Вечера на хуторе близ Биндюги

I sit beside the fire And think of all that I have seen, Of meadow flowers and butterflies In summers that have been. Of yellow leaves and gossamer In autumns that there were, With morning mist and silver sun And wind upon my hair.© ________ Я сижу у огня И вспоминаю все что видел, Цветущие поля и бабочек Прошедших летних пор. Желтые листья и паутинки Былых осеней, С утренними туманами и серебряным солнцем И ветром в моих волосах.

      Возвращаться утром по звенящему лесу было очень приятно. Просторный, он разливался широкими прогалинами и упругими листьями. Утренний туман развеивался прохладной дымкой, оставляя свежесть и рассветную негу, а влажный мох искрился светлой зеленью под яркими лучами. Переливчато чирикала птичка, посвистывая, ей вторила другая, третья и флейта. Флейта? Ланта недоумённо обернулась к Седрику, тот лишь помахал рукой, мол: иди-иди.       Умиротворяющие звуки просыпающегося леса переплетались с далеким лирическим мотивом, и дева аккуратно ступала по земле, чуть покачиваясь в такт музыке.       — Я хочу никогда не уходить отсюда, — тихо заговорила она, — хочу продлить именно это утро навсегда. И чтобы музыка звучала вечно… И чтобы всё так мирно.       За карими шершавыми стволами мелькнул силуэт. Неясный, глянцевый и светлый.       — Если не менять мотив, то очень быстро твоя вечность тебе наскучит, — так же тихо ответил Седрик. — Ночью лес звучит иначе. Гораздо печальнее.       — А ночью пусть горит костер, щелкает, разгоняя тоску и опасность. Пусть мотив немного меняется. Вечность в одиночестве скучна, верно?.. Тогда я бы разделила её с другом. Мы бы слушали и пели звездам… Когда есть с кем разделить печаль и красоту — это ли не счастье?       Седрику захотелось взять Ланту за руку и, как в детстве, просто идти по лесу в никуда. Но вместо этого он сделал шаг в сторону.       — Ты же не выдержишь такой вечности в бездействии. А как же кони? Потом тебе захочется скакать по просторам, потом летать. А это уже совсем другой мотив.       — Я просто люблю путешествовать, это да, — Не Местная шла уже прикрыв глаза, чудом не цепляясь через корни. — Ведь мир, он такой большой, Седрик! И если не держит тебя ничто и никто, то путешествовать — это же так прекрасно!       — Вот я о том и говорю, ты слишком любопытна для такой вечности, — путь им перегородил ручей бодро бегущий в далёкий Понтар. Холодная вода журчала по камням, добавляя свои ноты в окружающую музыку. Флейта продолжала играть, и Седрик решил, что купит, пожалуй, у Эрзы пару яблочных пирогов. — Ты и сюда попала путешествуя?       — Можно сказать и так.       — Плохо же ты подготовилась тогда, — эльфу совсем не хотелось нарушать идиллию такими вопросами, он с уважением относился к чужим тайнам, но от чего-то казалось важным для самого себя узнать ответ. Даже не так — подтвердить догадки.       — Ну, как получилось. Иногда, самые интересные путешествия выходят спонтанными, — Ланта лукаво улыбнулась, перепрыгивая ручей и шлепнув по нему ногой так, что брызги покрыли идущего следом эльфа. — Вот вышел ты из дома за хлебом, а тут менестрели, шуты и веселье, и зовут тебя с собой. И ты понимаешь, что потом всю жизнь будешь жалеть, если сейчас же не отправишься с ними. И, что твой хлеб и даже жизнь — пустяк на фоне этого шанса и неизведанного.       — Значит ты не жертва обстоятельств?       — Нет. И не дама в беде.       — Не страшно было? — Седрик все же взял её за руку, словно удерживая Не Местную на этом откровении.       — Страшно. Но, когда надеешься, что там будет что-то эдакое, то, о чем грезил ночами, то не пугает даже смерть.       — Уж не об эльфах ли ты грезила?       — Об эльфах тоже, — она сжала его пальцы.       — И где же твои друзья? Редко кто путешествует один, если только он не ведьмак или уверенный в себе воин.       — Седрик, там какая-то зелёная баба, — Юланта указала вперед.       — Женщина, мы же договорились — без драконов.       — Так это и не дракон! Нет, ну правда, она уже не первый раз тут мелькает.       Эльф окинул взглядом деревья:        — Нет здесь ни кого, кроме зверей. Может свет играет так? Пойдём.       