Восьмая Марта

«Знак новой жизни» - а вдруг там цыпленок, а вдруг «первое» – это единственное? Дабы не лишать Дарки потомства, Ли, упаковав золотистое яйцо в контейнер-термос, отослал его своей соседке на экспертизу с просьбой поместить в инкубатор, если яйцо оплодотворенное, или в холодильник, чтобы не протухло, если диетическое, на время, пока он будет в отъезде. Решив, таким образом, дела куриные, Ли взялся за свои – в Большом городе его ждала работа. Не то чтобы работа и не слишком ждала – просто очередной друг-актер решил заняться режиссурой и, не найдя достаточного финансирования для дебютного минисериала, упросил Ли помочь – засветиться в титрах и сверкнуть лицом в эпизоде. Времени у Ли, ожидающего, по заверению своего агента, непременных грандиозных предложений после участия в Марвеловском блокбастере, это отнимет не много и не помешает графику съемок, если таковой случится, зато приятели хоть как-то друг другу помогут. Быть вишенкой на чужом торте Ли не привыкать, а вот чем ему самому может помочь сомнительная роль в пилоте будущего «бомбического шедевра», Ли понимал едва ли. Мысли о Золотом Хорьке и о второй части «вещего» сна скоро отошли на задворки воспоминаний и совсем позабылись бы, если бы Первая Марта не нашлась сама так быстро, а главное, легко. Ли отвык сидеть в коридоре с кучей старлеток, дожидаясь, когда его пригласят в кадр – издержки дружбы и его доброты прорастали иногда вопиющими неудобствами. Правда по этой «студии» Пит мог носиться, как угодно, и почти каждый член этой небольшой команды с удовольствием играл с ним, а ради такого раздолья для пса, Ли готов потерпеть несмолкающий галдеж полутора десятка девичьих сопрано. Если бы только блондинка, разряженная как новогодняя елка, не издавала истеричные нотки восторженной свинки убийственным для барабанных перепонок фальцетом через слово... Вот она - плюхнувшись на сидение рядом с ним, протягивает ладошку, крича так, словно не выходила с танцпола в ночном клубе две недели кряду: - Я - Марта Фёрст! Будем знакомы! А тебя я уже где-то видела! Точно, на кастинге неделю назад! Или на другом? Мы, считай, уже друзья! Нам стоит вечером затусить! Я знаю неподалеку бар, расскажешь, на каких еще кастингах был, я тогда точно вспомню где я тебя видела! Открою секрет - меня страшно бесит, когда я вижу знакомое лицо и не могу понять, почему оно мне знакомо! Аха-ха-ха - правда я смешная?! Знак? «Знак!». Конечно, это знак - Золотой Хорек вернулся сиянием пайеток от золотого спортивного костюма внезапной визави Ли. Он еще не успел прокашляться от волнения, как услышал: - Да ты же точь-в-точь похож на того эльфа-короля в «Хоббите»! Высокого такого, как там его звали? Трандуил, кажется! Точно! На него! Вот же повезло тебе с внешностью! Моя племяшка будет в восторге от селфи - поверит что ты - это он! А-ха-ха!! Вот прикол! - Да, я играл в «Хоббите» короля эльфов, но мне пора на площадку, - эта сбивчивая речь - всё, на что хватило решимости и словарного запаса звезды Стражей Галактики и Хоббита. Но, как оказалось, этого было достаточно. Марта сама нашла его в конце съемочного дня: - Я погуглила – ты Ли Пейс! Тут неподалеку кафешка есть, неплохая, выпьем кофе? Я угощаю! Ли быстро привык к скороговорке Марты и мог легко слушать ее непрерывающуюся стрекотню. Было как-то легко и по-своему даже приятно быть с ней. У них отыскалось много общего, особенно, если дело касалось их агентов – бестолковых и никчемных у обоих, как утверждала Марта, могущих составить пару и выиграть приз "Тандем идиотов", если бы такой учредили. Но сейчас речь не об агентах. Сейчас Ли вспоминал события, после их с Мартой первой встречи. Первая Марта, хоть титул Первой она получила после, а вовсе не по фамилии, была очень легка во всем. Легка на подъем: «Тут всего-то тридцать миль, а вечеринка будет обалденная! Не хмурься, тебя там ждут! Скажешь свое имя и не забудь добавить «плюс один» - тебя все знают, и "плюс один" в списке приглашенных, поверь, тебе давно положен по статусу! Тебе это ничего не будет стоить, а меня может заметить кастинг-директор