Делириум

Неделю спустя, 4 июля Квартира Райана Кемпа, Нью-Йорк       За ту четверть часа, что он брился и приводил себя в порядок, Хенли превратила их спальню в… Райан не решался дать этому «взрыву» определение. Её платья и наряды занимали постель, кресла, ютились на дверцах вещевого шкафа и превращали комнату в одну большую коробку из разноцветных лент.       Такого рода импульсивность, временами проявляющаяся в характере Всадницы, забавляла. У неё было много уникальных привычек, и каждый раз, сталкиваясь с чем-то необычным, Кемп открывал для себя что-то новое. Но сперва, он переваривал удивление.       На кухне щебетали голоса телеведущих, а фокусница, не особо вслушиваясь в обзор утренних новостей, порхала от навесных ящиков к обеденному столу. Всё ещё в ночной сорочке и с собранными в пучок волосами.       Уголки губ Ривз дёрнулись. Глупо было считать, что она не заметит его появление.       — Я почти закончила.       — Что именно?       — Твой завтрак, — она указала на накрытый стол. — Садись, только налью сок.       Единственным, что не показалось Кемпу «странным», была, пожалуй, лишь плавная лёгкость, что ни на секунду не покидала Всадницу и являлась её неотделимой частью. Всё остальное приводило в замешательство. Он никогда не смотрел на Хенли, как на «примерную хозяйку», да и не считал наличие этого качества необходимым для своей избранницы. Не в современном мире доставки на дом и ужинов в ресторанах. И тем не менее, по какой-то одному Богу известной причине, в это утро его ждал ароматно-пахнущий омлет, бекон и сырный сэндвич, которые, Райан даже не догадывался, Ривз могла приготовить самостоятельно.       Теряясь в догадках, он сел за стол.       — Не думал, что ты умеешь готовить…       Хенли подошла, чуть наклонилась, чтобы поставить рядом с его тарелкой стакан свежевыжатого сока, легко чмокнула Кемпа в щёку и присела рядом.       — Я и не умею. Это результат моих максимальных усилий. Если окажется несъедобным, тебе придётся заскочить в ресторан перед форумом, — она хмыкнула, вытягивая из тарелки нарезанных для себя овощей огурец. — Я бы поделилась с тобой хумусом, но ты его не любишь.       Райан, соглашаясь, кивнул. Они оба хорошо помнили, как он ёжился, когда в первый раз попробовал восточное «лакомство» по рекомендации Ривз. Однако, она ошиблась не только, когда сказала, что после он жить не сможет без хумуса, но и когда назвала омлет собственного приготовления несъедобным. Из Кемпа даже вырвался стон удовольствия, что заставил Всадницу рассмеяться и звучно откусить карликовую морковку. Она наблюдала за возлюбленным и мысленно хвалила себя за неуёмные попытки сделать его утро сегодня самым приятным. Кажется, у неё получалось.       — Кстати, а что случилось в спальне? Хочешь поменять планировку и сделать из неё гардеробную?       Хенли вспомнила про свои наряды.       — О, чёрт! Я, пока ты брился, выяснила, что перевезла к тебе почти половину своего гардероба! Надо собрать всё обратно, иначе у тебя совсем не останется места.       — Как насчёт, ты перевозишь оставшуюся часть из отеля ко мне, а с местом для своих вещей я что-нибудь придумаю? — это был не первый раз, когда Кемп предлагал ей переехать к нему на постоянную основу, но она снова и снова отказывалась:       — Ты знаешь, что я не могу. Мы с Джеком будем терять три часа, которые тратим на тренировки.       Кемп, поджав губы, кивнул. Кого могло радовать, проводить со своей возлюбленной три дня в неделю, вместо имеющихся семи? Но, задавая вопрос, он не ожидал, что она согласится. Это скорее было лишь напоминанием себе и ей, о том, что однажды они придут к этому. Что-то подсказывало, после новой операции Всадницы, он сможет её убедить. А пока, Кемп не обращал внимание.       — Окей, ты действительно лучшая фокусница на свете, потому что не перестаёшь меня удивлять. Слишком вкусно!       — Эй, непересоленый омлет меня саму удивляет, так что это «случайное» чудо.       Райан, смеясь, покачал головой. Он не верил в чудеса, за исключением одного.       — Можно спросить, что сегодня за праздник, потому что я начинаю подозревать, что забыл о какой-то годовщине или чём-то подобном.       Хенли отвела глаза, слепо посмотрела на обделённый вниманием телевизор, опустила очередной кусочек огурца в хумус.       — Никакой годовщины сегодня. Просто хотела сделать тебе приятно.       Райан дождался, пока она поднимет на него свой взгляд. Фокусница призналась:       — Ты говорил сегодня во сне.       — О чём? — он положил вилку, видя, что для Хенли это серьёзно.       — О том, что мы разные. На самом деле, ты только это и сказал: «мы разные».       — Уверена, что я не имел в виду Карлсена?       Ривз толкнула его ногу под столом, усмехнувшись. Когда к ней возвращался задор, Всадница сияла изнутри. Грех было не пытаться продлить такие моменты.       — Что? Мы с ним действительно разные, и я планирую доказать это на предстоящем турнире.       — Ещё слово о том, что в постели со мной ты думаешь о своём оппоненте по шахматам…       — Ты права. Это на правду не тянет.       Она сделала глубокий вдох, возвращаясь к своим мыслям.       — Просто… Я понимаю. Это кажется странным, что мы… что я не посвящаю тебя в детали своей работы, почти не рассказываю зачем и на что мы с Джеком тратим все будни напролёт, провожу с тобой так мало времени, тогда как ты рассказываешь мне всё и даже переехал в Нью-Йорк ради нас. Ты любишь комедии, а я артхаус и документальное кино. Ты ненавидишь высоту, а я на ней чувствую себя комфортнее, чем на земле. Чёрт, мы даже на завтрак предпочитаем разные вещи, потому что я никогда бы не прикоснулась к этому бекону, как бы вкусно он не пах! Но я убеждена, что это наш плюс, а не минус, — она положила свою прохладную ладонь на его запястье. — То, что мы разные, сближает нас. Я… Ты даже не представляешь, как сильно мне помогает то, что я вижу в тебе, Райан. И мне стыдно, что я порой забываю напоминать тебе об этом, по…       — Хенли, — он прервал её. — Я люблю тебя.       — Ты… Что? — от неожиданности она побледнела, а голос упал до шепота. Тремя словами он высказал всё, что ей не удалось и на сотую долю объяснить лекцией об их непохожести.       — Ты ведь знаешь это? По крайней мере, мне всегда казалось, что знаешь. То, что пришло ко мне в голову во сне, не отражает моего мнения. Даже если мы разные, я согласен на это. Нет ничего страшного в том, чтобы иногда посмотреть артхаус.       Это был идеальный момент, сказать «я люблю тебя» в ответ. Но Ривз по-другому видела эти слова. Они не давались ей так легко, как ему. За каждым слогом стояло преодоление самых глубинных страхов, принятие будущего, которое невозможно предсказать, просвечивание сердца под рентгеном. Даже задумай она поделиться с ним взаимностью чувств, всё тут же закончилось бы на «я». Перед «люблю» стоял барьер, на высоту которого при всей своей смелости гимнаста подниматься она не осмеливалась.       — Прости, если я напугал тебя своим откровением, — рассматривая её с волнением, сказал Райан. Её ладошка стала ледяной. — Наверное, слишком рано. Ты побледнела.       Хенли приблизилась к нему корпусом и прильнула к губам. К привычной влюблённости и безмерному уважению в этот момент добавилось что-то слишком огромное, чтобы выразить его как-то иначе. Будто она была запрограммирована на восприятие этих слов. И даже несмотря на то, что на его губах отчётливо ощущался вкус «неполезного» бекона, она безоговорочно бы назвала это поцелуй самым лучшим в их совместной истории.       — Мм, мне надо остановиться, иначе я точно нарушу свой принцип и украду твой бекон. А это чёртовы калории, — пролепетала она, всё ещё не решаясь отстраниться и открыть глаза.       — Не такие уж и разные, после всего, — Хенли чувствовала, как он улыбается, отвечая. — В душе ты тоже любишь бекон. А я совсем чуточку хумус.       — Ты его не выносишь.       — Ну, и чёрт с ним.       — Значит, у нас всё хорошо?       — Не сомневайся.       Она вернулась на место, расслаблено откинулась на спинку стула и всё ещё под дымкой наплыва чувств продолжила отпускать в сторону Кемпа игривые взгляды вперемешку с настоящей влюблённостью. С ним всё было так просто! Ей не нужно было разбирать его на части, как трёхмерную головоломку, не нужно стараться впечатлить, не нужно считаться со странными выходками и подрывными решениями. Его достаточно было просто любить, и даже это, сложное для любого задание, виделось Хенли гораздо проще в отношении именно Райана.       Всадница не поняла, в какой именно момент в её задремавший на мгновение слух ворвалось упоминание об Атласе. Его сценическая фамилия возникла откуда-то из вне, и фокуснице понадобилась пара секунд на то, чтобы соотнести звук с источником, вспомнить про телевизор. Хенли повернула голову, увидела на экране кадры с его участием и сразу же потянулась за пультом.       — Оставь, — попросил Райан, с аппетитом поедая свой завтрак.       — Я думала, ты не…       — Новости. Может про форум что-то скажут.       «Может, и скажут», — подумала про себя Ривз, зная, что прежде ведущие посвятят половину программы «официальному возвращению Атласа в свет публики» прошлым вечером. Журналисты комментировали кадры, в которых Дэниел и Джек покидают «Баккарат» и направляются на вечернее шоу одного из самых популярных каналов. Атлас купался во внимании… всегда.       Она прикусила язык, чтобы не выпалить «есть и другой канал, давай переключим», потому что это привлекло бы внимание Кемпа к ней, а она уже успела покраснеть, ненароком вспомнив о вечере четверга. До сих пор она не могла нормально воспринимать душ после той ночи и даже отдавала предпочтение принятию ванны, если Райан не торопил её своими планами. Просто ужасным казалось вспоминать злосчастного Атласа, через пять минут после того, как другой мужчина признался в любви, и она всем своим существом принимала это чувство, отдавая себя взамен.       Тем временем, кадры на экране сменялись отрывками из интервью фокусников во время шоу. Джек и Дэнни успели многое обсудить с ведущим: они коснулись и «восхождения к славе», и ярких моментов в выступлениях каждого, обсудили остальных «волшебников по цеху» и, естественно, не прошли мимо темы личной жизни. Яркое расставание Лулы и Джека подняло вопросы: «готовы ли Всадники к новым отношениям?» и «может ли «обычная» девушка стать избранницей знаменитого иллюзиониста?». На моменте ответа Дэниела, она мечтала зажать уши и петь глушащую всё остальное несуразицу. Её выворачивало, когда он одной поднятой бровью пытался покорить полмира. Будто и не было аварии и почти месяца медленного восстановления, в которые она была рядом.       Звонко хрустнув морковкой, Хенли поднялась, отказываясь смотреть на этот фарс и размышлять на тему «знал ли он, что я буду это смотреть?».       — Ладно, мне пора собираться, через два часа нужно быть на сборе, а я ещё не привела себя в порядок.       Аппетит пропал, настроение увяло, весь момент обесценился из-за дурацких репортажей, которые наводняли СМИ с момента их возвращения.       — Знаешь, я рад, что с Дэниелом всё в порядке. Он выглядит хорошо, и его возвращения после аварии все очень ждали.       Ривз торопливо взяла миску с хумусом и тарелку с недоеденными овощами, чтобы отнести их на кухню. Её затрясло от злости.       — По крайней мере, теперь нас оставят в покое и перестанут караулить у входа, — прокомментировала она. — Папарацци знают наше с тобой расписание лучше, чем порой мы сами.       — Зато есть у кого спросить, на случай если забудем.       Всадница повернулась:       — Не смешно. Я не думала, что слава окажется настолько утомительной.       — Всё наладится. Они оставят нас в покое. Особенно теперь, когда у них есть, на ком сосредоточить своё внимание.       Она кивнула, оставила миски и подошла к Кемпу. Наклонилась и обняла сзади, прислоняясь лбом к его виску.       — Надеюсь, так и будет. Пойду одеваться.       Уходя в спальню, Ривз всё больше и больше накручивала себя воспитательной лекцией «главное самой не сосредотачивать внимание на Атласе, главное не сосредотачивать на нём своё внимание». В голове всё равно слышался его ответ-самореклама во время шоу:       — Я всегда готов ко всему новому.       Честное слово, он был её занозой.

