Вечера на хуторе близ Биндюги

Держи своих друзей близко, а врагов ещё ближе.© ________________________ Качаясь в цепях моста, Смеясь на руинах стен, В надежде на чудеса, Я вновь получил взамен Бессонницы лёгкий люфт, Угар воспалённых глаз, Однако же я люблю, По правде сказать, лишь вас…©

      В деревне объявилась незнакомка. Не то чтобы во Флотзаме и его предместье вообще не было незнакомцев. Но эта незнакомка на взгляд эльфа уж сильно была Не Местная. Именно так, с больших букв. Ну, или болезная просто.       Но эльф был мужчиной образованным и умел складывать наблюдаемое и известную ему информацию в одну картинку, подбирая её как кусочки витражного стекла. По крайней мере так, чтоб можно было хоть что-то разглядеть чётко.       Вот он и разглядел. Потом разглядел ещё раз, с другого ракурса. Первый ракурс казалось, был знаком, хоть лицо и ускользало от взгляда, второй — заставил болезненно биться сердце, но оказался еще и третий. И вот от него эльф пришёл в ужас.       Первый раз он приметил её в порту. Снующие моряки и работники то и дело врезались в кого-то, и, матерясь, отпихивали тело в сторону, где в него впечатывался очередной спешащий. Тело было высокое и женское.       Дева вяло уворачивалась, широко раскрытыми глазами разглядывая окрестности. Это явно занимало её внимание сильнее. Так выглядит деревенский дурачок, вдруг обнаруживший вокруг себя мир.       Эльф пожал плечами — мало ли странных с купцами прибывает, но что-то заставляло всё время искать её взглядом в толпе и волноваться.       Второй раз он наткнулся на неё в городе. Уже не такую ошалевшую, скорее радостно-любопытную. Она ходила по улицам в квартале нелюдей, дерзко рассматривала прохожих, трогала окружающие предметы руками, зачем-то заглядывала в открытые двери домов. Глаза зыркали по сторонам, а выражение лица было каким-то предвкушающим и одухотворённым. Словно дитя, она совала нос под руки то прачкам, то рыбакам, тыкала пальцем всюду и довольно улыбалась. Мужики на вышке уже стали смеяться над ней в голос и обсуждать. Седрику же было не весело. Неясное неприятное чувство свербело внутри.       Незнакомка даже не старалась быть осторожной или неконфликтной, словно не понимая, что все окружающие замечают её странности и стараются либо воспользоваться этим, либо обсмеять. Со своего поста Седрик наблюдал, как она уже успела поспорить с кем-то из деревенских и отчитать, словно холопа. Эльф был удивлен не меньше её оппонента. С такого расстояния слов было не разобрать чётко даже ему, но тон не оставлял сомнений.       Третий раз случился перед рассветом. Когда предметы уже обретают чёткость, но не цвет, небо медленно светлеет, а воздух стыл и влажен. Эльф как раз через порт возвращался с арены и стал невольным наблюдателем. Девица воровато шныряла между ящиками с товаром на пристани, трогая то один, то другой. Вот она обнаружила один незапертый ящик, пошарила в нем, но ничего не достав, перешла к следующему. Заинтригованный, он даже сбавил шаг. Воровка явно искала что-то определённое. У очередных ящиков она потянула на себя полотно, прикрывавшее их.       Эльф услышал голоса стражников, совершавших обход. Дева видимо тоже, так как стала активнее выдирать ткань, перетянутую верёвками. Солдаты были уже близко, болтая, они спускались почти наперерез ей. Незнакомка заозиралась.       Не совсем отдавая себе отчёт, что им движет, мужчина направился было навстречу солдатам, чтобы неминуемо столкнуться и отвлечь их. Но не смог сделать и шага. Обескураженный собственной беспомощностью, Седрик наблюдал, как стражники заметили деву и направились к ней, окрикивая. Та же и не думала сбегать. Она двинулась навстречу, о чём-то видимо прося, именно так это ощущал эльф, не разбирая почему-то ни слова. Бравые охранники дока разразились хохотом и скрутили девушку, арестовывая. Седрик знал их — безобидные и справедливые, в общем-то, мужики. Но вместо ожидаемого конвоя в тюрьму, вверх к городу, стражники толкнули Не Местную в темный закуток за тюками. Всё внутри эльфа сжалось в тяжёлом предчувствии.       