Весенний бзик

Джастин К тому времени, как я добрался до лофта, на смену моему унынию пришла злость. У Брайана проблемы, а прилетает в итоге мне. Никогда такого не было, и вот опять! Он же обещал, что больше не будет так делать. Даже пару раз к психотерапевту сходил, чтобы разобраться, почему так себя ведет. И вот, приплыли: наша песня хороша, начинай сначала. Но кое в чем он был прав на этот раз – мне действительно все это чертовски надоело. Надоело. Точка. И спать в лофте я сегодня не собирался. Можно, конечно, было предположить, что Брайан все равно останется ночевать у себя в кабинете, и все же мне совсем не улыбалось столкнуться с ним утром, когда он, похмельный и злой, притащится домой. Я схватил сумку, по-быстрому запихнул в нее смену белья, туалетные принадлежности и прочее необходимое, взялся за телефон и тут впервые задумался, куда же мне податься. У всех пришедших мне в голову вариантов был один общий – и очень существенный! – минус. А именно – к кому ни пойди, все наши близкие тут же узнают, что у нас с Брайаном проблемы. Снова! А мне их сочувствие переносить было куда тяжелее, чем Брайановы бзики, потому что заканчивались эти душещипательные беседы всегда одним – «Почему ты вообще все это терпишь?» А объяснять мне, к слову, тоже надоело. В общем, я прокрутил на экране мобильника последние набранные номера и, в конце концов, остановился на одном. Честно говоря, я не ждал, что он возьмет трубку. Но он все же ответил на звонок и проорал сквозь завывающий на заднем плане синти-поп – излюбленную музыку ди-джеев из «Мальчика-игрушки»: - Алло! Что случилось? - Мне бы перекантоваться где-нибудь, - проорал я в ответ еще громче, от души надеясь, что он расслышит с первого раза. Ужасно не хотелось бы повторять все это снова. – Не против, если я у тебя сегодня переночую? Ты не спеши, веселись там, - поспешно добавил я. – Просто... набери мне, когда вернешься, и я спущусь. Если тебе не в напряг, конечно. - Да что ты, все о'кей! – прокричал он. – Спускайся прямо сейчас, квартира 2B. Там не заперто. Заходи, располагайся, я позже подскочу, ладно? – он еще что-то добавил, но в этот момент музыка взревела с новой силой, и его последние слова канули в лету. Я вышел из квартиры, вызвал лифт и всю дорогу до второго этажа гадал, как же это так можно - уходя из дому, оставлять дверь открытой? Брайан Я смотрел Джастину вслед, пока он не скрылся в темном коридоре, а затем тяжело рухнул в кресло. Как это меня угораздило выскочить сегодня без пальто? Что бы там Джастин ни болтал про весну, по ночам еще ощутимо подмораживало. И даже тут, в «Вавилоне», меня так и трясло от холода. Я хотел было позвать менеджера, спросить, не оставлял ли я тут какой-нибудь своей верхней одежды. Но потом просто обхватил себя руками за плечи, пристроил раскалывающуюся голову на стол и стал ждать, когда мир вокруг померкнет и затихнет. Джастин Впрочем, долго гадать мне не пришлось. Оглядевшись по сторонам в квартире Александра, я сразу понял, почему ее хозяин не заморачивался запиранием дверей. Дело в том, что выкрасть хоть что-нибудь из его имущества без солидной группы поддержки и мебельного фургона в придачу не представлялось возможным. Мебели, в принципе, было немного, зато какая она была, эта мебель! Исполинский диван, густо заваленный барахлом, кресла ему под стать, гигантский плоский телевизор, невероятных размеров кровать, и огромные, дубовые шкаф и комод. Никаких симпатичных мелочей, сувениров, книжек, дисков и вообще чего-то такого, что можно было бы по-быстрому спереть и продать за дозу, в квартире не было. А еще тут не было ничего, что хоть как-то раскрывало бы личность Александра. Огромные пустые безликие комнаты. Я прямо не знал, что и думать. К счастью, присев на диван, я обнаружил, что удобный он не только на вид. Тогда я сбросил ботинки, растянулся во весь рост и подсунул себе под голову подушку. Я вообще-то собирался дождаться Александра, послушать его рассказы о ночных приключениях, отвлечься немного. Но в итоге закрыл глаза и сразу же отрубился. Спал я неважно. Все время ворочался, вздыхал, просыпался. А уже под утро мне впервые за много лет приснился такой реалистичный кошмар, что я подскочил с