***

      Получив «новое задание» от Дилана, Мерритт официально принял свой статус «смотрителя» за друзьями. К загадке ссоры Лулы и Джека добавился присмотр за Дэнни, а это означало, что менталисту предстояло стать ещё осторожнее, ещё щепетильнее и ещё хитрее. Атлас неплохо чувствовал, когда за ним следят. МакКинни понял это на первый день, когда попытался с помощью косого взгляда «анализировать» его во время общего завтрака и наткнулся на пару ледяных глаз, чуть ли не провалив всю «операцию», по сути её не начав!       Но он быстро вынес уроки из собственных ошибок, и дело пошло в гору.       Дэниел вернулся в работу, когда Мерритт отдал ему планы и заметки, что касались операции, изначально принадлежавшей иллюзионисту. В тот день Атлас и Ривз впервые сказали друг другу два слова «на виду у всех». Дэниел забрал у менталиста бумаги, еле-дождался пока тот отвернётся и выбросил их в мусорное ведро.       Хенли оторвалась от компьютера, за которым выверяла детали транспортной системы Портленда. Она хмыкнула, заметив «демонстративный жест», прокомментировала:       — Хоть бы посмотрел для виду.       Атлас состроил гримасу:       — Это же МакКинни. Неужели кто-то думает, я буду работать по его плану?!       Возможно, они посчитали, что этот обмен никто не заметит. Не в «штаб-квартире», которая каждый день превращалась из идеально-убранного номера в тесный «офис спецагентов» с досками и столами для схем, громоздкой техникой, проводами. И действительно, ни Джек, ни Лула, ни Дилан не обратили внимание на их «нарушение», но Мерритт его не упустил. Он больше ничего не упускал. Другое дело, что и искомого он не находил.       Атлас всё ближе общался с Мэй. По утрам они в компании МакКинни нарезали круги по близлежащему парку, потом терялись за работой в парах (единственное время, когда следить за Дэнни для Мерритта становилось почти невыполнимой миссией, о чём он в красках жаловался Шрайку), а вечером Лула и Дэнни снова встречались и проводили всё свободное время вместе, «расставаясь» только на ночь.       И всё это очень отвлекало Дэниела. Он больше не мог с привычной ему лёгкостью исчезнуть на пару часов, закрыться в собственном номере, потеряться из виду. Для всех, кроме Лулы, это было синонимом катастрофы, потому что после первой недели слежки единственное, чем мог похвастаться Мерритт, были его наблюдения о неожиданном потеплении в несуществующем тандеме Атлас-Мэй… Совсем не то, что у него запрашивал Дилан. Дэнни, тем временем, бился о решётку золотой клетки, потому что, кроме Мэй, вторым грузом, тянувшим его на дно, стала слава.

