***
Сказать, что у Атласа челюсть держалась на каких-то заржавевших шарнирах, ничего не сказать. Он и сам не понял, как та звонко не упала на пол вместе с тремя остальными, от которых он ожидал подобной реакции на то, что видел. Лула держала в руках собаку. Почти щенка. Белого с рыжими пятнышками и глазами, похожими на две тёмные бусины, любопытные до той степени, в которой даже с самой Мэй можно было посоревноваться. Ему послышалось, или она упомянула что-то по поводу «Баффи»?! Хенли и Джек разделяли полное затмение. То ли потому, что они действительно стали срабатываться, то ли по какой-то другой причине всё происходящее до них доходило одинаково медленно. Только Мерритт оказался быстрее ветра на восприятие. Его хрипловатый смех стал первым звуком, нарушившим молчание и привлёкшим внимание «нового члена банды». Он приветственно поднял голос, вызывая у Мэй детский восторг и ямочки на щеках. — А, хах, ты где его нашла?! — В приюте. Какое-то ничтожество, которое я найду и закопаю, оставило его совсем одного. Посмотри, какой он красавчик! У него одно чёрное пятнышко на пузике, а все остальные рыжие! И он умеет стоять на задних ногах, как морской котик! Сначала он гавкает и рычит на всех незнакомцев, но как только полюбит тебя, не отстанет… Всё, что вывалилось из Дэнни, было: — У морского котика нет ног. Мерритт поднялся. Его мозг затуманен заставляющим умиляться даже самого скупого человека живчиком. Тот храбро давал голос, всё ещё переходный от щенячьего к более выраженному, пока менталист не взял его в руки, не дал привыкнуть к собственному запаху и рукам. Лула гримасничала, ни на секунду не выпуская из виду свою новую живую игрушку, которая, уже было ясно, полностью покорила её сердце. — Баффи, говоришь? — спросил МакКинни в шаге от нового тома шуток. Хенли выпученными глазами посмотрела на Дэнни. Тот ответил ей приблизительно тем же. У Джека в голове разорвалась атомная бомба. — Всё это время, что мы ждали тебя, ты подбирала собаку?! — Уайлдер не мог свести два конца одной нити воедино. Мэй повернулась. Всё ещё под дымкой очарования от своего питомца. — Бумажную волокиту никто не отменял. Менеджер приюта рассказывала мне о наиболее подходящем рационе для Баффи. Оказывается, для него важно… — Да, плевать, что для него важно! Ты знаешь, что мы тут вообще-то делом занимаемся? Лула вздрогнула от неожиданно резкого тона Джека. За исключением редких ссор, он не поднимал на неё голос в таком недовольном состоянии. — Мы ждём тебя почти час. У нас полно работы, Мелани тоже без дела не сидит. Все ищут тебя и разрывают телефон, а ты гуляешь по городу в поисках собаки? Он не стал дожидаться глупого ответа, по которому Мэй в любом случае будет считать себя правой. Выше его сил было находиться со всеми в одном зале, когда в душе клокотало. Он сорвался с места и, раздражительно засовывая в карман телефон, ушёл в холл, не планируя возвращаться на, теперь уже, официальную арену цирка. — У него что, месячные? — Лула отправила вопрос во Вселенную, просто чтобы ответить. Мерритт не заметил драмы, новое дополнение к команде жевало его палец. Он будто снова стал ребёнком и в «укачивании гладкошерстного плюшевого медведя» прохаживался по гостиной, неосознанно двигаясь в сторону Хенли. Атлас решил использовать эту возможность. Он стремительно пересёк пространство, подошёл к Мэй, выпалил в ухо, мысленно мечтая ошпарить её кипятком: — Ты совсем сдурела? Это, что за цирк?! — У вас с Джеком совпадают графики? Знаешь, это редко, но встречается. Звёзды сошлись. — Я понимаю, что тебе нечего было включать, чтобы думать, но ты хоть иногда отдаёшь себе отчёт в том, что творишь?! — Кончено. Я жизнь