Вечера на хуторе близ Биндюги

Oh the weather outside is frightful But the fire is so delightful Since we've no place to go Let it snow, let it snow, let it snow© _________ Да, погода снаружи просто ужасная, Но огонь в камине так восхитителен! И поскольку нам некуда пойти, Пусть идёт снег, пусть идёт!..

      Осень тянулась медленно, заунывными однообразными днями, редким снегом, который таял едва долетая до земли, полнилась прелым запахом леса.       В хмарь прятались даже эндриаги, а накеры ходили примороженные и сонные. Оголившийся лес стал словно реже, просматривался дальше, и скоя’таэли вынуждены были уйти чуть вглубь. А вот кейран же, напротив, приполз в теплые воды гавани, напрочь заблокировав своей тушей выход кораблям. Очень вовремя приполз, отметил Седрик — как раз после осеннего праздника, когда много купцов приплыло на ярмарку.       Зверьё попряталось, уйдя в спячку, капканы всё чаще оставались пустыми или ловили нечисть. Седрику приходилось охотиться самому, забредая дальше. Бывало, он совмещал это с прогулками Ланты к своим драконидам. Выбирал время, когда самки не было рядом и оставлял Не Местную сюсюкать с детёнышами, пока сам охотился.       Вилохвостов вылупилось два. Тощие корявые тушки резким криком встречали Не Местную, подпрыгивая в гнезде и неловко слетая ей навстречу. Юланта прикармливала их рыбой и мышами, пыталась дрессировать, гладила. Седрик всерьёз опасался, что когда-нибудь эти чешуйчатые поскачут за ней в Биндюгу, как утята за мамой-уткой.       Временами его заменял Киаран, бдящий неподалеку за Лантой и крупным зверем. Стервец так и играл роль мирного охотника Аинма, строя глазки Не Местной. Та только с сомнением поглядывала на него, прикидываясь, что не знает ни кто он, ни как зовут на самом деле.       — Ты на какой-то особенный пирог напрашиваешься или куда пропала твоя ненависть к дхойне? — спросил его как-то Седрик.       — Заскучал. В лесу особо не развлечёшься, а тут приятное с полезным, — он хитро улыбнулся.       «Это ты собаку её еще не видел, — подумал эльф, — обхохочешься». С того утра пёс радостно встречал Не Местную в деревне, сопровождал в пекарню и к Седрику, облаивая неугодных.       А сегодня он притащился вслед за ней на обрыв к гнездовью.       — Может быть ты новый вид ведьмаков? Только вместо убийств — приручаешь нечисть. Кейрану прям не повезло, что он уже стар для тебя — так бы разъезжала по трактам со своим выездным цирком: утопец, вилохвосты, осьминог, собака… — Седрик наблюдал, как дева надевает на возмущающихся детёнышей самодельные ошейники.       — …ручные белки, — Ланта покосилась на идущего им на встречу эльфа, — нет, осьминогов я предпочитаю есть, в маринованном виде.       — Белки в твоем зоопарке самый опасный зверь. Кстати, на счёт Киарана — притащить сюда собаку было не лучшей идеей. Боюсь, он не переживёт этой встречи.       — Ты сейчас кого имел в виду? — хихикнула Не Местная.       Скоя’таэль приблизился к ним как раз, когда Ланта достала из гнезда вилохвостов. Переругиваясь между собой, те поковыляли по поляне. Появившийся из-за кустов пёс тут же подбежал обнюхать их. А эльф присел рядом, кивнув Седрику и Ланте:       — О, у нас новый товарищ! — он протянул руку, потрепать собаку по голове.       — Киаран, фу! — окрик Не Местной заставил замереть всех троих: обоих эльфов и пса. Мужчина с непередаваемым выражением лица медленно повернулся к Юланте. — Отойди! — дева коленом оттеснила собаку от вилохвостов. — А ты чего пугаешься? — она невинно посмотрела на скоя’таэля. Скоя’таэль зыркнул на Седрика. Седрик развел руками, покачав головой.       — Киаран? — эльф неверяще уставился на собаку, ткнув в неё пальцем.       — Ну. Киаран. Ты — Аинм, он — Киаран. Чего дёргаешься-то? — Ланта прогнала пса подальше.       — Какое… необычное имя для собаки.       — Красивое?       — Красивое.       — Мне тоже нравится. Пусть хоть имя у него будет красивое, раз сам страшненький.       — А откуда оно? — Киаран поднялся с корточек, поглядывая на Седрика, тот весело уставился в ответ.       — Да услышала где-то. Заезжего артиста что ли так назвал кто, — Ланта пожала плечами, с удовольствием рассматривая старающегося выглядеть невозмутимым эльфа.       — И как, откликается?       — Вообще — не очень, чаще на Кирю.       Скоя’таэль прищурил один глаз, скривившись словно от лимона.       — Киря! — окликнул он. Пёс оглянулся, вильнув хвостом. — А чего не… Йорвет например?       — Ну, Киаран же у меня хороший мальчик! — возмутилась Не Местная, и услышав фырк Седрика, чуть сдержала смех. — Не хватало ещё, чтоб его люди побили!       — А Иорвет плохой?       — Ну, рожи на плакатах висят обычно только знаменитостей или преступников. Судя по тому, что я слышала — не цветочек. А ты с какой целью интересуешься?       Киаран пожал плечами:       — Давай тогда одну из твоих ящериц так назовём?       — Ага, а вторую — Саския. Раз уж пошли по известным личностям, — засмеялась она в ответ на удивленный взгляд эльфа.       Где-то вдалеке подло захохотал Седрик, скрывшийся в лесу.       Киаран весело посмотрел на бегающих по поляне вилохвостов:       — Да, та ещё парочка будет!       — Не стоит говорить об этом Иорвету.       — Ты что, такая шутка пропадёт! Он будет впечатлён!       — Я к ней привязался и тоже ещё планирую впечатляться.       — Да ладно, не скажу, конечно. Но со временем он сам узнает.       — Я думаю, ей хватит ума поменять имена. И вообще, по-моему там две девочки.       — Иорветта?       — Это будет катастрофа…       Город постепенно готовился к празднику зимы: развешивались гирлянды, рисовались узоры на дверях и окнах, жители пекли фигурное печенье и массово скупали сухофрукты. Жар выходящий из дверей пекарни растопил снег на пороге — та работала уже до поздней ночи. Седрик опасался соваться туда даже за хлебом, так там гремели, матерились и пылили мукой. Поймавшая его однажды в городе Юланта, наскочила как шторм, заставила снять сапог, померила что-то в сравнении со своей ногой, чмокнула в щёку и ускакала в сугробы. С тех пор он её и не видел.       Анешка же наоборот, оживилась, то и дело запрягая Седрика помочь с распределением трав или рубкой дров — у неё тоже все кипело и булькало, парило и воняло. Морозы стояли сильные, многие горожане мучились простудами или обморожениями. Надышавшись травами до самой весны, эльф приставил к ней Малену, ссылаясь на большую пользу для них обеих.       В этом году Флотзам отпразднует Зимний Солтыций роскошно — застрявшие в городе купцы жаждали продать как можно больше товара, компенсируя застой, и даже скидывали цены. Ажиотаж стоял немыслимый, да и к Седрику то и дело ломились в поисках мехов или мяса, а то и рогов.       Проходя через порт, эльф увидел как Ланта запихивает в корзину покупки, стоя у ящиков купца.       — Восемь! Восемь мотков лент, красных и зеленых, и ещё вот тех клубков красной шерсти. Все давайте! Скидочка за опт будет?       — Какая скидка, эти ленты — редкий товар! Такая блестящая нить, повисское качество!       — Да они кроме меня тут никому не нужны до весны! А я мешок беру!       — Я могу их продать в любом городе и по цене выше! Но к празднику повезло только вашему захолустью!       — Так идите и продавайте — пешком! Чего ж вы тут торчите? До ближайшего мегаполиса всего две недели на оленях! — Ланта заводилась всё больше, нервно наматывая ленту на руку.       Седрик поспешил подойти к ней.       — Здравствуй, — он успокаивающе положил руку на плечо.       — Здравствуй, милый! — Не Местная обратила свой взор на Седрика и выдернула у продавца моток ленты, зло стрельнув в того глазами.       — Зачем тебе столько, милая? — эльф заглянул в переполненную корзину и приветственно кивнул хозяину.       — Нет! Сюда не смотри! — Юланта спрятала корзину за спину.       — А куда смотреть, там же столько всего яркого, — Седрик поднял на неё веселый взгляд. — Рад тебя встретить!       — А уж я как рада! — расплатившись с недовольно поглядывающим на эльфа торговцем, дева подхватила его под руку и повела по улице. — Ты-то мне и нужен! Седрик, у меня к тебе просьба на много денег! Могу отдать натурой.       Седрик приготовился к безумной идее, но уже заранее понял, что согласится.       — У тебя есть планы на Новый Год? Ну, в смысле, на Солтыций.       — Я ни куда не пойду! — оборонился эльф. — Не буду никого вытаскивать, ломать, делать или что-то подобное. Мои планы — сидеть дома и вкусно есть.       — Это отлично, Седрик! Это мне и надо! — мужчина недоверчиво прищурился, а Ланта продолжила: — Только сначала, нужно, чтобы ты ушёл из дома на полдня. Делай там свои дела в лесу, охоться, ёлку мне сруби, а я дома у тебя побуду в это время.       — Что ты задумала? И зачем тебе дерево?       — Ничего ужасного. Ты мне доверяешь?       — Нет.       Не Местная стушевалась, но воспрянув духом, одарила его честным взглядом и скромной улыбкой:       — Седрик, не переживай, тебе понравится! Разве тебе хоть раз не нравилось, всё что я делала?       — Пару раз было, — он вспомнил пирожки с грибами и связанного Тадеуша.       — Да ну тебя, — Юланта в сердцах треснула эльфа по груди. — Позволь мне отпраздновать у тебя Солтыций! Это мой самый любимый праздник! А проводить его одна в комнате, я не хочу.       — А дерево тебе зачем?       — Традиция моей родины.       Ланта счастливо развешивала зелёно-красные гирлянды по дому Седрика. За неимением мишуры, годились и ленты в цветах католического Рождества. Раздобыв керамических шариков, которые эльф использовал под бомбы, она накануне покрасила их разными цветами и привязала бантики. Своеобразные новогодние шары теперь ждали своего часа для украшения ёлки, а некоторые уже висели в приглянувшихся местах вместе с еловыми веточками. Удачное освещение в виде свечей идеально вписывалось в атмосферу праздника, а открытый очаг выглядел почти как камин, и требовал разложить вокруг себя подарки. Мягкие шкуры на полу, пусть и истоптанные немного, пара пушистых мехов на кровати, для создания большего уюта, не хватало только ёлки и мерцающих огоньков.       Но были салаты, горделиво возвышающиеся посреди стола в больших мисках. Было вино, много вина и, учитывая проблему Седрика, пара бутылок нильфгаардской водки.       Для такого родного праздника и создания совсем сказочной атмосферы, Ланта нарядилась в эльфские красные лосины, совсем новые, только с прилавка, и зеленую тунику на пуговичках. Глядя на себя в зеркало, уверилась, что образ лапландских эльфов Санты был явно кем-то где-то подсмотрен с Aen Seidhe.       Закутавшись в самый теплый плащ, она вышла во двор, выглядывая эльфа. Зимой темнеет очень рано и, хотя, рабочее время закончилось не так давно, на улице стояла ночь, разбавленная отраженным от снега светом окон и звёзд. Хрустя плотным снегом, Ланта прошлась вдоль кромки леса, вслушиваясь в звуки. Седрика не было давно, она уже успела проголодаться и заскучать. Впрочем, как всегда в Новый Год. Собранный по её рисунку мангал, терпеливо стоял в сторонке, ожидая мяса и явления ёлки, для которой была установлена рядом тяжёлая тренога. Ланта с трудом проволокла её через всю деревню, пока кузнецы доставляли мангал. Напросившись утром на шашлык и поглазеть на чудо-дерево, краснолюды покинули её, тоже готовясь к празднованию.       