***

Утро понедельника, 6 июля       Всего за неделю популярность Дэнни подскочила, словно всплеск адреналина. Как только он впервые появился перед фотоаппаратами после аварии, о нём снова стали говорить и писать.       Мелани почти летела на невысоких каблучках, только прибавлявших ей скорости, к номеру Джека. Она сжимала светящийся планшет с такой силой, что казалось тот вот-вот хрустнет, и случись такое, она вряд ли бы обратила внимание — её занимало лишь то, что в лобби отеля «Баккарат» разворачивался эпицентр возможного апокалипсиса её карьеры. И всё потому, что она снова не успела проконтролировать содержание статьи, которая появилась на прилавках сразу после выходных. А статья касалась Атласа. И касалась его в самом худшем свете, который только можно было представить.       Джек открыл полуодетым и то, сделал это лишь потому, что в дверь стучали так, будто отель горит, а у него не работает сигнал тревоги. На пороге Хьюсак, запыхавшись, глотала ртом воздух. Последние этажи она бежала по лестнице, потому что лифт оказался слишком медлительным. Джеку пришлось крепче сжать пояс джинсов, чтобы удержать их от падения с бёдер. Он стушевался, хоть в этом и не было необходимости. Мелани ничего не замечала.       — Дэниел… Он когда-нибудь… отвечал понятию дон-жуана?       — Чего? — недоумённо спросил Джек.       — Помнишь, ты сказал, что мне… Девушкам лучше держаться от него подальше? Почему?       Уайлдер напряг уши, склоняясь к тому, что скорее всего не выспался раз слышит такое.       — Всё не так просто…       — Он меняет их, как перчатки, верно? Лорган была не единственной?       — Лорган? Ты об Оре?!       — Чёрт, когда Дэниел узнает, он сотрёт меня в порошок! А я только-только наладила с ним отношения после того провала! Всё из-за Лиэнн!       — Так, притормози. Причём здесь Лиэнн? — Всадник отступил назад, вспомнив журналистку из «Interrogator».       — При том, что из-за неё у нас очень большие проблемы, Джек, — взволнованно поделилась Мэл. — И мне, как никогда, нужна твоя помощь.

***

      Спасением Хьюсак могла стать удача. Вместе с Джеком они бросили все силы на то, чтобы уладить ситуацию, словно дирижёры, собирая разрозненных музыкантов в один большой и слаженный оркестр. В голове Мэл быстро созрел чёткий план действий по избавлению от «первостепенной» проблемы, затем она планировала разобраться с Лиэнн. Всего то и нужно было, чтобы Атлас не появлялся в лобби отеля в ближайший час. Это было не так маловероятно, как казалось помощнице первоначально. В его расписании между пробежками и завтраком лежали почти полтора часа на утренний туалет. Они успевали!       За исключением того, что именно в этот понедельник, из-за Лулы, решившей впервые за последний месяц немного расслабиться в клубе, привычная утренняя рутина поменялась, и Дэниел решил использовать свободное время «полезно».

***

      Он спустился в лобби, пребывая в своих мыслях, полностью ими поглощённый и не замечающий ничего, кроме, разве что, других постояльцев отеля, которые торопились по своим делам и время от времени норовили по случайности врезаться в него. Дэнни почти дошёл до перехода в ресторанное крыло, когда его разбудила волна женских криков. Все они кричали его имя, и он резко замер на месте, а потом повернулся, чтобы увидеть то, о чём его совесть вряд ли когда-нибудь задумывалась даже в самых смелых мечтах.       В зоне ожидания роскошного вестибюля, утопающего в цветах и предметах интерьера в молочных тонах, с изысканных диванов повскакивали девушки, быстро превращаясь в толпу, чтобы привлечь внимание иллюзиониста. Мэл заметила Дэниела и поняла, что всё пропало. Её голова вот-вот обещала слететь с плеч.

***

      — Дэниел, Боже мой! Ты помнишь меня?! Кэрри! Нэнси! Дэниел! Алессия!       Нацепив привычную гримасу сценической уверенности и наслаждения вниманием, Атлас отрывисто подошёл к Мэл, цедя сквозь зубы:       — Что за хрень здесь происходит? И с каких пор фанатов пускают в отель? Что все они здесь делают?!       Хьюсак, во всю ощущая омертвение каждой ткани в собственном организме, не осмеливалась смотреть на него с мольбой во взгляде. Единственное, чего ей хотелось, это спрятаться за планшет, который был слишком маленьким для таких целей. Толпа неугомонных девиц, жаждущих внимания Всадника, ни на секунду не затихала. Их имена доносились то справа, то слева.       — Прежде чем, ты снова накричишь на меня, я сразу хочу принести свои извинения — я не проверила статьи на печать вчера, потому что была у родителей, а там получить доступ к документам дистанционно почти невозможно. Но я беру на себя полную ответственность за случившееся и обеща…       — Что происходит?! — неосознанно сжал кулаки Дэнни. Меньше всего он любил долгие разговоры не по теме!       — Это не просто поклонницы. Каждая из этих девушек заявляет, что состояла с тобой в интимной связи.       — Чего?! — Атлас моментально окинул толпу взглядом, пытаясь припомнить, видел ли он хоть одну из присутствующих девушек в собственной постели. На такие вещи, его память была не заточена.       — И худшее, что по их заявлениям, ты бросил каждую после совместных ночей, которые через девять месяцев вылились вот в это, — Мэл трясущейся рукой указала на небольшой диван возле ресепшена. На нём ютился с десяток ребятишек, поглощённых фокусом, что любезно показывал для них Джек. — Каждый ребёнок, по заявлениям, твой.

***

      Слову «шок» даже по самым крупным меркам не удалось бы описать состояние, в которое Всадника ввергла картина десятка детей разного возраста, якобы наполовину принадлежавших ему. Мальчишки и девчонки от трёх лет и старше, с разными лицами, цветом волос, улыбками и глазами заворожённо следили за руками Уайлдера, в которых волшебным образом плавали карты. Дэнни смотрел на них с отрешённостью души, покинувшей тело, потому что точно знал «они не могут быть его», но слова Хьюсак всё равно выбили из-под ног землю. Абсурд в последнее время не ложился на его сознание с лёгкостью.       — Ты ведь понимаешь, что это невозможно? — спросил он вслух. Мэл не подозревала, что Атлас обращался ни к ней, а к самому себе, и решила, что стоит дать ему небольшой кредит доверия:       — Их матери убеждают, что несколько лет назад познакомились с тобой, при разных обстоятельствах, и ты — отец ребёнка, но всю информацию необходимо проверить, прежде чем подтверждать. Правда, мне пока с трудом удаётся организовать «показания», потому что девушки всё пребывают.       Фокусник непонимающе посмотрел на неё. Он перестал понимать свой родной язык, и все сказанные помощницей слова превратились для него в нескончаемый поток нечленораздельных звуков. Стоило каким-то образом вернуться в состояние, где он способен мыслить и воспринимать информацию. Потому что только так можно было остановить эту глупую шутку и заглушить наконец женские голоса, всё сильнее давящие на уши своими выкриками его имени. Он на каждом дюйме своего тела ощущал отпечатки обезумевших взглядов.       — Откуда они вообще появились?       Хьюсак вытянулась в весь свой небольшой рост, поворотом головы указывая на стоящую поодаль фигуру в строгом брючном костюме.       — Помнишь Лиэнн Рэствуд? Сегодня в «Interrogator» вышла её статья «Обольстительная иллюзия». После того, как мы запретили ей публиковать материал с неудачного интервью, она решила основательно взяться за тебя и, по её словам, провела собственное расследование, которое привело ко всем этим женщинам. Ты… Мы, кажется, здорово вывели её из себя в тот раз, и она платит скандалом.       Мэл обратилась к своему несменному техническому помощнику, в слегка дёрганных прикосновениях вывела статью на экран для просмотра. В правой части красовалась фотография Атласа с дьявольской, почти насмехающейся линией рта, а в левой — жирные буквы названия кричали:

«ОБОЛЬСТИТЕЛЬНАЯ ИЛЛЮЗИЯ»

Когда обожаемый всеми Всадник обещает, что «готов ко всему новому», не стоит забывать — даже в постели он тренирует очередной фокус, который растает с утра.

      Он вглядывался в экран с напряжением астронома, близкого к открытию новой звезды, но часть в которой Лиэнн цитировала его слова, снова и снова теряла для Всадника смысл. И даже способность быстро читать, впитывая текст за секунды, бесследно испарилась.       — Её «список жертв» насчитывает больше пятидесяти фамилий, так что это ещё малая часть. И благо не все они привезли с собой «потенциально твоих» детей. Скоро здесь просто не будет места, — Мелани продолжила вводить в курс дела.       Атлас попросил, отходя:       — Ты можешь… Заставить их не кричать? — все его подобия мыслей крутились вокруг одного: задушить Лиэнн.       Хьюсак спешно закивала. Дэнни уже видел перед собой лишь скрягу Рэствуд.

