***
В старой части города зажигались первые фанари. Крапал мелкий дождь, в воздухе пахло озоном. А по улицам сонного города шагала темная высокая фигура. Парень который был ею, неторопясь ловировал среди луж после вчерашнего дождя и устало напивал себе под нос замысловатую мелодию, которую он пытался запомнить и в дальнейшем перенести на бумагу. Внезапно мелкий дождь начал превращаться в ливень с сильным ветром. Немного погодя парень остановился посреди улочки и подставил свою голову по направлению дождя. Ветер трепал его волосы всё больше запутывая их. — Славно...— произнес он, всё больше промокая. В конечном итоге он поддался своей усталости и направился к парадной дома.***
Звон. Немного громче, чем надо, прозвучало уведомление в ВК. Блин, нафиг надо их отключить, чтоб в следующий раз никто не смел нарушать мой сон. Я пытался сначала игнорировать надоедливый звон, но мне это удавалось всё труднее. И, всё-таки поборов свою лень, я поднял злосчастное средство связи. В следующий миг я пожалел, что игнорировал сообщения. Меня донимала староста группы, в которой я учусь. Аня атаковала мои личные сообщения нереальным количеством восклицательных знаков. И её сообщения пестрили тем, что сегодня я как штык должен быть на каком-то мероприятии, которое проходило при центре, в универе которого я учился. В субботу. Да они серьёзно? Люди, вообще-то, отдыхать в выходные должны, а не шастать по каким-то мероприятиям. Да, я, конечно, не собирался весь день дома сидеть. К вечеру должен был заглянуть к ребятам на репетицию, а затем с Антоном закутить куда-нибудь. Но в моих планах никак не стоял пункт «посещение универа в субботу». Я стал печатать ответные сообщения на Анину тираду. Я: Ань, прости, но сегодня у меня вообще не получится никуда выбраться. Дел очень много. Я отложил телефон и только впал в состояние дрёма, как меня вновь стали беспокоить эти чёртовы уведомления. Пришел ответ от Ани. Аня: Твою дивизию, Юдаков!!! Ты вообще страх потерял! Мало того, что неделю подряд не приходишь по неведомой причине, да и ещё не хочешь идти на реабилитационное мероприятие. Я: Ань, ну правда, перестань. Разве ты собиралась сама туда идти? Аня: Да, и тебя чтоб там видела! Чтоб пришел! Если не придёшь, то в университете можешь не появляться. Я тебя просто-напросто убью!!! Я: Ань, ну не бомби, пожалуйста. Я приду ненадолго. Так ведь можно? Аня: Да, хотя бы так. Но если нет… Не сносить тебе головы, понял? Я: Да. На этом и закончилась эта идиотская тирада угроз. Ну нет, эта кудрявая меня в могилу сведёт. В университет я ходил, если честно, раз через раз. Но первый курс вместе с сессией я сдал почти хорошо. Мне многое прощали чисто из-за моего ума. Схватывал я всё налету, да и на память не жаловался. Но пары прогуливать любил, заменяя время учёбы посиделками на чердаке, где у нашей группы располагалась импровизированная студия. Ну, или проводил время, довольствуясь некоторыми новыми пассиями. Так что в это время от скуки я не страдал. Кое-как поднявшись с кровати, я стал собираться, и это заняло немного больше времени, чем я предполагал. Короче, если бы мою комнату посетила программа «Ревизорро», то у Елены Летучей случился бы сердечный приступ. Нет, дело не в том, что у меня вещи были не на своих местах, они лежали там, где надо, только вот чисто убираться я не слишком любил. После того, как съехал мой старший брат, комната превратилась в царство пятен от кофе, неубранных листов бумаги, исписанных неимоверной чушью и текстами новых песен, всё это смешивалось с некой затхлостью от того, что я любил подолгу не проветривать данное помещение. Половину моего захламлённого помещения составляла домашняя библиотека. Пыли там было пруд пруди, и когда мне приспичит взять ту или иную книгу, я подниму небольшую пылевую бурю. Когда мои попытки собраться увенчались успехом, я вышел и направился на кухню заварить себе крепкого кофе, как вдруг мой телефон завибрировал в кармане моей кожаной куртки. Этого звонка я опасался больше всего. Точнее, человека, который меня раздражал. Я был мягок душой и слишком этично воспитан, чтобы не ответить на данный звонок. В трубке послышался тонкий девичий голос. — Алё, Миш. Хотела у тебя поинтересоваться, сможешь ли ты встретиться сегодня со мной. — Настя, ты забыла, что между нами всё кончено, - я раздраженно сжал кружку, с горячим дымящимся кофе. — У меня просто есть для тебя некоторый сюрприз и прекрасная