Восьмая Марта

В тихой фермерской долине стоял белый дом и пара амбаров, выкрашенных в розовый, но не тот конфетный, что можно было бы представить в первую очередь, а в цвет блошиного брюшка. Да только кто станет утруждать себя такими тонкостями в такой глуши – сарай для всех в округе был и оставался «розовым», и точка. В амбаре жили несколько курочек и петух Стю. А дом был старинным, добротным, и имел пристройку поновее. В старой части была библиотека, полная книг со всего света, и спальня с кроватью под балдахином. На кровати лежал хозяин с книгой в руке и куском пиццы в другой. Пёс спал у изножья постели Ли, а кошка гуляла сама по себе и считала себя главной в доме. В пристройке располагались кухня с холодной плитой и холодильник с едой. Еду из городского супермаркета привозил раз в неделю курьер-азиат на смешном мотороллере. Вокруг строений были угодья, которые хозяин фермы вернул первозданной природе, и только малую часть использовал под посадку подсолнечника. Подсолнухи были еще самостоятельнее, чем кошка, и росли, как вздумается, уже третий сезон на радость хозяину. Фермеры по соседству потихоньку посмеивались над «городским чудиком», но не зло, и давно привыкли к нему, и по-своему любили. Да и в этой местности посудачить о том, что видный парень живет бобылем, начитавшись «всякого бреда» о «возвышенной любви», было основным развлечением, не считая ярмарки. Ко всему, Ли регулярно, щедро и не скупясь, поддавал поводов для пересудов. То представляя себя эльфом из королей и неделями расхаживая по двору в парчовой скатерти, а то и того хуже – вселенским диктатором с синим лицом. Но парень он был добрый и тихий, воспитанный и приветливый, и не надоедливый – иной раз его и не заметишь – потому и находил народ оправдания его «особенностям» самостоятельно и не без понимания. Король эльфов? О, так свихнуться же на ферме одному ничего не стоит, тем более, тут каждый на триста миль в окрест – король на своей земле, или, если повезло девушке с наследством в этой глуши отыскать себе мужа, то тогда он – регент королевы! Властелин Вселенной с синей рожей? Ну, так, если красишь забор из пульверизатора, втыкай шланг на пылесосе не во всасывающее, а в выдувное отверстие! А то начитаются горе-умельцы лайфхаков и давай делать, не подумав! Конечно, вся краска на лице и глюки в голове - легко отделался, Диктатор Вселенной! Тяжелее было придумать объяснения, когда Ли вдруг становился Романом. Тут оставалось одно - закрывай дом и беги в поле, иначе в твоей гостиной появится купленный глиняный бюст женщины, или, если повезет конечно, пара розовых кустов посреди капустной делянки. Зато все без исключения соседи дружно любили пирожника-Неда – вкусные пироги никому еще настроения не портили, даже вечно худеющим дочерям фермеров! Правда готовил Ли исключительно на соседских кухнях и из их продуктов, щедро посыпая мукой чужие полы, но никто не был в обиде – небесной вкусности выходили у него пироги с персиками. Ну а когда Ли был Майклом, все дамы в округе перетряхивали сундуки с ретро-платьями своих бабушек и выстраивались в очередь к Маэстро, почитая за честь быть приглашенными в маленькую гостиную с роялем. Играл и пел «горожанин» как Бог! А как смотрел, как смотрел... Конечно те, кто выбирался в Большой Город чаще и по праву считал себя театралом или просто начитанным человеком, уверяли досужих сплетников в том, что им повезло оказаться соседями талантливого и смелого актера! Ведь только такие мастера жанра решаются применить к себе систему Станиславского, загадочного русского, что кричал «Не верю!», если артист не готов был прогнать через себя всю жизнь персонажа, не взирая, как это отразится на его жизни, и что главнее – психике. Ли как раз был из таких "смельчаков" и не стеснялся менять обличья, и даже уже сыгранные им роли оставались частью его натуры и всплывали на поверхности личности во времена безвременья без ролей. Сейчас же главная роль (хотя какая это роль? это жизнь!) в его личном убежище была родом из техасского детства: простой фермер, что радуется урожаю, курочкам-несушкам, пробуждению от живого «Ку-ка-ре-ку!», да и Питу с Арктик тут нравилось гораздо больше, чем в городе. Обычная работа на ферме умиротворяла, её обитатели дарили тихую радость, отвечая любовью и теплом на заботу хозяина. Иногда Ли даже думал о покупке коня, особенно часто в «недели Падения в Запределье», он и любил эти недели и не любил – очень хотелось теплых детских ладошек на лице, родных, но беспомощность и зависимости Роя страшили ничуть не слабее. Но это присказка, а сказка – впереди! За что Ли ценил ферму больше всего, так это за режим, понятный и всегда один и тот же. Хотя с утра, после бессонной ночи с книгой, он часто был рад, что корову не завел, а Пит сам себя выгулять умеет, за что верный пес и бывает вознагражден игрой в палку-мячик во всякое другое время - в этом занятии им с Ли время не указ. А сейчас на ферме все спят. И Ли снится сон, что его любимая курочка, которая сторонится и петуха, и двух своих подружек, снесет первое яичко в пять тридцать утра. Увидев сон, Ли не то чтобы проснулся, он вскочил! Часы показывали пять двадцать четыре - он накинул халат и побежал в курятник. А вдруг? Сна все равно не осталось ни в одном глазу, а работа в курятнике всегда отыщется, окажись так, что зря всполошился. Он успел! Дарки, закудахтав, удивленная и взъерошенная, слетела с насеста. Ли вскользь взглянув на часы, отметил: пять тридцать ровно, и уперся взглядом в маленькое бежевое яичко в опустевшем гнездышке. Усмехнулся: из этой чернушки наседки не выйдет точно - испугалась собственной кладки! Взяв в руки золотистое в лучах рассветного солнца, пробивающихся сквозь щели меж досками амбара, яичко и ощутив его тепло, Ли вдруг четко вспомнил весь сон этой ночи целиком. «Первое - оно знак новой жизни!». Так утверждал сияющий как сто золотых солнц говорящий Хорек, который и поведал о точном времени появления "первенца" Дарки, а прощаясь добавил: «Ах да, чуть не забыл - в марте ты женишься на Марте, если сможешь отыскать. Между прочим, Марта будет любовью всей твоей жизни, ты ведь в марте родился. Весна любит пошутить, но пробуждение - лишь ее подарок, а расцвести или быть побитым заморозком ты сам выберешь. Ты ведь хочешь поиграть, артист? Твой ход!»