Неверяще он смотрел на знакомых ему людей, по-прежнему словно обездвиженный. С первым криком одна часть эльфа изо всех сил рванулась вперед, чем сильнее, тем больше пугая скованностью тела, но другая же, со странной злорадной печалью приказала стоять и наблюдать. Пришло осознание какой-то неправильности происходящего.       Седрик задергался уже хотя бы ради себя, стараясь сбросить оцепенение. Дышалось с трудом, грудь сдавило как от долгого бега, а по рукам стал разливаться холод, с паническим рывком он вдруг распахнул глаза: балки потолка. Его потолка. Седрик зацепился за них взглядом, стараясь удержаться в реальности.       Тишина ночного дома коснулась ушей, колотящееся сердце начало успокаиваться. Эльф боялся моргнуть, чтобы снова не провалиться в этот то ли сон, то ли видение. Безумное и странное. Ланта! Вспыхнувшее в уме имя заново разогнало сердце. Седрик спустил одну ногу с кровати и нехотя сел, потирая лицо. А Ланта ли? Он внезапно понял, что запутался — где сон, а где воспоминания. Сон оставил липкую мерзость и разочарование. В деве.       Окончательно проснувшись, эльф прошел к столу и налил себе водки. Движимый желанием разобраться в реальности, он накинул стегач и направился к Юланте.       На улице стояла ещё глубокая ночь. Прохладный ветер упорядочил чувства и приятно освежил. Быстрым шагом Седрик шёл к разрушенному дому, он уже был почти уверен, что девушка из сна — не Ланта, а это впечатления последних недель и дар сыграли с ним злую шутку. Но нужно было убедиться.       Запоздало пришла мысль, что в темноте он особо не разберёт, Ланта это или кто-то другой, а тащить спящую деву под лунный свет — не лучший выход. Седрик осмотрелся в поисках подходящей ветки в качестве факела, но нашел лишь камыш у берега. Ну, на безрыбье, как говорится… Нащупав более сухой, он срезал несколько стрелок и, чувствуя себя полным идиотом, взобрался вверх по лестнице на чердак Не Местной.       Различив на полу под окном более плотный кусок темноты, Седрик направился к нему, скрипя половицами и шебурша всем подряд. Он даже не старался быть тихим, всё внимание занимал сейчас только один вопрос. Опустившись на колени, эльф выудил из пояса огниво и поджег камыш, внимательно вглядываясь в лицо спящей. Седрик облегчённо выдохнул. Ланта, а это была всё же она, зашевелилась и разлепив глаза, дернулась было назад, щурясь от света, но мужчина придержал её за плечо.       — Седрик?..       — Что было в порту, помнишь? Когда ты крала одеяло.       — А что случилось?       — Чем закончилась кража? — Седрик пытливо уставился на неё, чуть встряхнув.       — Украла и пошла. Ты их отвлёк тогда. А что, они узнали?! — дева всполошилась и приподнялась.       — Нет. Нет, это мой дурной сон, прости, — эльф выпустил Не Местную и встал с колен.       — Ты мне сейчас пожар устроишь, потуши! — камыш и правда почти прогорел, роняя хлопья на пол. Седрик огляделся в поисках чего-нибудь, куда тот можно сунуть или полить, да так и замер.       — Ланта… Что делает в твоём доме связанный мужчина? — на этих словах камыш потух сам, опав к ногам эльфа и тот дотушил его сапогом. Комната снова погрузилась во тьму, но Седрик и не думал отводить напряженного взгляда от тела в углу. Тело молча смотрело в ответ, посверкивая бликами в глазах.       — Это не то, что ты думаешь! — воскликнула Ланта.       — Доброй ночи, — раздалось одновременно.       — Я пока ничего не думаю и жду вразумительных объяснений, — Седрик осторожно переступил, становясь поудобнее.       — Это мой гость.       — Связанный, — констатировал Седрик.       — Ну… На всякий случай. Он гость, но всё же малознакомый мне мужик.       — Осмотрительная гостеприимность, — эльф немного расслабился и сложил руки на груди. — Дальше.       — Чарльз Тадеуш… Майри, дворянин на службе у посла Вердэна, — перебил заговорившую было, Ланту, голос из угла. — С кем имею честь?       — Aen Seidhe Cedric, наследный принц леса на службе феи Иорветты. И что же здесь делает в таком виде помощник посла? — продолжил он, обернувшись к Юланте.       — То же, что и полуголый эльф — нагло пользуюсь гостеприимством этой леди, — в углу зашевелились и встали, сделав шаг вперед.       — Стой где стоишь, —  холодно предупредил Седрик, развернувшись на звук.       — Седрик, блин, не нагнетай! — дева стукнула его ногой по сапогу. — Я спасла его от пиратов.       — Чему я безмерно признателен, — темный силуэт возвышался напротив эльфа, почти одного с ним роста.       — И прячешь здесь. Вот почему ты меня не пустила домой тогда. Как ты ещё до сих пор жива только?       — Я его хорошо связала, да и не собирается он меня убивать, — Ланта наконец поднялась, и сетуя на прерванный сон, подошла к эльфу, обнимая. — Седрик, иди домой, всё хорошо. Мы уже не первую ночь так ночуем.       — Теперь я точно никуда не пойду, — Седрик поёжился, вспомнив свой жуткий сон. — А милсдарь Чарльз Тадеуш сейчас спустится на берег для перевязки, — он дернул головой в сторону лестницы с чердака.       — А милсдарь Седрик останется ночевать с нами? Неужто в постели дамы? — ехидно пропела темнота.       — Неужто дворян не учат манерам, — делано удивился Седрик, толкая гостя к спуску. — Я могу и с тобой в обнимку переночевать. Спускайся!       Мужчина осторожно стал двигаться по ступеням вниз, не имея возможности страховать себя руками, связанными за спиной. Эльф последовал за ним, велев Ланте остаться.       Под слабеньким светом луны по-прежнему было затруднительно рассмотреть этого то ли гостя, то ли пленника. Седрик доверился скорее рукам, ощупывая, насколько хорошо тот связан, попутно определяя физические данные и наличие посторонних предметов. Помощник посла определенно не забывал о себе среди бюрократических дел. Оружия и вещей, кроме рубашки да штанов на нем не оказалось. Обуви, впрочем, тоже.       А вот связан был просто отвратительно. Между собой-то верёвки крепились намертво, но пленника почти не держали. Не составляло труда из них выпутаться, даже не развязывая. Седрик чертыхнулся, зло дергая узлы и перевязывая дворянина.       — Я честно снимал их, только чтобы сходить по нужде, — усмехнулся мужчина. — Не хотел пугать Юланту.       — Какое благородство! — прошипел Седрик, наматывая верёвку. — Теперь придётся учиться вытряхивать так, потому что утром я научу Ланту нормальным узлам.       — Да не старайся ты, завтра всё равно снимать, днём она меня развязывает. У тебя чудесная пассия, очень отважная!       — Поговори мне ещё и я тебе кляп засуну.       — Не злись, благородный Aen Seidhe. Я не планировал ничего дурного, девушка правда очень помогла мне сбежать от ваших «купцов», — хмыкнул Чарльз. — Как только они уплывут из фактории, я тоже уеду.       Седрик слушал и всё больше раздражался, но скорее на Ланту, чем на этого незнакомца. Закончив со связыванием, он присел напротив мужчины, заглядывая ему в лицо.       — Что?       — Рассказывай.       Парень посерьёзнел, убрав едкую ухмылочку с лица.       — Чарльз Тадеуш Третий, маркиз Майри, посол Вердэна в Цидарисе. Был пленён и похищен пиратами пару месяцев назад. Безусловно, с целью выкупа. Но в пути ли он, я не знаю.       — И почему же вы не бежите сейчас… маркиз? Или до Зеррикании бежать долго?       — Я не зерриканец. Моя родословная почище твоей крови, эльф!       — Угу, — кивнул Седрик, — или просто бабка подгуляла.       — Это остатки культурного обмена с прошлой миссии, — сдерживая эмоции, пояснил Чарльз. — Что ты от меня хочешь, эльф? Выяснить, почему я соврал, узнать любовников бабушки или взять в заложники вместо пиратов? Сомневаюсь.       — Я жду ответ.       — Потому что мне лучше переждать, а потом воспользоваться услугами городской почты и отправить весть домой, чтобы за мной прибыли. Как видишь, я не использовал даже для этого Юланту, чтобы не подвергать опасности.       — Или не хотел признаваться, что ты принц на белом коне, попавший в беду, чтобы дева не повелась на твой титул.       — Ну да, а храбрая дама меня спасает! Знаешь, выдай я себя за принца, это был бы как раз классический способ переспать с деревенской простушкой.       — Только с этой простушкой бы не сработало, — злостно ухмыльнулся эльф. — И это ты ей теперь должен полцарства. Если они у тебя, конечно, есть.       — Я не собираюсь тебе ничего доказывать, эльф Седрик. Всё, что я должен Юланте за помощь, я отдам сторицей. Как видишь, я до сих пор не воспользовался положением и образом несчастной жертвы.       — И не воспользуешься. И не поведёшься больше ни на какие идеи Юланты.       — Это угроза?       — Седрик! Вы чего там? — из проёма на чердак показалась голова Не Местной. Эльф махнул рукой и поднялся, вздергивая вверх посла.       — Это будет твоей благодарностью мне за то, что я сам отправлю письмо твоим родственникам. Вставай, а то эта дева сейчас прибежит в панике.       Чарльз стал неуклюже взбираться по лестнице, страхуемый Седриком.       — Мы так и будем теперь ночевать втроём? — насмешливо шепнул посол.       — Мы? Ваше Сиятельство будет по-прежнему спать в углу!       — Но втроём же.       — Хочешь уединения? Я могу положить тебя в лесу, — забравшись на чердак, Седрик подтолкнул мужчину в угол.       Ланта только покачала головой, отодвигаясь к стенке и откидывая покрывало.       — А хочешь знать, как я его спасла? — весело спросила она.       — Не сегодня точно, мне хватило впечатлений. Спокойной ночи, контуженная, — Седрик поцеловал в макушку Не Местную и отвернулся к ней спиной, а лицом к устраивающемуся в углу Чарльзу.       — Спокойной ночи, мой заботливый муравейчик. Спокойной ночи, Тадди!       — Приятных снов, Юланта и… Принц Леса.       — А у меня медведика игрушечного звали Тадди, — тихо произнесла Ланта в спину эльфу.       Седрик был рад, что Не Местная не видит его сдерживаемого смеха. Так представителя аристократической семьи наверно давно не называли.       В углу фыркнуло:        — У нас сегодня просто сказочная страна: муравейчики-принцы, медведи и прекрасная фея.       — Тут ещё и белочки кругом, — засмеялась Юланта.       — И они могут закидать орехами, — буркнул Седрик. — Дева, спи ты уже! Ты всю ночь меня мучаешь!       — Ты же сам ко мне пришёл! — возмутились за спиной. — Тебе плохой сон приснился. Или видение?       — Мне кажется он и не заканчивался, — простонал Седрик.       Ланта обиженно надулась, но прижалась плотнее, почему-то чувствуя себя виноватой.       В принципе, ворованный посол оказался приятным в общении и ожидаемо интересным собеседником. Седрик ещё пару раз навещал его украдкой от деревенских и, конечно, Юланты. Не то чтобы он стеснялся или ещё что, но почему-то не желал посиделок втроём, которые бы обязательно состоялись, узнай Не Местная, с кем теперь он пьёт. Всё оказалось не так плохо, как думалось эльфу поначалу, и Юланта не искала приключений специально, не лезла геройствовать на рожон. Просто оказалась вовремя не в том месте. Просто стечение обстоятельств, предприимчивая и сердобольная дева, и харизматичный мужчина. Чего уж там, довольно красивый, а теперь и экстравагантный, благодаря оборванным вещам и «остаткам культурного обмена» в причёске и ухе.       Седрик выслал обещанное письмо, приплатив за магическую сохранность. К концу ламмаса Тадеуша должны будут забрать, если он не соврал, конечно, или если до этого его таки не найдут разозлённые потерей пираты. Спроси кто совета Седрика, то он бы никогда не доверил политические миссии человеку, от которого так и разит умением влипать в сомнительные ситуации, хотя, что он понимает в политике… может с поступками таких вот любопытных и авантюрных, эльф и сражался в прошлом.       Однако, пышущая энергия Тадеуша была опасным катализатором для одной Не Местной, которой напрочь сносило рассудительность, если она чем-то увлекалась. Хорошая пара из них двоих выйдет если нужна диверсия, но для застойного Флотзама тут и без них вдруг забурлило болото. Лоредо стал все чаще задерживать корабли, а Кейран, как назло, выполз в свежие воды Понтара, грозя добраться до фактории.       Потому, Седрик старался по возможности отвлечь Юланту каким-то занятием. Например, огородом, который отдал ей под редиску. Та оказалась чуть ли не единственным овощем, который ещё можно было успеть посеять и вырастить. Теперь два раза на дню, по утрам и вечерам Не Местная бегала проверять всходы, поливать и заботливо нашёптывать что-то. Но тут взбунтовалась Анешка, попеняв, что у неё давно не хватает места под более нужные растения. А раз Седрик дарит огороды направо и налево, то пусть делится и с ней. Седрик окинул проросшую редиску взглядом и посоветовал сеять свои травы между ростками или на месте не взошедших семян. Ланта же категорически отказывалась выдергивать ростки, чтобы поделиться огородом.       