Стены

      Взаимодействие с лояльными фракциями, кропотливая работа привели к тому, что Разведкорпус в ограниченном и проверенном составе выпускали во внешний мир. Даже с двумя титанами, чему особо удивлялась Зое. — Это ж надо. Я думала, придётся до последнего отстаивать, — она запаковывала вещи и иноземную одежду, которую привезли миротворцы. — Но всего лишь три обсуждения на фоне планирования, и всё.       Леви скептично взглянул на неё. Воодушевлённая, хоть и серьёзная. Завтра они отправляются из Митры, а уже через дней через девять будут плыть на корабле. И не просто осваивать новую технологию, а стремиться в Марлийский порт, чтобы там провести первую разведку на континенте. Вылазка, от которой ожидали не очень многого, была так или иначе важна. Нужно определиться с дальнейшими шагами во внешней политике. Острову есть что предложить, почти есть чем угрожать, чтобы стать фигурой, имеющий вес и право голоса. Даже есть защита. За это время Парадиз заметно набрал сил, стараясь нагнать отставание в развитии. Железная дорога, собственный, обустроенный по-новому порт, много чего ещё. Мир внутри стен изменился. Не до неузнаваемости, но всё же влияние ощущалось. Новый приводы уже не выглядели такими уж новыми, многозарядные пистолеты и винтовки с большей дальностью, даже новая кухня. И вроде бы всё шло хорошо, но Аккермана что-то смущало даже в такой сговорчивости генерального штаба. — Мне вообще кажется, что ничего хорошего или действительно важного мы там не увидим, — он покачал головой, поддерживая диалог. — Может, сверху думают так же? Поэтому разрешили даже поездку?       Чувствуя себя бесконечно усталым, капитан откинулся в кресле и прикрыл глаза. В последнее время навалилось много работы, да и старая никуда не девалась. Корпус крыльев свободы рос почти что в уровень с силами Гарнизона. Много рядовых и стало сложнее следить за порядком. Обстановка в рядах не особо нравилась, но Леви отсеял и отобрал группу самых толковых солдат среди новых. Влиять дальше было труднее. И как-то менять основные мотивы каждому он не подряжался. Ему бы самому со своим справиться и продержаться на уровне. Прошло несколько лет с тех пор, как было дано обещание. И то, что творилось вокруг, не особо заботило. Не настолько, чтобы что-то менять или пытаться. К тому же, на первый взгляд всё шло неплохо. Если такое вообще применимо к положению острова. — Не знаю, но это то, что мы всегда делали — шли вперёд, — ответила Ханджи и захлопнула чемодан, поставила его рядом с кейсом. — Кто если не мы? Нам нужен диалог. К войне мы всегда успеем вернуться. Знаешь, Елена обещала привезти сыворотку. Нормальную и проверенную, а не наш самопальный вариант. — Вот как, — Аккерман нахмурился и теперь пристальней взглянул на командора. — Значит, за Хисторией теперь буду ходить и следить особо. — Думаешь? — Зое сняла очки и села на кровать, сгорбилась. — Она дала согласие на такой план. Это может спасти мир от тон крови и сотен тысяч убитых. Нам придётся пожертвовать чем-то. — Точно так же она сперва соглашалась и с Родом. Думаю, — капитан покачал головой, прервался, ещё раз анализируя ситуацию, — в Генштабе никто этого не забыл.       Они оба задумались. В последнее время Райс действительно немного отодвинули от дел правления. А сама девушка выглядела грустной и необычно серьёзной даже на нечастых встречах. Но из-за общей занятости не удавалось толком и откровенно переговорить. У всех хватало забот, сделанные шаги приятно грели и, казалось, приближали и остальные успехи. В какой-то момент что-то могло ускользнуть от их внимания. — Ла-адно, — Ханджи вяло улыбнулась, — разберёмся с этим когда вернёмся. А теперь стоит отдохнуть, завтра нелёгкий день.       Аккерман оставил командора в её комнате и направился в свою. Коридоры казармы столичного Гарнизона выглядели знакомо до каждого сантиметра. Вместе с тем они и тяготили его незримым грузом.       