криком и испуганно заметался в темноте, не понимая, где я. К счастью, не прошло и пары минут, как меня взяли за руку и погладили по голове. «Брайан», - решил я в полусне, обхватил его руками, прижался, чувствуя, как пульс постепенно успокаивается, а сердце перестает колотиться, как бешеное, и прошептал: - Ты все же пришел домой... Как хорошо! Но он ничего не ответил, и вскоре я снова уснул. А когда проснулся в следующий раз, в квартире было уже светло. Все тело у меня затекло, поясница ныла, ну и вообще ситуация сложилась крайне неловкая. Я даже хотел поначалу схватить сумку и сбежать по-быстрому, но потом передумал. Во-первых, тогда мне пришлось бы проситься на постой к кому-то еще, а значит - объяснять, что случилось. А во-вторых, ясно было, что рано или поздно мы с Александром все же пересечемся, а значит, откладывать неловкое объяснение смысла не было. В итоге я все же сбежал ненадолго – выскочил за кофе и сладостями, а когда вернулся, Александр успел уже принять душ и теперь ждал меня, сидя на диване с газетой в руках. - Доброе утро, - сказал он, взял у меня стаканчик с кофе и легонько стукнул им о мой – «чокнулся». – А я все думал, идти мне за завтраком, или ты как раз за ним и вышел. - Нужно было записку оставить... - Я выбрал из коробки самое аппетитное пирожное и отхватил от него гигантский кусок. Но, как ни странно, на вкус эта штука оказалась, как размокший картон, и я поспешно запил ее кофе. – Извини, ладно? И еще за то, что ночью... Он же, не дослушав, нетерпеливо взмахнул рукой. - Ой, да ладно, садись давай. Лучше послушай, какого я парня вчера трахнул. Он был нереальный, просто нереальный! Я до сих пор иногда себя щиплю... Я поудобнее устроился на диване, он же все продолжал расписывать мне подробности своего ночного развлечения. Я слушал, слушал и постепенно как-то успокаивался, расслаблялся, расставлял у себя в голове все по полочкам. Если честно, в какой-то момент мне стало так спокойно, что я не заметил даже, как он закончил свой рассказ, и в комнате повисло молчание. - Ну и... – снова заговорил он, на этот раз поглядывая на меня настороженно. – Я как, могу тебе чем-то помочь? Я покачал головой. - Ну, разве что ты внезапно дипломированный психоаналитик с большим запасом препаратов. Он в ответ рассмеялся. - В общем, если ты разрешишь мне перекантоваться у тебя пару дней, пока все не уляжется, это уже будет огромная помощь. В принципе, мне есть куда пойти, но... все остальные мои приятели между собой знакомы и... – я поморщился и отпил еще кофе. - И любят посплетничать, - кивнув, закончил он за меня. – Понимаю. Конечно, живи, сколько хочешь. Хата, правда, довольно скромная, особенно по сравнению с тем, к чему ты привык... – он повел в воздухе рукой, указывая на обстановку в комнате. Я же в ответ только пожал плечами. - Я ведь с Брайаном не ради его шикарной мебели живу... - Да ну? – усмехнулся он. - А ради чего же? Я прямо-таки опешил. Хорошо, хоть кофе уже допил, а то, наверное, пролил бы его на пол. - Прошу прощения? Он же в ответ посмотрел на меня долгим таким пристальным взглядом. - Слушай, только без обид, ладно? Ничего личного. Он невероятно красивый мужик, и фигура у него до сих пор отличная, и наверняка на улице все по-прежнему на него шеи сворачивают, но... – тут он замолчал, словно бы ожидая, что я сейчас его перебью. Но я не произнес ни слова, просто ждал продолжения. Он поерзал на диване, закинул ногу на ногу, затем опять спустил ее на пол. И, наконец, снова заговорил: - Я, наверное, как мудак себя веду, да? Прости, пожалуйста... - Ничего, я привык, - холодно отозвался я. Тут он нахмурился. - Чувак, я реально не хотел тебя обидеть. Мне просто еще с той первой ночи ужасно интересно было, что ты забыл с мужчиной его возраста. Каким бы красивым он ни был... Что у вас может быть общего? Между вами же пропасть... Стараясь не делать резких движений, я осторожно поставил стаканчик из-под кофе на пол. - По-твоему, сколько ему? - Ну... в районе пятидесяти? – он примирительно вскинул вверх руки. – Конечно, для своих лет он потрясающе выглядит, но тебе-то точно не больше... – тут он замолчал и выжидательно уставился на меня. - Мне на днях исполнилось тридцать