Логичным было увеличить пространство и накопать новых грядок. Чем эльфу и пришлось заняться, под насмешливые посвистывания прохожих.       Утоптанная глинистая земля плохо поддавалась, лопата чиркала о камни, не так-то много и двора было у эльфа, да еще на скалистом уступе. Сердобольная Кажана предложила натаскать новой, поверх этой: выкопай-ка ты, Седрик, ямки; потом сходи в лес, покопай там, да потаскай сюда.       Злой как десять накеров, эльф, к вечеру душного дня окончательно возненавидел свою податливость, годы меланхолии и спиртового угара явно плохо сказались на его стойкости. Под сенью ночи, он отбросил лопату и, воровато оглядевшись, уверенно повыдергивал через два, всходы Юлантиной редиски, стараясь, чтобы это выглядело естественно и незаметно. «Дожил — устраиваю диверсии в огороде и гублю редиску, а не дхойне, да ещё и следы заметаю! Иорвет засмеял бы».       Правда, через неделю, он с удовольствием наблюдал, как в его огороде перемещаются две оттопыренные молодые филейные части. Одна — обтянутая платьем, другая — штанами в цветочек. Сидя вечером у биндюжного костра, эльф поглядывал в свой двор, и так удачно видный отсюда огород, невольно сравнивая двух толкущихся там женщин.       Золотисто-голубая шевелюра Не Местной попеременно менялась высотой с её круглой попой. Лягушкой она там, что ли, прыгала? Длинная юбка травницы плавно покачивалась вместе с её бедрами и грудью в вырезе платья, привлекая внимание сидящих у костра мужчин. Седрик понимал, что фасон платья для работы в огороде был выбран неспроста.       Очень разные внешне, женщины вполне мирно работали, общались и посмеивались. Чем тогда угрожала ему Юланта, было не понятно. Комья земли пока не летели ни в кого.       Анешка была рассудительной и понимающей, игривой, да ещё лояльной к нелюдям, именно поэтому и выбрал её Седрик. Ну, кроме её специализации, конечно. А ещё — спокойной. Хотя, что можно ожидать от травницы. «Нанюхаются своей валерьянки, и ходят как кошки пьяные», — говаривал его приятель краснолюд. Юланта была… рассудительной и понимающей, игривой?.. И даже не лояльной, а искренне симпатизирующей нелюдям. Но не спокойной. Только вчера она уже во всю кричала на свою банду юных варваров, выводя цветастые сравнения их ума и фауны фактории. И кидалась в них яблоками. Откуда вообще берется эта дурная привычка?! И почему именно яблоки?       Анешка гармонично сливалась с настроением Седрика, обычно весело-флегматичным. Громко, красиво и мягко смеялась; строго, но не зло отчитывала его за очередные ушибы. Искренне благодарила за помощь и не старалась использовать лишний раз, хотя, в принципе, могла бы уже. Седрик задумчиво перебегал взглядом с одной на другую.       Юланта же создавала настроение. Если эльф был тих и задумчив — она прыгала козой и болтала без умолку; если через чур весел и пьян — снисходительно посмеивалась и бдела за ним как за дитём. Смеялась она как бешеная ведьма на шабаше: заливисто, громко, чаще от самой себя, и так могла по кругу. Отчитывала же едко и, как ни странно — смешно.       А помощь вообще поначалу отвергала, стараясь всё перехватить и сделать сама, в ином случае ожидающе наблюдая за ним и тихонько благодаря. Однако иногда, командовала как прапорщик. И чем лучше было её настроение и больше зрителей, тем активней она раздавала указания, всякий раз, правда, выставляя это то ли шуткой, то ли издёвкой. И велись на это не только мальчишки, но он сам и ещё десяток мужчин.       Безусловно, в ней была харизма. Не агрессивная, а какая-то… исподтишка выпрыгивающая тебе на голову.       Седрик покачал головой — за эти месяцы так много ярких дней насытили его жизнь, как не было уже давно. Определённо, его знакомство с этой женщиной стоило того. Из глубин памяти поднимались забытые желания и привычки, придавленные годами войны, заботами да и просто прожитыми годами. Его давно ничего не удивляло и мало что по-настоящему интересовало. А чем-то, увы, кроме Киарана да, иногда, Сегерима и поделиться было не с кем.       