***

      — Я должен сделать вид, что рад вас видеть, и инсценировать неподдельный интерес к тому «как ваши дела?», но вижу вы предпочитаете не церемониться, поэтому к чёрту манеры!       Лиэнн повернулась с победной ухмылкой на лице, скрещенными на груди руками, в одной из которых держала стакан кофе из «Starbucks». Пусть для шоу-бизнеса она и принадлежала категории «в годах», во всём, от манеры держаться, до вкуса в одежде, ясно прослеживалось то, что она готова на что угодно ради хорошей картинки и презентабельности, идущих в комплекте с ядовитыми мозгами.       — Я же говорила вам, что вы меня заинтересовали, Дэниел. Как видите, наша встреча в очередной раз доказывает, моя интуиция никогда не подводит. Вы — богатый урожай для любого журналиста.       — Супер, — сгримасничал Всадник. — Очень рад. Если вы считаете, что имеете право называть себя журналистом, пичкая свои статьи второсортной ложью, которую никто не примет всерьёз!       — Разве это ложь? — Лиэнн приподняла брови и опустила голову набок. Атлас вспомнил, что она бесила его этой привычкой ещё во время интервью. Будто она за зверьком в зоопарке наблюдает! — А по поводу «примет всерьёз» … Вы сделали всю работу за меня. Мне очень понравилось ваше последнее интервью на шоу Джимми. Бьюсь об заклад поклонниц у вас стало в два раза больше. Теперь, только выбирай!       Дэнни отравлено прищурился. Почему она так жаждала сделать его жизнь невыносимой?! Он оглядел её с ног до головы, прикидывая «может, он переспал с ней однажды, и всё происходящее — лишь способ отплатить за то, что он так и не перезвонил?» Глупости. После секретарши Престона у него не было женщин старше себя. Тогда откуда столько яда и желания уничтожить?       — Давайте начистоту. Чего вы от меня хотите?       Рэствуд сделала два шага, чтобы оказаться к нему слишком близко, нарушить любой намёк на личное пространство, которое она намеренно отбирала от него всеми возможными способами.       — Я хочу, чтобы вы заплатили за всё, что сделали, Дэниел. Вы не представляете себе, какого это быть женщиной в мужском мире, и у вас хватило наглости пользоваться этим для своей личной выгоды. Только человек, у которого нет ни намёка на мораль, может позволить себе использовать нас и выкидывать, будто фантик от сладкой конфеты. Вы сделали это с одной, и теперь, по вашей вине, она проходит принудительное лечение в психиатрическом диспансере. Сколько времени пройдет прежде, чем вы соблазните другую девушку лишь для того, чтобы превратить и её жизнь в ад? Считайте меня ангелом возмездия, шилом в вашей пятой точке, но я не остановлюсь, пока не огражу беззащитных девушек от охотников вроде вас. Я не дам вам использовать их для своего удовольствия только до момента разрядки, а потом ещё и превращать это в блистательный фокус. Времена меняются, а женщины тоже умеют говорить.       — Значит, ваше дело — уничтожить меня?       — Быстрое мышление всегда похвально. Мне нравится иметь сообразительного противника, даже если я не выношу сам факт его существования. Вы заигрались, мистер Атлас. Только вот рано или поздно шоу магии подходит к концу.       — А вы понятия не имеете, насколько слепы из-за веры в собственную ложь. Я с трудом верю, что Лорган способна была растопить ваше прогнившее сердце, даже несмотря на то, что вы в чём-то похожи на неё — разделяете мерзкое отношение ко всему миру, за исключением самой себя. Поэтому Лорган лишь проекция повода, который вы бросаете мне в лицо уже во второй раз.       — Вы уничтожили её будущее!       — Откуда такое заедание пластинки? На журналистике разве не учат использовать синонимы? Или «похожих кейсов» больше не нашлось? — он выставил ладонь вперёд, предотвращая любую вероятность её реплики. — Не отвечайте. Я знаю, что, кроме ярости, у вас ничего на меня нет. Так что стерплю, но вот редактор, может заметить! Будьте аккуратны. Что касается моего отношения к женщинам, ни одну из них я никогда не обманывал в своих намерениях. И чёрт возьми! Каждая из тех, кто был со мной, сама хотела прыгнуть в мою постель. И пусть я не спал ни с одной женщиной в этом зале, даже под воздействием вашей лжи, я что-то не вижу, чтобы хоть одна из них плескала в меня кислоту. Взгляните на ваших учениц. Если их что-то и беспокоит, то только то, что сегодня ночью мой выбор может пасть не на них, — Дэнни поднял губы, наморщил нос, чтобы оставить после себя, как можно более противное послевкусие и крутанулся с намерением уйти под утихающий гул фанаток, не сводящих с него своих глаз.       Но если ситуация могла стать в десятки раз хуже, она сделала это, когда он увидел рядом с Мэл Хенли. После всего, он всё же соврал Лиэнн о том, что в зале отсутствовали женщины, с которыми он делил постель.

***

      Всадница появилась в лобби совершенно случайно. Она возвращалась в отель после выходных с Райаном. В приподнятом настроении и с лукавой улыбкой на губах. Немного застряла в пробке на дорогах, а потом вездесущие папарацци задержали её у входа, пользуясь случаем, когда она расположена для фотографий и позирования.       Она бы и не заметила Атласа за группой поклонниц, если бы не Мелани, пересекающая вестибюль, чтобы вернуть Джеку пятилетнего светловолосого мальчишку, который отвлёкся на возбуждённую маму и решил «присоединиться к вечеринке». Всадница остановилась, увидев помощницу с ребёнком, и совсем по-другому взглянула на всё, что её окружало. В лобби царила суета: все места отдыха занимали девушки приблизительно её возраста, Джек развлекал неусидчивых детей, на ресепшене в горячем режиме работники отеля перенаправляли постояльцев в зал-ресторан и другие зоны отдыха, Дэниел о чём-то спорил с женщиной, напоминавшей ей… Она вспомнила про злосчастную журналистку и бросилась к Мэл, быстрыми шажочками семенившей в направлении толпы поклонниц.       — Что происходит?       — Хенли! Доброе утро! Ты разве не должна была приехать раньше? — немного взволнованно спросила Хьюсак. Ривз сразу отметила, что она выглядит обеспокоенной для пресс-секретаря, держащего всё под контролем. Сложив два плюс два, Всадница задала вопрос:       — Лиэнн выпустила то интервью?       — Нет. Мы до сих пор единственные, у кого хранятся все отснятые материалы, а её статья ни за что бы не прошла редактора, с которым мы чётко обговорили все правила. Лиэнн пытается подорвать репутацию Дэниела, обвиняя его в потребительском отношении к женщинам. На волне движений защиты женского пола, это выглядит плохо, но мы работаем над тем, чтобы потушить пожар и минимизировать последствия её «обличающей» статьи. Только бы дети не отвлекались от Джека, потому что с их мамочками и без этого трудно совладать!       Глаза Ривз против воли нашли «уголок волшебника». Её напарник неплохо справлялся с детьми, которые… Мысль дошла до фокусницы острым концом ножа, проникающим в сердце. Какова вероятность того, что она смотрит на его ребёнка? Детей!       Худших дней в её жизни стало на один больше.       Всадница повернулась, впитывая картину нескольких десятков «избранниц» человека, которого она не могла перестать любить. И снова почувствовала, как обезличивается перед ними, становится такой же, как они. Ещё одной. За одним исключением. Ребёнка у неё не было.       Некоторые девушки «не подходили». Она списывала их аппетитность и пышногрудость на «последствия родов», потому что знала — Атлас такое не любит. Но были и «кандидатки» не одарённые ростом, кто согласно его же словам почти всегда входили в категорию «никогда». Многих из них он бы не выбрал. Она знала его вкус. Но ведь она была ходячим примером исключения?!       Мыслями она всё ещё рассматривала детишек позади. Их смех доносился словно гранаты в её ушах, и она с нетерпением ждала, когда же оглохнет от контузии. Ослепнуть бы тоже не помешало. Когда Хенли увидела, что Дэнни бросил свои попытки «мирно поговорить» с Лиэнн, и их взгляды встретились, она вновь почувствовала всю желчь, что разъедала её на протяжении долгих лет борьбы за глубокое чувство.       — Девушки с рыжими волосами точно не могут быть матерями его детей.       Мелани отвлеклась и не была уверена, что услышала фокусницу верно:       — Что?       — Ему не нравятся рыжие. Как минимум трое из них соврали.