спасаю. У тебя с этим проблемы? — Кроме его имени, факта существования и присутствия в этой комнате, никаких, — процедил он сквозь зубы, вызывая у Мэй хмурую реакцию. — Я знала, что к имени Баффи ты уже прикипел, но ему оно подходило больше. Хочешь, буду звать так вас обоих? — Я тебя убью! Сложи два плюс два. Гермофобия Ривз и собака! Разносчик микробов! В глазах Атласа Баффи действительно был пулей снайпера для Хенли, и даже Лула бы посчиталась со своим беспечным отношением к необдуманным решениям, но в этот момент она посмотрела на Ривз и увидела то, что стало мгновенным антидотом. МакКинни стоял рядом с фокусницей, как ребёнок умилялся поведению терьера. Вместо того, чтобы рычать и гавкать на Хенли, как на новую незнакомку, тот силился вырваться к ней и принюхивался, будто она держала в руках самую вкусную косточку на свете. Всадница, всё ещё не зная, как именно реагировать на это чудо природы, боязно протягивала ладошку в перчатке, чтобы погладить его. Пока на руках была «защита» такую вольность можно было позволить, но она всё равно немного ёжилась. — О, смотри! Он любит Хенли! — восклицания Мэй заставили повернуться и Атласа. — Только глянь на это! Он даже на меня сначала рычал! Хотя чего я удивляюсь?! Это же Баффи! Шутка судьбы, Баффи и Мэй развернулась в глазах Ривз полным шоком, направленным на Дэнни. Тот и сам мечтал провалиться сквозь землю. — Собаку надо переименовать. Ты не осознаёшь, что делаешь! — Мне нравится это имя, — запротестовала Лула, но Атлас схватил её за локоть, пристреливая своим видом: — Пойми ты! МакКинни и так считает, что ты в меня влюблена по уши. Сколько ещё поводов ты дашь ему, прежде чем он нас заочно поженит?! В тот день Мерритт получил по ушам словесными пенделями от Мэй, а у Баффи появилось просторное место для сна в виде огромной кровати Лулы. Менталисту пришлось посчитаться своей теорией, а всем остальным тем, что теперь Всадников стало ещё на маленькую половинку больше. Изменения коснулись даже Джека, который остался единственным, кто не поприветствовал Баффи, как положено. Вырвавшись в полной дезориентации из зала, сначала он хотел пойти к себе, упасть лицом в подушку и проспать клокотающее чувство обиды в груди, но потом что-то развернуло его, и он направился на поиски Мэл. Те долго не продлились. Он столкнулся с ней у двери её номера. Хьюсак, увидев его, первым делом принялась давать отчёт: — Я обзваниваю все возможные места, где её могли видеть в последний раз… — Лула здесь, — с хмурым выражением лица, он отчеканивал каждое слово будто приговор. — Она выбирала собаку всё это время. Хьюсак, запыхавшись от долгой беготни, расстегнула пуговицу кремового пиджака. — Собаку? Постой. Что? — Не спрашивай. Теперь, у нас стало на одну проблему больше. Но я ищу тебя не по этому поводу. Ты не хочешь куда-нибудь съездить вечером? Немного развеяться? Только ты и я. Мерритт собирался заканчивать читать весь вечер. Мелани проглотила воздух. Изучила его взглядом. Это не было предложение «развеяться». Это было предложение «сбежать». — Джек, у меня работа и… — Неужели, всё настолько серьёзно, что ты не можешь оставить это на вечер? Заправив прядь волос за ухо, она прижала к груди планшет и ощутила липкость тела из-за душного классического костюма. — Я попробую сделать всё на пару часов раньше, если тебя это устроит. Уайлдер выжал из себя улыбку. Не будь он в таком жутком расположении духа, он бы точно проявил больше энтузиазма. — Вполне. Я встречу тебя в девять. Только… — он окинул помощницу взглядом. — Не надевай туфли. И лучше в целом надень что-нибудь поудобнее. Мэл усмехнулась, закрыла глаза, прекрасно понимая, что, наверняка, выглядит как взмыленная лошадь, но Джек ничего такого в ней не увидел. Его всё ещё не отпускал тот факт, что Мэй так плевала на время всех и каждого, заставляя висеть на телефонах, искать, справляться о ней. Ему хотелось отдохнуть. И оставшуюся часть дня он провёл в ожидании маленького побега.***