новость... — Пойми, мне некогда обсуждать это сейчас с тобой, какой бы не была твоя новость! — Ну Мишут... — Не называй меня так... - я со злостью выключил входящий вызов и отбросил телефон на каменную столешницу, после чего сделал несколько глотков обжигающего напитка, который сжигал и мою ненависть. "Ненависть"–это мягко сказано, Настя была моими первыми "серьёзными" отношениями. Да, в начале между нами было нечто похожее на симпатию, и этот кавардак длился чуть больше года. После чего эта гадина метнулась на сторону–тут начался весь этот цирк. Недели три назад я решил прекратить это. Теперь она думает, что я, оказывается, должен с ней остаться, так как у неё появились какие-то весомые на то причины; одним словом, бабы. Как же с ними трудно! Допив кофе, я начал свой путь по адресу, который мне скинула Аня.***
Люди, слишком много людей. И среди всего этого кавардака я пытался отыскать хоть кого-то из своей группы и Аню, дабы явиться ей в полной красе. Заметить это кудрявое чудо из далека мне удалось лишь минут через пять. Анька была ростом невелика, но харизматичности и надоедливости ей было не занимать. Только сейчас, перейдя на второй курс, я понял, что её нервы крепче калёной стали. Или как она могла терпеть таких людей, как я? Она разговаривала с кем-то, стоя ко мне спиной. И я, как истинный джентльмен, решил немного подшутить. Незаметно подойдя к ней сзади, и резко хлопнул её по плечам. Аня дрогнула и испустила немного истерический писк. Она всё-таки отвлеклась от разговора и узрела меня. — Юдаков, скажи мне, ты идиот?! - она сморщила недовольную моську и посмотрела на меня испепеляющим взглядом. — Отчасти, и не лечусь. — Что верно, то верно, а мог бы. Так, тебя я увидела. Можешь отложить свой гроб подальше, он тебе пока не понадобится. — Спасибо за милость, кудрявая, - я улыбнулся ей и обратил своё внимание на творящийся вокруг хаос. Моё внимание не привлекала ни одна персона, находящаяся здесь, и только я собирался вновь посмотреть на кудрявую бестию, как меня что-то дёрнуло. За столом, недалеко от нас, сидела девушка. Не знаю, что меня зацепило, только я хотел сделать шаг в её сторону, как из мыслей меня вырвал голос Ани. — Ладно, можешь идти. — Я, пожалуй, повременю, - и, увидев лицо Ани в этот момент, я готов был поклясться, что она сейчас в обморок упадёт от удивления. - Ты чего? — Миш, ты меня всё больше и больше удивляешь сегодня. Для меня вообще сегодня было чудом, что ты пришел. — Ты ещё и не так удивишься, - и я с гордым видом направился в сторону девушки, которая привлекла моё внимание. Сев на стул, который стоял возле её столика, я повернулся в сторону Ани. Её реакция превзошла все мои ожидания. Она удивлённо вскинула брови и построила самую мемасную мину в мире. Улыбнувшись я вновь приковал свой взгляд к сидящей девушке, которая была полностью погружена в чтение. Она сидела в инвалидном кресле, и было очевидно что у неё проблемы с функциональностью ног. Тут и врачом быть не надо. У неё были медного цвета волосы, заплетённые в пару кос которые были ей чуть ниже груди. Лицо немного кругловатое, с маленьким аккуратным курносым носом, губами бантиками и ровными надбровными дугами, её лицо выражало некую хмурость и тоску. Девушка была лишь в одном тёмно-синем свитере, а её ноги прикрывал ярко-красный клетчатый плед. Я с любопытством заметил, какую книгу она читала. Так увлеченно она была погружена в это действие, что, перелистнув страницу, не заметила меня. Ну, как не крути, разговор надо было с чего-то начать. Я не хотел, чтобы она и дальше продолжала сидеть в таком удручающем настроении. — «100 лет одиночества»? Не знал, что на свете остались люди, любящие подобный жанр. Она с удивлением подняла на меня глаза изумрудного цвета. Готов был поклясться что только за эти глаза можно весь мир продать, настолько они были красивы. Но некогда яркие глаза были затянуты лёгкой пеленой отчаяния. Девушка прошлась по мне изучающим взглядом, и он выражал крайнее недовольство. Так многие на меня смотрят, выгляжу как бунтарь, но в душе... Она взглянула в мои глаза, и я не смог сдержать улыбки: настолько её лицо выражало крайнюю растерянность. Некогда погодя, девушка отложила книгу. — Все думают, что философию немногие способны понять, но ради того, чтобы понять, стоит лишний раз поморочить голову. — Согласен, книга стоящая, — я улыбнулся ей самой доброй улыбкой, на какую только был способен. Несколько минут мы