***
Выход из леса удалось найти легко, герцог долго шёл по тропе, ведущей к городу. Ноги подкашивались от непривычной тяжести в руках и казалось, что силы покинут до того, как он дойдёт до дома. В городе было тихо, будто каждый житель вымер, только тихий треск исходил от фонарных столбов. Локи пришлось остановиться, он уложил сестру на асфальт и сам спустился рядом, упершись спиной об стену здания. — Что же я натворил, — шептал он, сквозь пальцы пропуская пепельные волосы Хелы. — Сдался мне этот лорд. Сидел бы себе дома, вместе с тобой, всё бы обошлось, да? — прикрыл глаза и тяжело выдохнул. На коже прошлись мурашки — холодно. — Надо добраться до дома, там тепло… ты согреешься и мы с тобой выпьем чаю, ты же любишь чай… Кажется он сошёл с ума. Где-то в закромах сознания он понимал, что говорит с трупом, который не дышит, не слышит, не видит, не чувствует, но разве можно смириться с подобным так сразу? Лафейсон зажмурил глаза, смахивая с ресниц каплю слезы, вновь поднялся на ноги вместе с «грузом» и продолжил свой путь. Конечно, были подозрения, что он отсуствовал не малое время, но когда слуга на перебой утверждала ему что его не было четыре дня, то тот чуть не упал. Четверо суток, а кажется, что не более двух. Хозяина сразу отправили в душ, предварительно сняв с него испачканную и порванную одежду. Хель же никто не видел — Локи первый раз вошёл через черный вход и оставил тело в запертой кладовке, а потом уже появился у главного входа. Юноша ещё никогда не был так рад душу, он нежился в теплой воде долгое время, пока шею не пронзила адскую боль. Ладонь накрыла место укуса, где уже смылись кровавые следы, тело завибрировало, в глазах на секунду потемнело, а потом картинка стала мутной и туманной. Герцог качаясь подошел к зеркалу и взглянул в него, рассматривая свои… незнакомые черты лица. Скулы заострились, и без того впалые щёки будто стали ещё глубже, белая кожа обтягивала каждую косточку лица и не только. Локи помотал головой, закрыл глаза и понадеялся, что это всего лишь сон, но, подняв веки, он отшатнулся, касаясь пальцами своего рта. Вместо обычных зубов были острые как ножи клыки, зеленая радужка глаз медленно, но верно затмевалась красным туманом. — Какого… — герцог чуть ли не поцеловался с зеркалом, приблизившись так близко, чтобы рассмотреть себя. — Почему я как… — дыхание участилось. — Вампир, — на выдохе закончил фразу и опустил голову вниз, упершись руками на края раковины. Ну конечно! Он бы не выжил просто так, не будь тут какой-нибудь мистической помощи. «Чёртов Блорсон… Чёртов Одинсон… Чёртов бал…» — Чёртовы люди! — уже крикнул юноша и смёл рукой банные штучки с полки. — Как же… как же я их ненавидел… а сейчас… они разрушили мне жизнь. За один вечер лишить меня родного человека, лишить самого себя! — он рычал, впервые чувствовал такую ярость, которая затмевала здравый разум. И внутри не было ничего кроме жажды мести. Жестокой. Такой, которой заслуживает каждый монстр этого города. Лафейсон усмехнулся в своё отражение и провёл рукой по мокрым волосам, в голове уже рождался коварный план, но для этого, нужно стать одним из них.***
Голода с утра не было, но съесть сунутое под нос блюдо ему пришлось, иначе бы кухарка просто так не отстала. Герцог заметил на себе взгляды и иногда ловил перешёптывания — обсуждали его изменчивость во внешности, а также отсуствие сестрицы. Локи решил не рассказывать никому о произошедшем, в конце-концов он не хочет чтобы оставшиеся родные люди его боялись. После завтрака ему удалось перенести тело сестры в свои покои, куда строго-настрого запретил входить даже в крайних случаях. Оставалось только надеяться, что события пойдут по плану и в Лондоне найдётся ведьма, работающая с миром духов. Последующие два дня Лафейсон не покидал своего кабинета, просил принести еду только туда. Кстати, сама еда отправлялась за окно — желания поесть так и не появилось, зато было непреодолимое желание впиться в чью-то нежную белую шейку, там же наверняка вкусная кровь… От