***

      Этот день начался не особо и не планировал становиться лучше. Ривз не дождалась пока Дэниел сделает пятнадцать шагов и приблизится к ним. Она развернулась, торопливо направилась к лифтам, не вынося повернуть голову, дабы поздороваться с Джеком.       И без МакКинни было понятно, что они уже заочно в ссоре. Почему Вселенная всегда добавляла Дэниелу проблем на целую Вавилонскую башню?! Почему нельзя было мучить Мерритта или Джека? Или Лулу?! Она, так вообще, по его мнению, нуждалась во встряске!       Подойдя к Мелани, Всадник заявил:       — Всё это одна большая театральная постановка, нацеленная на то, чтобы вывести меня из себя. Я не спал с ними! — он ещё раз посмотрел на толпу. Глаза молодых мам сверкали, будто бисер. — Чёрт! Половина из них у меня даже желание не вызовет!       Хьюсак кивнула:       — Хенли сказала, что как минимум три из них точно не в твоём вкусе.       — Три? Как насчёт все?! Постой, кого она имела в виду?       — Она сказала, тебе не нравятся рыжие, но мы всё равно не можем использовать личные преференции в качестве аргумента. Надо провести тест ДНК…       Атлас был уже на пути догнать Хенли, но затухающий голос Мэл, предлагавший сдачу теста, остановил и развернул его:       — Нет. Никаких тестов. Я не дам ни капли своей крови на тест, который мне не нужен. У меня не может быть детей! Это невозможно! Убери их всех отсюда! И сделай так, чтобы я больше никогда не слышал фамилии Рэствуд!       Все остальные указания могли подождать. Ему просто необходимо было догнать Ривз.

***

      Атлас влетел в закрывающиеся двери лифта, предрекая, что моментально наткнётся на гневное ругательство. Так и получилось.       — Ты можешь оставить меня в покое?!       Секунды хватило для вычисления — Хенли стояла на краю очередной истерики, и в этот раз, он при всей своей любви к отрицаниям, видел, почему она была не в духе.       — Если ты поверишь её бредням, я начну сомневаться в твоей способности мыслить логически.       — Логически? — вытаращила глаза Ривз. — Я лично видела, как ты приводил в свою постель одну за другой!       — Я никогда не обманывал их!       Всадница принялась ходить из одного угла медленно поднимающейся кабины в другой, пока внутри всё закипало от злости и обиды.       — Чёрт возьми! Я никогда не задумывалась о том, что они, должно быть, чувствовали. Полная эгоистка! Каждый раз, когда я снова и снова закрываю глаза на твои выходки, пытаюсь обелить, мне бросают в лицо в три раза больше подобного!       — Не я писал эту чёртову статью! — он схватил её за плечо и повернул к себе, вынуждая посмотреть на него. Она вот-вот обещала расплакаться. Слёзы уже во всю блестели в глазах.       — Ты понимаешь, что у тебя могут быть дети?! Пока я стараюсь переступить через себя и простить всё, что ты натворил, по земле может ходить целая футбольная команда из твоих детей! И это я ещё недооцениваю!       — У меня нет детей! — он злостно встряхнул её, чтобы она наконец начала думать, а не отдаваться чувствам. — И не может быть! Потому что я всегда использую контрацепцию!       Она не успела бросить ему колкий ответ. Он его предугадал.       — Ты — единственная! И то лишь потому, что сама инициировала это, и я доверяю тебе!       — Я — не единственная!       Атлас вспомнил про Лорган и мысленно осудил себя на кастрацию. При всём его расслабленном отношении к сексу, он не мог простить себе тот единственный раз с Лорган, который по сей день продолжал преследовать его.       У иллюзиониста стал дёргаться глаз. Раздражение текло по венам:       — Это был всего один раз. Ты знаешь, что я думал, это ты.       — Худшее, что ты мог сказать женщине! Поздравляю, из всех ты додумался сказать это именно мне! — она сделала попытку вырваться, но безрезультатно. В такие моменты, Хенли в принципе не понимала, почему судьба свела её с таким человеком.       — Я пытаюсь вразумить тебя! Думаешь, я стал бы полагаться на волю случая?! У меня нет желания становиться отцом и никогда не было! Знаешь, о чём я думал, после той ночи с Лорган? О том, как достать хренову таблетку «план Б», чтобы быть уверенным, она никогда не забеременеет от меня. Потому что сама мысль об отцовстве уже выворачивает меня наизнанку.       — Поразительно, как ты веришь, что у тебя всё под контролем, когда так и не научился контролировать своё желание.       — Поразительно, как ты веришь в то, что я мог допустить такую оплошность! — он злился всё сильнее.       Лиэнн! Лиэнн не способна была так выводить его из себя, как это удавалось Ривз! Мало того, что она родилась на свет, заполучила возможность противостоять ему по поводу и без, приручила его сердце! Она каждое его действие судила субъективно, не давая ему и единого шанса доказать свою правоту! Но у неё по щекам текли слёзы, а это являлось для Дэнни прямым катализатором. И он презирал себя снова и снова.       — Хенли, ты не можешь понять меня, потому что по-другому видишь всю ситуацию. И я понимаю. Для тебя всё гораздо более значимо. Но я не такой. Я не вижу секс, как что-то большее, чем просто удовольствие. Не со всеми. Точнее, почти ни с кем. Ты понимаешь, к чему я кло…       — Ты хотя бы пытался поставить себя на их место? Знаешь, что для неё, одной из тех, кто ждёт тебя внизу, это могло быть чем-то большим?!       — Я не спал ни с одной из них.       — Дэнни, они могли влюбиться в тебя!       — Нет.       — Полюбить! По-настоящему. Представь, какого им было, если…       — Чёрт, Хенли! Только одна додумалась полюбить, и мы оба знаем, что для неё всё закончилось не очень! Судя потому, что она ревёт в моих руках, — видит Бог, она знала, как он ненавидит её слёзы, но просто не способна была их остановить. — Это были мимолётные связи на одну ночь, и я считаю глупым оправдываться за это, потому что не чувствую вины! Это просто выбор двух людей. Я никогда не давал ни одной женщине обещаний.       — В этом и ужас ситуации, Атлас! Потому что мне ты обещание дал, а потом очень удобно о нём забыл! — она вырвалась, будто зная, что своими словами вколет ему такой укол ярости, он закричит на неё:       — Да я только и делаю, что выполняю его! Пока ты обвиняешь меня во всех смертных грехах, я готов предать всех и даже самого себя, чтобы сдержать своё слово!       Она вздрогнула сразу по двум причинам: его голос резанул по ушам, и лифт остановился. Пожилой мужчина, вошедший в кабину, столкнулся с яркой картиной: Всадница стояла в слезах, которые не планировали останавливаться, а иллюзионист был больше похож на израненного после долгой гонки зверя, преследуемого охотником. Мужчина отвернулся, сделал вид, что ничего не видел. В молчании трое поехали вверх. Оказалось, что мужчина решил прогуляться по смотровой площадке на крыше, поэтому до этажа Всадников они проехали вместе, и лишь раз, когда Дэнни молча попытался примирительно взять Ривз за руку, она резко отвела холодную ладошку, шипя:       — Не трогай меня!       В тот день Лиэнн выиграла. Не потому, что сравняла с землёй его репутацию, которую пришлось восстанавливать месяцами, а потому что добавила ещё одну бездну в пропасть между ним и Хенли. И пересечь ту стало ещё труднее.