Жаждой мести он давно не горел, для желания завести семью не место, да и поздновато. Эльф старался быть полезным так, как теперь этого желал. Место только было унылое. Возможно, поселись он у города побольше или в деревне поприятней… Ну да выбора у них давно не было. А здесь, к тому же был его дом. Давно.       — Седрик, — из размышлений его вырвала подошедшая Анешка, вместе с Не Местной. — Мы тут с Лантой договорились, что на время первых холодов, она поживет у меня, а там — как пойдёт.       Эльф вопрошающе посмотрел на Юланту. Она невинно улыбнулась.       — Потому, мы хотим попросить тебя сколотить ещё одно спальное место у меня дома, — продолжила травница, беря его под руку.       — Замечательная идея, насчет пожить. И кто её предложил?       — Да оно как-то само, — ответила Ланта, подхватывая локоть эльфа с другой стороны. — Пойдём, примеримся сразу, где ставить!       На этой неделе видения обострились и мучили нещадно, но всё какой-то мелочью. Вполне могло влиять осеннее равноденствие, что прошло на днях. Уплывшие вчера с шумом и скандалом «господа купцы», обнесли все алкогольные лавки и Седрику пришлось выпить весь свой запас, добравшись уже до розовых вин. Кстати, надо предложить Юланте, одному не комильфо хлебать такое.       Они снова сидели на его любимом обрыве, впору уже землянку тут копать для складирования всякой всячины. Тёплый осенний день только клонился к закату, и косые лучи красиво играли в прозрачной бутылке вина, ныряя в розовое золото меттинских виноделов. Ланта шумно вдыхала речной воздух, гонимый ветром.       — А я вчера замуж вышла! — эльф будто пристыл к земле. Неверяще он посмотрел на Не Местную. Ланта обернулась, весело улыбнувшись: — Пришлось импровизировать, но Тадеуш снова спасён. — Седрик глядел на неё так, словно видел впервые. — Ой, да фиктивно! Я уже и бумажку выкинула.       Десятки мыслей и причин рассыпались в голове Седрика, звеня в какофонии. А потом резко заглохли. Как в минуты опасности, эльф внутренне собрался и абстрагировался от окружающего. В странном отупении он перебегал взглядом по её лицу. Она что-то говорит, но он видел только верхнюю губу, сосредотачиваясь на ней. И протянув руку обхватывает деву за затылок, терпко целуя. Потом отстраняется и видит нижнюю. Теперь важна только она. Жадно, но чувственно он всасывает её, но ему мало.       Седрик опрокинул Ланту на спину, плотно прижимая собой и целуя, глубоко, медленно, но неумолимо, уверенно, не давая вздохнуть.       Ланта оторопела. Не от поцелуя, а от неожиданности накрывших её эмоций. Она ощутила Седрика не как мягкую и тёплую оболочку вокруг неё, а что-то глухое и поглощающее, что окутывает её словно пожирая, и она кажется себе тонкой, маленькой и прозрачной, будто истончается под его властностью. Впитывается в бездну с каждым движением языка. Ей казалось, что если он сейчас возьмёт её, то она взорвётся как мыльный пузырь, просто поглощенная его аурой. И Ланта хваталась за его одежду, как за спасительную реальность, потому что его одежда — это настоящее, металлическое, шерстяное и мягкое, а Седрик - клубящееся нечто в ней.       Вялая реакции со стороны Не Местной стала приводить его в чувства. И первым был звук льющегося с обрыва вина из опрокинутой бутылки. Седрик остановился и медленно отодвинулся, всматриваясь в ошалевшие глаза Юланты.       Рассматривая его в ответ, Ланта впервые увидела в его глазах и лице не вечно молодого эльфа, а кого-то много, много старше и опаснее. Ей показалось, что он жил ещё со времен динозавров, и она ничтожна перед этой силой и временем.       — Я наверно слишком пьян, — произнес Седрик, отпуская её. Ланта не нашлась что ответить, даже голос пропал. Лишь продолжила молча рассматривать его, стараясь упорядочить чувства. Седрик неловко улыбнулся: — До встречи, — подняв бутылку, он быстро зашагал в сторону деревни.       Совершенно обалдевшая и подавленная, Ланта откинулась обратно на траву.       — И что это было?.. — уставившись в небо, вопросила она. Запоздало выплеснулся адреналин, заставив ёкнуть сердце и больно застучать о рёбра.