таких мыслей герцогу самому становилось отвратно. Он пытался избавиться от них с помощью алкоголя, но тот мало того, что не помогал, так и опьянение, походу, покинуло его раз и навсегда. Зато на утро не будет болеть голова. На третий день, точнее вечер, Локи соизволил выйти из своего убежища. Прислуга захотела сразу нырнуть в кабинет, дабы убраться, но хозяин перегородил им путь, сказав, что там очень важные вещи и не хотелось бы, чтобы они случайно оказались в кучке мусора. На самом деле в помещении был сущий беспорядок, мало разбросанных бумаг и фотографий, так и два кресла лежали где попало. — Я могу уйти на пару дней, — голос ледяной, без каких-либо эмоций. — Панику не поднимать. Никому ничего не говорить. Прислуга только часто закивала своими головами, провожая герцога за дверь. От кареты он отказался, ссылаясь на хорошую погоду и желание прогуляться. Хотя жуткий ливень и гудящий ветер нельзя было назвать хорошей погодой, но разве против главного попрёшь? Локи без особых проблем преодолевал редкие, но мощные порывы ветра, приходилось прикрывать лицо своим плащом. Тяжёлым каплям дождя удалось за минуту намочить одежду и заставить юношу вздрагивать. Но этот путь стоил задуманного плана…***
Блорсон весь день пропадал в особняке своего товарища. Им пришлось долго обсуждать вопросы по работе, одна из паршивых девчонок сбежала из так называемого строя. Выход корабля в испанские моря пришлось перенести. И так можно догадаться, какое было настроение у графа, он даже наорал на своего дворецкого на входе, когда тот попросил пальто. Виски в голове пульсировали от ярости, за всю его карьеру ещё ни один «товар» не смог его провести. А тут мелкая шлюха. Уму непостижимо! Зайдя в свой кабинет, Тим застыл прямо на пороге — что-то было не так. Свет включать он не торопился, только всматривался своими серыми глазами во тьму и пытался разглядеть незнакомые тени. И эта тень стояла в углу, между окном и шкафом. Она молчала и не двигалась — дожиадалась первого шага от вошедшего, но и тот никуда не спешил. — Тяжелый день? — наконец проговорил силуэт. От услышанного голоса по коже прошлись мурашки — Блорсон боится? Нет, быть того не может. — Неожиданная встреча, правда? — тень вновь подала голос. В нём была насмешка, что ещё сильнее раздражало хозяина дома. — Что ты тут делаешь? — Тим старался говорить ровно, строго, грубо. — Ты же сдох! — уже громче проговорил он, наконец включив свет. Локи стоял боком к нему, держа в руках небольшую книгу, взятую с пыльной полки, и лениво перелистывая страницы. Он и не собирался дарить графу своего даже мимолетного взгляда. На бледной мраморной коже отразился желтоватый свет люстры и на секунду показалось, что на более впалых, чем в прошлый раз, щеках есть небольшие трещинки. — О, я не сомневался, что ты в этом замешан, — Лафейсон всё же положил книгу на край стола, он смотрел на шкаф, пол, стену, куда угодно, только не на мужчину. И не потому что боялся, а потому что тот не был достоин. — Я ещё раз спрошу, что ты тут делаешь?! — терпение, которого и так было совсем немного, постепенно исчезало, и граф только сжимал кулаки, чтобы не наброситься на непрошенного гостя. — Да так, решил навестить. Сдается мне, что нам придётся работать вместе, граф Блорсон, — герцог еле слышно хмыкнул, обошёл стол и облокатился на него поясницей. Наконец глаза уставились прямо, словно закрепляли картину вытянувшегося в лице Блорсона. — Так вот оно что, — протянул тот, замечая нездоровый блеск в зелёных глазах. — Вот кого Совет выбрал… — Совет? — Лафейсон вскинул брови. — Это у вас что-то вроде главного или что? — Ох, мой мальчик, — граф неожиданно смягчился и расслабился. Он спокойно прошёл мимо гецрога и достал из ящика стола припасенную бутылку бренди, специально для таких случаев. — Тебе предстоит многое узнать о том, куда ты вляпался, — казалось, что каждое слово он выплёвывает с отвращением, не понятно правда в чью сторону. — Поэтому я и пришёл к тебе, — в этих словах было слышно, как Локи не