Назначать встречу пришлось на парковке. Преданность папарацци удивляла всё больше: их количество, конечно, приуменьшилось с течением времени, но особо упорные всегда оставались на страже в ожидании нового выхода фокусников и свежих фотографий. Для побега вариант центрального выхода не подходил. И в целом это был даже плюс. Мэл спустилась, не опоздав ни на минуту. Такую пунктуальность сложно было соотнести с понятием девушки, которая ко всему прочему за каждый час рабочего дня выполняла тонну заданий. Джек к такому не привык. Не говоря о Луле, даже Хенли позволяла другим ждать своего появления. Неожиданная точность Хьюсак стала приятным сюрпризом, как и её вид. Под «удобной одеждой» Уайлдер подразумевал джинсы, кеды, мятую футболку, но разве стоило ожидать этого от Мэл? Она вторила его просьбе — узкий офисный костюм сменился летним, тонким сарафаном в небесно-голубую и белую полосу, неотделимый планшет остался в номере, а вместо него через плечо была перекинута небольшая удобная сумочка. Приткнувшись к мотоциклу со шлемом в руке, Джек заметил, что Мелани стала ниже, опустил взгляд и обнаружил светлые балетки, пришедшие на смену формальным каблучкам. — Вопрос: а они не слетят? — он протянул ей шлем, справляясь об удобстве обуви. Хьюсак с тревогой посмотрела на мотоцикл. Он показался ей громадной машиной, и пусть Джек на его фоне смотрелся сошедшим с обложек журнала красавцем в потёртых джинсах и кожаной куртке, она не смогла полностью переступить через тревогу: — Нет, но ты уверен… После того, что произошло с Дэниелом… Я не думаю, что мотоцикл… — Я осторожный водитель. И он тяжелее, поэтому с такой лёгкостью под колёса автомобиля его загнать будет трудно. Не волнуйся, я верну тебя в целости и сохранности. Мэл, веря ему на слово, взяла шлем. — А… Ты с собой ничего вроде куртки не взяла, — отметил Всадник. Хьюсак обернулась, глазами находя выезд из парковки, за которым блестели городские огни. — Эм, я подумала, что на улице душно… — Да. Но для поездки понадобится, — фокусник снял косуху. — Вот держи. — А как же ты? Я могу сходить за пиджаком… — Нет-нет, не надо, — он рассмеялся, представляя себе Мэл на заднем сиденье мотоцикла в привычной для неё одежде. Он точно мог посчитаться со своей курткой ради комфорта помощницы. — Я привык и к более экстремальным условиям. Надевай. В его косухе Мэл снова заставила его улыбнуться. Привыкшая к накаченным рукам и широкой сильной спине куртка для худенькой Хьюсак была слишком большой, и она выглядела как ребёнок, заглядывающий в рукав, чтобы найти там свою потерявшуюся руку. Джек хмыкнул. Он находил в этом своё очарование. Слишком мимолётное, чтобы быть полностью осознанным, но тем не менее живительное для его скучающего по положительным эмоциям сердца. Он помог ей сесть, и в коронной фразе «держись поудобнее» не оказалось необходимости. Видимо, Мелани, несмотря на его убеждения, всё же с опасением относилась даже к тяжёлому сверкающему мотоциклу. Она прижалась к Уайлдеру, как можно крепче, и зажмурилась, лишь только он завёл ревущий мотор. От его куртки приятно пахло, почти сладковатым пленительным запахом. Мэл решила, что в конце концов немного риска —не так страшно, пока она крепко держалась за его пояс и не смотрела по сторонам, где машины на перегонки соревновались с прирученным фокусником ветром.***