девять, - буркнул я, отводя глаза в сторону. Александр вытаращился на меня, потом заржал и хлопнул себя ладонями по коленям. - Да ладно! Дождавшись, пока он прекратит заливаться, я посмотрел ему прямо в глаза и четко выговорил: - Я родился в 1983. Тут он даже и улыбаться перестал. - Вау. Мда... В жизни бы не подумал. Я поначалу решил, что ты мой ровесник, года двадцать два – двадцать три. Потом, правда, увидел твоего бойфренда и... – тут он смешался, закашлялся и начал снова. - Так сколько ему? А я, впервые за все утро, улыбнулся. - Этого я тебе никогда не скажу. Не то он меня прикончит. Мы с Брайаном перестали отмечать дни рождения – и вообще упоминать о том, что они у нас бывают – больше десяти лет назад. - Больше десяти? - захлопал глазами Алекс. Я же уселся поудобнее и стал ждать, когда он произведет в уме нехитрые расчеты. – То есть это вы вместе уже... - С моей ранней юности, - быстро закончил за него я. Я никогда, никогда не называл вслух эту цифру. Даже когда был уверен, что Брайан меня не слышит. Он присвистнул, покачал головой, а затем рассмеялся. И, кажется, хотел сказать что-то еще, но тут мой мобильник заголосил знакомым рингтоном. - Привет, - сказал я в трубку, а затем поднялся с дивана и перешел в другую часть комнаты. - Привет, - глухо отозвался Брайан. Мы помолчали немного, а потом я решил проявить милосердие. - Как голова? - Болит, - признался он. – В висках ломит так, будто мозг наружу просится, - мы снова надолго замолчали. – Ну так каких глупостей я вчера наворотил после того, как выхлебал бутылку того дешевого пойла? - Ты пил дешевое пойло? Но почему? - Вероятно, потому что дорогое выдули Гас с подружкой, а чтоб никто ничего не заметил, залили в бутылку какого-то дерьма из супермаркета. А, может, потому, что мои подчиненные вовсе не такие щепетильные, как божится Тэд. Или потому, что я по рассеянности схватил бутылку не с той полки... Я улыбнулся и прикрыл глаза. - Ты дома? - Ага, - Брайан снова замолчал на минуту, и я прямо физически ощутил, как он пересиливает себя, чтобы спросить. – А ты где? В студии? - Нет, - ответил я после паузы. – Так вот, по поводу твоих пьяных глупостей... Ты вчера вышвырнул меня из своего кабинета – а, может, и из своей жизни тоже, в подробности ты не вдавался. И я попросился переночевать к Александру. Ну вот, собственно, мы уже встали, так что я сейчас поднимусь... - О нет, не стоит, - тут же перебил он. – Не имел ни малейшего намерения вам мешать. Продолжайте, пожалуйста... – и дал отбой. - Брайан, - выкрикнул я, но в трубке уже раздавались длинные гудки. Александр ушел на кухню и включил там воду. Я же попытался перезвонить Брайану и сразу же угодил на автоответчик. Тогда я рявкнул: «Мне пора!», выскочил на площадку и понесся вниз по лестнице, прыгая через две ступеньки. Я был уверен, что обгоню его – на лифте он там поедет или пойдет пешком. Но вот я стоял у подъезда, минуты шли, Брайан не появлялся, и уверенность моя постепенно начала таять. Может, он все же опередил меня на пару секунд? Например, если выскочил из квартиры сразу же, как повесил трубку... Или, может, он вообще никуда не выходил и так до сих пор и сидит в лофте? Такой вариант представлялся мне сомнительным – он ведь знал, что у меня есть ключ, и что код от охранной системы мне известен. И все же приходилось признать, что мне не всегда удавалось в точности предсказать ход мыслей Брайана... Вот, к примеру, не пришло же мне в голову, что он заподозрит, будто я кручу роман с нашим новым соседом... Выждав еще пару минут, я, наконец, неохотно вернулся в подъезд, поднялся по лестнице и дернул дверь лофта. К моему удивлению, она оказалась не заперта. Сигнализация тоже не работала. По всему выходило, что Брайан все еще где-то тут... - Брайан, - выкрикнул я и раздраженно, и взволнованно одновременно. – Брайан, ну прекрати, это же глупо! Ну сам подумай, он же двадцатилетний мальчишка. Которого мы кстати уже поимели. Вернее, ты его поимел. Да и вообще, он просто милый парень, с которым я иногда завтракаю. А заночевал я у него, потому что он живет в нашем же доме и не станет потом трепаться... Распинаясь вот так, я бродил по лофту, заглядывал в каждый уголок, но его нигде