нравился ни этот особняк, ни этот человек, ни это неприятная обстановка. — А не боишься, что я убью тебя? — граф гадко усмехнулся. — А не боишься, что тебя за это убьют? Я более чем уверен, что этот ваш «Совет», очень, эмм… влиятельный. — Ты не глупый малый, — Тим поднял уже наполненный стакан, делая немой тост и опустошая прозрачный сосуд в один раз. — Ты тупой, — уже жестчё добавил он. — Явился ко мне, без приглашения, без знания что с тобой происходит и что произойдёт. Думаешь я тебе всё вот так расскажу? А не пойти бы тебе домой? Насладишься своим гадким чаем и дождешься своей мирной смерти. Лафейсон прожигал своим ярким взглядом графа. В голове сразу вспыхнули воспоминания, когда в этом самом кабинете, этот самый человек говорил о его, запугивал, угрожал… Яркая вспышка гнева ослепила разум, герцог в два шага приблизился к столу и перегнулся через него, хватаясь за воротник рубашки мужчины и заставляя наклониться. — Ты мерзкий хмырь, — шипел он в губы. — Это всё из-за тебя! Скотина! Из-за тебя моя сестра погибла. Из-за тебя моя жизнь испорчена! — он замахнулся одной рукой и одарил щёку пощёчиной. Шлепок исчез в тишине кабинета, а за ним последовал тихий хриплый смех Блорсона, которому пришлось отвернуть голову от удара. Из носа Локи вырывалось тяжелое дыхание, яркие зелёные глаза потемнели, накрылись черной тьмой, в которых отражались подрагивающие от смеха плечи Тима. — Я ли виноват? — шептал граф. — Если бы не твоё упрямство, жажда справедливости, всё было бы иначе, не так ли? — он сверкнул своими серыми глазами. — Твоя драгоценная сестричка была бы жива, а ты был бы почитаемым человеком! — Который продает бедных девушек?! — Локи взревел. — Знал бы ты как они потом благодарны нам! У них появляется крыша над головой, одежда, всякие блестящие штучки, — Блорсон фыркнул, вытянулся во весь рост и надменно взглянул на герцога. — Всё, что им нужно — раздвигать ноги по щелчку пальцев. Да и большинство наших клиентов — старые импотенты, некоторым везёт. Локи перевёл дыхание, закрыл глаза и взмотнул головой — на щеке неприятно стягивало кожу и, кажется, трещинки были настоящими. Граф закрепил свой взгляд на еле заметных ломанных линиях. Самодовольно ухмыльнувшись, он присел на свой стол. — Ты умрешь, если не явишься на собрание, — в его голосе такое умиротворение, ну конечно, он же только и желает, чтобы убрать со своего пути главную преграду. — Я думал упыри независимы, — герцог поднял бровь, считая что его надувают. — Ноно, — мужчина нахмурился. — Осторожнее со словами. Не забывай, что ты стал одним из нас. — Одним из вас? Да никогда! — Не начинай, я тебя умоляю, — граф чуть ли не застонал от этого упрямства. — Скажи, ты уже пил? — Кровь? — Локи дождался кивка. — Нет! И не собираюсь! — Природу не обмануть, — Тим издал смешок. — Может ты и не хочешь, но твой внутренний вампир желает крови! Ему нужно питаться, иначе тебе будет плохо. — Именно, мой внутренний вампир, а значит это он должен подчиняться мне! — он возмущался, мало того, что этот упырь решил поселиться в его теле, так он тут свои права качает! — Лучше скажу что за Совет. Тим удержался от нравоучений — ну, а ему какое дело, если этот глупый мальчишка решил упрямиться, то умрёт раньше времени — оно и к лучшему. Однако рассказать о Совете — было долгом, поэтому граф опустошил очередной стакан с алкоголем и стал разъяснять. Совет был основан в V веке, когда вампиры, разбросанные по всему земному шару, нашли друг друга и смогли воссоединиться. Самые старые из них сидели во главе этого общества, они делились своими навыками, давали уроки, и помогали молодым освоиться в этом мире. Сначала Совет был из пяти-шести вампиров, но когда число кровососов возросло в десятки раз, он расширился до пятидесяти мест. К VIII веку на вершинах вампирской империи сидели сотня старейшин. Чтобы вампиры не выделялись среди всех, они научились принимать облик смертных, а также заниматься их ремеслом. Это были безобитные занятия: торговля чем-то материальным, помощь