Именно усталость. Не было особой жажды увидеть другую страну. Это ничего не меняло, хоть и могло оказаться интересным опытом. Леви понимал, что теперь он лишь осколок прежнего времени, пускай ещё режущий и функционирующий. Новое время пришло и незаметно, но естественно отодвинуло старое. А им приходилось делать что-то снова и снова. Мужчина не удивился, когда, войдя к себе, обнаружил знакомую гостью, сидящую на подоконнике. — Что ещё и тебе надо, — капитан обошёлся без приветствий, но внутри что-то привычно насторожилось, не позволяя расслабляться или хотя бы плюнуть на визитёра. — Просто справиться о том, какие настроения перед отправкой за море, — Кива неприятно улыбнулась и подняла вверх руки, показав, что в них ничего нет. - Ещё и с Основателем.       На секунду в голове у Аккермана проскочила какая-то мысль, связанная с Эреном. Но слишком быстро, чтобы измученный мозг зацепился за неё и начал разбирать. Тревога осталась смутной, подсознательной. — Как обычно всё, — грубо ответил разведчик и прошёл к креслу рядом со столиком. — Странно, что твой любимый Закклай не отправил отряд шпионов-наседок по типу тебя с нами. <      На круглой, лакированной столешницей, поблескивающей в лунном свете, стояла бутылка с вином. На случай бессонницы. Сегодняшней ночью выпить хотелось не из-за этого. Из-за ощущения какой-то нерадостной предопределённости, какого-то обмана. Вся их деятельность и старания какой-то сон, грёза. От которой они рано или поздно очнутся в реальности. И какой та будет? Самое страшное было то, что его это не слишком-то занимало. Реальность полна дерьма. Зачем плыть на континент, если они и так знают, что марийцы их ненавидят лютой ненавистью. Другим странам всё равно кого травить в этом цирке. Это политика. А та всегда строилась на человеческой натуре. И человек самый страшный зверь — этот урок был усвоен ещё там, в Подземном Городе, едва ли не целую жизнь назад. Всё, что он увидел потом лишь подтверждало это. Отличались лишь те самые крылья свободы. Леви криво усмехнулся — даже то оказалось обманом и использованием. И всё же, ему довелось видеть людей, которые были не такими, как… в природе. Но таких мало. Слишком мало, чтобы провернуть «дипломатическое» решение проблемы. — Он меня пока и к Хистории не спешит отправлять, — со смешком ответила женщина, одетая сегодня в воровских тёмных одеждах. — А там уже надо следить в оба глаза, знаешь ли. — Генштаб и не смотрит? — язвительно спросил Аккерман, садясь в кресло. — Особенно теперь? — Всё правильно, — Кива, казалось, веселилась над чем-то, что было известно ей. — Любой думающий сразу поймёт, что что-то неладно. Всё ещё «как обычно» перед отправкой? — Говори или проваливай, — голова у мужчины начала неприятно гудеть, будто вот-вот что-то должно случится. — И так ничего хорошего по существу нет.       Прибывшая помолчала какое-то время, то ли оценивая собеседника, то ли просто раздумывая над тем, что может сообщить. Леви же думал о том, к чему вообще всё это. Лезли несвязные мысли, будто продолжавшим нашёптывать, что всё не так, что что-то где-то упущено. Безвозвратно. Это было хуже всего. Отгоняя эту дурноту, он вцепился в своё обещание, в свой долг не перед живущими, но перед умершими. Стало лучше. Спокойней. — Скажу так, из уважения к твоему дяде и тебе самому, — тем временем начала женщина, вставая на ноги. — У Закклая свои планы на всё это. Даже на девчонку Райс. И с ней тоже не всё так просто. <      Её тень легла в комнату, а силуэт стал темнее, лицо не различимее. Аккерман бдительно наблюдал за тем, как та со щелчком открыла замок створок. — С ними. Ты не знаешь, но Эрен уже долгое время проводит с ней время, когда не требуется. И не знаешь, что Флок ему в этом помогает и прикрывает, — Кива начала втягиваться наружу, в приоткрытое окно. — Так подумай, что они обговаривают вечерами. Или о чём, например, мог говорить Эрен с Еленой.       