не было. Даже в ванной оказалось пусто. Ну, блядь, это просто невероятно! Может, Брайан, и правда был уже не так молод, как только что мило намекнул Алекс, но прыти в своем преклонном возрасте он точно не утратил. Да, в самом деле, слетел он с этой проклятой лестницы, что ли? Тут вдруг в лицо мне ударил порыв ветра, взъерошив волосы, я поднял голову и медленно направился к распахнутому окну. Замер возле него на секунду, а потом, без сил привалившись к стене, начал хохотать. Понимаете, да? Он, блядь, вылез в окно и удрал по пожарной лестнице! Нет, я давно, конечно, это подозревал, но только теперь получил на руки неоспоримое доказательство: мой бойфренд был величайшей драма-квин во всем этом гребанном мире. Брайан Я колесил по городу, выкрутив радио на полную мощность. Но даже музыка, грохотавшая не хуже, чем в «Вавилоне», не помогала заглушить навязчивые мысли. Проснувшись этим утром, я осознал, что вел себя просто смешно. Да в жизни бы Джастин не завел интрижку с парнем почти на двадцать лет его моложе. Тем более с парнем, который и двух слов нормально связать не мог, не говоря уж о том, что и в постели был так себе. Давно уже меня так не накрывало ревностью. И вот это снова случилось – и этот раз понравился мне ничуть не больше, чем все предыдущие. Я все кружил и кружил по улицам и, в общем, не удивился, обнаружив вдруг, что заехал в пригород и уже паркуюсь возле дома Майкла. С первого взгляда могло показаться, что там нет ни малейших признаков жизни, но я-то знал, что это не так. На часах было всего десять утра, и Майкл в такое время обычно еще бывал дома. Я просидел в машине минут пятнадцать, выкурил три сигареты, затем, наконец, выбрался наружу и медленно, тяжело ступая, направился к крыльцу. Он вышел ко мне не сразу, но я, в общем-то, был к этому готов. К чему я готов не был, так это к тому, как жутко он выглядел. Подернутые сединой волосы сильно отросли, под глазами залегли темные круги, а лицо приобрело зеленоватый оттенок, который мне совсем, совсем не понравился. Вид его напомнил мне о больничной палате, о колкой казенной сорочке, о чертовых таблетках, которые приносят тебе по расписанию... В общем, мне пришлось призвать на помощь все свое самообладание, чтобы не отшатнуться. Он уставился на меня так, будто ожидал увидеть на пороге кого угодно, только не меня. А затем, наконец, произнес: - Брайан, - и голос у него был низкий и хриплый. Я ничего не сказал в ответ, просто обнял его. А он благодарно прильнул ко мне. Я обнимал его, а сам все пытался не думать о том, что кое-кто другой на его месте сейчас бы скрестил руки на груди, оглядел меня свирепо и холодно осведомился, где это меня, блядь, носило три месяца. Но Майки не был Джастином, и в данный момент я был этому рад. Я поцеловал его в лоб и не размыкал рук до тех пор, пока он сам не отстранился и не окинул меня взглядом, таким печальным, что мне пришлось отвести глаза. - Мне скоро нужно будет уходить, - смущенно сообщил он и отступил в сторону, давая мне пройти в дом. – Но кофе можем выпить, я как раз только что сварил. Правда, больше угостить нечем... - Все нормально, - отозвался я и шагнул внутрь, стараясь сохранить невозмутимый вид. В доме царил страшный бардак. Все вокруг было завалено мусором и припорошено толстым слоем пыли. Тут и там громоздились горы немытой посуды. А в воздухе довольно ощутимо пованивало. Мне с большим трудом удалось не поморщиться, но как только Майкл отошел налить кофе, я шагнул к окну и распахнул его настежь. - Прости, - сказал он и поставил чашку на заляпанный чем-то стол. Я же, глядя на все это, решил, что завтра же пришлю сюда добрых фей из знакомой клининговой компании. До сих пор мне и в голову не приходило, насколько тут все плохо. Отмахнувшись от его извинений, я потянулся за сахарницей. Сахар в ней слипся в здоровенный булыжник, и мне пришлось несколько минут долбать его чайной ложкой. Наконец, отколупав немного, я высыпал песок прямо в чашку, отхлебнул из нее и снова изо всех сил постарался не поморщиться. Майкл смотрел на меня как-то странно. И когда я вопросительно взглянул на него, лишь дернул плечами. - Ты ужасно выглядишь. - Да ну? Может, это ты меня с зеркалом спутал? Он