***

13 июля, Теннесси       Следующий удар ждал Всадников через неделю. Но на этот раз его жертвами стали Мерритт и Лула.       Они прибыли в Ноксвилл, Теннесси, рано утром. В аэропорту в это время яблоку негде было упасть, а это всегда являлось благоприятной средой для фокусников. Они с лёгкостью оставались «незамеченными» в толпе.       В маскировке и неузнаваемом прикиде двое, работая слаженно, вышли из здания аэропорта, сели в заранее арендованный автомобиль и даже отхватили пару бургеров, чтобы позавтракать по дороге к интересующему их месту.       В Ноксвилле находился один из офисов энергетического магната, Билла Роджерса, который по несчастливому для него стечению обстоятельств пал выбором тандема Всадников в качестве жертвы. Первую часть операции по нейтрализации Роджерса они планировали выполнить именно в этот день. План был прост и чёток. День на внешнюю слежку, ночь на исследование офиса и подготовки к «финальному разоблачению». МакКинни и Мэй выбрали в качестве «подписи» комичный эффект, так что беднягу Билла ждало не только разоблачение и срок за отмывание денег, но и публичное высмеивание. Пара Всадников-весельчаков намеревалась выжать смех до слёз у обширной аудитории американских зрителей.       Однако, Мерритт первым заметил, что что-то шло не совсем так. Видимо, будучи глазами и ушами всех остальных членов команды вот уже пару недель, он настолько привык следить, что и сам чувствовал на себе «маячок цели», который кто-то не выпускал из виду ни на секунду. Ещё даже за полдень не перевалило. Они в буквальном смысле лишь начали слежку, закончив пробег по имеющихся у них плану. И МакКинни не мог избавиться от ощущения, что за ним кто-то наблюдает.       — Нас пасут.       — Чего? Откуда взял? — оторвалась от объектива фотокамеры Лула. Выражение недоумения на лице.       — Не знаю. Просто чувство. У тебя его разве нет?       — Ты не знаешь источник? Все эти разговоры с интуицией у меня возникают только после третьего коктейля, так что я пока в спящем молчании.       Она продолжила нелёгкую рутинную работу и даже успела прокомментировать появление главного «гостя» всей операции, предсказывая прибывшему в офис Роджерсу звание «мамочки» за решёткой. Помимо «натёртого черепа» Билл обладал отличительно круглым животом, так и манящим поздравить со скорым прибавлением.       Мерритт же не мог сосредоточиться на своём деле. Он отвлекался от радиопередатчиков, не вслушивался в трансляции и только и делал, что съедал себя заживо, ища вместо важных «слепых точек» энергетического объекта глаза, что чувствовал у себя на спине.       — Я пройдусь, — объявил менталист через пару часов, не выдерживая дальнейшего безделья.       — Серьёзно?! Решил наследить в первый день операции?!       — Я осторожно. Вернусь, как только удостоверюсь, что всё чисто на периметре.       Всадник вышел из машины, оставив Мэй «за главную». Промышленный город не спал. Водители торопили свои автомобили, двери офисных зданий постоянно приглашали и отпускали визитёров, редкие жители пересекали пешеходные улицы выгуливая питомцев. Всё выглядело обыденно.       Мерритт двинулся к югу, делая вид, что решил заказать кофе в одном из переездных вагончиков с хот-догами. Те урвали себе неплохое местечко возле офисного центра и, Всадник готов был поспорить, каждый вечер выносили оттуда неплохую прибыль. Клерки любят еду на ходу.       Размеренно двигаясь, чтобы не выделяться спешкой жителя Нью-Йорка, МакКинни пересёк улицу. Его проницательный взгляд сканировал каждый дюйм окружающей местности.       «Где спрятан кролик?»       Пока готовили его кофе, Всадник готов был взорваться от напряжения. Он продолжал тяготиться ощущением следящих за ним глаз, но не мог их найти. Чтобы хоть как-то себя успокоить, менталист решил использовать установленное им же оборудование для вечерней части работы. Дистанционно активировав камеру, он направил её сделать съёмку периметра, зная, что за такие вещи Дилан бы по голове его не погладил. «Нельзя наплевательски относиться к плану, и каждый шаг, каждый элемент техники предназначен для выполнения своей роли». Он знал все эти слова как строчки кодекса, но в отчаянии любое средство — есть средство. Особенно, когда оно приводит к результату.       Через минуту он тряхнул головой от неожиданности своей находки и сразу же остановил камеру. Всё сразу стало понятно. Он не мог увидеть источник, потому что преследователи выбрали в качестве места слежки небольшое кафе за углом, которое на уровне глаз скрывалось за протяжной стойкой с рекламными щитами.       «Идеальное место. Они нас видят, а мы их нет».       На экране телефона в видеотрансляции виднелись двое мужчин. Они занимали один из угловых столиков возле окна. Оттуда им открывался вид на каждое действие фокусников.       «Ладно. Давайте проверим мою теорию».       Он взял кофе и в той же неторопливой манере пошёл к машине. Не стоило давать «хищникам» повод, своим поведением рассказывать о том, что он подозревал. Потягивая латте, менталист подошёл к машине и, потянувшись, сел, сразу же сбрасывая с себя театральную расслабленность.       — Заводи машину и медленно выезжай на Уэлл-стрит. На двенадцать. Их двое. За столиком небольшого ресторана, который нам отсюда не видно. Я хочу посмотреть поедут ли они за нами.       Лула опустила фотокамеру.       — Ты серьёзно?       — Да. Посмотрим, во что это выльется.

***

      Через десять минут их операция стремительно летела в пропасть, и МакКинни бы полжизни отдал, чтобы откатить всё назад и придумать план получше, чем тот, что предложил напарнице.       Лула изо всей силы давила на газ, пока он начинал свыкаться с идеей, что его жизнь кончится в Теннесси, а к смерти приведёт безбашенное вождение Мэй. Но какой у Всадницы был выбор, когда за ними больше не следили. Их преследовали… С полицейским эскортом. И фокусница, почти не отрывая взгляда от зеркала заднего вида, крутила руль так, что менталист и за его сохранность беспокоился, как за свою!       — Что им от нас нужно? — краснея от напряжения, выкрикивала Мэй.       — Подозреваю, что головы.       — Но даже поймай они нас…       — Даже?! — МакКинни держался за все, что отдалённо производило впечатление чего-то крепкого, а его глаза норовили вылезти из орбит. Он любил лихую езду, но не настолько!       — У них нет ничего, за что нас можно повязать! — логика Лулы в экстремальные моменты била рекорды.       — Да у тебя тройное превышение скорости! Мы за пределами штата, где нам разрешено находиться. Беглые преступники! Достаточно причин?!       — Пусть выпишут штраф! Я не собираюсь портить свою чистую судебную историю! — она крутанула руль, юркая в маленький переулок. Мерритт подумал, что потеряет свои внутренние органы на обочине. Лула вырулила и понеслась дальше. Её целью было оторваться на достаточное расстояние, дальше можно было подумать и о способе исчезновения. Полицейские сирены ставили город на уши. Всадники точно встряхнули обыденное течение жизни в этих районах, виляя между рекламными будками и мусорными баками, задевая их время от времени. Мэй представляла, что ведёт бэтмобиль, хотя подержанная Хонда с ёмким пробегом мало отвечала основным категориям. Лула всё равно пыталась выжать из неё максимум.       Но впереди их ждал тупик. И когда Мерритт увидел, что они летят прямиком в строительную зону, полностью перекрывающую дорогу, всё внутри него оборвалось.       — Там некуда ехать! Некуда ехать!       Мэй оторвалась от зеркала, посмотрела вперёд и за долю секунды приняла решение.       — Нам надо разогнаться. Держись!       — Нет! Нет! Ты сдурела?! Мы не прыгаем!       — Закрой глаза!       — Да мы умрём!       — Я сказала, закрой глаза! — Лула направила автомобиль на покатую дощатую укладку, поднимающуюся почти до ограды территории стройки. И когда их бэтмобиль-Хонда, в прямом смысле слова, взмыл в воздух, даже полицейские потеряли веру в безобидное окончание погони. А Мэй зажмурилась.

