Вечера на хуторе близ Биндюги

Дзеткi у лесе ночаць Там, дзе дрэвы крочаць. А за iмi з ценю вочы сочаць. Агеньчык даглядаюць, У цемру пазiраюць, «Хто ж такi там у гушчары?» — гадаюць.© Детки в лесу ночуют Там, где деревья шагают. А за ними из тени глаза следят. За огоньком приглядывают, В темноту всматриваются, «Кто же такой там в чаще?» — гадают.

      Истошный визг, переходящий в крик и снова в визг, пронёсся по Биндюге. Кто-то сказал «гарпии», кто-то «сирены», рыбаки похватали рогатины и вилы, и, в окружении любопытных баб, побежали на звук. Седрик слетел с вышки соколом, чуть не сбив выскочившего из леса друга.       Быстрее поняв, откуда идёт звук, они выбежали к развалинам домика раньше всех. Перед лесом стояли двое: Юланта и эндриага. Не Местная застыла в ужасе, но продолжала качественно орать. Эндриага тоже застыла, не спеша нападать и робко стрекоча, видимо, слегка оглушённая.       Сегерим, ещё на бегу выхвативший меч, сейчас бросился к монстру. Седрик же подбежал к Ланте, намереваясь увести с поля боя. Но стоило ему дотронуться до неё, как Не Местная взвилась вверх, в повороте, наотмашь ударяя эльфа рукой. Она набрала воздух для нового вопля, но встретившись взглядом с обескураженными карими глазами, захлопнула рот.       Эльф решил было, что истерика схлынула, и взял деву за руку, потянув в сторону. Но тут мимо них пролетела суставчатая нога монстра. Ланта сбросила руку Седрика и с новым криком сиганула за его спину, панически хватаясь за одежду и перемежая вопль с матом. Седрик развернулся и постарался обхватить её за плечи, но та пищала, вырывалась и брезгливо дёргалась не отпуская, впрочем, рубашку эльфа.       — Сегерим, да быстрее ты уже! — рявкнул Седрик, и изловчившись, схватил-таки Ланту в объятия, крепко прижав себе. Она уже не визжала, она плакала, перемежая всхлипы с незнакомыми ругательствами в сочетании с «хрень», «ненавижу» и «сраная австралия».       Подбежавшие деревенские не вмешивались, но стали гоготать.       Седрик видел только один способ успокоить истерику — он потащил Не Местную в реку.       Они забрались в воду по пояс, но Юланта словно не заметила этого, и эльф расцепил руки. Потеряв опору, дева ухнула в реку с головой. Неожиданная мокрая и холодная вода, окружившая её, смыла панику. Ланта успела только осознать, что произошло, но испугаться не успела, потому что её тут же за шкирку выдернули из реки и подняли над поверхностью.       — С-седрик, — простучала зубами дева, вглядываясь уже осмысленным взором в его лицо.       — Встань на ноги. Стоишь? — Седрик придержал пошатнувшуюся в течении воды Не Местную. Она кивнула, дрожа как осиновый лист, и ухватилась за его рубашку. Эльф прижал ее голову к своей груди, развернув лицом от берега: — Сегерим, убери за собой, иначе мы не выйдем!       Ланта дёрнулась под его рукой, и прижалась, обнимая.       Вода и так намочила его по пояс, а теперь он промок окончательно. Седрик печально вздохнул и глянул на столпившихся зрителей.       — Ну чего встали? Работы нет? Концерт окончен, принцесса спасена!       Народ потянулся в деревню, сетуя, что это оказались не гарпии, а контуженная девка. Седрик выждал еще минуту, пока последний спаситель не отошёл подальше, и подтолкнул Ланту к берегу.       — Иди. Переоденься и успокойся, я скажу Эрзе, что ты будешь позже. Дать бы тебе выпить, но я всё на вышке оставил.       — Не надо, — сипло прошелестела Юланта, отпуская эльфа, — я так… сама.       Обнимая себя за плечи, поддерживаемая Седриком, она пошатываясь шла к берегу, стараясь не смотреть, как Сегерим допинывает останки твари в кусты.       — Не переживай, — ободряюще крикнул тот, — Седрик расставит ловушки за деревьями!       Разбитая морально, опозоренная, в мокрой прилипшей майке, Ланта взбиралась по лесенке на чердак, переполняясь злостью к себе и благодарностью к эльфам. Снизу её провожали взглядом Седрик и Сегерим.       Из-за утреннего происшествия и опоздания, Юланта задержалась в пекарне позже обычного. Сил снять рабочую одежду уже не осталось, она так и пошла домой в фартуке и косынке.       — Седрик!.. Седрик!.. — в окно тихонько тарабанили.       Эльф разлепил ото сна один глаз. В комнате темно, значит, утро еще не настало, а за окном маячит чья-то голова. Голос женский.       — Седрик!.. Седрик!..       Мужчина нехотя встал и поплёлся к двери. Широко открыв её, он высунул голову на улицу, ища посетительницу. Та уже спешила от окна. «Малена?»       — Седрик, срочно! Мне нужна твоя помощь! — она взяла его за руку и потянула во двор. Эльф остался стоять, силясь окончательно проснуться и рассматривая в ночном мраке гостью: платок на голове, длинная юбка, кофта с коротким рукавом. Он вгляделся в её лицо:       — Ланта?       — Ну, а кто?! Пойдём скорее! — она вновь потянула его, босиком вытаскивая за порог.       «Действительно, кто? В середине-то ночи», — обречённо подумал эльф.       — Куда ты меня ведешь? — они сделали несколько шагов по двору.       — Тело убрать. Быстрее! — она обернулась и, поймав лунный свет лицом, блеснула испуганными глазами.       Седрик остановился и резко дёрнул руку назад, настойчиво вглядываясь в Не Местную.       — Я человека убила. Кажется, — серьёзно ответила она.       Эльф затруднялся понять, удивлён он или нет.       — Где? — как был, босой и в одном исподнем, он рванулся в деревню, таща за собой Ланту.       Чем ближе были ворота Флотзама, тем больше сжималось сердце Седрика в нехорошем предчувствии.       — Стражник. Приставал ко мне, — быстро шептала дева на бегу, — принял меня за какую-то Малену, схватил за руку. — Ланта свернула к берегу, в кусты. Седрик глянул на видневшиеся ворота. Там переминался второй стражник, вяло окликая товарища.       — Сюда притянул! — Юланта остановилась за кустами, опасливо разглядывая тело у своих ног. — Я его ударить смогла в нос, а потом камешек подхватила…       Седрик перевернул тело и сердце его упало. Любовник Малены, который так удачно должен был сторожить завтра склад, теперь был абсолютно мёртв.       — Камешек?.. — саркастично заметил эльф.       — Ну… камень. Я оглушить его хотела. А что, всё-таки мёртв, да?       — С таким лицом не живут, — Седрик бесшумно подхватил убитого и спустился к реке, — возьми ветку и замети наши следы, потом иди ко мне вместе с ней.       Дождавшись Не Местную, эльф зашел в реку и уложив тело на воду, поддерживая, потащил его вперед по течению. Юланта аккуратно кралась по берегу рядом.       — Женщина, откуда такая кровожадность? Зачем было добивать?       — Я испугалась. Подумала, что он очухается и догонит меня. А так… наверняка? У этой… Малены… теперь будут проблемы, да?       — Второй стражник видел тебя? Слышал, как окликнул Симон?       Юланта закивала. Седрик выдохнул сквозь зубы:        — Беги домой, тихо и не оборачиваясь. И молчи об этом.       Выждав, когда дева достаточно отдалится, эльф взглянул на спящую деревню, прислушался, и приподняв голову стражника выше над водой, переливчато свистнул. В лицо мертвеца вонзилась стрела. Седрик свистнул еще раз, указав на реку, и вторая стрела вспорола воду рядом. Забрав её, он подтолкнул тело к берегу, чтобы то не потонуло, а сам направился домой к Малене.       