улыбнулся в ответ. Ну или, по крайней мере, попытался улыбнуться. - Неа. Дай угадаю, - продолжил он, прихлебывая из своей чашки. – Вы с Джастином поцапались. И он тебя выгнал... – Он замолчал, окинул меня пристальным взглядом, а затем покачал головой. – Нет, не тот случай. В этот раз ты его выгнал, так? Вот почему вид у тебя такой, будто ты всю ночь бухал. Затем ты поехал ко мне, по пути понял, что вел себя, как величайший в мире мудак, и теперь хочешь, чтобы я по-быстрому тебя в этом убедил перед тем, как уеду в хоспис. Я снова отпил из своей чашки – и на этот раз мне, правда, удалось не поморщиться. Майкл вздохнул и покосился на часы. - Мне действительно скоро нужно будет бежать. Я стараюсь быть с ним, когда он не спит, а такое теперь не так часто случается. Не в силах встретиться с ним взглядом, я кивнул. А затем выговорил с трудом: - Я и правда вел себя, как величайший в мире мудак. - О, ну слава богу, - с облегчением выдохнул он в ответ. – А я-то боялся, что нам полдня придется препираться. Теперь поезжай домой, помирись с ним, скажи, что ты его любишь, и начинайте уже наслаждаться выходными. А еще лучше, начинайте наслаждаться каждым прожитым вместе днем, потому что... Тут голос его сорвался, по щекам побежали слезы, и я обнял его и прижал к себе так крепко, будто пытался сплавить наши тела в одно. Если бы только это было возможно, я бы с радостью принял на себя часть его боли. Но этого я сделать не мог, и потому просто обнимал его, пока он плакал, и дал ему платок вытереть слезы, когда он, наконец, успокоился. А затем ответил так, будто ничего и не было: - Я не про него, я про тебя. Это с тобой я поступил, как величайший в мире мудак. Потому что не был рядом. А должен был, должен был приезжать каждый день. Он же в ответ покачал головой. - Нет. Это – наше с Беном, понимаешь? Я, конечно, не против был бы, если бы ты разок позвонил или, скажем, заехал как-нибудь, но, если честно... – тут он запрокинул голову и быстро заморгал, глядя в потолок, - ... если честно, это все равно ничего бы не изменило. Звонками и встречами тут не поможешь. Да и нечему помогать. Мы ведь знали, что этим кончится… Я уставился в свою чашку, где плескался чернильно-черный кофе. - А этим всегда кончается, - выговорил я, наконец. – Что ж, хоть Джастина я от подобной участи избавлю. Свяжется с кем-нибудь помоложе и, кто знает, может, тем самым выгадает себе чуть более счастливый финал. Тут Майкл взглянул на меня, и его покрасневшие глаза сузились до состояния щелок. - Нет, это просто... – пробормотал он, качая головой. – А я-то думал, ты Джастина хоть немного уважаешь, - он подался ко мне через стол и добавил громче. – Ты должен его уважать, Брайан! - Но так будет лучше, - дернул плечами я. – Или что, ты хотел бы, чтобы он в будущем страдал, вот как ты сейчас страдаешь? И тогда Майкл вдруг с силой стукнул кулаком по столу. Обе наши кружки подпрыгнули, и кофе выплеснулся на липкую столешницу. - Да! – гаркнул он. – Да, хотел бы! Я изумленно уставился на него. И не зная, что на такое ответить, невесело рассмеялся. - Надо же! А я-то думал, вы с ним с годами так сдружились... Лицо Майкла потемнело от ярости. - Ты совсем дурак, что ли? Я сейчас страдаю, потому что люблю Бена всем сердцем и буду любить до его последнего вздоха. И даже после я все равно буду его любить, пока сам не умру, и мы с ним не встретимся снова, - он замолчал на минуту и с трудом перевел дыхание. – И Джастин любит тебя точно так же. Почему только ты этого не видишь? Я ничего не ответил, и тогда он протянул руку и дотронулся до моих очков. А я отшатнулся, вдруг с ужасом осознав, что выскочил из дому, забыв сменить их на линзы. - Он встретил другого, - сказал я, наконец, подобрал скомканную салфетку, бог знает сколько недель провалявшуюся на столе, и принялся вытирать пролитый кофе. - Вот уж ни хуя подобного, - закатил глаза Майкл. Потом взглянул на часы и нахмурился. – Все, я опаздываю. Мне пора к Бену, - тут лицо его смягчилось, он наклонился и погладил меня по щеке. – А тебе – к Джастину. И ради бога, не натвори дел опять, потому что у меня сейчас нет ни времени, ни сил работать вашим семейным психологом. Я попытался изобразить на лице