Мелодия флейты умолкла, а утро давно растаяло, сменяясь дневным зноем. Ещё немного, и они выйдут во влажный биндюжный лес. Седрик замедлил шаг, стараясь растянуть минуты их беседы.       — И как, жизнь на чердаке разрушенного дома, в опасностях и впроголодь — стоила того, что бы покидать свой мир? — он ощутил, как Не Местная вздрогнула, а её пальцы в его руке похолодели. Чуть сбившись с шага, она продолжила путь, покосившись на эльфа.       — И давно ты понял?       — В первые несколько дней, — пожал плечами Седрик.       Юланта хмыкнула.       — Поэтому ты мне помогал? — эльфу послышалось недовольство в её голосе.       — Глупости. Я бы сказал, что имею страсть помогать всем сирым и убогим, но ты обидишься.       — А я бы сказала, что справилась бы и без тебя, но медленнее. Но это будет неблагодарно, — дева упрямо потянула его вперёд, даже голову пригнула.       — Ланта, — Седрик остановился, тормозя и её. — Мне действительно было жаль тебя, и я не вижу ничего оскорбительного в своей помощи.       — Я и не оскорбляюсь, — Не Местная поковыряла носком сапога землю. — Я на самом деле очень благодарна. Но знаешь, если тебе помогают из любопытства, а не из сострадания… — она подняла полный негодования взгляд. — Словно обезьянке в зоопарке!       — Даже когда я понял, кто ты, это не поменяло ровным счётом ничего. Разве я не давал тебе возможность не принять помощь? — эльф подтянул её за руку ближе, и приобнял. — Я не пойму, на что ты злишься. Если бы ты была обезьянкой, то я научил бы тебя не только бомбы делать, и смотрел бы как весело Флотзам взлетает на воздух, а тебя казнят за помощь «белкам». Ты же отличный фактор внезапности для Иорвета, расходный материал.       — Я не настолько бестолкова, как ты думаешь, — зло буркнула Не Местная, пряча лицо в отвороте его куртки. — Я просила научить меня всякому ради выживания. Мало ли где я окажусь.       — А ты собираешься покинуть Флотзам?       — Конечно! — Юланта вскинула голову, сверкая глазами. — Я не собираюсь всю жизнь сидеть тут! — Седрик открыл было рот, узнать маршрут, но дева дернулась и тряхнула головой. — Ой, всё! Не беси меня, бери на ручки и пошли!       Брови эльфа взлетели вверх. Только что он ощущал облако недовольства и думал, как вернуть разговор в прежнее русло, но она снова выбила его из колеи. Седрик присел и перекинул Не Местную поперек плеча, услышав сдавленный «вяк».       — Я не совсем так имела ввиду! — рассмеялась она позади.       — Как заслужила. Добычу из леса я обычно выношу именно так.       — Я не добыча! Я трофей! За жопу тебя что ли укусить… — задумчиво отозвалась Ланта.       — Не сползай! — Седрик шлёпнул её по заду.       Словно ничего и не было, а давящее облако рассеялось.         К вечеру он принёс Не Местной ещё пару покрывал. Не сказать, что уже стало холодно по ночам, или что он так уже переживал за её уют. Но Седрик вспомнил еловые ветки под спиной и решил, что просто сам себе сделает удобнее, когда случится вновь у неё ночевать. Если случится? Эльф замёл эту мысль как мусор под половик.       — Я конечно, признательна, но лучше б ты мне подушку принёс, — Юланта стояла над сложенной тканью и рассматривала затейливые узоры.       — Подушка у меня одна.       — А кружки? — она обернулась к нему с надеждой. — Кружки и чайника мне ужасно не хватает! Знал бы ты, какое это счастье — пить чай, когда тебе вздумается! А, к чёрту, у вас и чая-то тут нормального нет.       — Послушай, ещё максимум два десятка дней, и здесь ночами будет холодно. Может, стоит пораньше перебраться в комнату? — Седрик разглядывал дырищу в крыше, гадая, насколько удачно её можно залатать.       — И что ты мне предлагаешь? Переехать пока к тебе? У меня нет ещё денег на аренду жилья надолго.       — Нет, конечно, нет. Но может быть у Анешки найдётся угол? Она женщина и твои ночёвки у неё не вызовут толков.       Юланта подошла к Седрику и положив руку ему на плечо, вопросила:       — Седрик, ты что это задумал, а? Ты совсем… как бы это сказать мягче… прикидываешься? Или просто издеваешься?       