Она исчезла, оставив окно открытым. Оттуда в комнату влетал морозящий воздух. Но Леви не встал, чтобы закрыть его. Какое-то время смотрел туда, в ночь, где виднелась луна и тучи, крыши домов Митры. Думал. О том, что из сказанного правда. Зачем Кива сказала ему об этом? Почему сейчас перед отправкой, не раньше? Через минут десять он сморгнул и встал. Закрыл окно. Решительно направился к выходу. Нужно было переговорить с Ханджи. Один из этих двоих: Флок или Эрен; не должны поехать на остров. Лучше, конечно, отстранить обоих. Но в таком исходе капитан сомневался. Ведь уже что-то шло не так.       Этажом ниже молодые разведчики закончили посиделки, наполненные радостными и волнительными обсуждениями. Они отправляются во внешний мир. За пределы этих стен. Они увидят всё своими глазами спустя столько лет стараний, жертв и смертей. Насторожённость, мысль о том, что они будут шпионами во вражеской стране, никуда не девались, но и не могли испортить ожидания того самого момента. О таком три года назад нельзя было и мечтать. Однако стоило потерпеть ещё несколько дней, пройти их трудности. Поэтому друзья расходились по комнатам, чтобы завтра уверенно держаться в седле. Форстер, верный привычке, спустился в общую комнату. Саша и Микаса удалились к Блаус, чтобы что-то дособирать. Конни и Армин ушли спать, а Жан пошёл вниз сделать обход. Сказывались офицерские привычки. Эрен же не торопился к себе. Он спокойно плутал по пустым коридорам, подолгу рассматривал вид из окон. Прощался с городом, зная, что не увидит его ещё долгое время. С этой вылазки он не вернётся на Парадиз. Время для его безделья и подготовки закончится. Ему нужно будет много чего сделать, узнать. Встретиться с братом, поговорить с ним. И «подготовить» нападение на Либерио, чтобы пройти тем единственным путём. В какой-то момент бдений нахлынуло тоска по тому, что Хисторию в жизни он более не увидит. Разве что в мечтах и грёзах. Он оставил её вчера, зная, что перед той лежит тяжёлое решение. Принять его план. Но Йегер знал, что та согласится и сделает всё возможное, чтобы избежать участи, нависшей над ней. В конце концов, так будет лучше и для самого острова. А ещё он думал о словах Райсс насчёт Микасы. Любовь? Не привязанность? Грустно улыбающаяся Хистория сказала ему напоследок, что он не любит её так, как Микасу. Просто не понимает этого. «А мы друзья, очень крепкие друзья. То, что между нами, не любовь. Но оно и неплохо. Я рада, что была с тобой, Эрен», её голос звучал в голове, факелом отгоняя видения будущего. Если уж на то пошло, владелец Атакующего тоже был рад, что они провели какое-то время вместе. Это всё, что они могли себе позволить. И быть друзьями, надёжными и уважающему друг друга, может даже лучше. Они любят друг друга, но по-другому. И эта поддержка, готовность встать рядом с ним плечом к плечу будет согревать его в холодные ночи в рядах Марли. Райсс придётся не легче — лечь с другим, нелюбимым мужчиной, чтобы к нужному моменту забеременеть и не позволить себя обратить. Но они оба сделают то, что должно, ради остальных и себя. — Остальные не понимают, — прошептал парень, путешествия от одного прямоугольника света к другому.       Ночь выдалась вполне ясная и до одури тихая. Казалось, что тишина звенела вокруг в ужасе перед предстоящим. А придётся пройти много тяжёлого и горького перед тем, как Парадиз сможет выдохнуть и более не бояться за своё существование. Но люди сживаются с вещами и пострашнее, чем геноцид остального мира. — Остальным и не надо понимать, — не замечая, Эрен заговорил громче сам с собой, несмотря на то, что кто-то мог его услышать. — Я справлюсь и сделаю всё это. Потому что кто-то должен это закончить.       Собственный голос успокаивал, хоть и мерещился каким-то другим. Не принадлежащим ему одному — сотням других. Какие-то интонации казались смутно знакомыми, иные же — нет. Разведчик не предпринял особых попыток прислушаться, чтобы вычленить для себя людей. Отца, Крюгера. Эти двое стояли к нему ближе тех, кто владел Основателем. Эти двое делали его работу, его дело, которое должно избавить всех элдийцев не только от угроз, участи рабского существования, но и проклятия Имир.       