в ПАБах, охота и прочее. Затем Совет, в частности те, кто занимал нижние статусы, взбунтовался, и было решено занять правление на всех возможных континентах. Так, к XIX веку, вампиры смогли стать главной частью сливок общества, а их занятия, которыми они утверждали свою власть, стали более опасными и вредными для обычных смертных. Обычно, если вампир-мужчина зачал, или же вампир-девушка понесла ребенка, то рождался, по логике, вампир, но младенец не проживал более месяца и умирал от жажды крови. Так было принято «бальное» решение. Каждый год, один из представителей вампирского рода, устраивал в своём особняке бал, куда приглашали тех, кого не жалко. Ровно в полночь, когда 24 ноября сменяется на 25, вампиры получают силу, которую высасывают из своих гостей. Но среди всех жертв и трупов, выживает один, тот, кого выбрали умершие члены Совета. Ему предоставляется возможность быть вампиром. — Вам бы книгу написать! — шутливая интонация и улыбка на лице Лафейсона, заставила графа рыкнуть. — Столько фантастики в жизни не слыхал! Но судя по последним новостям, я вынужден принять эту информацию, — Локи устало выдохнул. — У тебя и выбора особого нет: или смерть или вампирская жизнь, — Блорсон расплылся в улыбке. — Я с самого первого нашего разговора понял, что ты будешь мне мешаться, хотел приструнить, убить… а лорд Одинсон помешал, сказал… — Лорд?! — от упоминания имени в глазах всё поплыло. — Этот мерзкий ублюдок ещё поплатится за сделанное! — герцог пригладил ладонью свои чёрные волосы и отвернул голову в сторону, стараясь подавить свою сентиментальность. — Буду рад помочь. Локи даже не удивился, Тор сумел испортить и планы Блорсона, а это непростительно. Но юноше хотелось самому получить расплату за своё убийство или… за подарок жизни… Поэтому делить свою цель он ни с кем не собирался. — И где мне найти этот ваш… Совет? — Лафейсон сменил тему, и очень кстати. — По идее, они должны были прислать тебе письмо. Тебе ничего не приходило? — И весточки не пришло, — фыркнул герцог. — Тогда ты пойдешь со мной, — граф встал на ноги. — И не удивляйся, если я воткну тебе нож в карете. Тим по-доброму улыбнулся, а гость улыбнулся также в ответ. Кажется, между ними возникла взаимная смертельная ненависть.***
Локи молчал, пока они с графом ехал в одной карете. Он знал, что внутреннем кармане пальто его соседа хранится длинное лезвие ножа. Но и он не был простаком, поэтому рука была на готове и держала рукоять револьвера. Ливень на улице утих, и на окнах кареты были только капли, которые попадали из-за колёс проезжающих по лужам. — Я хочу лишь помочь! — Помогите сначала себе, лорд Одинсон, Вы связались с монстром и я уверен, что между вами нет отличий. И мне, уж простите, слабо верится в непреодолимое желание помочь мне, какая Вам с этого выгода? Только если это не какая-нибудь ловушка с доверием. Откуда мне знать, что Вы не вонзите мне нож в спину, лорд? Каким же он оказался наивным, отдав своё доверие лорду. И ведь не получил же нож в спину, зато получил клыки, в горло. До сих пор кожа на шее ощущает этот укус и эти губы, жадно высасывающие и кровь, и силы, и жизнь, и чувства… — О чём задумался? — граф первый подал голос. — Ещё долго? — ответил вопросом на вопрос. — Мы уже минут пять как стоим. И вправду, пейзаж за окном смирно застыл. Чёртов Одинсон, даже после герцогвской смерти занимает его мысли и мешает видеть очевидное. Тим вышел из кареты и сразу направился к зданию, Локи поспешил за ним. Только на входе он понял, что они находятся в здании суда. Была тишина и мрак, но Блорсон словно видел сквозь эту темноту и обходил колонны и прочие препятствия запросто. Герцог пытался идти следом, не спотыкаться об пустоту и не врезаясь в граненные столбы. Выходило, мягко говоря, не очень. — Говорить буду… — Я, — перебил Локи и улыбнулся. Граф сдержал свой выплеск мыслей и просто раскрыл большие двери, за которыми скрывался большой светлый зал. Лафейсону пришлось прищуриться, чтобы свыкнуться с яркостью, а потом