Киаран тоскливо выглядывал из сарая, помахивая хвостом, но не решаясь покинуть тёплое место. Ланта подумала, что Седрик наверняка заглянул к «белкам», и нужно было сразу отдать ему подарки, а теперь, придется завтра гонять по морозу.       — И-и-и уно-осят ме-еня, и уно-о-осят меня, в зве-еня-а-ащую снежную да-а-аль!.. Се-е-едри-и-ик!!! Ау-у! Киря, помогай: «Дед Мороз! Дед Мороз!» — Ланта прыгала по двору, радостно оглядывая укрытую снегом деревню внизу и трепыхание огней на стенах Флотзама.       — Девка-а-а-а! — донеслось от туда. — Случилось чо?!       — Не-е! Я так ору! Песню пою! — прокричала Ланта в ответ.       — Ты привлекаешь к себе слишком много внимания, — сказали вдруг над ухом. Юланта со страху подпрыгнула, чуть не потеряв сердце в пятках.       — Ёпрст, Седрик, что ж ты как ниндзя! Хоть бы ёлкой пошебуршал!       Эльф довольно улыбнулся:       — Я шебуршал, но тихо, по снегу же тащил. Такая подойдёт? — он кивнул себе за спину.       Не Местная обогнула его и восхищённо уставилась на большую ель, прислоненную к сараю.       — Ого! Здоровая какая, спасибо тебе! — дева потянулась поцелуем к его щеке. — Она же выше тебя! Как ты допёр её только? — спросила, внимательно всматриваясь в снег.       Седрик развел руками:       — Половину пути мне помогали волшебные звери. Считай это подарком леса.       — Это сказочное животное ещё там? — перешла на шёпот Юланта, подобрала шишку и кинула её в лес. — Оно мне нужно.       — Осторожней, ты только что перекрикивалась со стражником, — Седрик развернул её за плечи в сторону, — и много патрулей ходит по лесу, несмотря на праздник. Здесь никого нет.       — Лучше б по домам бухали, — пробурчала Не Местная, — я ему подарок хотела передать.       — Отдашь в другой раз. Ёлку я принес, куда ставить? В дом она не поместится.       Юланта указала на крепление:       — Вот, я уже всё продумала, так и рассчитывала. На улице даже красивее. Сейчас мы её как нарядим! А потом пожарим шашлык и я тебе расскажу чудесную национальную сказку — «Ирония судьбы» называется.       — У тебя планы до утра, — усмехнулся Седрик, принимаясь за обстругивание ствола. — Ирония судьбы, это то, что я ворую дерево в лесу, чтобы воткнуть его в трёх шагах от опушки. Вынеси, лучше, фонарь из дома.       Стоило эльфу установить ёлку в треногу, как Не Местная начала радостно окручивать её лентами, прикрепляя очень знакомые шары с бантиками. На некоторые из них были наклеены кусочки стекла и красиво посверкивали, отражая свет.       — Не так, как хотелось бы, но сойдёт, — она довольно оглядела дерево.       — А как должно быть?       — Много блестящего, бус, шариков и фигурок: оленей, снеговиков, снежинок. И мерцающие огоньки.       — Пойдём, — Седрик позвал её в дом и прошел в мастерскую.       Ланта всего второй или третий раз была в седриковском подвале. Большой, под всем домом, просторный, но заставленный по периметру множеством сундуков и тюков, даже парой шкафов с книгами. Она с интересом огляделась:       — Никогда не спрашивала, но — что в них?       — Моё прошлое. И много хлама, который зачем-то ещё храню, — эльф ногой постучал по нескольким сундукам, заглянул в коробочки и выставив перед ней четыре, отдал фонарь: — Может быть найдёшь что подходящее. Я оставлю тебя и пойду поужинаю, тебе принести?       — Вообще-то, нельзя есть до полуночи. Ты рушишь традиции моего праздника.       — Почему нельзя? — заинтересовано спросил эльф.       Ланта задумалась.       — Ну, меня тоже всегда интересовал этот вопрос, но как-то так принято — весь день готовить и убирать, чтобы в полночь наесться до отвала и продолжать аж до утра.       Лицо Седрика выразило непередаваемый ряд эмоций, остановившись на смиренном. Ланта смущенно скривилась:       — Блёде дхойне, да?       Мужчина пожевал губу:       — Возможно это связано с чем-то мистическим? — прозвучало как оправдание её расе.       — Угу, с мистическим советским менталитетом и дефицитом на колбасу. О! Слушай, а может у тебя тут и хрусталь есть?!       Седрик пожал плечами, приглядевшись к ящикам, кивнул на один:       — Погляди вон в том, там были посуда и вазы. Если ещё целы.       Оставив деву искать украшения для ёлки, он поднялся в дом. В конце концов, праздник не только у Не Местной, Мидинваэрне отмечает вся округа. Ночь зимнего солнцестояния — это время, когда границы между мирами размываются, а воздух звенит от невероятного количества магии. Люди проводят этот вечер вместе и обмениваются подарками… Видимо и в её мире тоже.       Эльф оглядел преобразившийся дом — до этого он как-то пренебрегал украшениями, а тут получилось даже торжественно. Если зажечь огонь в очаге, то выйдет и по-домашнему уютно, закралась мысль позвать гостей. Привычный деревянный стол укрывала скатерть, расставлены миски с чем-то разноцветным и нарезанная колбаса с сыром, свечи в отчищенных подсвечниках, украшенных еловыми веточками, и даже бутылкам досталось бантиков и хвои. «Столько бантиков этот дом не видел…».       Нужно было внести свою лепту в подготовку, потому Седрик занялся чисткой и варкой овощей, глотая голодную слюну. Была найдена банка солений, которые презентовали ему когда-то, обязательные сухофрукты, подумав, эльф достал сало и самогон, а бутылку нильфгаардской откупорил пораньше.       Юланта появилась много позже, неся в руках выбранные украшения и хрустальную салатницу.       — Помой и переложи оливье, а я пойду ёлку донаряжаю.       — Что переложить? — обернулся эльф, но дверь уже захлопнулась, впустив горку снежинок на пол.       Обтерев вазу мокрым полотенцем, Седрик в задумчивости склонился над столом. Название было претенциозным, и эльф решил, что салат должен отвечать ему по внешнему виду. Первый был какой-то грубый, но розовый: капуста, горох, солёные огурцы, фасоль… Второй выглядел лучше, но перемазанным желтоватым соусом. Так и не определившись, эльф направился за Не Местной.       