Вечера на хуторе близ Биндюги

Мы своё призванье не забудем — Смех и радость мы приносим людям.©

      Новый день ворвался на чердак щебетом птиц и солнечными лучами, скользящими по лицу. Седрик медленно просыпался с ломотой в теле от веток под спиной. Рядом лежала Юланта, положив ладошку ему на грудь и посапывая в шею. Пошевелив рукой, обнимающей её, он ощутил обнажённую кожу под пальцами. Одежда за ночь сбилась, оголив талию Не Местной. Седрик стал размеренно поглаживать её, двигаясь вдоль изгиба тела. Глаза открывать не хотелось, говорить тоже.       Солнце припекало нос, а по оголенному боку туда-сюда нежно скользила рука, гладя костяшками пальцев. Ланта не поняла, что её разбудило — солнце или прикосновения сухих пальцев. Она блаженно улыбнулась, нежась в утренней истоме и наслаждаясь лаской. Распахнув глаза, стала рассматривать профиль Седрика, подсвеченный утренними лучами.       Настроение стремительно расцветало, но вредность требовала выхода:       — Я не люблю утренний секс… Но продолжай, — весело произнесла она.       Эльф улыбнулся, не открывая глаз.       Ланта дотронулась пальчиком до его подбородка, медленно, невесомо очертила красивую челюсть и скулы. Седрик неожиданно повернулся и подмял её под себя, его лицо оказалось совсем близко.        — Доброе утро, — прошептала она, и тут же получила короткий горячий поцелуй в основание шеи. Дернувшись от резкого удовольствия и удивления, неосознанно приобняла эльфа за спину.       Седрик поднял голову, снова нависнув над ней. Он молча всматривался в весёлую мордашку: соблазнительно припухшие ото сна нежно-розовые губы, сонные зелёные глаза, чуть подведенные углём, на правой щеке тонко отпечатался шов его стёганки. Седрик вновь посмотрел на губы, колеблясь. Но игривое настроение требовало проучить Не Местную.       Ланте казалось, что он вот сейчас её поцелует, она даже с трепетом надеялась на это, понимая, что всё равно увернется из чувства противоречия. Но эльф вновь склонился к шее, лёгкими поцелуями пробегая к её уху, и вдруг прикусил мочку. Она изогнулась, то ли пытаясь стать ближе, то ли выскользнуть от опасной ласки.       — Седрик… Ой! — осознав, что в неё упёрлось, Ланта всё же глянула в сторону: «А, не, меч далеко лежит…».       Внутри словно скручивалось множество пружинок, там, где тело эльфа плотнее всего прикасалось к ней — везде: в ребрах, возле которых были его руки, в плече, которое выцеловывали его губы, но больше всего в груди и животе, потому что Седрик всем торсом прижимал её к одеялу. И самая большая скручивалась еще ниже, реагируя на чужое желание. Ланте было приятно, но неловко. Тело медленно просыпалось, кроме возбуждения ощущая и дискомфорт от сна в одежде.       — Мужчина, слезьте с меня, — смеясь, она уперлась ладонями ему в плечи, отдаляя его. — Я сейчас грязная гусеничка!       Хотелось всё же сдаться.       Седрик замер, и быстро скользнув вниз, куснул Ланту за бок.       — И тебе доброе утро, — отпустив её, он поднялся, подхватывая котелок с остатками воды. — Пора завтракать, — эльф демонстративно покачал им и, развернувшись, покинул чердак.       Оставшись одна, Ланта еще немного посидела на постели, почему-то разочарованно вздохнув. И хотелось, и кололось. Но секс на пыльном чердаке, да на еловых ветках вместо матраса, не входил в список желанных. Она в принципе не любила, когда в сонное не умытое с утра тело пихают язык или член. А как же прелюдия? А тут еще и живой эльф! Ланта не хотела оказаться совсем «дхойне».       От вчерашнего пира остался только мёд, что приносил Седрик. А вот тарелка для хлеба была конфискована вместе пирогом. Ланта подумала, что всё же рискнёт и таки испечёт яблочный. И вишневый с косточками. Пожалуй парочки будет достаточно, чтобы остаться в живых в последствии. Оставался вопрос — как передать?       