нечто, отдаленно напоминающее глумливую ухмылку. - Мы с ним вообще-то не женаты. - Угу. Вот только кольцо ты никогда не снимаешь, - фыркнул он. Джастин В конце концов, я решил заняться тем, чем всегда занимался, когда моя жизнь летела к черту. Заперся в студии и с головой ушел в работу. И слава богу, что у меня была такая возможность! Прошло уже двадцать лет с тех пор, как после травмы я едва не утратил способность рисовать. И все же я до сих пор отчетливо помнил, какое это было ужасное время, когда я не мог работать дольше пары часов подряд. Почти такое же ужасное, как все те случаи, когда я думал, что потерял Брайана. Я как раз перешел к финальной стадии работы над самой своей любимой картиной из всей новой серии, когда вдруг громкий стук в дверь вернул меня к реальности. На меня тут же волной накатило облегчение, я улыбнулся и крикнул: - Заходи! И испытал грандиозное разочарование, когда в студию, кое-как удерживая в руках два стакана кофе и пакет пончиков, ввалился Александр. Пришлось, правда, быстренько засунуть свое разочарование куда подальше и броситься ему на помощь. Взяв у него из рук один из стаканов, я захлопнул дверь и обернулся к нему. - Надеюсь, ты не против, что я заскочил, - сказал Алекс, натянуто улыбаясь. – Просто... ну... хотел убедиться, что с тобой все хорошо. Отхлебнув из стаканчика, в котором оказался мокко латте со взбитыми сливками, я кивнул: - Я в порядке. Но все равно, спасибо за кофе. Тогда он раскрыл пакет с пончиками и молча протянул его мне, но я, скривившись, покачал головой. - Слушай, ну правда, может, я могу чем-нибудь помочь? Так ужасно себя чувствую из-за всего этого... Я вовсе не собирался портить тебе жизнь... Я кивнул ему на стоявший под окном диван, а сам, отставив в сторону стакан, по-быстрому смахнул с сидения кисти, краски и книги, чтобы он мог сесть. - Да перестань, помочь тут нечем. К тому же, ты ни в чем не виноват. Эта история вообще не про тебя. Просто Брайану сейчас нелегко приходится, и такое поведение для него... ну, не то чтобы нормально, но типично. Я привык. И ради бога, прекрати уже извиняться, ты не сделал ничего плохого. Алекс, кивнув, опустился на диван. - Что ж, я смотрю, кольцо ты не снял. Так что, наверное, все действительно не так уж страшно. Я покрутил желтый ободок на пальце и вдруг, неожиданно для самого себя, расхохотался. - Мда... Вообще-то, знаешь, я его и после развода не снял, так что... – и снова заржал, увидев, как вытянулась его физиономия. Бедняга Алекс совсем не умел контролировать свои эмоции. – Если честно, я даже не уверен, что оно вообще все еще снимается. Когда Брайан надел его мне на палец, я был моложе и стройнее. - Еще стройнее? Трудно себе представить... Я пожал плечами. - А ты представь скелет, обтянутый кожей. Я в то время болел, ел мало... В общем, долгая история... Он покачал головой. - Черт! Вот ужас-то! Когда я такое слышу, мне даже как-то неловко становится от того, что у меня в жизни все так просто... - тут он осекся, заморгал и снова уставился на меня. - Погоди. Так вы в разводе? - Ага, - отозвался я и подумал, что обычно мне удается сообщить об этом повеселее. – Как оказалось, несмотря на то, что геям официально разрешили жениться, для нас брак все равно остался запретной территорией. Ну, понимаешь, у Брайана со всякими там ритуалами и традициями все сложно... - Однако традиции носить одинаковые кольца это не касается, - рассмеялся Александр. - Точно, - ухмыльнулся я. - Как и традиции закатывать сцены ревности из-за того, что ты переночевал у друга. Мы снова рассмеялись, и мне стало как-то полегче. - А что, есть такая традиция? Или, может, ритуал? Раз в полгода закатывать сцены ревности в знак... - Я не ревную! – внезапно рявкнул Брайан с порога. И мы с Александром подскочили на диване от неожиданности. - Ну конечно, нет, - отозвался я, отдышавшись. – Твоя любимая традиция – это максимально эффектно появляться и исчезать. Мы с Брайаном уставились друг на друга, Александр же поспешно поднялся на ноги. - О, привет! Рад видеть! С удовольствием поболтал бы с вами еще, но я как раз собирался... - Уходить, - закончил за него Брайан, продолжая буровить меня взглядом. - Точно, - покладисто согласился