Именно в этот вечер, Хенли решила попытаться, во что бы то ни стало, добыть доказательства причастности Мэл к сливу информации. За прошедшую неделю она успела обвинить её во всех страшных грехах, от публичного разрыва Джека и Лулы до тайного сотрудничества с Лиэнн, чтобы сбросить на Ривз бомбу с «детьми Атласа». Всадница не забывала улыбаться, потому что знала, как только придёт её очередь наносить удар — в живых не останется ни одного врага. Относительно продуманным планом было «пригласить себя» к Мелани в номер после рабочего дня, под предлогом «получить совет, касательно рекламного проекта, лицом которого она готова была стать» и во время этой высоко-искренней беседы взять под контроль её планшет с помощью новейшего трансмиттера, который Всадникам удалось вызволить из собственности Мэбри после звёздной поездки в Макао. Силами Ока трансмиттер стал вполне себе портативным, и Ривз не могла нарадоваться, что всего пару часов отделяло её от заключения крота в наручники. Она решила понаблюдать за Хьюсак из гостиной, чтобы точно знать, когда после всех бесконечных дел пресс-секретарь вернётся к себе. Тогда можно было поднять себя и с высоко поднятой головой «выйти на сцену». Но Ривз ждал сюрприз. Когда Мэл в половину девятого исчезла за дверью своего номера, Хенли слегка смутилась. Обычно помощница находила вагон занятий, что часто стучалась в номера Всадников и после десяти, лишь бы поделиться очередной новостью. Неужели в этот раз она решила закончить свою работу пораньше? Как только Ривз успела с этим смириться, дверь номера Мэл снова открылась, и помощница торопливой походкой, в самом непривычном для неё лёгком наряде, ушла в направлении лифта. Хенли заметила только одно: планшета с ней не было. Это был не просто сюрприз. Это был джек-пот.***
Оказалось, что Хьюсак нуждалась в таком лёгком ни к чему не обязывающем вечере даже больше, чем Джек. Она расцвела, и в перерывах между волнительными передвижениями на мотоцикле с её личика не сходила улыбка. С самого первого дня её больше всего тянуло к Уайлдеру именно потому, что он казался помощнице наиболее приземлённым, простым и близким. Прогуливаясь по менее всего напоминавшему Нью-Йорк скверу, в котором местные жители развернули самобытный рынок, они болтали. Он привёз её туда, потому что раньше был завсегдатаем шумного района. Здесь можно было опробовать новый фокус на непривередливой публике, здесь можно было стать частью чего-то большего: толпы, района, города. Джек делился тем, какой была его жизнь «до Всадников». — Свести концы с концами без правонарушений оказалось непросто. Я даже пробовал работать баристой в кофейне, но глупо было думать, что я смогу заработать на жизнь таким способом, да ещё и стать хорошим фокусником. Подготовка забирает кучу времени, — рассказывал он, предлагая Мэл запустить руку в кулёк за очередным сладким орешком, — стоять за стойкой по четырнадцать часов без возможности иметь в руках карты было каторгой. Особенно, когда я знал, что могу заработать в два раза больше за пару часов карманных манипуляций. Я… был не самым правильным парнем тогда… Джек слегка покраснел. То ли от чувства стыда, то ли от духоты, царящей в людном месте, где никто не замечал ни парня в солнцезащитных очках с перекинутой через плечо косухой, ни девушки, держащейся на предельно близком к нему расстоянии, чтобы случайно не оторваться и не потерять нить его рассказа. — Всё в порядке. Каждый выживает, как может, — приободрила его Хьюсак, без доли осуждения. — И поэтому ты ушёл… Всадник рассмеялся, качая головой. — Не, меня выгнали, потому что я был паршивым баристой. Мало того, что я всем своим видом показывал, как «люблю» эту работу, ещё и сбегал с неё на