Взяв кружки со свеженасыпанной заваркой, мёд и буханку хлеба, она переоделась в пожертвованные ей эльфом вещи и направилась на личный пляж.       Создавалось ощущение выходного или отпуска, и поездки с друзьями на речку: лето, лес, песочек, сон в палатке до полудня, сонные тела с похмельем выползающие из оных. Остро захотелось тушёнки с гречкой.       Седрика на берегу она не нашла, лишь его стёганку, потрескивающий костёр и закипающий котелок. Пошарив глазами по округе, Ланта судорожно выдохнула, предчувствуя личный «ой-ой-ёй» — искомый эльф плавал неподалёку, и она могла поклясться, что совсем не в одежде.       Обняв колени, она уселась у костра, исподтишка поглядывая на Седрика. Недавние возбуждающие покусы и поцелуи еще будоражили, а совершавший заплывы в заводи эльф, грозил разрушить всю её оборону. Безумно хотелось разглядеть его татуировку. Да и вообще разглядеть, но лучше на расстоянии.       Мечты имеют свойство сбываться неожиданно. И когда Седрику зачем-то приспичило встать из воды, в общем-то неглубокой здесь реки, Ланта очень старалась пялиться на него не так откровенно. Детали татуировки она не разглядела, но вот то, к чему та привлекала внимание, во всей своей смуглой красе сверкало под солнцем каплями воды и поджарой рельефностью.       Вот, например, плечи: широкие, крепкие, с красивыми округлыми мышцами. Юланта живо представила, как хватается за эти плечи, когда они нависают над ней… Обязательно голые.       Мысли понеслись вскачь, подкидывая подробности, чего эти плечи над ней забыли в таком виде, и какая на ощупь, например, спина.       Юланта всегда сравнивала стройных жилистых мужчин с муравьями — те тоже длинненькие, с тонкой талией, но заметной грудью и… «и» видно пока не было. И если Седрик был муравьём, то очень большим и крепким муравьём. Дохленькие недоедающие «белки» наверняка были бы муравьям поменьше, этакими трудяжками. Разве что их командир мог оказаться «красным огненным» особо опасным.       — Ланта! — оклик Седрика всполошил сердце, — ты не пойдёшь?       Она оторвалась от разглядывания и перевела затуманенный взгляд на его лицо.       — В воду, соня. Очень бодрит! — эльф протянул руку, приглашая.       — Не-не, я уже взбодрилась! — Ланта на всякий случай вросла в песок.       Пожав плечами, Седрик направился на берег, подтверждая её худшие опасения. Ан-нет, не худшие, всё же что-то заменяющее здесь нижнее бельё, на нём было. Ланта вспомнила, что это называют «брэ». В более коротких и закатанных по Флотзаму щеголяли кметы, на Седрике же были прямые, удлинённые. Но лучше бы их не было! Потому что намокший лён стал почти прозрачным, только привлекая внимание к эльфской гордости, бесстыдно встречающей полдень во всем своём величии.       — Ну ёб твою мать, Седрик, — тихо протянула Ланта.       Вредная мокрая ткань так и льнула к нему, пока эльф с невозмутимым видом шагал к костру.       Седрик мысленно усмехнулся: чем ближе он подходил, тем жаднее становился взгляд Не Местной. Видно было, как она старается выглядеть безразличной, или смотреть хотя бы ему на лицо. Однако взор то и дело соскальзывал на его бёдра или разглядывал грудь.       — А я вот тут завтрак нашла! — возбуждено сообщила она, выкладывая перед собой мёд и разломанный на полотенце хлеб.       — Я тебя смущаю? Ты покраснела.       — Пффф! — она наиграно махнула рукой. — Это я на солнце обгорела. Что я, мужиков голых не видела? Тут каждый второй без штанов ходит. Но не без рубашек, — хитро добавила она, косясь на его татуировку.       Подавив улыбку, Седрик уселся на сброшенную ранее одежду и снял котелок с огня. Не Местная чуть заметно выдохнула. Заварив чай, эльф стал доливать в него оставшуюся водку из фляги. Ланта округлила глаза:       — А чё эт ты делаешь? — вкрадчиво спросила она.       — Предупреждаю не нужные видения, — Седрик взял кусочек хлеба и обмакнув в мёд, положил в рот.       — Пьющий муравей, — дева повторила его действия с хлебом.       — Пьющий ведун, пьющий муравей, пьяная «белка», надо же, какой я многогранный, — он покачал головой. — Почему муравей-то?       — У муравьев фигура закачаешься: широкая грудь, тонкая талия, литая жопка, — Юланта мечтательно закусила губу.       — То есть у меня литая жопка? — Седрик иронично поднял бровь.       Не Местная поспешно запихала в себя хлеб и усердно зажевала, скрывая улыбку.       — Не фнаю, я не фидела еффо.       Эльф придвинулся к ней ближе и серьёзно изрёк:       — Ты знаешь, какая любимая пытка у скоя’таэлей? Знаешь, что делают муравьи с лицами, перемазанными медом?       Прикрывшись кружкой с чаем, Ланта усмехнулась. Сердечко предательски радостно забилось.       — Жрут? — она кокетливо облизала губы.       — Жрут. Но я большой муравей дева, по твоим же словам, — понизив голос произнес Седрик, наклоняясь еще ближе. Карие глаза смотрели изучающе. Вдруг вспомнились эти дурацкие мокрые брэ, вместе с их крепким обитателем. Вот они, совсем рядом… В животе подло разливалась горячая волна, и явно не от чая.       — Седрик, ты вот ко мне так не прислоняйся, ты… мокрый! — она быстро обмакнула палец в мёд и мазнула им по лицу эльфа.       Дезориентировав противника она отбросила кружку и ринулась в сторону почти на четвереньках, но запутавшись в конечностях, смеясь, завалилась на бок. Песок тут же налип на испачканную руку и забился под рубашку, а мужская рука схватила за ногу.       — Нельзя тягать женщин по песку! — ухохатываясь, возмутилась Ланта. — Кто тебя учил флиртовать?!       Седрик подтащил Не Местную обратно и навис над ней, сам еле сдерживая смех:        — Скоя’таэли, — отпустив лодыжку, он провел рукой выше и задержал её на бедре. — Теперь вытирай, зловредная женщина, — повернул он к ней щёку.       — И ты будешь липкий и сладенький весь! Водой же надо, — Ланта наконец перестала задыхаться от смеха.       — Мы можем пойти за водой в реку, а можешь… слизать мёд. Выбирай, — Седрик улыбнулся.       Ланта закусив губу, усердно соображала, что в её положении безопаснее, прежде всего для Седрика. Пришедшая на ум идея была не многим лучше, но несомненно, оригинальнее.       — Или… я могу отжать с тебя немного воды! — она радостно уставилась на него, довольная своей прозорливостью.       Пока не схлынул кураж, Ланта коснулась еще холодного влажного тела эльфа и заскользила рукой по боку Седрика, хитро смотря ему в глаза. Надеясь, что верно рассчитала маршрут и по дороге не наткнётся на будоражащую её часть тела, она добралась до того самого мокрого льна, подорвавшего её выдержку.       Седрик с подозрением вглядывался в лицо Не Местной, готовясь, сам не зная к чему. Он не доверял этой ручке, шустро скользнувшей к его паху. Спустившись чуть ниже, Ланта сжала в кулаке ткань, выжимая воду. Сказать, что он удивился, это ни чего не сказать. Совершенно глупый выбор, учитывая что, она сегодня сама же избегала его прикосновений.       Седрику захотелось бросить идею просто проучить Не Местную, и завершить наконец их игры логичным образом.       — Мои варианты были менее рискованы, — произнёс он, пока Ланта, намоченной ладошкой, вытирала мёд с его лица, продолжая весело смотреть в глаза.       Седрик наклонился к её уху и оставил под ним мокрый поцелуй, подул, послав по телу Ланты тысячи мурашек. Она поёжилась и хихикнула от щекочущего прикосновения его косичек, коснувшихся шеи.       — Седрик, Седрик, погоди! Кажется у нас есть проблема, — серьёзно произнесла Не Местная, уворачиваясь.       — И вполне определённая, причем давно, — согласился Седрик куда-то ей в плечо.       — Седрик, я серьёзно! — однако голос был веселый. Эльф всё же отдалился.       