Когда на пороге её дома посреди ночи возник полуголый Седрик, эльфка сначала опешила. Кода он втолкнул её внутрь, шагнул следом и закрыл дверь, Малена почему-то обрадовалась. Но мокрое бельё и скоя’таэльская стрела в руке заставили заподозрить неладное.       — Симон погиб. Утащил работницу пекарни в кусты, приняв за тебя. Случайно ей убит, — отрывисто говорил Седрик. — Сейчас плавает в реке, якобы, застреленный во время секса с тобой «злобными скотаелями», — Малена в ответ округлила глаза. — Переодевайся, — бросил эльф. — Юбка и платок обязательны. Будешь царевной-лягушкой.       Малена недоуменно посмотрела на него, но переведя взгляд на стрелу внезапно осознала.       — Седрик, это безумие! Из-за какого-то недоразумения…       — Второй стражник слышал, что Симон назвал твое имя, а девушка, как ни странно, сегодня была одета как ты. Если окажешься невредимой — подозрение в убийстве упадёт на тебя. А так — ты жертва обстоятельств.       Малена молча прошла к сундуку за одеждой. Эльф направился за ней и встал за спиной. Одевшись, она замерла столбом.       — На рассвете, жители деревни должны обнаружить тебя раненой на берегу. Расслабься, — Седрик легонько встряхнул её.       — Куда ты… — она не договорила, вдруг закричав от острой боли, пронзившей плечо, но рука эльфа загодя успела зажать ей рот. Малена схватилась за правое плечо с торчащей стрелой, чувствуя выступающую кровь. Она мелко подрагивала от разливающейся боли и изо всех сил старалась не стонать.       Выждав минуту, Седрик отпустил эльфку и ласково вытер её щеки от слёз.       — Завтрашней операции не будет, — сообщил он уходя.       Новый день для Седрика начался позже обычного. После суматошной ночи он проспал до полудня, деревня уже вовсю шумела и кукарекала.       Первыми разговорами, окружившими его, были ранение «несчастной девоньки» и «блудливой эльфки». Чем ближе подходил он к Флотзаму, тем быстрее новость превращалась в «сказ о совращении юного Симона», грудью защитившего неблагодарную эльфку от её собратьев.       Неожиданная смерть именно этого дхойне стала неприятностью. Молодой влюблённый олух был очень удобен, особенно во время дежурств совпадавших с боями на арене Лоредо, когда большая часть солдат и наёмников стекалась на бои и становилась слишком увлечена.       Убедившись, что у коменданта нет на сегодня провинившихся для избиения, а дозорные, проворонившие «белок» попадут на наказание в следующий раз, Седрик отговорился от участия в боях желанием весело покутить в трактире. Сейчас же пора было заняться работой и почистить лес.       Проходя мимо пекарни, эльф подумал, вдруг, что стоит изолировать Юланту на сегодня. Не хватало, что бы её любопытство и способность находить приключения на ровном месте, вклинились не вовремя. И, надо, наконец, поставить ловушки на эндриаг вокруг её дома.       Из открытой двери аппетитно пахло свежим хлебом и чем-то ягодным. Седрик вошёл в светлое помещение, где в косых лучах солнца из окна кружилась мучная пыль. Где-то в глубине дома лязгали ухватки и лопатки, что-то пела Эрза. Здесь же, за прилавком, была Не Местная, которая пританцовывая под песню булочницы, развешивала калачики на гвоздях.       Эльф потопал ногами, привлекая внимание.       — Здравствуй! — Юланта обернулась и расплылась в широкой улыбке. Солнечные блики сверкнули в темно-зелёных глазах, мелькнув золотистыми песчинками.       — Булочку? — она протянула Седрику свежую выпечку с прилавка. — За мой счёт!       — Мне помнится, ты пирог обещала. За стол, — эльф лукаво улыбнулся. — Это не взимание долгов, просто пирог был бы очень кстати. К чаю.       — О! Я тогда принесу его сегодня! Работы мало, и Эрза отпустит до заката. Или можешь позже забрать, если тебе раньше хочется. Фруктовый или с мясом?       — Любой. Раньше не нужно, — Седрик предупреждающе поднял ладонь, — я вечером принесу тебе новую лестницу домой. Там и заберу.       — Окей! — Не Местная кивнула. Усмехнувшись, эльф покачал головой и вышел.       Проверяя капканы в чаще, Седрик, вполголоса, словно бы разговаривал с деревьями:       — Того стражника постигла нелепая смерть. И пока мы не найдём замену или не придумаем другой способ, остаётся только Анешка, — эльф аккуратно добил зайца и привязал к поясу. — Сегодня заберете всё от меня. И хватит половинить мои капканы! Лес большой!       Он ходил по лесу весь день, медленно обрастая тушками пойманной живности и слизью эндриаг. Как только солнце легло ниже крон, высветив широкие стволы и подлесок, Седрик направился обратно в деревню. Надо было ещё найти Анешку и узнать, всё ли в порядке. А потом, и Малену.       В воздухе приятно пахло собирающимся дождем. Лягушки истерично квакали в заводях, и эльфу подумалось, что такой сочный дождливый летний вечер, как нельзя лучше подходит для чаепития на старом чердаке.       Анешка нашлась в саду и пообещала скоро зайти. Малена же понуро сидела на скамейке возле дома, поглаживая перебинтованное плечо, но разговаривать с ним не захотела. Лишь вопросительно заглянула в глаза, на что Седрик кивнул:        — Будут.       До заката оставалось еще немного времени, и мужчина вновь направился в город, для обещанного кутежа в таверне. Кое-кто из рыбаков уже вернулся и шумно играл в покер, купцы ужинали, моряки напивались, а девочки Гарвены просыпались и выходили на работу — во Флотзаме начиналась ночная жизнь.       Эльф поужинал, запивая всё многим и разным, заказал выпивки соседям по столу, вызвав этим одобряющее уханье, даже пару раз проиграл в покер, громко и пьяно возмущаясь и требуя реванша. Послушав сплетни про гибель стражника и красочные описания поз, в которых того застали «белки», прежде чем убить, Седрик, шатаясь и задевая стулья, вынес себя из трактира. Придерживаясь за стены домов, он добрался до ворот в Биндюгу.       Возле дома Анешки неловко налетел на пустое ведро, звеня им окрест, и, наконец, ввалился домой.       Похлопав дверками шкафов, эльф нашёл пару новых кружек. Положил в них мешочек с травяным сбором, банку с мёдом и, наполнив котелок питьевой водой, поставил у входа.       В это момент на пороге как раз показалась Анешка.       Зайдя в дом, травница заперла дверь и, подняв юбку, подставила эльфу ногу. Тот стал споро отцеплять ремешки, крепившие разные баночки и свёрточки с лекарственными компонентами.       — Я чувствую себя идиоткой.       — Это была твоя идея, не моя. Я предлагал тебе приносить их в ящике или оставлять где-нибудь.       — Зато, так меньше прятаться надо, — Анешка подставила другую ногу, — и в этом есть свои приятные моменты. — Она кокетливо улыбнулась.       — После полуночи не выходи из дома, — предупредил Седрик, аккуратно складывая всё в корзину.       Он подтащил пару ящиков из соседней комнаты поближе к окну. Корзину поставил сверху.       — Ани, мне надо выйти незаметно. Ты можешь посмотреть, есть ли кто снаружи?       Женщина кивнула, и выйдя из дома, махнула ему рукой за спиной. Не оборачиваясь, она стала спускаться в деревню.       Подхватив котелок и кружки, Седрик выскользнул из двери и вдоль стены обошел свою хату. Закинул на плечо приставную лестницу, ведущую на крышу, и мимо леса зашагал к убежищу Не Местной.       — Чай? Мы будем пить у меня чай?! О-о-о, это так здорово! — Ланта умильно сложила ладошки на груди. — Седрик, я тебе говорила, что ты чудо, а не мужик? А мы успеем развести костер? — она недоверчиво посмотрела на горизонт.       — Успеем, — улыбаясь, эльф втыкал палки для подвешивания котелка, над собранным кострищем. — Дождь пойдёт, когда ты уже будешь попивать чай с пирогом. Кстати, с чем он?       — С вишней. Ты любишь вишню?       — Я — да. Я всё люблю. Нет, знаешь ли пристрастий, когда тебе бывает особо нечего есть, — Седрик запалил костер и похлопал по песку рядом с собой.       — Ты же был скоя’таэлем, да? — Юланта уселась на берегу возле эльфа, подвернув под себя ноги.       — Был. Давно, — он повторил её позу и уставился на реку.       — А сейчас? Ведь революционеры бывшими не бывают, — Не Местная повернула к нему лицо.       — Если бы был, давно бы висел на площади в петле. Или ты хочешь знать, режу ли я людей в кустах? Я не революционер, я сражался в ответ. Сначала в ответ, потом из мести, потом по привычке.       — И что тебя остановило? Надоело?       — Разочаровался. В методах. Я слишком долго это делал и слишком много видел, что бы продолжать с той же яростью, — Седрик отвёл глаза от воды и заглянул в котелок. — Это долгая, печальная и философская тема, ты правда хочешь обсуждать её за чаем? Ползи на чердак, лучше, скоро вода закипит.       Ланта успела нарезать пирог, насыпать травы в кружки, спрятать раскиданные вещи и даже посидеть немного в тишине, когда заскрипела лестница и над полом показалась голова Седрика. А следом появился он сам, втаскивая котелок.       Кипяток был разлит, заваривая ароматный сбор, пирог алел ягодами, а воздух вокруг плотнел, собирая в себе дневной жар, дождевую влажность, запах воды и тины от реки, сочный аромат леса и тонкую нотку вишни.       Они уселись друг напротив друга у маленького окошка на её полуразрушенном чердаке.       В этой части сохранились крыша и стены, защищая от непогоды, здесь же, в углу, было оборудовано спальное место. Неровное и жёсткое, от лапника под ним.       — Словно в палатке, — эльф усмехнулся и огляделся вокруг. — И вид похож.       — А мне нравится, — Не Местная пожала плечами. — Пока тепло, конечно. Мне очень не хватало вот такого особенного уюта, свежести и уединения. Тут словно мой особенный мирок. Хотя, необходимо, конечно, и нормальное жилье. — Поджав губы, она потянулась за чашкой. — Да мне тут всё необходимо!       Седрик молчал, позволяя уюту и теплу расходиться по телу. Душу защемило какой-то романтической ностальгией. Солнце, окрашивая реку в рыжий, последними лучами пробивалось в окно, пряча их в балках чердака. Как никогда истошно квакали лягушки и стрекотали цикады. По крыше тихо застучали первые капли дождя. Через сохранившееся стекло Ланта наблюдала за рябью на воде, кругами расходившейся от редких падающих капель.       Сквозь пар из кружки с горячим чаем, Седрик, в свою очередь, медленно рассматривал Не Местную: прищуренные глаза, с длинными ресницами; прямой небольшой нос, веснушки рассыпанные по круглым скулам; небольшой рот, с пухлой нижней губой, он всегда чётко очерчивается, если она ехидно улыбается. Губы обхватили краешек кружки и Не Местная отпила чай. Эльф отметил, как она расслабилась от горячего глотка.       