провели в молчании, пока мы с ней вновь не встретились взглядами. Я немного замешкался. — Думаю, что это хоть немного поднимет тебе настроение. Я вытащил из нагрудного кармана куртки несколько залежавшихся с давних времён конфеты. Надеюсь она не отравится. С некой робостью и быстротой я впихнул их в её руку. Она была холодная как снег, но и одновременно нежной. — Спасибо. Она ненарочито развернула шуршащий фантик и отправила леденец себе в рот. Она немного сщурилась от вкуса конфеты. — Тебе стоит чаще быть в хорошем настроении, улыбка идёт тебе намного больше, – я, конечно, был не мастер в комплиментах, но что-то внутри меня трепетало. Возможно, я просто хотел, чтобы эта девушка имела в жизни хотя бы немного радостного света. — С чего Вы взяли, что я редко улыбаюсь? Эта её фраза застигла меня врасплох. Серьёзно, на «Вы» меня первый раз в жизни называют. Знаете ли, я не настолько стар в свои девятнадцать лет. Я не сдержался от смеха. — Не знаю, как ты, — подавляя в себе смех, сказал я, — но на «Вы» меня назвали впервые. Только не обижайся, но ты до этого сидела, как туча тёмная. — Правда? В этот момент мне стало неловко перед ней. И я, как истинный джентльмен, через половиной проступающий приступ хохота спокойным голосом произнес: — Ладно, прости. И давай на «ты», хорошо? Меня, кстати, Миша, зовут. — я протянул ей руку, она ответила тем же, и мы обменялись рукопожатием. Её звали Варя, сказочное имя. Варвара краса длинная коса, ей это описание как нельзя больше всего и подходило. Мы разговаривали на разные темы. В начале в большинстве своём говорил я, но, немного погодя, я вернул и её. Я шутил, правда, плоско и некаламбурно, но всё же в глазах девушки вновь засверкал огонёк. Не знаю, каким Макаром, но мы дошли до темы музыкальной. Варя, смеясь от моих замызганных шуток, спросила: — Ты на гитаре играешь? — Как ты это поняла? — и тут осознал всю глупость своего вопроса. Взгляд Вари был прикован к моим рукам на столе. — Тебя выдали руки, у самой когда-то такие пальцы были. — Да уж, этого не скроешь. Говоришь, ты раньше тоже играла? — и в это мгновенье у меня в голове возникла отличная мысль. — Было дело, но сейчас я играю лишь на клавишных. — Ого, это же круто! — не до конца уверенный в своём плане, решил действовать. — Ну да, наверное. — А хорошо играешь? — Семь лет музыкальной школы, а что? — Просто… Я пытался сказать, что после ухода нашей клавишницы из группы у нас были проблемы с привлечением новых персонажей в наш коллектив. Поэтому, не теряя ни минуты, я решил предложить ей занять данный пост. Но только я собрался с мыслями, как позади девушки появился мужчина. Он был довольно крепко сложен и на вид ему было уже около пятидесяти. У него были пронзительного зелёного цвета глаза и схожие с Варей черты. Я догадался, что это был её отец. — Вижу, ты здесь времени зря не теряла,—произнес он и подсел рядом со своей дочерью. — Ну да, — Варя немного засмущалась и начала перебирать пальцами свой плед. В это время её отец обратил свой взор в мою сторону. Изначально мне стало немного не по себе: он сразил меня серьёзным взглядом. Было неуютно. — Парень, ты в курсе, что сделал невозможное? Я вообще забыл, когда на лице моей дочери была настолько счастливая улыбка. — Правда? — от такой резкой смены композиции настроения меня немного передёрнуло. — Наичистейшая. Я Алексей Викторович, отец этой прекрасной девушки. — Ну пап! —она была явно смущена. — Михаил, — представился я, отец кивнул, обменявшись со мной рукопожатиями. — Эм, так о чём ты мне хотел сказать? — и этим вопросом Варя резко вернула меня в реальность. Я вспоминал, что до этого хотел сказать, наконец попытавшись собрать обрывки воспоминаний фраз, которые ещё оставались у меня в голове. — Ах да! Короче, я играю в группе, и у нас сейчас некоторые проблемы с клавишницей. —И... — Варь, не перебивай человека! — погрозил ей Алексей Викторович; мне это показалось милым. — Так вот, у меня к тебе предложение есть, — и я, наконец собравшись с мыслями, произнёс: — Если хочешь, мы можем принять тебя в наши ряды. Конечно, я с ребятами должен тебя прослушать, но всё же… Я достал из закрамов своей куртки давно лежавший листок и своим куриным почерком быстро написал свой номер. Похоже, это не стереотип, что у врачей не почерк, а инопланетный язык. — Если надумаешь — вот мой номер. Я протянул ей лист в надежде, что она разберёт мой корявый почерк и сможет позвонить мне. Или нет... — Я даже не знаю, — она посмотрела на листок, после чего перевела свой взгляд на отца. — Всё зависит от тебя, — сказал Алексей Викторович. — Я подумаю, — только и произнесла она. Я надеялся на лучшее. Мы провели за разговором ещё некоторое время, но настала пора расходиться. Слишком быстро всё прошло, и мне было слишком комфортно в сложившейся для меня ситуации. Мне почему-то не хотелось отпускать её... Странно. Мы распрощались, но у меня в памяти остался гореть свет её живых изумрудных глаз.***