До отчаяния хотелось и самому оказаться в том будущем. Именно будущем, где у него могли бы быть дети, семья, нормальные отношения и вкус жизни. Полный, насыщенный и беззаботный. Однако этот приз достанется остальным, что не так уж и плохо. — Но как же это несправедливо, — жалость к себе начала давить, но затем собственные слова, которых он и не мыслил даже произносить, одёрнули это. — Но ты уже начал, и ты знаешь.       От этого Эрен содрогнулся. Такого с ним ранее ещё не случалось. Потряс головой, не понимая, почему страха нет. Только что он сам и при этом не сам себе ответил. Ещё и воспринимает это как что-то нормальное. Впереди замаячил ещё один просвет окна, который как-то по-особому манил к себе. Йегер задумчиво и неспешно подошёл к нему, чувствуя что-то ностальгическое и при этом чуждое в самой душе. Парень с опаской остановился у этого окна, рассматривая ничем не примечательный вид. Ночной город, серебряный свет, оставляющий лишь два цвета этому миру. Но стало как-то спокойней. — Всего лишь прошлое, — на этот раз слова вырвались вполне ожидаемо и не испугали его. — Всего лишь.       Действительно, сейчас сквозь стёкла разведчик смотрел на прошлое. И не только чужое, на своё тоже. Ведь сегодня ночь… прощаний. Если оборачиваться на свою жизнь — всё было не так уж и плохо. Эрен прислушался к себе, думая о том, как прошла его жизнь, что оставил после себя за вычетом грядущей Дрожи Земли? Друзья с его наветами и наставлением, спасённые на службе люди, те же исследования в которых он принимал участие или хотя бы кое-какие дома в Шиганшине, которые помогал строить. — Ничто не пустое, — свой голос звучал так сочувственно и так… понимающе, что захотелось рыдать. — Даже если и уходит в никуда. Мы все умираем. Рождение и смерть это красота жизни.       Слёзы всё же потекли. Горячие, обжигающие не хуже пара от титана, но беззвучные. Тишину ночи они не нарушили. Какое-то время парень просто стоял, глотая рыдания, не в силах ничего с ними поделать. В коридорах никто не проходил ни рядом, ни мимо. Казалось бы, что сама судьба смилостивилась, давая такую возможность. Побыть не просто наедине с собой, а открыться самому себе. Оставить всё лишнее здесь на острове. Опустошиться, чтобы ничто не придавливало к земле в тех тяготах. Не тащить с собой всё то хорошее, что случилось с ним за недолгую жизнь. Оставить это всё дома. Не марать о чужую, невинную кровь. Через полчаса стало лучше. Появилось какое-то слабое облегчение. Что-то отпускало его или это же он отпускал сам себя? Эрен и не пытался в этом разобраться. Лучше уже хорошо. Даже появилось ощущение, что он и не один, что его кто-то слушает. А из памяти, определённо чужой, показался краешек образа: раскрытое окно и что-то ещё, что защемило сердце тоской. Не отказывая этому чувству, он повозился с защёлкой и открыл окно, перед которым застыл. Сделал пару шагов назад, ожидая чего-то. Возможно, ещё одной картинки. Но ничего не произошло. Разве что померещилось какое-то движение наверху рамы. Однако проверять это парень не стал. Не тянуло это сделать. — Я не вернусь, — произнёс Йегер то ли самому себе, то ли кому-то ещё. — Не в этот раз. Прощайте, все.       Постояв какое-то время, Эрен услышал тихое, удаляющееся шуршание, от которого раньше волосы бы встали дыбом, но не в эту ночь. Наоборот накатило прежнее облегчение, что только усилилось. Ему действительно стало лучше. Разведчик прошёл к окну, вдохнул свежий и чистый воздух. В голове наконец успокоилось, и он блаженно зажмурился, подставляя лицо лунному свету, чувствуя себя единым. Той самой точкой схождения всех путей во времени, пространстве, судьбах. Через пятнадцать минут владелец Основателя замёрз совсем и закрыл окно. Теперь можно было идти, ложиться спать, надеясь на хороший сон без всяких сновидений. Все долги закрыты. Завтра пути назад не будет. Возможно, что его и не существовало с того самого момента, когда Карл Фриц возвёл эти стены.