Седрик озадаченно потёр подбородок, отворачиваясь. Он как-то и не задумывался в этом направлении. Анешке он доверял в достаточной степени, и был уверен что стоит ему попросить, травница покривится, но всё же согласится, потому и пришла первой в голову именно она.       — Если ты о том, что она может ревновать, то я ей никаких обязательств не давал, это раз. А два — неужто ты похвастаться успела уже своим звездопадом?       — Седрик, — Не Местная сложила руки на груди, и ехидно сощурилась притопывая ногой, — вот ты вроде бы следопыт, охотник, внимательным должен быть… Но тут опасности совсем не чуешь, да? Да любая баба вас на раз уделает в слежке, если дело её мужика касается! — Седрик протестующе поднял руку, но Юланта отбросила её обратно: — И не важно, что он там себе думает!       Не желая что-то доказывать, эльф предпочёл тактическое отступление и сделал незаметный шаг к лестнице с чердака.       — Знаешь, пожалуй чай я тебе таки раздобуду. Да и вообще посуду кое-какую, — но на последней ступеньке вдруг передумал, вспомнив о своем подозрении: — А откуда ты вообще решила, что у меня с Анешкой что-то есть? — он вновь заглянул на чердак.       Ланта подумала, что Штирлиц ещё никогда не был так близок к провалу. Изменившись в лице, она судорожно соображала и ухватилась за последние зацепившие её слова, контратакуя:       — Оттуда, откуда это вдруг оказался МОЙ звездопад, да, Седрик? — Седрик поспешил ретироваться просто спрыгнув вниз. — Если будешь возвращаться, то захвати пива кроме того что пьёшь! — Юланта свесилась в проём. — И знаешь что? А я согласна! — донеслось ему в спину.       А факторию посетила команда особенно разудалых матросов. Эльф бы назвал их пиратами, но комендант Лоредо усердно именовал купцами. Господа купцы особо не делали различий между девочками Гарвены и молодыми жительницами Флотзама, ведя себя с ними одинаково. Но даже объединенные против такой наглости стражники и рыбаки, не всегда решались противостоять жилистым и вооружённым купцам.       Не имея возможности часто покидать вышку, Седрик надеялся, что Юланте хватит благоразумия и выдержки отбивать притязания бравых заморских торговцев. С другой стороны — почему он должен постоянно за ней присматривать? За то, что она его веселит и разнообразит скучную жизнь в Биндюге? За то, что пьёт с ним по вечерам, молча нюхая небо и болтая ногами в воде? От Анешки, по крайней мере, больше толку. Однако… Однако, Анешка помогает ему с лекарствами для скоя’таэлей не очень-то и бескорыстно. И Седрик понимал, что рано или поздно ей надоест это, а деньги она вряд ли станет принимать. Он иногда представлял, сколько лет ему придётся прожить в браке, если Иорвет обоснуется здесь надолго. А может и к лучшему? Юланта же, совершенно бескорыстно и с непонятным рвением носила пироги скоя’таэлям, словно передачки мужу в тюрьму.       Надо узнать, может она еще чего в пироги запихивает кроме начинки. Зайти, что ли, к Иорвету на чай? Заодно корзину яблок принести — Седрик довольно хмыкнул — несостоявшихся огрызков, а то, как же его не оказалось тогда поблизости.       Они уже несколько вечеров встречались на его любимом обрыве у Понтара. Седрик показал Юланте тропинку вдоль берега и извёл всякую нечисть, чтобы она не боялась добираться сама.       — Ну-ка покажи руки, — эльф покачал головой, задирая её рукав и рассматривая желто-зелёные пятна. — Не боишься рукава закатывать перед Эрзой?       — Нет, а что мне. Синяк и синяк. Может у меня любовник слишком страстный.       — Или кто-то слишком неловкий. Болит?       — Нет. Вернее да, но приятно. Я даже рада им.       — Тогда становись. Обхвати плотнее, иначе снова выскочит, — Седрик положил свои пальцы поверх её, направляя. — Да не вцепляйся так, мягче. Готова?       — Да, давай.       — Согни колени немного.       Седрик действовал размеренно, давай ей время привыкнуть. Поглядывая на тяжело дышащую раскрасневшуюся Не Местную, он успевал даже наслаждаться скользящим по коже солнцем.       — А если сюда кто-то придёт, нам ничего не будет?       — Лучше им не видеть.       — Ай! — шлепок обжог бедро даже через одежду, но только раззадорил её.       Эльф увеличил темп, стараясь всё же не причинить лишней боли.       — Расслабься чуть-чуть, ты очень скована. Всё равно что в деревянный манекен тыкать.       — Ну спасибо… — Юланта повела плечами, расслабляясь и попыталась ответить всем телом. — Ещё!       — Не отклячивай зад, иначе снова получишь по нему! Стань ровнее. Вот, молодец.       Не Местная сосредоточенно засопела, пытаясь повторить его действия, и сделала несколько неуверенных движений.       — Седрик, там снова эта голая баба за деревьями.       Новые удары свистнули справа и слева, один за одним, звонко отразившись от многострадальной попы.       — Не болтай, ты отвлекаешься.       Сердце Ланты колотилось в странной эйфории, то ли от азарта, то ли от восхищения мужчиной напротив. Одно скользящее движение и она зашипела, закусив губу:       — Чёрт! Погоди, я подниму…       — Мне, конечно, нравится, как ты кричишь, но не нравится от чего, — эльф замер, ожидая.       — Всё хорошо, продолжаем! — дева подула на пришибленные пальцы. — Не бойся, я не стеклянная!       — Женщина, давай всё же займёмся стрельбой. Потому что фехтование и ты — не совместимы!       Ланта разочаровано отбросила деревянный меч:        — Может если я тоже выпью — то ловчее буду?       — Сомневаюсь, но вот что мне придётся отбиваться всерьёз, это точно. Пойдём лучше постреляем. Попробуешь другой рукой.       До темноты Седрик наблюдал как Ланта с упоением выпускает его стрелы в покорёженную корягу, выброшенную на берег, а потом бегает их доставать. Вжух-вжух, вперёд, назад, вжух-вжух, вперёд, назад. Они спустились под обрыв к воде, и здесь, в безветрии, Ланта тренировалась, не рискуя потерять стрелы в лесу, а эльф пил: медленно, разнообразно и с чувством единения с природой.       — Ты всегда чересчур взбудоражена после этих тренировок. Что приводит тебя в такое состояние? Воображаемые трупы расстрелянных врагов?       Юланта как раз вернулась со стрелами. Плюхнувшись рядом с эльфом, она порывисто обняла его:        — Ох, Седрик, это как наркотик! — Не Местная стала аккуратно расправлять перья на стрелах, разложив те на коленях. — Вот этот момент натяжения тетивы и выстрела: «пунь!» — я прям оргазмирую! — она прожестикулировала что-то неопределенное.       Седрик пьяно улыбнулся:        — Оргазмировать — это хорошо, но дома удобнее, — философски заметил он водному горизонту, — я даже достаточно трезв для этого. Темнеет, пойдём.       Он поднялся, слегка путаясь в ногах, и забрав оружие повел Юланту берегом. Ночь настигала быстро, шумно плескала холодной водой река справа, и когда они подошли к разрушенному дому, Седрик уже окончательно вознамерился забраться под уютные одеяла с мягким телом под боком. Лунный свет и танцующий друг с другом алкоголь в крови, создавали волшебное настроение, которое обязательно нужно было с кем-то разделить.       Только вот Не Местная явно не жаждала компании. Седрик даже удивился, он успел уяснить, что Ланта вполне не против оставить его ночевать, правда сама ни разу не предлагала, да и ему до этих пор всё что-то мешало закрепить впечатления.       Эльф заметил, что она всё настороженно поглядывает на своё убежище, торопясь распрощаться.       — Ланта, там «белки»? Ты их уже в гости ждешь?       — Нет! — она поспешно ухватилась за мужчину, разворачивая его к деревне. — Не «белки». Точно-точно. Не беспокойся! Но у меня же могут быть свои секреты?       — Могут, но потом не приходи ко мне снова посреди ночи, с просьбой спрятать труп, — Седрик упрямо стоял на берегу.       — Хорошо, приду утром, — дева чмокнула его в щеку и подтолкнула вперед. — Спокойной ночи, милый!       Направившись в деревню, Седрик всё же недоверчиво оглянулся. Она явно что-то скрывала, и он готов был поспорить на собственную голову, что это «что-то» ещё и из ряда вон выходящее.       Не дойдя до своего дома он свернул в лес. Тёплая ночь исходящего лета не хотела так просто отпускать его, как и градус хмеля. Водопад в лесу, льющийся в чарующем лунном свете, как нельзя лучше подходил для дальнейшего удовольствия. Седрик упрямо добирался до цели, мельком подивившись отсутствию желающих его сожрать.       