Седрик приоткрыл дверь на улицу: из тёмного неба мерно сыпал снег, добавляя сугробов и припорошив ёлку, теперь она мерцала сильнее, став украшением двора; дева суетилась рядом, снова что-то напевая и выговаривая четвероногому Киарану.       — Ланта! Что такое «оливье» и который из них?       — Оооо, эльф, это сакральный салат моего мира! Ты вот как попробуешь, так сразу и приобщишься. Да под шашлык, ммм! И ещё винегретиком шлифанёшь!       — Тогда, пожалуйста, сама переложи свой сакральный салат, что б я его не оскорбил ненароком.       Ланта отошла от ёлки и любовно поправив веточки, направилась к эльфу, обтряхивая сапоги друг об друга.       — Эх, Седрик, да оливье ещё никогда не лежал в эльфском хрустале! — она нырнула в дом. Проходя мимо мужчины, принюхалась: — Пьешь? Уже или до сих пор?       Седрик покрутил рукой в воздухе:       — Волшебная ночь, много магии…       — Этак ты до полуночи наклюкаешься. А нам ещё праздновать и много всякого делать.       — Много всякого это чего? — эльф заинтересованно наклонил голову вбок.       — Волшебная ночь, много магии… — Юланта повторила его слова и жест, и занялась салатом.       Бросив косой взгляд на угол с бадьёй для мытья, Седрик вспомнил своё желание позаботиться о Не Местной в холода, окунув в горячую ванну, ещё когда она только очутилась во Флотзаме. Теперь в этом не было смысла, так как у Гусселя был даже отдельный закуток для мытья, а дева вполне могла оплатить баню и уже не нуждается в его заботе. Однако, стало жаль не сбывшейся фантазии, перед глазами так и стояла исходящая паром бадья, тонкая фигура, опускающаяся в воду, и довольное лицо Юланты…       Седрик никогда не отличался обострённым самолюбием или привычкой самоутверждаться помогая кому-то. Но это невинное желание искупать её в горячей воде, засвербело навязчивой идеей с подтекстом.       «- Зачем тебе, Седрик, эти выверты? Не юнец уже, сцены подстраивать, чтобы потрахаться. — Ты скучен эльф, возраст это состояние души!» — возразила явно очередная рюмка водки.       Расслабленой походкой Седрик прошёлся по комнате, гадая, как бы так невзначай предложить банные услуги.       — Что, совсем нельзя есть? — он деловито попереставлял бутылки.       — Да можно, конечно, просто, так выходило всегда… Пока наведёшь красоту в доме, пока наготовишь деликатесов, себя в порядок приведёшь, а там уже ужин, но ужинать вроде бы странно, потому как к полуночи вся семья за столом собирается на ночной жор.       — А традиции связанные с украшением дома или приведением себя в порядок тоже есть?       — Ну с домом — конечно, а так — помыться не забыть, чтобы чистым год встретить! — улыбнулась Ланта.       Чувствуя себя полным идиотом, Седрик произнес словно между прочим:       — Могу организовать тебе горячую ванну.       — Да я уже помылась утром, — пожала плечами Не Местная. Скоя’таэльская часть эльфа возмущённо встрепенулась.       В этот момент Юланта заметила бутылку самогона.       — Седрик, убери его, тут и так вон сколько вина! И водка для тебя.       — Вино медленное, а такую водку лучше оставить для гостей. Тем более одну я уже почти выпил.       — Но не самогоном же отмечать праздник! — Юланта схватила бутылку со стола. Седрик тоже успел вцепиться в неё.       — Отдай.       — Нет! — она потянула самогон на себя.       — Женщина, поставь бутылку. Если я начну тут корчиться, то это будет на твоей совести. А скоро полночь, и я начну.       — Почему? — Ланта насупившись тащила бутылку из рук Седрика.       — Потому что Мединваэрне это не просто волшебный праздник — это одна из четырёх магических ночей в году.       — Давай найдём тебе что-то другое, я успею в таверну.       — Да чем тебя самогон не устроил? Не во дворце же мы, — эльф сильнее дёрнул бутылку.       — Я не хочу, чтобы ты меня целовал после него! Он воняет!       Удивлённый признанием Седрик чуть ослабил хватку, и рванувшая самогонку Ланта, неловко оступилась назад, выронив её. С громким «бдзынь!» бутылка разлетелась по полу, орошая доски.       Не Местная подняла виноватые глаза на эльфа. Мгновение-другое они молча смотрели друг на друга, а потом он от души рассмеялся:       — А водка не воняет?       — Лимонная — нет, — Юланта несмело улыбнулась. — А если мёд ешь, то вообще как мартини, даже на вкус. Напиток такой, — добавила она.       Есть хотелось неимоверно, и идея ждать полуночи была отброшена как не рациональная. Еще и ароматы сивухи с пола, не исчезнувшие после уборки, требовали закусить. Самое сложное в праздничном ужине было не заглотить всё сразу, не дождавшись шашлыка. Ланта только сокрушалась, что без картошки совсем не тот вкус у салатов, хотя под вино было не заметно, что там фасоль. Зато настоящий майонез или его аналог, который получился, был значительно лучше. Оливье гордо стоял посреди стола в хрустальной эльфской салатнице в форме переплетенных ветвей и ягод. А Юланта с торжествующей улыбкой следила, как остроухий мужчина напротив отправляет в рот очередную порцию новогоднего символа:       — Месье Оливье переворачивается в гробу от шока, — эльф вопросительно хмыкнул. — Ты кушай, кушай. По традиции ещё лицом в него надо будет упасть. Седрик, а как вот ты понимаешь, что близится полночь, если луны нет? Даже песочных часов я у тебя не заметила.       — По окружающему, — пожал он плечами. — А песочные есть, часа на три, но мне некогда их переворачивать.       — То есть мы можем проворонить Новый Год? — подобралась Ланта.       — Как это мы его провороним? Наступит и наступит. Если ты о мистической части, то это около полуночи и до первых петухов. Магия не приходит по часам, знаешь ли. Но луна сегодня есть, и я тебе скажу, что пока еще рано волноваться.       — Нет, я так не привыкла. А как же последние минуты уходящего года? А загадать желание?       — Загадывай сейчас.       Юланта отрицательно мотнула головой и предвкушающе ухмыльнулась:       — Знаешь что… я тебе сейчас покажу одну необычную вещь, которую как чувствовала — берегла до похожего момента. И праздник по часам у меня таки будет!       Уйдя к двери, Не Местная порылась в сумке, раздался короткий музыкальный звук. Вернувшись, она положила на стол плоский черный камень с подсвечивающейся глянцевой поверхностью. На ней ясно выделялись четыре белые цифры «21.10».       — Ну вот. Три часа до полуночи. Доставай свои песочные часы, а то, боюсь у него энергии не хватит. Мы еще с тобой музыку будем слушать, — Седрик заинтересованно посмотрел на неё и кивнул на артефакт. — Да. Только не пугайся. Скажем так, это часы и музыкальная шкатулка. Даже с голосами разных бардов.       — Как кристаллы у гарпий келайно?       — Это которые со снами? Верно. И показывать всякое он тоже может, но не искушай меня, он и так… выдохся почти. Пойдем к огню?       Вечер получался почти таким, как Ланта себе и представляла — уютным и романтичным. Достав приготовленный антураж, она одела на Седрика и себя красные колпаки с белой оторочкой и помпоном. Смущали только косички эльфа — он стал похож на недоснегурочку. Ланта решила, что разберется с этим позже, дабы не шокировать его уж слишком.       Вынув из-под кровати упакованный в бумагу подарок, она вручила его Седрику.       — Шарф? — эльф смущенно повертел зелёный вязаный прямоугольник в руках.       — И носки! — Ланта кивнула. — Но их я покупала, так как оказалось, что вязать я умею только по прямой. А вот это передашь Киарану, — она извлекла ещё два вязаных рулончика.       Седрик заинтересованно развернул их.       Зелёный был таким же как его, а на красном ещё угадывалась корявая снежинка белой пряжей.       — А почему это Иорвету со снежинкой, а мне нет?       — С чего ты решил, что это Йорвету? — Юланта отвела глаза в потолок.       — Ну, а кому еще? Кроме этих двоих ты ни кого не знаешь. Где моя снежинка?— неожиданно сурово спросил Седрик.       — У тебя носки бонусом! А его размера я не знаю, потому отличила снежинкой. Ну… и он же командир…       Седрик представил Иорвета ломающим пальцы дхойне, и нервно закидывающим конец шарфа за спину, обязательно снежинкой наружу. Булькающий смех скрылся за глотком водки.       Они снова устроились на полу у очага, окружившись ещё и свечами, снова с алкоголем, снова были песни, но в этот раз на улице шёл не дождь, а красивый снег, и музыка была настоящей — праздничная, рождественская и новогодняя. Юланта заставила эльфа слушать пять «джинглбэлсов» в разных обработках и ту самую «Дорогу Сна».       Огонь горел сильно и ярко, потрескивая, нарядные ленты покачивались от легкого сквозняка, очередная мелодия весело позвякивала колокольчиками и струнными переборами. Эльф, облокотившись на руки, смотрел в пламя, усердно прикладываясь к бутылке. Спровоцированные буйством энергии и смеха доносящегося с улицы, почувствовавшие слабину образы, призрачным калейдоскопом прорывались перед глазами. То ныряя в огонь, то разбредаясь по дому, изредка покалывая Седрика чужими ссадинами ото льда, колючими ветками или призрачным холодком. Не Местная сидела рядом, привалившись к нему плечом и подъедая сладкие орехи.       — Обычно в такие моменты переходят к сексу, — насмешливо заметила она.       — Тоже традиция? Не рискну нарушить, — эльф повернулся к ней, стараясь по лицу понять, на сколько она пошутила. В зелёных глаза отражались всполохи света, щёки раскраснелись от жара огня. — Но знаешь, — Седрик внимательно вглядывался в эти глаза, — кажется я слышу мощный взмах крыльев дракона.       Дева расплылась в широкой довольной улыбке, кивнув:       — Да! А мы — пойдем жарить шашлык! — она вскочила на ноги и подтанцовывая, извлекла из угла котелок с крышкой.       Непривычное ему приспособление, похожее на жаровню, требовало углей. Изловчившись принести их от очага, Седрик с Юлантой протыкали мясо железными прутиками. Неизвестно, в чём его томила Не Местная, но сок щипал пальцы и резко пах, в том числе и вином. И эльфу даже стало жаль продукт. После еды и выпитого, холод не чувствовался так сильно, лица обоих пылали, а на душе стало тепло и мирно. Светлая радость подкрадывалась к Седрику, растягивая щеки в улыбке и поднимая настроение, хотелось сотворить что-то весёлое и, почему-то, бегать. Красно-зеленая Не Местная, с пьяным взглядом, в забавном колпаке и плаще с меховой опушкой, с этими своими голубыми волосами, совсем не вписывалась в привычный антураж. Вот уж точно, границы миров размылись.       Облокотившаяся о стену Юланта, подняла глаза к ночному небу и скорчила пьяно-недовольную моську:       — Новогодняя ночь, а я без шампанского! — ей оставалось только запеть очередную свою ерундовую песенку, чтобы окончательно его рассмешить.       — Ланта, а спой, пожалуйста.       — Хочешь посмеяться? — Не Местная ухмыльнулась, забираясь глубже в пушистый капюшон.       — Да, — не стал скрывать эльф, грея ладони над углями.       — Даже если вам немно-о-ого за тридцать, есть надежда выйти за-амуж за принца! — она развела рукой. — Солнце всем на плане-е-те, одинаково све-е-тит и принцессе, и просто-ой проводнице! — поочередно сгибая колени, двигала бёдрами в стороны. — Да мы же с вами, слава бо-огу, не дети, ой, не нужны мне мама ва-а-аши советы, — игривый взгляд в сторону эльфа обещал веселье. — Ух, я б его покори-и-ила, я б его приручи-и-ила и без ваших этикет-шметикетов, — она пылко прижала ладонь к сердцу.       