увидел как в центре круга, образованного из многоэтажных скамеек, сидят трое мужчин. На них наручники, на одном кляп из тряпки, одежда грязная и порванная, кожа избита и кровоточит, в глазах ярость и гордость. Локи не слышал что балаболят те, что сидят на вершине — четыре мужчины, члены Совета. Кажется этих бедняг собираются казнить за измену, нарушение закона и сговор против своих же. Тим хватает застывшего за руку и ведёт вдоль высоких скамеек, говорит стоять смирно и ждать. Чего ждать — он так и не отвечает, просто уходит, оставив молодого на пороге круга. — Маркиз Тайр, граф Джонсон и граф Амберсон, — говорил высокий старик с лысиной на голове. — За вашу измену и нарушение первого закона в сводке правил… Вы приговариваетесь к казни. Завтра ночью, ровно в одиннадцать по лондонским часам, ваши тела будут подвергнуты пытке. А сейчас увести их! — судья резко указал рукой на другой выход и к пленникам подошло несколько человек, чтобы увести их с центра. Последовало перешёптывание. Локи стоял и не понимал что происходит, кажется, стало немного страшно. Он видел как Блорсон проскочил мимо высоких скамеек и поднялся к четырем судьям, перед этим встав на одно колено и склонив голову. Герцог аж поперхнулся от такого зрелища. Не уж что грозный граф не такой уж и грозный? Они долго что-то обсуждали, а затем один из стариков вытянулся во весь рост и громко произнёс: — Сегодня мы приветствуем нашего нового собрата. Он был избран Мёртвыми духами, чтобы улучшить этот мир и стать одним из правителей! — мужчина склони ухо к Тиму, явно интересуясь именем новенького. — Прошу Вас, герцог Локи Лафейсон, выйдите в центр! Ноги сами, словно по зову, исполнили не-то просьбо, не-то приказ. Юнец очнулся только когда ощутил сотни взглядов на себе. На скамейках сидели разные люди, разной национальности, разного возраста и пола. И все они смотрели на него. Столько внимания за один раз он и за всю жизнь не получал. — Локи Лафейсон, — говорил уже другой. — Позвольте спросить, сколько Вам лет? — Двадцать, — после небольшой паузы ответил герцог. И снова шепот, только громкий и… возмущённый. Кажется никто не был доволен столь малым возрастом новичка, даже главные немного завозились и стали переспрашивать графа по поводу верных данных. Локи пытался сосредоточить слух хоть на каком-нибудь шёпоте, чтобы понять их суть. — Такой молодой! — недовольно говорила девушка. — Но сын Лафея, — мягче ответил мужской голос. — Надеюсь характером он в мать, — поддержал третий. Лафейсону захотелось заорать в этом ужасном месте, почему-то от одной мысли, что его отца тут знают, становилось плохо. Лафея знают все! Но не сын… — Тишина! — наконец крик. Все успокоились и затихли. — Локи Лафейсон, я надеюсь, вы понимаете всю серьёзность этого собрания? — По вашему я бы не пришёл сюда, если бы не знал? Как мне объяснил граф Блорсон, от этого зависит моя жизнь, — герцог невольно тронул пальцами трещину на щеке. — Для того, чтобы стать полноправным членом нашего общества, Вам надо будет ознакомиться с правилами и… — Правила созданы для того, чтобы их нарушать, — Локи говорил твёрдо, упрямо и не сводил пристального взгляда с собеседника. — Вы сами видели что случается с теми, кто нарушает правила, герцог… — Видел. И не понимаю, почему Вы не казните тут всех? Они ведь тоже нарушают. И вы все четверо тоже. Обычная тишина переросла в напряженную. На задних рядах послышалось: «Совсем как отец». Совет переглянулся между собой, будто мысленно что-то обговаривая, а Тим прожигал взгдядом парня, наверняка был готов растерзать его за такую вседозволенность. — Он мне нравится, — довольно поговорил светловолосый мужчина, сидящий на первом ряду, ближе к Локи. — Я голосую, чтобы его приняли в наше общество. Герцог учтиво кивнул в знак благодарения и через секунду заметил, как все остальные стали медленно поднимать руки, соглашаясь с голосом. По всей видимости, молодой вампир заполучил симпатию многоуважаемого человека. — Что ж… — Совету ничего не оставалось делать. — Мы