***

14 июля, отель "Баккарат"       Хенли, Джек, Дилан и Дэниел работали в «штаб-квартире», взвешивая альтернативные многоходовки с выбранными. В номере стояло тихое монотонное обсуждение. Всадники, в разных углах, заставленной техникой гостиной, сосредоточенно сравнивали возможные пути отхода на случай провала основных планов, межевали последовательности действий и вычищали проекты от затратных по времени сегментов.       Рабочая идиллия нарушилась, когда дверь в номер, как показалось всем четверым, выбили с ноги. А на самом деле, это оказались помятые, взъерошенные Мэй и МакКинни, которым некогда было церемониться, потому что Лула сходу бросила:       — Они знали, где мы будем!       А Мерритт оповестил:       — Я больше никогда не сяду с ней в одну машину!

***

      Атлас скрестил на груди руки, неся на лице бремя глубокой задумчивости. Хенли и Джек напряжённо слушали поглощающих воду галлонами Всадников. Дилан ходил взад-вперёд, расставляя всё по полкам:       — Подожди, ты заметил их, когда вы уже прибыли на точку С. Когда вы прибыли в аэропорт, какие-то признаки присутствия слежки отмечались?       Мерритт устало качал головой:       — Нет. Всё шло нормально. Но это только подтверждает идею. Они знали, где мы будем. Полицейская гирлянда растянулась по периметру за рекордно короткую минуту. Как часто ты встречал такую оперативность среди федералов на отшибе Теннесси?!       Шрайк потёр подбородок:       — И мы понятия не имеем, кто они.       — Наши враги, — заключила само собой разумеющееся Лула. — Ещё двое из сотни. Или тысячи.       Хенли посмотрела на свои переплетённые пальцы в перчатках. С какой бы стороны она не рассматривала ситуацию, у истоков стояло одно:       — Им удалось заполучить информацию о ваших планах заранее. Это единственное объяснение тому, как вижу произошедшее я. Но как они узнали о Роджерсе и вашей задумке, когда даже перелёт был продуман с расчётом на то, чтобы оставить след в Техасе?       Дилан в самом скверном настроении смел с ней согласиться.       — Я говорил, что заниматься планированием здесь — всё равно, что публиковать всё, что мы делаем, на Фейсбуке, — заметил Атлас, нравоучительно приподнимая бровь.       — О наших передвижениях и планах знали только мы. Все меры предосторожности были приняты, — сказал Мерритт. — Логично заключить, что и всю информацию о поездке в Ноксвилл слил кто-то из нас.       Он поймал мимолётный взгляд лидера, но не потратил остатки энергии на его интерпретацию. После выполнения смертельно-опасного трюка на чистой импровизации, требовалось время, чтобы прийти в себя.       В гостиной повисла тишина. Джек против воли посматривал на Лулу. Он представлял себе летящий в песок автомобиль и её решительное выражение лица за секунды до резкого приземления машины. Необходимость быть с ней в такие моменты по-прежнему больно стягивала грудную клетку.       Дилан заметил на лице Атласа сложнейшие математические вычисления, а Ривз, тем временем, без помощи логарифмов, принципа дедукции пришла к своему выводу, основанному на подозрениях. Информацию во внешний мир сливала Мэл. Потому что он знала о том, где будут Лула и Мерритт. У Хенли имелись неопровержимые доказательства.

***

      С того дня, когда Лиэнн в первый раз почтила Всадников своим вниманием, Хенли не отпускала мысль, возникшая ещё перед интервью. Что-то в Мелани выпадало из общей картинки: она слишком старалась, излишне много делала и довольно быстро обзаводилась доверием членов группы. Ривз это не нравилось. Не потому, что первое время Атлас оказывал ей многозначные знаки внимания, нет. Всё крутилось вокруг того, что обычно новичкам влиться в коллектив, состоящий из эксцентричных фокусников-эгоистов, было трудно. Только вот, Хьюсак это удавалось с поразительной лёгкостью. И это при условии того, что она и близко не стояла с ремеслом иллюзиониста.       Когда интервью превратилось в поле боя, и Мэл героически выстояла на страже Всадников, Ривз подумала, что её обеспокоенность — всего лишь паранойя. В конце концов, они так привыкли существовать в непроницаемом пузыре, что доверие внешнему миру, ожидаемо, давалось непросто. Пресс-секретарь выполняла свою работу и выполняла её хорошо. Но помимо своей воли, Всадница всё равно не могла отпустить подтачиваемое чувство в груди. Каждый раз, когда Хьюсак появлялась в зоне её видимости, Ривз не упускала помощницу ни на секунду. Она наблюдала и собирала результаты своих наблюдений. Для того, чтобы однажды сложить пазл под названием Мелани Хьюсак.       Помощница всё регистрировала в своём планшете. От расписания до контактов и списков дел. В этом не было ничего предосудительного, но Хенли видела в каждом прикосновении Мэл к экрану запись очередной заметки «как уничтожить Всадников». Она боролась со своей паранойей, продолжая следить.       Когда Хьюсак опрашивала её, словно по анкете в десяток пунктов, какой проект мог бы заинтересовать Всадницу в качестве социального вклада, Ривз вежливо отвечала, анализируя каждый вопрос на то, действительно ли тот имел отношение к рекламным компаниям, благотворительным организациям и публичной жизни, или же просто был шансом Мэл залезть ей под кожу?       Вечерами Ривз часто находила её в гостиной в компании Мерритта и Джека за очередной настольной игрой или обсуждением стенд-ап шоу, идущем в прямом эфире. Хенли закатывала глаза, мысленно журя мужскую часть планеты за неспособность устоять перед любой юбкой. Времяпрепровождение друзей, конечно же, выливалось в то, что те становились всё ближе и ближе. По поводу МакКинни фокусница не переживала. За исключением тысячи детских привычек, он был большим мальчиком. Но она искренне беспокоилась за Джека и, однажды, даже провела с ним «воспитательную беседу». Что-то вроде. Та не увенчалась успехом.       — Ты ведь в курсе, что все детали того, чем мы занимаемся, должны оставаться строго между нами?       — О чём это ты? — удивился тогда он. Хенли использовала момент, когда Джек отмечал на картах ключевые точки. Рабочий день был в самом разгаре.       — Райан не имеет ни малейшей идеи про эту операцию. Я не рассказываю ему ничего. И жду того же от тебя.       — Кому я могу рассказать? — фокусница только собралась упомянуть Мелани, как Уайлдер продолжил. — Узнай кто-то извне о том, что происходит, он сразу бы стал соучастником. Это ведь незаконно. Я бы на твоём месте тоже ничего ему не говорил.       Ривз открыла и закрыла рот. В дальнейшем выпытывании обещания не было смысла. Кардистри-мастер вернулся к работе. Он чётко определил свою точку зрения. Оставалось только понять, относил ли Джек их пресс-секретаря к «персоне извне»?       Тем временем сама Мэл, как казалось Всаднице, чувствовала себя более чем «в круге доверия». Ещё одним звонком стало расписание. Хьюсак знала поминутный распорядок дня Ривз, что последней виделось чуть ли не работой спецагента. Она всё чаще и чаще задумывалась над тем, что с таким «шпионом» на повседневной основе, их встречи с Атласом могут стать достоянием общественности, хоть двое за годы и отточили скрытность своих отношений так, что их тайные встречи проходили не одну «степень защиты» от чьих-либо глаз. Тем не менее, факт оставался фактом: Хенли никогда не давала Мелани своего расписания. Та вычислила его самостоятельно. Любой другой нашёл бы в этом повод похвалить Мэл за внимательность, Всадница решила — это ещё один знак.       Ну, а вишенкой на прослоенном подозрениями торте стало главное. Это случилось за четыре дня до отъезда Лулы и Мерритта. Утро для Хенли началось не так, как обычно, потому что вместо тренировок в спортзале с Джеком, она с трудом вытягивала себя из постели Дэнни (тот продолжал возвращать её обратно в сонные объятия), и как следствие везде опаздывала. Опаздывала так, что не рассчитывала, торопясь в «штаб-квартиру», найти ту пустынной… За исключением Мэл.       Ривз заметила, что дверь в номер была открыта, но быстрый разум моментально в качестве объяснения предложил, что, скорее всего, Лула просто забыла захлопнуть ту за собой. И она не обратила на это внимание, влетела в апартаменты, застыла, видя перед собой Хьюсак. Во всё ещё не «преобразованной в шпионский пентагон» гостиной. С белым досье документов в руках, которое та взяла с журнального столика.       Мэл, ощутив чьё-то появление, повернулась. На лице Ривз отсутствовал даже тонкий намёк на эмоцию, но за фасадом, подготовленным на случай «никто не должен знать о прошлой ночи», разорвалась бомба ужаса. Она знала, что документы в руках Хьюсак касаются одной из операций. Они всё хранили в подобных папках.       — Что ты здесь делаешь? — Хенли удивило спокойствие собственного голоса.       Мелани заправила прядь прямых волос за ухо, отвечая с намёком на приветливость:       — Джек попросил дождаться его. Он… Дилан вызвал его по какому-то срочному вопросу, а я сопровождаю на презентацию новой модели часов. Они в соседней комнате, и он пообещал, что это не займёт много времени.       — А где Лула? Мерритт? Дэниел? — Ривз чуть глуше произнесла последнее имя, сомневаясь, стоило ли вообще упоминать его. Но конспирация требовала полной прозрачности. По правилам, она ведь не должна знать о том, что он всё ещё выбирает между чёрной и синей рубашкой в своей спальне?!       — Мерритт вместе с Джеком и Диланом. Лула, кажется, всё ещё завтракает, а Дэниела я ещё не видела, но если хочешь, я могу уточнить…       — Тебе нельзя здесь находиться. Разве Джек не предупреждал?       Хьюсак тряхнула головой.       — Да, конечно. Я знаю, здесь происходит вся магия и разоблачения, — она закивала, будто примерная школьница, — и, честно сказать, я сама стараюсь держаться от ваших дел подальше. Так, волшебство момента не нарушается, мне интереснее смотреть за вами на сцене. Просто мы торопились, и Джек… Мне, наверное, и правда лучше подождать его в холле. Не знаю, почему я не додумалась до этого раньше…       Она чувствовала себя не в своей тарелке. И пусть Ривз держалась беспристрастно, Мэл всё равно потупила взгляд, будто нашкодивший котёнок.       — Можно мне папку?       К потупленному взгляду добавились порозовевшие щёки.       — Да, конечно.       — Ты видела содержимое?       Хьюсак подняла голову, находя нечитаемые глаза Всадницы:       — Нет. Подозреваю, здесь что-то важное. Кто-то оставил её прямо здесь, у всех на виду. Я подумала отдать её Джеку, — она протянула папку Хенли. — Клянусь, ничего не читала.       Всадница взяла документы, чувствуя, как пальцы превращаются в сталь. Обе всё понимали. Мэл не поверила бы себе на её месте. Ривз бы на её место просто не попала. Она была эскейпологом. Но Хьюсак хорошо понимала без слов. Она помялась на месте и, промямлив «я буду ждать Джека у лифта», покинула «штаб-квартиру». Хенли открыла папку. Работай Мерритт или Лула в федеральном бюро расследований, им бы точно пришлось несладко. В папке хранилась техническая информация о первом этапе операции. Время и место приземления, маршруты, ключевые точки, фотографии местности. Ривз этого показалось достаточно, но, когда она предъявила свои подозрения Дилану, тот встал на защиту Хьюсак и уверял в том, что помощница прошла достаточно проверок, в ней не стоило сомневаться. Хенли решила устроить разнос Уайлдеру, но до вечера его так и не увидела, а Шрайк в конце дня разуверил её сообщением:       «Проверил камеру. Она подняла папку за секунду до того, как ты вошла. Ничего не видела. Успокойся и начни ей доверять».       Может быть, доверять камерам у Ривз получалось, но вот верить Мэл совсем нет.