Седрика накрыл хохот.       — Да он бы подошёл, я бы отверну-улась! Он бы приставал ко мне-е, я-а б ушла-а, — Не Местная уперла руку в бок и размахивая другой, пошла кругами по двору, в паре с подпрыгивающей собакой. — Он бы зарыда-ал, я бы улыбнулась, вот таки дела! Да он бы мой ответ месяц дожидался, я б его до пани-ики да-а-вела-а-а..!       Пёс радостно залаял и взвыл, а дева затянула второй куплет, усиливая задор и театральные жесты.       Отсмеявшись, Седрик перехватил дотанцевавшую до него Не Местную, и устроил её в своих объятиях, прислонившись к стене дома на крыльце.       Справа взвивался сочный аромат жарящегося мяса над краснеющими углями, а чуть ниже, под уступом, сияла огнями Биндюга, хлопали двери, кто-то вышел из города, нагруженный торбами. Переливающее покрывало снега спрятало грязь и побитые крыши, делая всё одинаково милым и пушистым.       — Поехали со мной в Верген? — предложила Ланта тихо. — Или куда-нибудь ещё, в большой город.       — Зачем я тебе там?       — Я привязалась к тебе и не хочу оставлять здесь. Флотзам гниёт, пока Лоредо на месте, застойный опасный город, как ты можешь тут жить?       — А в большом городе лучше? Я нелюдь, не забыла? У меня здесь дом, Ланта, я не только эти деревянные стены имею в виду.       — Прости. Мне просто слишком уютно с тобой и безопасно, — она коснулась его ладони, сжав. — Но так я теряю самостоятельность. Это плохо, — продолжила недовольно. — Не хочу зависнуть здесь и прятаться. Хочу мир посмотреть! Хочу свой дом в красивом месте. Надо же мне где-то вилохвостов держать!       — Кстати, как они? Уже называют тебя мамой?       — Ручные стали. Понимают некоторые команды. Только кусачие. Киарана, который эльф, к себе не подпускают. Мне кажется, он их боится. И выросли размером с козу, на них уже можно кататься! Сможешь сделать подобие седла?       — Попробую. Ты дала им новые имена?       — Нет, — хитро прозвучало в ответ, — для меня мысленно они так и есть, Саския и Йорвет. Всё равно отзываются только на клекот и пощёлкивание.       — Чего ты смеёшься?       — Я представила, как осёдлываю Йорвета. В смысле вилохвоста! — разулыбалась Ланта.       Седрик захрюкал ей в макушку.       Положив голову Ланте на плечо, эльф впал в умиротворенно-возвышенное состояние, впитывая сказочную атмосферу вокруг: кружащиеся снежинки, радостные голоса из деревни, густую ночь и почти осязаемую магию. Крошечные цветные сполохи мелькали в воздухе то здесь, то там.       В ожидании шашлыка, Юланта вжималась в тёплого Седрика и рассеянно разглядывала ёлку, укрытую сверкающим снегом словно огоньками, как она и хотела. Снег пошёл сильнее, заметая округу, но это не мешало детворе резвиться на улице, окружившись свечными фонарями.       — Ты видишь волшебство?       — Немного, — ответил эльф тихо.       — А я пока нет. Но, кажется, чувствую.       — Вот-вот полночь, можешь загадывать желание.       Седрик задумался и над своим, но в голову снова влез образ горячей ванны и Не Местной.       Развернувшись с ней в руках, эльф прижал деву к стене, и пока она не успела увильнуть, с упоением поцеловал.       Отвечая на тягучий поцелуй, Ланта мысленно коварно рассмеялась. Тёплый нетрезвый эльф перед ней пах лимоном и алкоголем, и сам казался волшебным, чудом попавшим на её праздник. Особенно в этой новогодней шапке.       — Раз полночь скоро, то надо срочно тебя напоить? — она заглянула в тёмные глаза напротив.       — Можно напоить, а можно просто отвлечь, — возвратно-поступательные движения ей в живот, тонко намекнули.       — Точно, Седрик, а давай позовём гостей! — Ланта воодушевленно распахнула глаза. — Сегерима, Анешку, Малену! — новый поцелуй пришелся ей в щёку.       — Анешку… — задумчиво произнес эльф, — Анешку можем позвать.       — Седрик? — она отстранилась, всматриваясь в его лицо. — Седрик, я знаю этот взгляд! Се-е-едри-ик…       Эльф снова потянулся к ней, мочку уха втянули нежные губы.       — Ну, не то чтобы я… — Ланта поёжилась от приятного сопения в шею. — Ну не-е, если бы мы с ней познакомились раньше, до тебя, то… А сейчас как-то…       Седрик смешливо фыркнул и, собрав прутики над мангалом, потянул её в дом.       Несколько свечей прогорели, добавив сумрака, дом настоялся жаром, ароматами салатов и вина. Не отпуская руки девы, эльф бросил мясо на стол и обхватил Ланту за затылок, притянув ближе; многообещающе целуя, второй рукой он стал расстегивать пуговицы на её тунике.       Юланта довольно изгибалась, приникая к нему, подставляя скулы и шею под новые поцелуи. Седрик медленно шагал с ней к кровати.       — Стой. Зря что ли, я их выбивала? — Ланта кивнула на пушистые шкуры лежащие на постели. — Бросай на пол.       Огонь красиво освещал обнажённые тела, подчеркивая тени и сияние кожи. Женщина перед Седриком томно изгибалась, нежась на мехах. Наконец он смог рассмотреть её без надоевшей уже одежды, скрывающей белое тело с синеватыми прожилками вен под тонкой кожей, веснушки на худых плечах, провести рукой по голой коленке и стройным ногам, охватившим его талию. Волосы ярким голубым ореолом раскинулись вокруг неё, контрастируя с приоткрытыми в выдохе красными губами. Тихо постанывая, она блестящими глазами также рассматривала его.       Сидя на пятках, Седрик возвышался напротив, голый и сияющий золотом в свете огня. По широкой груди раскинулся огромный лиственный узор, спускаясь далеко вниз, где соприкасались их тела. Из-за колышущихся бликов, казалось, листочки шевелятся под плавные движения эльфа в ней. Красивые руки скользили вдоль бёдер, возбуждая напряжёнными округлыми мышцами и соблазнительной линией плеч.       