Александр. Затем он покосился на меня, словно раздумывая, не добавить ли еще что-нибудь, но в итоге просто молча развернулся и выскочил из студии. А я подумал, что он и правда умнее, чем кажется на первый взгляд, но Брайану говорить об этом не стал – вряд ли бы ему это мое соображение пришлось по вкусу. Когда дверь за Александром захлопнулась, Брайан огляделся по сторонам и скорчил гримасу. - Господи, ну и помойка же здесь. А я смерил его взглядом. - Я бы сказал, что это не лучший способ начинать приносить извинения, но, пожалуй, воздержусь от суждений, пока не выслушаю твою речь до конца. - Не понимаю, почему ты не даешь мне вызвать сюда клининговую службу? Так сложно что ли раз в месяц разложить вещи по местам? Дышишь тут пылью целыми днями, тебе это вредно вообще-то! – он провел рукой по одному из моих рабочих столов, а затем триумфально продемонстрировал мне выпачканные пальцы. – Если тебе на собственное здоровье начхать, хоть обо мне подумай. Вот угодишь опять в больницу, и твоя мать мне голову оторвет, а Деб открутит последнее яйцо. Я так и не произнес ни слова. Он еще немного походил кругами по студии, а затем уселся на подлокотник дивана и, помолчав, выдал: - Ладно. Допустим, из-за всего, что случилось в последние месяцы, я сам не свой. Я вскинул бровь. Он провел ладонью по волосам и тут же зарычал от досады, сообразив, что именно этой рукой только что проводил «Тест белой перчатки»* - только без перчатки. - Допустим, я отреагировал слишком бурно. Допустим, я должен был знать, что ты никогда не свяжешься с двадцатилетним сопляком, как бы близко от нас он ни обосновался. И что даже если ты с кем-то там... подружился, на наших отношениях это никогда не скажется. Я прямо обалдел. Для Брайана это была целая речь. И все же я повредничал еще пару секунд и лишь потом отозвался: - Брайан, да я понимаю, что дело тут не во мне, - я придвинулся ближе и положил руку ему на колено. – Мне просто хотелось бы, чтобы ты мог обсуждать со мной такие вещи. А не со мной, так хоть еще с кем-нибудь. С Майклом, например... Или, не знаю... Он тут же нахмурился, но хоть отпихивать меня не стал. - К твоему гребанному мозгоправу я больше не пойду, если ты на это намекаешь. - Ладно, не пойдешь, - я покачал головой. – Но слушай, это ведь глупость ужасная – эта твоя навязчивая идея, что мне непременно нужно связаться с кем-нибудь помоложе. Можно подумать, если я спутаюсь с мальчишкой, который мне в сыновья годится, то уж точно никогда не испытаю того, что переживает сейчас Майкл, - с трудом сглотнув, я заговорил снова. И эти слова дались мне нелегко, но я знал, что если не выговорю их сейчас, мы с ним так и будем снова и снова влипать в те же самые неприятности. – Тем более, что как ни странно, у тебя есть все шансы меня пережить. - Джастин! – резко вскинулся он. Но я, не обращая внимания, продолжил свою мысль: - Это ты у нас, не моргнув глазом, поборол рак, стойко перенес курс радиотерпаии и с того дня ни разу даже не чихнул. А я... – тут он как-то сдавленно кашлянул, и я замолчал на секунду, а потом взял его за руку и продолжил чуть мягче.- А у меня вечно то мигрени, то припадки, то непонятные приступы. Это моими лекарствами у нас вся аптечка забита. Это я попадал в больницу столько раз, что дешевле уж было бы там собственную палату купить. Помнишь, в последний раз ты еще орал на персонал, чтобы выделили мне специальную комнату и уже никем ее больше не занимали? – рассмеялся я под конец. А потом встретился с ним глазами, и через несколько секунд он отвел взгляд. - Но сейчас-то с тобой все в порядке. Ты уже больше года ничем не болел. - Так и есть, - кивнул я. – Я в порядке. И ты в порядке. Мы оба с тобой совершенно здоровы, и впереди у нас еще много лет полноценной жизни. Но поверь, даже если вдруг завтра тебя свалит какой-нибудь неведомый недуг... - я дождался, пока он снова поднимает на меня глаза, и закончил, - ... я все равно никогда не пожалею ни об одном прожитом с тобой дне. Он с трудом сглотнул, и я отвернулся, делая вид, будто не заметил, как влажно блеснули его глаза. - Почему-то мне кажется, что некоторые из этих дней ты все же не прочь был бы вычеркнуть, - выговорил он, наконец. – Ну