Заслышав шум воды, он стал раздеваться на ходу, и не сбавляя хода вошел в воду уже обнажённым. Прохладные шёлковые потоки на несколько мгновений отрезвили, но нильфгаардская лимонная быстро подавила бунт. Седрик нырнул и выплыл уже под шумящим каскадом водопада. Он бездумно стоял под падающей водой, приятно бьющей по спине, и рассматривал распустившиеся ночные лилии вокруг, звёзды, снова лилии, наливающиеся внутренним светом, да чуть мерцающую воду. Негромкий всплеск в стороне не стал неожиданностью. Эльф уже знал, кого увидит.       Тонкие ладошки проскользили со спины на грудь, собственнически оглаживая.       — Что ты здесь делаешь?       — Пришла продолжить твой вечер, раз тебе так бездарно отказали, — мурлыкнули справа, следом возникло переплетение замысловатых косичек над продолговатым гладким лицом.       — Я имел ввиду флотзамский лес, а не водопад, — он поймал рукой тонкую талию. Гибко изогнувшись, лесная дева целиком выскользнула из-за его спины.       — Зашла в гости. Соскучилась, знаешь ли.       — Ты просто нагло меня используешь. Сколько их там у меня уже? Три-четыре?       — Ой, ну ты же и не против, — белозубо улыбнувшись она прильнула всем телом к эльфу, по-змеиному извиваясь. — Вот приезжай и узнаешь.       — Чтобы ты оставила меня в Брокилоне? — фыркнул он, ответно лаская спину.       — Ты плохо обо мне думаешь, — дриада томно выгнулась назад, почти коснувшись косами воды.       — Приглашать ты умеешь, — Седрик прошёлся рукой по демонстративно показанной ему груди.       Выведя эльфа на берег и уложив в траву, дева свела его руки над головой, от леса тут же потянулись корни, обвивая запястья.       — Всегда находил это очень полезной способностью, — произнес Седрик.       Голая и худая, с атласно блестящей кожей, она оседлала его сверху, невесомо исследуя пальцами торс и впитывая ими капли воды. По краям тут же вытянулась мягкая трава, шелковисто щекоча его тело. Эльф наслаждался этой нетипично-нежной прелюдией, не отрывая взгляда от изогнувшихся в порочной улыбке губ, казавшихся чёрными сейчас. Он помнил, что при дневном свете они темно-зелёные и глянцевые, как листья монстеры.       Желтоглазая, с упругими, похожими на корни то ли косами, то ли скрученными в жгуты волосами — урождённая дочь леса, склонившись, она потёрлась об него словно кошка, накрывая гладким телом и издавая вожделенные стоны. Седрик дёрнул рукой, желая обнять, но корень держал крепко. Оставалось только расслабиться, чувствуя приятную тяжесть на бедрах, нежные поглаживания ожившей травы и тёплый язык на своей груди, обстоятельно следующий контурами татуировки. Обширной татуировки, под конец которой он уже дышал загнанным зверем.       Прикосновения тонких пальцев и пухлых губ к его телу исчезли, и эльф предвкушающе посмотрел на сидящую на нём женщину.       — Ты пришла просто посидеть на мне?       Игриво усмехнувшись, она лишь повела плечом, и его ребер коснулись колючие побеги ежевики. Дриада наконец, медленно впустила его в себя, двигаясь неспешно и плавно.       — Ты удивительно беспомощен сейчас, — довольно простонала она, завороженно следя, как глубоко впиваются шипы при каждом нетерпеливом движении эльфа и напрягаются вены удерживаемых рук.       Сквозь дурман рассыпающегося по телу мучительного удовольствия, Седрик почувствовал, как корень, оплетающий его запястья, робко зашевелился, отпуская одно. Торжествующе рыкнув, эльф ухватил дриаду и опрокинул на себя, меняя темп на сильные рывки и царапаясь о колючие стебли. Возмущенная ветка ежевики больно вжалась в поясницу, прокалывая кожу и подхлестнув долгожданную разрядку. Не сдержавшись, он порывисто сжал шею лежащей на нём нимфы, вызвав её протяжный стон.       Дева подняла голову, недоумённо разглядывая его лицо:       — Как ты освободился?       — Разве не ты выпустила меня? Ну, значит, лес сам так решил.       — С каких это пор?       — Просто он тоже мужчина и, видимо, был со мной солидарен, — Седрик рассмеялся. Убрав оплетающие эльфа растения, дриада стала рассматривать его, как змея добычу. — Знаешь, почему я не хочу в Брокилон? — Седрик притянул её под бок и закрыл глаза. — Я затрахался спать в лесу.