Деликатными прикосновениями он ласкал её, следя за каждым чувственным вздохом.       Ланта протянула к нему руку:       — Расплети, хочу видеть тебя настоящим.       — Сама, — Седрик склонился над ней, прижавшись горячим животом и продолжая мерно двигаться. Юланта бережно расплела косички, путаясь пальцами и сбиваясь на опьяняющих толчках. Ласково растрепала тёмные волосы эльфа, тут же упавшие ей на грудь. Она отстранила его назад, любуясь открывшейся картиной — с длинными волосами, достающими до сильных плеч, с блестящими от экстаза глазами, Седрик словно помолодел и стал эротично-хищным: чёрные брови вразлёт, глубокие тёмные глаза с отблесками пламени и острые кончики ушей, торчащие из взлохмаченной гривы.       — Так лучше? — жёсткий излом губ эльфа сгладился доброй улыбкой.       — Разный, — сипло прошептала Ланта.       Она жадно разглядывая его, забывая дышать и мелко дрожа от двойного удовольствия, блуждала взглядом с лица на острые уши, крепкое тело, выскальзывающий и снова входящий в неё член. Юланта вздрогнула под новой волной возбуждения, как никогда ясно осознав, кто сейчас берёт её.       — Aen Seidhe, — выдохнула она. — Вот уж Новый Год!..       В иррациональном порыве убедиться, что он настоящий, вопреки собственным ощущениям, она переместила ногу ему на грудь, упёршись стопой в ключицу и блаженно улыбаясь — горячая гладкая кожа, жёсткие мышцы.       Седрик понял манёвр по-своему, удерживая вторую её ногу в колене, снова вытянулся над Лантой, с глубоким поцелуем ускоряя толчки.       Восхищённый взгляд женщины, множество ощущений от шелковистых шкур, жара очага, тонких пальцев щекочуще перебегающих по спине — разгоняли огонь в крови и мутили рассудок. Безумная магия разлитая в воздухе, ощущаемая даже Не Местной, впивалась в кожу, наполняя душу и тело томлением, желанием чего-то большего — большего чем секс, большего чем чувственные ласки и переплетающиеся языки, проникать глубже не в лоно, а кожу, сознание, впитывать и отдавать эмоции, прижимаясь к тонкому телу, теряя свой крик в её губах.       Глубоко дыша он растянулся рядом, нежно поглаживая её от груди до талии. Но дева только сильнее вздрагивала, постанывая.       — Нет?       — Да, но ещё. Или убери руку, — она отвела его ладонь.       Эльф вернул её обратно, перебирая пальцами по рёбрам.       — Седрик…       Невесомо скользнув по животу Юланты, он прикусил шею за ухом.       — Седри-и-и-ик!.. — она судорожно выгнулась несколько раз, и мелко трясясь вжалась в него. — Сволочь.       Ланта встрепенулась и села, проследив за высокой стройной фигурой направившейся к столу:       — И мне захвати!       Принеся остывший шашлык и недопитую водку, Седрик грациозно опустился на шкуры, ни чуть не смущенный ни напитком, ни раздетостью, ни своим подрагивающим членом, меж скрещенных ног. Юланта оценивающе оглядела его:       — Знаешь, эта эльфская выносливость начинает меня пугать.       Седрик глянул вниз и пожал плечами:       — А меня вот пугает заканчивающаяся водка.       — Значит, — она многозначительно взмахнула куском шашлыка, — пора идти в гости!       Когда шумная парочка в красных колпаках в лице Седрика и Юланты вломилась в дом Сегерима, тот растерял все слова. Увидеть друга в Мидинваэрне он ожидал и был рад, но совсем не ожидал увидеть того с распущенными волосами, в шапке с помпоном и под руку с эльфски одетой дхойне. Седрик приветственно повел бутылкой, пошатнулся и предложил брать водку и идти кататься с ними на горку. Юланта ободряюще хлопнула Сегерима по плечу, со словами: «Я в тебя верю!».       По пути к горке, передавая друг другу бутылку, Седрик и Сегерим вспомнили про шлюх, к которым давно не заходили.       — Никаких шлюх! — сказала Не Местная и развернула их в сторону дома травницы. — Мы идём за Анешкой!       — Никакой Анешки! — сказал Седрик, балансируя на катке. — Мы идём к Малене!       — У Малены есть махакамский спирт, — добавил Сегерим.       Малена переводила взгляд с одного на другого и на третью:       — Спирт дам, но я с вами не пойду.       Седрик нетрезво, но многозначительно посмотрел на неё.       — Ладно. Раз так надо…       Пушистые хлопья снега вихрасто летали вслед за веселящейся молодёжью, тая в тепле идущем от взмыленных тел. Снег громко скрипел под сапогами, сбивался и заставлял оскальзываться хохочущих людей и нелюдей.       Неподалёку от берега был накидан высоченный оледенелый сугроб, начинавшийся аж на высоте смотровой площадки. Развеселившаяся Малена со злобным смехом сталкивала с неё эльфов, часто увлекаемая ими за собой и кубарем скатываясь вниз. Дети и пара хмельных девушек с визгом съезжали вслед за ними, приземляясь в объятия мужчин.       Ланта тоже пару раз прокатилась, было весело, но очень высоко, а горло уже горело от глотания морозного воздуха. Перенасыщенный впечатлениями организм требовал еды и передышки; стоя в сторонке, Ланта с жадностью внимала этой дикой зимней красоте, бушующей весёлой энергии и самой настоящей магии, временами ей казалось, что она различает цветные пятна в воздухе и проносящиеся тени. Мир мерцал, кружился и смеялся. Пьяные Aen Seidhe орали песни, оставив все свои сотни лет позади. А счастье внутри просто зашкаливало.       В очередной раз прикопав Малену в сугробе, Седрик направился к Ланте, снова заплетая по дороге косы. Странно улыбающаяся Не Местная, прислонилась к лодке, наблюдая за ними.       — И чего ты здесь стоишь? — он оценивающе обежал её взглядом, ища причину.       — Смотрю, как эльфы на жопе с горки катаются. Вот оно, настоящее волшебство, Седрик!       Седрик хмыкнул, а Юланта рассмеялась.       — Тебе тоже должно быть весело! — подхватив на руки, он кинул её в соседний сугроб. Кажется именно этот был самым глубоким. Возмущенно взвизгнув, Не Местная с головой скрылась в нём, забарахталась, ругаясь и хохоча. Выждав немного, эльф с довольной улыбкой вынул её и поставил на ноги. Ланта пнула эльфа пяткой, весело бурча. Снег забился ей всюду, промочил штаны и волосы. — Я кажется, перестарался, прости, — Седрик стал отряхивать её. — Ты можешь простыть, стоит, пожалуй, окунуть тебя в горячую ванну. Пойдём.       Местами промокшая, замёрзшая, но счастливая Ланта, тащилась с пьяным Седриком домой. Ночь и не думала заканчиваться, то ли они потеряли ощущение времени за развлечениями, то ли это была магия, но звёзды всё ещё крупно сияли на чернильном небе, перемешиваясь со снежинками.       Дом до сих пор был тёплый, потушенный очаг тлел красными углями, не так уж давно, выходит, они и ушли. Пока эльф топил снег над заново вспыхнувшим огнём, Ланта стянула с себя промокшую одежду, и завернувшись в покрывало, уселась на бортик деревянной ванны. В голову полезли непристойные фантазии о том, что Седрик мог делать в такой бадейке. Помахивая ногой, она размышляла, позвать или не позвать совратительного эльфа с собой, раз уж задалась у них ночь.       Наполнив ванну, Седрик приглашающе кивнул Не Местной. Наблюдая, как она опасливо входит в парящую воду, он удовлетворенно вздохнул, а беличья часть в нем победно махнула хвостом.       Эльф подвинув стул к краю бадьи, прислонился к ней спиной и забил трубку, пуская по дому новый аромат. В тепле он снова стал пьянеть, от усталости и спирта всё плыло перед глазами, крепкий табак явно не улучшил дело, но добавил интересную нотку, делая усталость приятной, возвращая и возбуждение. Юланта плескала водой рядом, и хоть он не видел, но живо представил все изгибы и размеры пару часов назад доступные его рукам.       — Седрик? — Не Местная коснулась его шеи поцелуем, проводя мокрыми руками по плечам. — Лезь сюда. Вода стынет.       Пока Юланта поливала его водой, исследовательски шаря по телу ладошками под видом помывки, он увлечённо целовал её. Для двоих здесь всё же было мало места. Воспоминания о бурном удовольствии и едва утолённой жажде завозились внутри, распаляя. Седрик отстранился и смерил Ланту жарким взглядом. Достав разморённую деву из воды, он наконец добрался с ней до кровати этой ночью и опустил на колени.       Ланта подавилась вдохом, почувствовав мягкий язык вместо члена. Тёплый и влажный, он будоражаще ласкал ее, посылая опьяняющую негу по телу. То усиливая, то ослабляя давление, медленно выводя узоры, словно витки на украшенном морозом стекле. Ланта рассеяно блуждала по ним взглядом и, казалось, что язык эльфа повторяет их между её ног.       Мучительно-довольно вздыхая, она клонилась грудью все ближе к постели, шире разводя ноги, в попытке ощутить нежный язык везде и сразу. Шёлковыми движениями он появлялся и ускользал, вновь отдаляя её от накатывающего оргазма.       Седрик наклонил Юланту ниже, глубоко входя в неё уже сам, неспешно, ритмично задвигался, иногда покидая почти полностью, и снова мягким толчком посылая её и себя вперед.       В полубреду Ланта следила за кружением снега за окном, словно долетая в его хоровод или возвращаясь в реальность, как только исчезала наполненность. С каждым новым проникновением щекочущие мурашки рассыпались по плечам, а снежинки мерцали ярче, будто отвечая. Жар ударял в голову сильнее, горячий воздух вокруг не давал нормально дышать, хотелось спиной прижаться к твёрдой груди, ощутить его кожу кожей.       Потянув её ноги назад и распластав Юланту на животе, эльф лёг сверху, накрыв своим телом, переплёл их пальцы и резко вошёл до конца, сильными рывками вбиваясь внутрь Не Местной.       Ланта издала низкий возглас, по позвоночнику волной пронеслось удовольствие. Горячее дыхание на ухо и тяжёлое тело, так крепко вжимающее её в постель, грубые фрикции, невозможность заглянуть в лицо — эта иллюзия беспомощности возбуждала больше чем разглядывание эльфа. Вот он здесь, за спиной, сильный и разгоряченный, трахает её исступлённо, и от его стонов сводит восхитительными спазмами живот.       Дева под ним задыхалась и царапала простыню, с рычанием вскрикивала, когда он резко толкался в ней, так глубоко, как только мог, замирал ненадолго, слыша томный и тихий вздох, и снова двигался, с каждым разом всё ожесточённее и быстрее, в азартном экстазе желая выбить из неё все больше этих яростных криков, теряясь в голосе, впечатываясь в мягкое тело и ловя её пересохшие губы ртом. Казалось, что ей мало, что она хнычет от нехватки его или ощущений, и Седрик в новом рывке прикусил Ланту за шею. Мышцы вокруг члена судорожно сжались, выпуская наружу её оргазм, а гортанный вопль разнёсся по всему дому. Эльф сам едва не кончил, накрытый волной её эмоций через звук и кончики пальцев, горячность кожи изогнувшегося под ним тела.       Приподнявшись на руках он продолжил короткие толчки в неистовом темпе, сквозь туман удовольствия отмечая, как хватается за простыню и мычит Ланта. В последний момент, Седрик резко перевернул её и, с заходящимся сердцем, выскользнув, излился на живот, упоённо глядя, как она вздрагивает от касания тёплых капель и, вдруг, выгибается с сиплым вздохом, кончая снова.       Яркий дневной свет отражённый снегом, настырно вломился в дом, резко высвечивая предметы. Праздничная атмосфера не хотела уходить. Ланта спала рядом, уткнувшись лицом в подушку. Решив, что можно уже позавтракать сакральным салатом, Седрик аккуратно выполз из-под одеяла.       Возвращаясь из сарая с дровами, он наткнулся взглядом на свой подоконник — покрытые инеем, на нём в рядок стояли три яблочных огрызка.