принимаем Вас, Локи Лафейсон, — двое мужчин, что стояли по бокам из всей четвёрки, спустились в круг к герцогу. — Вы должны принести клятву. — На крови? — спросил брюнет, запреметив кинжал у одного из стариков. — Именно. Повторяйте за мной. В этот момент секунды растянулись и Локи смутно помнил как говорил и повторял: «Я, Локи Лафейсон, клянусь не подводить свой народ, быть вампиром до конца своих дней, не убивать своих без на той надобности и быть верным Совету. Я, Локи Лафейсон, отдаю свою кровь, сердце и душу Мёртвым духам и доверяю им свою смерть.» Серебряное лезвие скользнуло по бледной тонкой коже и на волю вытекла бордовая, почти черная кровь. Герцог сжал кулак и отправил несколько капель в пузырек, поднесенный вторым стариком. Боли не было. Было жжение. Вокруг пореза образовался ожог и его быстро запечатали бинтом, смазав его какой-то настойкой. В зале все встали, положили левую руку на сердце и в один голос заговорили: — Мы принимаем тебя, юный вампир Локи Лафейсон. Трещины на щеке слились с кожей и вовсе исчезли, словно и не было, оставили только легкое щипание. Локи облегченно выдохнул, на миг закрыл глаза и резко заговорил: — У меня просьба. — Мы слушаем, — старик сложил руки на стойке. — Мне нужна ведьма. Некромант. В зале послышался смех, но под грозными взглядами четырёх пар глаз он стих. — В этом мире много народов, с которыми Вы совсем скоро познакомитесь. Но каждый народ живёт сам по себе и мы не помогаем друг другу. — Но моя сестра… — Мне очень жаль. На сегодня мы закончили! Герцог и моргнуть не успел, как четвёрка растворилась в воздухе, оставляя за собой черный дым. Вампиры кругом замельтешились. Кто-то уходил также как и судьи, кто-то решил размять свои ноги. Лафейсон же медленно поплёлся к выходу, нахмурив свой лоб и смотря под ноги. — Герцог! — голос был позади, оборачиваться не было желания, но это был тот мужчина, который первый проголосовал за его принятие. — Прошу прощения, — он догнал вампира и с улыбкой восстал перед ним. — Чем могу помочь? — помогать опять-таки не хотелось. Как-никак, этот «спаситель» такая же тварь. — Позвольте представиться. Маркиз Фандрал Де Грен, — мужчина сделал полупоклон. — Рад знакомству, — ложь, которая тщательно скрывается за улыбкой. — Не каждый осмелиться встать на пути у Совета. — Ох нет. Я не вставал у них на пути, — «пока что» — додумал про себя. — Тем не менее, я вынужден ввести Вас в курс дела. — Боюсь, граф Блорсон мне уже всё объяснил, — Локи старался говорить сдержанно, без раздражения. — А превращения? — Это легко! И вправду. Те три дня, что Лафейсон провёл у себя в кабинете, он пытался убрать облик вампира, ведь понимал, что его так называемые сородичи это делают с легкостью! Оказалось, что надо лишь направить своё подсознание на облик человека, или же вампира, и вуаля! — Вы же не знаете тонкостей вампирской жизни, — Фандрал не унимался. — Я сам во всём разберусь, спасибо. Вы мне уже помогли стать… — он сделал паузу, набираясь сил сказать, признать это, — частью семьи. Дальше я справлюсь сам. — Вы упрямы и сильны. Моему Ордену нужны такие как Вы, — эти слова были вместо прощания. — Орден? Маркиз медленно улыбнулся, заметив, как заинтересовал юнца. — Орден Чёрного духа, моего прадеда, — светловолосый гордо задрал подбородок. — У каждого третьего, кто был на суде, есть свой Орден. Это группа людей, в десятки раз меньше чем Совет, но не менее важные. — И что же дают эти Ордены? — Силу. Власть. Почтение. — Что нужно сделать для вступления? — Понравиться главному, — маркиз подмигнул и улыбнулся. — Я польщен, но пожалуй пока откажусь. Мне нужно… всё переварить и кое-что исправить. — Как знаете, но мои двери всегда открыты для Вас, — Фандрал поклонился и сразу же растворился в чёрной дымке. Пару часов назад главной целью герцога был совет, сейчас же он желает завладеть Орденом, ведь когда есть сообщники — работать всегда легче. Он набирает побольше воздуха и неспешно направляется по дороге. Кажется, Локи знает как добыть ведьму.