Миловидные, но не юные черты лица. Почему ему раньше казалось наоборот? Возможно, дело в мимике? То она кажется наивной лапочкой, округляя глаза и хлопая ресницами, то вот уже ехидная лиса, с прищуром и кривой улыбкой сомкнутых губ. А ещё, эльф помнил разочарованно-брезгливое выражение её лица, если она смотрела на свинское поведение дхойне или общалась с кадрящими её покупателями. Оно было так знакомо! Еще бы чуть-чуть надменности, и ей на голову можно надевать красную повязку. Непривычно наблюдать такое выражение лица у человека по отношению к сородичам.       — Хорошо как… И самый настоящий эльф рядом! — она перевела на него взгляд от окна.       В свете заходящего солнца, смуглая кожа Седрика искрилась золотистым, а тени на лице казались глубже, делая его выразительнее.       — Самый настоящий? — он взял кусок пирога. Но заметив, как завороженно смотрит на него дева, передумал кусать. Ланта перебегала взглядом по его лицу, фигуре, руке, державшей пирог, вновь возвращалась к лицу. Седрик недоуменно следил за ней, внутренне начиная смеяться.       — Седрик, ты можешь не верить, но я никогда раньше видела настоящих эльфов! До недавних пор. И всё время, что нахожусь здесь я изо всех сил сдерживаю себя, чтобы… Я еще ни разу, ни разу, — затараторила Не Местная, — мне так хочется… — она умолкла, подбирая слова, и взирая с мольбой.       Седрик приготовился удивляться.       — Женщина, если ты так и будешь недоговаривать, то я стану додумывать на свой лад, а там — пеняй на себя.       — Можно потрогать твои уши?! — выпалила Ланта.       Седрик еле сдержался от хохота.       — Можно, — он лишь широко улыбнулся.       Распахнув глаза от радости и жадно растопырив пальцы, дева потянулась к его ушам. Эльф ожидал цепкого «хвать!», но Не Местная достаточно аккуратно взяла его за уши ближе к острым кончикам. На её лице в этот момент отразился такой детский восторг, что Седрик задержал дыхание, боясь помешать. Она осторожно пощупала кончики ушей и все хрящики, пискнула, закусив губу, и накрыла ладонями уши целиком, что-то там себе определяя.       Седрик следил за её эмоциями с каким-то странным торжеством внутри.       — Господи, я сейчас самая счастливая женщина на земле! — прошептала Ланта, снова пройдясь пальцами вдоль одного уха, внимательно всматриваясь и обводя его по контуру.       — Если бы я знал, в какое состояние тебя приведет ощупывание моих ушей, — хмыкнул Седрик, — то, в тот раз, дал бы потрогать именно их.       — Седрик, — она строго посмотрела на него. — Жуй пирог, а?       Отпустив уши, Ланта сама стала с аппетитом уплетать выпечку, то и дело счастливо зыркая на эльфа.       — Я тут подумала, а как можно помочь местным скоя’таэлям?       Подавившись чаем Седрик вздернул брови в немом вопросе.       — Ну что? Я не расистка, эльфов люблю особенно, а местным «белкам» наверняка, как и мне, не хватает вещей. Или еды. Что мы можем для них сделать?       — Мы? Дева, заканчивай эти опасные разговоры. И не вздумай соваться в лес в приступе жалости.       — Не пойду, я не дура. Там и без эльфов страха хватает. Кстати о лесе! Возьми меня как-нибудь с собой. Я очень давно не гуляла в лесу. Мимо хожу, нюхаю, а зайти не могу.       — Хочешь в лес? Зачем? — Седрик оставил пустую кружку и вытянулся на покрывале, опёршись о стену.       Ланта пожала плечами.       — Просто погулять. Не подозревай меня ни в чём. Я правда хочу подышать лесным воздухом, погулять среди деревьев. Можешь отвести меня куда захочешь. Мне всё равно. Знаешь, я тут даже с белочкой подружилась.       — Белочкой?       — Да, миленькая такая, — Ланта хитро улыбнулась, — я кормлю её по утрам, она узнает меня и спускается.       Сумрак уже сгустился на улице, зажглись первые звёзды, а на чердаке стало особенно темно. Дождь продолжал тихо шуметь, шлёпая по реке. Остро запахло свежестью и чем-то травянистым. Ланта глубоко вдохнула этот запах и медленно выдохнула. Хотелось насытиться им так, чтобы он осел прямо в лёгких.       — Нюхала бы, и нюхала.       — Мне, наверно, стоит спросить, разрешишь ли ты остаться, — тихо произнес Седрик, — не сильный, но всё же там дождь. А мы так хорошо сидим. Я обещаю не спаивать тебя и не приставать! — он поднял руки ладонями вверх.       — Напугал кота сосиской, — усмехнулась Юланта. — Я не собиралась тебя выгонять. Сиди сколько угодно. И расскажи мне что-нибудь, — она перебралась на постель и устроилась ближе к эльфу. — И правда хорошо сидим. Доставай вино, я знаю, у тебя есть.       — Это не вино, — Седрик отцепил флягу с пояса.       — Ну, значит ты будешь пить больше, а я меньше. Рассказывай, что тут в окрестностях есть интересного, — Ланта уставилась на него в ожидании.       Интересного на взгляд Седрика было много, он рассказывал долго, до полуночи, временами вслушиваясь в звуки за стенами дома. Ланта сонно моргала, что-то спрашивала, иногда пила, ёрзала то так, то этак, пока не растянулась под боком, устроив голову у него на плече.       Она дерзко ухватилась за его ухо и так и держала, пока он продолжал рассказывать. Постепенно ее пальцы разжимались, а дыхание выравнивалось. Седрик понял, что и сам засыпает.       Снаружи донеслось шебуршание и неразборчивый шепот. Что-то деревянно стукнуло, прошуршало галькой, злобно прошипело, ругаясь.       Седрик мысленно вздохнул: «какого дьявола, вы тащите их здесь?!»       Ланта заворочалась рядом, приподняла голову.       — Только не говори мне, что это эндриаги, — сонно пробурчала она.       — Не скажу, а то ты опять начнешь пугаться и кричать. Не обращай внимания. Наверняка наёмники коменданта, — Седрик крепче прижал её к себе.       — Ругаются на Старшей речи?       — Не бойся. Просто спи.       — Седрик! Вынеси им пирог, у нас ещё остался, — громко зашептала Ланта и попыталась подняться.       — Я люблю яблочный, — вдруг прозвучал чужой насмешливый голос в тишине. Ланта обмерла. Холодный пот окатил спину. Заскрипела лесенка, половицы чердака приняли чьи-то уверенные шаги. Совсем рядом звякнул метал. — Но вишнёвый тоже подойдёт.       Ланта боялась обернуться, забыв даже дышать. Почувствовав как заколотилось её сердце возле его ребер, Седрик успокаивающе погладил её большим пальцем.       — Что ты здесь забыл? — тихо произнес он на Старшей Речи.       — Любопытство? Подношение? — также ответили ему, и продолжили на Всеобщем:       — Не пугай свою женщину Старшей Речью. А то она подумает, что мы замышляем что-то против неё. И сдохнет от страха. В следующий раз оставляй яблочный, дхойне.       Снова шаги, уже удаляющиеся. Скрип ступенек. Юланта выдохнула и расслабила спину.       — В следующий раз я запихаю тебе туда косточек… — голос её немного подвёл, выдав сиплый писк, — тарелку тоже забрал?       — Да, — Седрик усмехнулся, и стал поглаживать ее по спине. — Ты всё ещё хочешь кормить белочек?       — Да, — она пожала плечами. — В методах, значит дело, да, Седрик? — ткнула его пальцем в рёбра. Тот не отреагировал.       Страшно больше не было, особенно если еще закинуть ножку на эльфа. На смену страху пришёл азарт.       — Седрик, это был Йорвет?       — Это просто единственное имя, которое ты знаешь?       Ланта открыла было рот, но передумала перечислять. Поудобнее устроившись под тёплым боком, Ланта уткнулась носом в пропахшую лесом и чем-то непонятным, но приятным, стёганку. Усердно вслушиваясь в звуки и посражавшись с собственными фантазиями ещё какое-то время, она наконец заснула.