал. Как только он покинул помещение и закрыл за собой дверь, не мог оставить своё любопытство без дозы сладенького в виде интересного разговора между девушкой из его ночных похождений и её мужем-тираном. И ведь не зря он подумал о том, что стоило остаться, ведь теперь в его руках была невероятно ценная информация, в первую очередь, для него. И, возможно, для Ким это был шанс набрать новый для неё номер и услышать на том конце телефонного узла его ехидный голосок. «Вы всё же позвонили», — именно так бы он и ответил ей, если бы услышал её голос по ту сторону смартфона, только после всего подслушанного им разговора у О не возникало желания отпустить очередную свою глупую шуточку, потому что Дженни было бы явно не до шуток. И об этом говорил её взволнованный голос, от которого тело наполнялось жалостью. Мы муж и жена, ты хоть представляешь, что будет с родителями, а с компаниями что будет, когда там узнают, что муж и жена живут отдельно? У него в голове уже вырисовывалась картинка того, с каким выражением лица она произнесла эти слова. С болью, отчаянием, мольбой о том, чтобы это всё прекратилось к чёртовой матери! С криками в глазах о том, как сильно ей всё это осточертело: дом, муж, светская жизнь и прочая дребедень, от которой наверняка тошнило и рвало внутри на кусочки. Сехун по этой причине никогда не любил богатеньких людей, у которых всё в жизни «идеально». Но Ким Дженни показала ему другую сторону этого мира, в котором были и есть люди, которым слишком плохо и у которых всё в жизни хреново от «а» и до «я». Поэтому парень в глубине своей души всё же надеялся на то, что девушка позвонит ему или напишет, попросит о помощи или прошепчет тихое «спаси». Но... он не мог решать её проблемы, если бы таковые появились, один, поэтому на всякий случай решил спросить совета у друзей. — Что, прости? — поинтересовался у молодого человека Чанёль, когда впервые услышал мысли своего друга. И всё негодование и некое недоверие собрались в его голосе, когда Пак пытался осознать всё сказанное Сехуном. — Если вдруг что-то случится, вы не против, чтобы она пожила с нами какое-то время? — с лёгкой опаской повторил свой вопрос О, оглядываясь сначала по сторонам, но потом всё же решил взглянуть в глаза друзьям. Он знал, что не все будут рады такой идее, поэтому и не рассчитывал на их поддержку в случае чего, но он лишь хотел помочь бедняжке Дженни, хотя и совсем её не знал. — Но вы же и не знакомы толком, с чего вдруг решил быть таким добрым? — поинтересовалась Сэён, чем заставила компашку лишний раз взглянуть на О не то с упрёком, не то с непониманием того, что тут вообще происходит. Просто она знала, что этот парень не стал бы помогать девушке, с которой просто переспал, не будь у него веской причины для того, чтобы протянуть ей руку помощи, если она будет в ней нуждаться. Поэтому это предложение было озвучено с большим вопросительным знаком в конце. — Сам не знаю, но её слова и мысли, которые она озвучила на этом мероприятии, показались мне искренними. — Только из-за этого? — Пак не мог поверить своим ушам. Парень, плевавший на чувства незнакомых ему людей, проявлял милосердие к девушке, с которой провёл всего одну ночь. И даже после рассказанных событий Чанёль не мог до конца понять, почему его друг так себя повёл и даже подумал о том, чтобы привезти эту девушку сюда. Ту самую девушку, у которой могут быть связи в полиции, поэтому она могла бы сразу их сдать. — В принципе, если у неё действительно будут проблемы, то почему бы и нет? Я «за», — Ли всё же сдалась и отдала свой голос в пользу О Сехуна, у которого тут же расползалась улыбка по всему лицу, как у маленького радостного ребёнка, получившего от родителей любимое лакомство. И хотя она безумно рада видеть перед собой этого парнишку, всё же внутри у неё бурлило беспокойство. Потому что Сэён прекрасно знала, кто являлся мужем этой самой Дженни, поэтому не хотелось бы влипать в неприятности, но она всецело доверяла О, поэтому готова была просто принять во внимание его просьбу. — Если она красотка, то я то же «за», — голос Бэкхена был как гром среди ясного неба, потому что такую фразу из всех присутствующих мог выдать только он. И если кого-то вроде Сэён это лишь взбесило, то Сехуна данный ответ лишь ещё больше повеселил. Потому что таким уж был Бэкхен: забавным и влипающим в неприятности любителем лишний раз поговорить про какую-нибудь очередную девушку. И этого невозможно избежать. — Придурок, только о хорошеньких девушках и думаешь, — Ли уже собиралась дать хороший подзатыльник своему другу за такие высказывания, но в последнюю секунду всё же опустила руку, пытаясь контролировать себя и всю эту ситуацию в целом. — Какой есть. — Я всё же считаю, что не стоит её приводить в этот дом. Она может нас копам сдать, — в мимолётной задумчивости озвучил свои мысли Чанёль, после чего все тут же устремили на него свои взгляды, рассуждая о сказанных словах. — И все прекрасно знают, почему я думаю об этом. Действительно, разве слова этого парня не звучат логично? Ким довольно быстро нашла какого-то случайного парня, с которым провела не особо много времени, а тут ещё эту девушку придется приводить в дом, напичканный мошенниками и лжецами. Как будто над их домом висела вывеска «Добро пожаловать в преступный мир». Поэтому раскрывать себя и своё местоположение никто из этих ребят не рискнул бы, да и босс явно был бы против. Но этот аргумент ни за что не остановил бы О, потому что он прекрасно помнил то, как она искренне говорила о своём обещании, которое благополучно сдержала. ... я умею сдерживать обещания. Кольцо у меня, значит Вы свободны. Поэтому Сехун, полный уверенности в своих словах, ответил другу в своей привычной манере, немного приподнимая подбородок, словно сейчас он был здесь единственным правым человеком. — Хотела бы сдать — сдала бы давно, когда нашла меня. Но она не сделала этого, так что просто прошу поверить ей, — на эти слова девушка еле заметно кивнула головой, ведь если ей верит Сехун, то и она должна поверить. Так что Чанёлю ничего не оставалось, кроме как согласиться на предложение парня, сидящего напротив. — К тому же я просто предупредил вас, если она обратится за помощью, лишь в этом случае, — но где-то в глубине души брюнет прекрасно понимал, что Ким позвонит ему, возможно даже сегодня, через час или два, и попросит того о помощи. Он говорил о том, что это своего рода «подстраховка», но внутри у него было острое предчувствие того, что всё это произойдет в ближайшем будущем. А его внутреннее чутьё за всю его сознательную жизнь ни разу не подводило. — Ладно, раз все всё же согласны, тогда я тоже. Если Ким Дженни нужна будет помощь, наши двери для неё будут открыты, — и на этой ноте Пак всё же выдавил скромную улыбку, получая от друзей ухмылки и своеобразные улюлюканья, которые действовали на нервы. И хотя он дал своё согласие, если эта Ким всё же придёт в этот дом, от его глаз она не сможет спрятаться. Потому что ей он доверять совершенно не обязан.