С невинным выражением лица, Не Местная растопырила перед ним ладошку: — У меня рука грязная, помыть надо, — и, не выдержав, всё же засмеялась.       И как-то внезапно всё напряжение и азарт эльфа схлынули, оставив лишь что-то светлое внутри, греющее, очень уютное. Он отпустил Ланту и сел, смеясь сам. Та, неловко поднявшись, потопала к реке.       — Я всё думал, не малы ли тебе мои штаны, — Седрик с удовольствием разглядывал аккуратную попку. — Но вижу, что сели отлично. Он, вот уже пару минут как, допивал чай и рассматривал стоящую в воде деву. Это было даже приятно — видеть Не Местную в его вещах.       — Это комплимент моей жопке? — донеслось от реки. — Она идеально влезла! Если есть ещё лосины, то неси, я буду благодарна.       Ланте срочно нужно было остыть, оказаться подальше от коварного эльфа, он явно её провоцировал. Но сдаваться на милость этих крепких рук, после своего утреннего заявления, ей совсем не нравилось. Но хотелось. Хотелось так, что она упрямо забралась в реку аж по колено, надеясь, что холодная вода успокоит возбуждение. Заодно и руку помоет.       — Ланта! Ты чего там застряла? — раздалось с берега.       — Плаваю.       — Стоя по колено в воде?       — Как умею, так и плаваю.       — Или ты передумала на счет утреннего секса?       Ланта, сощурившись, обернулась. Седрик, уже вполне одетый стоял, скрестив руки, и с доброй улыбкой наблюдал за ней.       — Выходи, женщина. В другой раз, — подмигнул он.       Сегодня Юланта уволокла с работы аж два пирога. Подумала, и прихватила третий — для себя. Но первые два она честно испекла сама, ибо Эрза не поняла бы стремление помощницы запихать в выпечку косточки. А вот третий пирог, с мясом и яйцом, сделала Эрза.       Передать вкуснятину скоя’таэлям нужно было, минуя Седрика. Ланта была уверена, что эльф не одобрит ее порыв и заберёт пироги. Памятуя, что «белки» почтили присутствием лес за её убежищем и явно что-то волокли туда, она направилась к этой опушке. Всего-то в паре десятков шагов от домика.       Покачиваясь на пятках, она раздумывала: соваться в лес — быть застреленной или съеденной. Оставить гостинец за деревьями? Сожрут какие-нибудь ежи, а не «белки». Ланта подошла в плотную к деревьям, набрала побольше воздуха в легкие, зыркнула по сторонам и прокричала, наклонившись в чащу:       — Белочки! Эй! Я вам пирог испекла! Два! — она пощелкала языком, словно призывая зверька. — Не стреляйте, только… — прошептала она сама себе. — Тут и яблочный! Я их в доме оставлю! А сама гулять пойду! К Седрику! — Ланте хотелось надеяться, что это имя сработает своеобразным паролем, чтобы остаться в живых, когда она развернется к лесу спиной.       Покачав головой на собственное безрассудство, она направилась к вышке. Не гулять, конечно, просто посидеть немного и купить у Седрика чего-нибудь мясного, а уж шашлык она себе замариновать и пожарить вполне сможет. Раздобыла даже чугунок для этого. Главное не привлечь ароматом кого поопаснее скоя’таэлей.       В этой непривычной и тяжелой жизни здесь, она по-прежнему находила романтику и вызов для своих сил. Это было интересно. Опасно, но интригующе. Юланта не привыкла сдаваться и паниковать. Она будет выжидать, учиться, присматриваться, молчать, наступать на горло своей вспыльчивости, но выживет, и доберется до Вергена. Если не с ожидаемой компанией, то сама. Ещё бы Седрика утащить…       Вернувшись домой к ночи, Ланта испытала внезапный всплеск адреналина — пирогов не было. Она промучилась полночи, пытаясь заснуть, но радостное возбуждение накрывшее ее потом, да безумные мысли, мешали расслабиться. А утром обнаружила у своей постели засохшую краюшку пирога и одинокий гриб. Сначала она испугалась, живо представив, как ночью к ней забрались вооруженные эльфы, и словно ку-клукс-клановцы стояли над спящей «дхойне».       — И как это понимать? «Хотим с грибами»? Вы бы, блин, еще записку написали с меню.       Но такое странное общение, всколыхнуло небывалый азарт, с привкусом запрещенного.       Эльф заметил Юланту по пути во Флотзам. День шёл к концу, и Седрик собирался сегодня поесть в таверне, да послушать сплетен. Судачили что-то про явление Девы-воительницы в Аэдирне. Не Местная шла навстречу, светясь как новенькая монета и несла корзину, ароматно пахнущую жареными жирными пирожками. Целую корзину? В душе у Седрика кольнуло подозрение. Быстрым шагом он направился к ней. Заметив это, дева как бы невзначай завела корзину за спину.       — Вокруг тебя такой чудесный аромат, вредная женщина, что я исхожу голодной слюной.       — От меня или от пирожков?       — Это вопрос с подвохом? — эльф заглянул в корзину. — Твой, безусловно, чудеснее, нюхал бы и нюхал, — Седрик прожёг ее нескромным взглядом. — Но, увы, ты не пирожок с грибами. Это же с грибами, верно?       — Угадал. Хочешь пирожок? — Не Местная достала один.       — А кто получит остальные? — Седрик сложил руки на груди и сурово посмотрел на неё. — Ланта, если это то, о чём я думаю, то ты играешь с огнём.       — Я. Я просто очень люблю пирожки с грибами! На вот, еще Сегериму дай, — она впихнула ему в руку два пирожка. — Прости, стынут, хочу быстрее дома съесть с чаем!       — Звучит очень вкусно! Я согласен составить тебе компанию, — эльф потянул за ручку корзинки, — пойдём!       Но дева остановила его ладошкой в грудь.       — Седрик, — она стала поправлять отворот его рубашки, внимательно изучая, — понимаешь, я уже пригласила в гости кое-кого… торговца благовониями. — Юланта подняла извиняющий взгляд. — Так что прости! — она похлопала эльфа по груди и поспешно отступила. — Пока! — послав ему воздушный поцелуй, Не Местная чуть ли не бегом направилась домой.       Седрик тяжело вздохнул. Определённо, с этой женщиной надо что-то делать. Она их всех на плаху подведёт. Чем только думает Иорвет?       Выждав пару часов «на свидании», Ланта повторила фокус с пирожками, снова предупредив, что уходит. Да, к Седрику. Но к ночи будет. Она и правда хотела сходить к нему и попросить одолжить огород. Всё равно тот порос сорняками.       Но не найдя эльфа дома, решила прикупить у Анешки травы от комаров. Эти веники хорошо отпугивали паскудных пищалок, а уж у леса и воды их было пруд пруди. Свет в хате травницы горел, но самой дома тоже не оказалось. Подумав, Юланта решила поискать её в местном хилом амбаре, таком же бедном, как и сама деревня. Ланта слышала, что Анешка подсушивает там особо ароматные растения.       Створки были не заперты, и Ланта проскользнула внутрь. Где-то слева, за перегородкой, раздалось копошение. Она бодро направилась туда, огибая оную и уже открыв рот, чтобы окликнуть Анешку, но вовремя его захлопнула, напоровшись взглядом на полуголого Седрика.       Освещенный закатным солнцем эльф, стоял к ней боком, облокотившись левой рукой о стену и уперев в неё лоб, а искомая травница самозабвенно обрабатывала его снизу, стоя на коленях. Силясь оторвать взгляд, Ланта всё же тихонько сделал шаг назад. Потом еще один, надеясь, что остроухий слишком отвлечён, что бы услышать её, и смертельно боялась наступить сейчас на что-нибудь. Выскользнув на улицу, она несколько раз глубоко вздохнула и решительно направилась в трактир, которого опасалась все эти месяцы. Выпить сейчас было важнее. Но даже так, Ланта была уверена, что образ томного эльфа и этого процесса еще долго будет преследовать её во снах, накладываясь на воспоминания члена облепленного мокрой тканью. Благо хоть Анешка в платье была, иначе Ланте бы еще и валерьянкой закусывать пришлось.       «Ну молодец, лови ворон дальше!..» — думала она, распахивая дверь таверны.