каждое выступление Атласа, что устраивалось в Нью-Йорке. — Ты знал его до того, как вы стали Всадниками?! — широко раскрыла глаза Мелани. — Был просто помешанным фанатом! Не пропускал ни одного шоу, пробирался сквозь море людей, чтобы увидеть его работу как можно ближе, часами пытался отгадать секреты его фокусов. Это было безумие. Джек избавился от опустевшего кулька, со смехом вспоминая года, когда стоять на одной сцене с Дэнни было для него запредельной мечтой. По виду Хьюсак, безошибочно угадывалось полное удивление. — Поверить не могу! Ну, то есть… Дэниел со всеми разговаривает, будто с поклонниками… — О, это уж точно! — кивал Уайлдер. — Но, вы так спокойно общаетесь, что я ни за что бы не подумала, будто ты был его… И трюки! Как тебе удалось его обойти?! — Ну… Технически, я не обошёл его, хотя классно, что ты так считаешь. Забавный факт кардистри в том, что большинство сложнейших трюков не такие зрелищные, как те, что не требуют от нас серьёзных усилий. Атлас ничего не делает, если перед ним не стоит куча сложностей, а мне больше нравится работать с публикой. Самые тяжёлые трюки, которые он сам выполняет с трудом, со стороны выглядят не так впечатляюще. Я когда-нибудь их тоже отточу, но вряд ли для выступлений. Мне нравится делать из малых карточных манипуляций большое шоу — это реально круто выглядит. Навстречу им шла группа друзей. Чтобы защитить Мэл (без каблучков она казалась ему совсем маленькой) от поглощения толпой, он осторожно положил ладонь на её талию и подтянул к себе. Хьюсак слегка стушевалась, но не вздрогнула и не отпрянула. Возможно, если бы это было свиданием, выбор места для прогулки стоило бы поставить под сомнение: слишком много народу, бесконечные реплики продавцов и покупателей, находящих удовольствие в попытках выторговать наилучшую цену, узкие улочки. Но их вечер ведь не был свиданием. И Мелани с любопытной открытостью впитывала его мир таким, каким он был несколько лет назад. Его жизнь отличалась от всего, что она знала. — Значит, твои родители спокойно отпускали тебя на улицы? Мне интересно, какие они. Моих бы хватил приступ, позволь они мне не сидеть с подготовкой к экзаменам в колледж до комендантского часа. Моя семья — фактически определение тоталитарного режима, — заключила пресс-секретарь, размышляя над разницей соприкасающихся миров. — Мы всегда спорили с матерью из-за школы. Я хотел бросить ещё в десятом, она уговаривала закончить хотя бы её, потому что денег на колледж всё равно было не наскрести. — И ты закончил? — Ага, — усмехнулся фокусник. — Послушал её. — Она — моя мама. Не думаю, что у меня был выбор. Мэл кивнула в соглашении. Она тоже не посмела нарушить указ родителей, когда те отправили её в колледж. С высоты нескольких лет, она ни о чём не жалела. Колледж стал билетом во взрослую самостоятельную жизнь, и ей нравилось то, чем она занималась. Да и жизнь Всадника тоже, в общем и целом, казалась ей ярким достижением, которое Джек без сомнения заслуживал. — Моя сестра грезит стать фокусницей. Это всё, конечно, глупые детские мечты, но мне нравится наблюдать за её решительностью. Я заметила, что это отличает многих фокусников. У тебя есть братья или сёстры? Улыбка Всадника растаяла, сменившись плотно сжатыми губами. Хьюсак, увидев это, испугалась, что сказала что-то не так. Может, не надо было снова и снова болтать о своей сестре? — Нет. Я единственный ребёнок. Он даже отвернулся. Что-то произошло, но Мелани никак не могла найти, что именно нанесло такой сильный удар их лёгкой беседе. Сколько она себя помнила, вопросы о семье никогда не входили в категорию табу. Она уже хотела дотронуться до его локтя и попросить прощения, без