или еще кто-то! Там же на этих закрытых тусовках такие возможности! Чем больше ты и я будем на виду, тем больше шансов, что нам предложат роль! Подумай! И вообще, это ВЕСЕЛО! Хватит сидеть дома и вздыхать о ферме! Никуда она не денется! На твоей ферме – скукота, скорее всего, да и в квартире что делать?!». Легка в общении – все друзья Ли были очарованы буквально за минуты, а те, кто знали его достаточно долго, советовали не упускать такую пробивную и веселую девчонку. «Она далеко пойдет!» - эту фразу Ли слышал многократно. Но он все чаще ощущал, что эта легкость была не просто частью натуры, а средством достижения цели. Иногда это было удобно, иногда раздражающе. Легкость была на руку, когда под утро, они сонные и нередко пьяные, заваливались в его маленькую квартирку в Нью-Йорке, а на кухне не оставалось ничего кроме сухих корочек от пиццы, и Марта всегда знала десяток номеров доставки еды, вкусной еды, которую им привозили без промедления даже с другого конца города, ведь быть "своей" она умела с кем угодно, а уж с оператором оформления заказа - легче легкого! Легкость восхищала, когда она сама была готова лететь на другой край света ради его проб, но эта же самая легкость тяготила, когда в его маленькой Нью-Йоркской квартирке оказывалось пятьдесят незнакомцев, что норовили превратить его жилище в филиал бедлама, и после ухода гостей приходилось вызывать целую бригаду уборщиков, сантехников и электриков. А на все вопросы «Кто эти люди?» Марта неизменно легко отвечала: «Ты их не знаешь, но они знают тебя и готовы помочь в продвижении твоей карьеры! Просто будь с ними любезен! А вот тот парень в углу, что пьет ром прямо из бутылки – сам Стэн Вудлех, он мне обещал, что главная роль в новом сериале АВС – моя! Правда, здорово?!». Но вся легкость улетучивалась после очередного отказа ей в роли – тут уж темная сторона луны могла бы посочувствовать Ли или позавидовать мрачности Марты… Куда Луне было до его девушки? Слабое сравнение! Чернота и негатив – в этом Марта могла дать фору десяти лунам. В ход шло все. Что Ли мало где бывает и не может замолвить за нее словечко. Что из-за того, что она именно его девушка, ее не берут сниматься – в этом случае было два варианта упреков. Первый: они "подумали", что я, как ты, мечтаю о драматической роли, а у них комедийный проект - ты все испортил своими разговорами о своем Шекспире, болван! Или: они готовы дать мне роль, если ты... сведешь их с нужными парнями с того телеканала, ну помнишь? Я же уже просила об этом! Неужели это так сложно сделать? Ради меня?". Ли все чаще задумывался, был ли он настолько сильно влюблен, чтобы променять свою ферму на суету, угар и скандалы. Прости Марта, но любовь легко может утонуть даже в банальном ворохе бумаг. А каких – неважно, хоть сценарных с мелкими буковками и пометками карандашом на полях, хоть грязными салфетками в маленькой уютной квартирке. И совсем не жаль, что о твоем уходе Ли узнал подбирая по дому эти самые салфетки и пластиковые стаканы. Да ты и не надеялась, что записка в спальне сильно огорчит очередного бывшего. Хотя сила облегчения от того, что тебя больше не будет в обозримое время рядом, которое Ли испытал, задело бы твое самолюбие. «Ты никогда не ценил меня и не был в состоянии поддержать. Но я не держу на тебя зла. P.S. Тебе придет два счета по кредиту за мою новую машину, не пересылай их мне, я пока не знаю точного адреса, где остановлюсь. Просто подтверди платеж, я все верну, как только получу гонорар». "Прости, милая, твои счета уже не моя забота. Пусть теперь твой новый парень-продюсер делает для тебя «ВСЁ», на что я оказался не способен" - мелкоизорванные лепесточки салфетки, подброшенные под потолок, легко кружась, покрывали плечи и голову счастливо зажмурившегося Ли и затоптанный десятком чужих ног ковер, который Ли пообещал сжечь в первый же уикенд лично, а после пойти на матч - все равно какой команды, лишь бы на игру - отметить свободу "тупым времяпровождением крестьян и скотников", так ненавистным деревенской девчонке по имени Марта из дремучей глухомани Айовы.