Я шел, не замечая ничего вокруг. Что меня дёрнуло всё это сделать, я не знал, но не жалел ни минуты, проведённой там. Это что-то новенькое. Раздумывая о сегодняшнем дне, я добрался до старого и заветного района города, до уже родного для меня переулка. Здесь были разрисованные стены, пахло затхлостью, но всё-таки этот дворик был для меня чем-то по-настоящему дорогим. Подняв голову, я посмотрел в окно последнего этажа. Там, где был чердак, в круглом окне, горел свет и ходили тени. Я слышал тихий звук стучащих барабанов. Я поднялся на чердак. Здесь меня встретила привычная прохлада и вполне уютная атмосфера, всё пространство заполнял жёлтый тускловатый свет двух ламп и гирлянда, которая, в свою очередь, висела над старым диваном, отданным нам за ненадобностью. Стены были увешаны старыми плакатами, изрисованы всякой чушью и символикой музыкальных групп. В углу на барабанах сидела Юля, рыжеволосое чудо с озорным огнём в глазах, и что-то отстукивала на них. Возле окна стоял Андрей и, глядя куда-то вдаль, неторопясь покуривал сигарету. Единственный, кто заметил моё присутствие, был Саня, вальяжно расположившийся на диване. — Юдо!!!— Саня подошёл ко мне, и мы поприветствовали друг друга довольно сильными похлопываниями по спине. — И тебе не хворать. Андрей, не докуривая сигарету, потушил её о подоконник и тоже поприветствовал меня. Юля же, выскочив из-за барабанной установки, кинулась обниматься. Начался привычный для меня шум, гам и общая неразбериха. — Где пропадал-то? — спросил Андрей, настраивающий в это время электрогитару и подсоединяющий её к колонкам. — Это неважно,— отмахнулся я и, взяв в руки акустическую гитару, сел на диван. — У меня для вас есть хорошая новость... — Какая? — перебила меня Юля, за что получила затрещину от Паши. Началась война. Она в ответ треснула его по рёбрам, затем была пленена его жесткими ручищами и начала вырываться. Мы с Саней смотрели на это сумасшествие и втихую угарали. Итог этой битвы, как и всегда, был предрешён: оба влюблённых голубка впились друг в друга губами. — Хватит вам слюни свои распускать,— прервал их идиллию Саня. — У человека, как никак, новость, причём хорошая, и нам не помешает его послушать. После того, как эти двое расцепились, я стал выкладывать свои факты. — Короче, не буду вас томить. Можете вытаскивать запылившийся синтезатор. Он скоро нам может понадобиться. — Стой, ты хочешь сказать, что... Паша был определённо рад этой новости, как и все остальные. — Да, у нас будет клавишница. — Ну наконец-то ещё одна девушка в группе, — заверещало рыжее чудовище. — Это ещё неточно, я не дождался от этого человека звонка, так что будем ждать,—я сыграл пару аккордов на гитаре.— И, кстати, я тут начеркал, может, вам зайдёт... — и, вытащив из кармана блокнот, я начал играть вступление. Я был главным в нашей группе в плане сочинения новых песен. И поэтому, когда у меня хватало времени, терпения и ко мне вовремя приходило вдохновение, я садился и писал стихи. Мир замер... «Ты солнцем взайдёшь, Окутывая мои льды. Я за тобою пойду, куда б не кинулась ты, Ты со мной и уйдешь. Ты со мною уйдешь. Ты со мною уйдешь. Ветер моря со мной навсегда. Куда занесёт нас с тобой и когда, В голове моей лишь ты одна. Не знаю... Ты моя, агония.» Я перекинул несколько аккордов и закончил играть отрывок. Буквально одновременно с этим в моей куртке заиграл телефон, номер был неопределённый. Надеюсь, что это она... Я поднял трубку. — Алло, — я подставил указательный палец к губам, давая знак ребятам вести себя тихо. Это была она. Варя. — Я тебя понял. Привет. Ну так что, ты подумала? Смущенным голосом она произнесла: — Да, я подумала. Я согласна попробовать. — Это же замечательно,— моему счастью не было предела. — Тогда позже договоримся? — Да без проблем. Мы перекинулись ещё парой фраз и попрощались. Я положил телефон на стол. — Ребята, у нас будет клавишница. Только ей надо немного помочь...