***

      Уайлдер вошёл в номер менталиста вслед за ним, обдумывая всё произошедшее.       — Поверить не могу, что за нами кто-то следит!       — Поверить не могу, что я жив, — пробубнил МакКинни, бросая на диван дорожную сумку и шляпу. Освободить руки, для того чтобы налить себе стаканчик. Его единственной надеждой на спасение от сердечного приступа был бокал крепкого виски. Того, что давали в самолёте, хватило бы успокоить разве что комара.       — Может, это персонал отеля? Горничные, официанты. Подойдёт, кто угодно. Хотя… Лично я строго следую протоколу: никаких работников отеля в моём номере без присмотра. Дилан почти месяц нам про это втирал. Все чертежи и документы он забирает к себе в номер. Не мог же он сам кого-то прошляпить?!       По горлу Мерритта разлилась огненная жидкость, и голос друга ушёл в фоновой режим. В ушах всё ещё стучало. Спустя несколько часов. Его не успокоил даже перелёт. В этот раз Лула превзошла саму себя.       — … Хенли и не видела ваших бумаг как таковых. В последние недели мы меняем большую часть плана, ей некогда отвлекаться на что-то, кроме своей работы…       — Ты, — Мерритт устало закатил глаза и повернулся к Джеку. — Это сделал ты. Сдал нас.       Всадник отшатнулся. Его брови сошлись от полного непонимания и шока.       — Чего?       — Шутка, — театрально хмыкнул менталист. — Но, если что, ты прошёл проверку. Браво. Теперь, ты можешь придержать коней?       МакКинни снова повернулся, возвращаясь к священному уголку своих апартаментов, бару, чтобы добавить лечебного эликсира в свою изнывающее от жизненных турбулентностей тело.       — Эй, ты серьёзно считаешь, что сейчас самое время пить?       — Джек! — рявкнул менталист. — Твоя девушка чуть не свела меня в могилу три часа назад! Как ещё ты предлагаешь мне приходить в себя?       — Лу — не моя девушка.       О толерантности и базовой дипломатии Мерритта в таком состоянии не стоило и заикаться. Уайлдер спрятал ладони в карманы джинсов, потому что пальцы рефлексивно сжались в кулаки.       — Знаешь, за что я «почти уважаю» Атласа? Он не стал бы заморачиваться на полемику. Бывшая девушка. Не важно. Хотя нет. Я считаю, что раз уж ты решил вычеркнуть её из списка своих романтических привязанностей, то не мешало бы перестать смотреть на неё щенячьими глазами.       — Она чуть не умерла в погоне!       — Это я чуть не умер! — МакКинни взревел, нечаянным движением руки выплёскивая священную жидкость из бокала. — Я! Может, я вообще больше не смогу заниматься ментализмом. После полученного шока!       — Брось, — в попытках успокоить друга Джек и на него посмотрел слишком добрым взглядом, что пришёлся тому так не по душе. Брови жалостливо поднялись, — твой ментализм в восьми из десяти случаев чистой воды психология и наблюдение.       — Это дар, — поднял палец МакКинни, — и именно поэтому тебе выше ученика никогда не подняться. Джек, уверяю тебя, она бы осталась жива при любом раскладе. Собирать с асфальта пришлось бы меня. И я надеялся, что честь окажешь ты, а не Атлас по поручению Ривз.       В последних словах, наконец, проявились усталость и здравый смысл.       — Все под подозрением. Даже мы с тобой. Кто-то накосячил, и я найду, кто именно. Но мне нужно время. И сон. В здании, которое не подвергнется сейсмической активности в ближайшие десять часов. Потом я выясню, что здесь происходит. Сейчас, я допью этот бокал.

***

      С того дня этаж Всадников в отеле «Баккарат» повис в воздухе. Мерритт остался верен своим обещаниям и на утро относился к своей слежке за всеми и каждым совсем по-другому. Хенли решила, что заполучит доказательства виновности Хьюсак во что бы то ни стало, прежде чем в следующий раз обвинять её перед Диланом. Остальные с осторожностью и недоверием снова вернулись к протоколу «взвешивать каждое слово, отслеживать всю обстановку, использовать шифр и кодировки». Никто больше не закрывал глаза. Все присматривали друг за другом.