малейшего понятия за что, но тут откуда-то со стороны послышалось зазывание, и Джек замер, как вкопанный. — Дикий воришка! Уайлдер и Хьюсак обернулись к источнику звука, находя парня за самодельной установкой перкуссии и барабанными палочками в руках. Он поднял одну из них ко лбу, шутливо отдавая честь старому знакомому. — Трев?! — Джек меньше всего ожидал его встретить. — Дружище, ты здесь разве не по пятницам?! Тревор оказался старым другом Уайлдера с улиц, любителем Боба Марли и дредов, которые носил не только с уверенностью, но и ярко-выраженным удовольствием. Он встряхивал ими во время разговора и всё время по-братски толкал Всадника кулаком в плечо, вспоминая очередную историю. При знакомстве с Мэл Трев проявил сущую галантность, даже слегка поклонился, от чего она порозовела, имея привычку принимать такие жесты разве что от МакКинни. — Очень приятно, Мелани Хьюсак. Вы всё это сами сконструировали? — указала она на яркую установку из барабанов бонго, кахона и нескольких мелких инструментов, декоративно перевязанных бечевками в едином стиле. — Собирал долго и упорно. Играете? — Нет, — заворожённо покачала головой пресс-секретарь Всадников. — Всегда хотела научиться чему-то подобному, но не представлялось случая. — Ровно до сегодняшнего дня. Ваша удача! Давайте, научу базовому ритму. Ты здесь с командой? — приглашая Мэл к установке, спрашивал он Джека. — Не, просто отдыхаем. Тревор показывал Мэл, как играть, подтрунивал над Джеком, всё время заставлял его качать головой из стороны в сторону. И Мелани снова стала свидетельницей полного преображения Джека, за что искренне осталась благодарна Тревору на долгое время. Он вернул то хорошее настроение, что она случайно выбила из фокусника, и ещё больше открыл её перед ним. В том, как легко они общались, как друг Джека объяснял прозвище, которым привлёк их внимание, было столько настоящих эмоций, что она ещё больше проникалась ко Всаднику симпатией. Джек настоял на небольшом музыкальном шоу от Тревора и поделился с ней тем, что даже воспользовался его «чувством ритма» во время одного из своих выступлений в качестве Всадника. — Думаю, талантам надо давать шанс. Трев когда-нибудь поставит на уши музыкальный мир. Я только найду способ, как ему в этом помочь. Вечер стал ещё ярче, пока они смотрели за виртуозной игрой его друга на всём, что имело возможность извлекать звук. Это по своей сути уже было фокусом, потому что Хьюсак ощущала себя беззаботным ребёнком. Даже, когда им пришлось испробовать её балетки на прочность (они исчезали от тех, кто смог узнать иллюзиониста в «фирменном знаке», его пленительной улыбке), она чувствовала себя свободнее, чем когда-либо. Ни рамок, ни чёткого поминутного расписания. Только огни городов и подмигнувший, прежде чем надеть шлем, Всадник.***
Дэниел торопился. Ему пришлось догонять автомобиль Дилана по жучкам, и это совсем не поднимало иллюзионисту настроение, ведь, однажды привыкнув к системе «всё идёт по плану», привыкать к её абсолютной противоположности для Дэнни было равносильно самовозгоранию. Чертыхаясь в голос, стараясь оставаться бдительным, он следовал за красной точкой на трекере и надеялся на главное — всё это не зря. Отказываться от рубашек, приятно льнущих к телу, тоже, как выяснилось, не было тем ещё праздником, и он ёрзал на месте, чтобы избавиться от изнывающего желания почесать недавно зажившие раны, которым явно не нравилась ткань первой попавшейся ему на глаза футболки. Когда Дилан подъехал к жилому зданию в Квинсе, Дэниел притормозил на повороте в квартал. Во всём нужна была точность и быстрота — он заглушил мотор, схватил фотоаппарат с соседнего сиденья и вылез