так, может, один или два... И тогда я поднялся на ноги и, улыбаясь, за руку потянул его с дивана: - Пойдем. Я хочу тебе кое-что показать. Брайан Я пошел за ним, и он привел меня в дальнюю часть студии. А затем откинул полотно, скрывавшее три новых картины. И я, взглянув на этот триптих, тут же подавился воздухом. Я мало что смыслю в живописи. К несчастью, это не те знания, которые оседают у меня в голове как-то сами собой. Даже годы, прожитые с Джастином, ситуацию не улучшили. Однако же, когда я вижу нечто поразительное, я сразу это понимаю. И видит бог, Джастину за все эти годы не раз удавалось меня поразить, но теперь он просто превзошел сам себя. Все три картины были написаны легкими, невесомыми мазками и выдержаны в разных оттенках зеленого. Мне даже показалось, что некоторые из этих оттенков я вижу впервые в жизни. Такого не могло быть, конечно. Каким бы талантливым Джастин ни был, он все же вряд ли смог бы сотворить новые цвета. И все же чем дольше я рассматривал картины, тем сильнее становилось это ощущение. Изображены на них были ветки, листья, ростки и молодые побеги, и вся эта поросль была окутана каким-то призрачным серебристым отблеском – то ли это капли росы мерцали в рассветных лучах, то ли лунный свет струился сквозь стебли. И стоило мне чуть повернуть голову, как серебристое мерцание гасло – и тут же вспыхивало в другой части картины. Однако такого ведь тоже быть не могло. Пускай Джастин гений, но как он мог с помощью кисти и красок воссоздать на холсте законы квантовой механики? Я отступил на шаг, чтобы оглядеть все три полотна разом. И поначалу они показались мне единой картиной, которую он зачем-то разделил на три части. Но приглядевшись получше, я смог заметить небольшие, но существенные различия. Свет на второй картине как будто бы падал под другим углом, отчего вся изображенная на ней листва была словно пропитана солнцем и теплом. На третьей картине тени были гуще и глубже, и все же при взгляде на нее совершенно не создавалось ощущения приближающихся сумерек. Наоборот, в тени зелень как будто бы становилась еще ярче, насыщеннее, являла миру все больше и больше новых оттенков зеленого. Наверное, я стоял перед картинами долго, очень долго, потому что когда, наконец, услышал, как Джастин окликает меня по имени, в голосе его уже отчетливо слышалось беспокойство. Я оглянулся на него, пораженный, и увидел, что он смотрит на меня, настороженно улыбаясь, и ждет моей оценки. - Они невероятны, - начал я, но тут же замолчал, осознав, что он не это хочет услышать. Он и без меня отлично знал, что серия ему удалась. Тогда я собрался с мыслями и начал снова: - Они... про нас. Может, в живописи я разбирался и не слишком хорошо, но прожив с Джастином больше двадцати лет, уж в нем-то хоть что-то понимал. И по облегчению, отразившемуся у него на лице, сразу понял, что попал в точку. Он протянул руку, переплел наши пальцы, приподнялся на цыпочки, чтобы поцеловать меня, и прошептал: - Вечное движение, бесконечное обновление, торжество жизни... И я понял, что нужно срочно снижать градус пафоса, не то он сейчас ударится в поэзию, притянул его к себе и закрыл ему рот поцелуем. И мы целовались и целовались, и наверняка вскоре перешли бы к чему-то более интересному, если бы не находились сейчас в самом грязном месте во всем Питтсбурге. Мне не терпелось уволочь его в лофт, загнать в душ и там оттереть с его кожи следы пыли и краски. А завтра – и мне плевать, пускай орет, сколько влезет! – пригнать сюда бригаду из клининговой компании, и все, как следует, вымыть и простерилизовать. В конце концов, должен же я заботиться о своем единственном яйце и о голове, которую при желании так легко можно отделить от тела. - Хорошо хоть не вечная девственность, - фыркнул я, наконец, и потащил Джастина к двери. – Пошли. Мне что-то пришла охота прогуляться. Он покосился на меня с удивлением, но когда мы вышли на улицу, на лице его уже расплылась довольная улыбка. Оказалось, что пока мы выясняли отношения, на город опустился туман, и все же воздух показался мне сейчас значительно теплее, чем два часа назад. И я подумал – черт возьми, а, может, Джастин все-таки прав? И зиме действительно пришел конец?