из машины. За неточную парковку ему наверняка выпишут штраф, но Всадник даже не задумался о такой мелочи, фокусируя своё внимание только на одном. Дилан. Его выпускать из виду было нельзя. Лидер вышел из машины, огляделся по сторонам, чтобы убедиться, за ним никто не наблюдает, и спешно направился ко входу в жилое здание. Атлас сделал пару снимков. Потом это здорово поможет, когда понадобятся доказательства. Шрайк исчез из виду, а Дэнни, следуя за ним по этому адресу уже не в первый раз, мысленно отсчитал двадцать три секунды на то, чтобы поменять свой пункт наблюдения на более удачный. Он натянул капюшон ветровки почти на глаза и сорвался с места. Атласу помогало то, что он априори принадлежал темноте больше, чем свету. Тень, будто следовала за ним, поглощала, чтобы не выдать его присутствие перед случайным прохожим или жителем спального района. Он занял приглянувшееся ему место в тёмном углу одного из тупиков. Оттуда открывался нужный Всаднику вид. Третий этаж, два окна в середине. В одном горел свет. Агент Остин дома. Конечно, вряд ли бы Шрайк срывался с места, не успев рабочий день полный разъездов и встреч кончиться. Свет в другом окне загорелся, и он заметил быстро-исчезнувшую тень. Натали пошла открывать. Иногда Дэнни казалось, будто в его голове есть часы, потому что те звонко тикали, отсчитывая время посекундно. — Давай, Дилан! Мне нужны эти кадры. Поднапрягись! Время шло, а ничего не происходило. Свет горел, но ни хозяйка квартиры, ни её важный гость не появлялись. К горлу Атласа подкатывал комок злости. У него и так день не задался с самого утра —воспоминания о пробуждении до сих пор гнали по спине дрожь, но провал в дополнение ко всему?! Потраченное в пустую время — худшая награда для такого как он. Внезапно, в окне появился знакомый силуэт федерального агента Натали Остин, и Дэнни, будто охотник, завидевший глухаря, притаился «выстрелить» в самый важный момент. — Давай, давай же! Натали стала опускать жалюзи, обещавшие на постоянную основу скрыть жильцов квартиры от ока объектива, и к ней сзади подошёл Дилан. Щелчки затвора превратились в музыку для ушей Всадника. Компромат был готов.***
Мэл стоило принять, что за званием Всадника всегда будет крыться способность удивлять даже тогда, когда, казалось бы, все эмоции уже на пределе. Они провели великолепный вечер. После встречи с Тревором и ещё большим погружением в «прежнюю» жизнь Джека, она даже позволила себе открыть глаза и посмотреть страху в лицо, которое оказалось прекрасным. Было что-то необыкновенно настоящее в том, как они прорезали пространство ревущим мотоциклом без комфорта привычного автомобиля, с дерзким ветром, который бы свистел в ушах, не заглушай его рокот мотора. Она думала, что они вернуться в отель. Несколько часов пролетели незаметно, но Уайлдер выбрал другой путь и четверть часа спустя остановил мотоцикл там, где она ни разу не была. После сверкающих перед глазами фар, привыкнуть к слабо освещённым тропинкам посреди какого-то парка заняло некоторое время. Джек помог ей слезть и снять шлем, прежде чем подняться самому. — Подумал, немного тишины после музыкального шоу не помешает. Без света зная ветвистую тропинку, уходящую на подъём, он пошёл вперёд, предупреждая о возможных препятствиях на пути. — Раньше я очень часто бывал здесь. Съехал от матери сразу после школы. Жизнь была не из лёгких, а я мечтал выступать перед сотнями, тысячами. Для любого даже самого талантливого иллюзиониста это несбыточная мечта. Для новичка, каким был я, просто глупость. Осторожно, здесь большой камень. Он подал ей руку и помог подняться. Прохладный ветер коснулся её слегка помятых шлемом волос, утягивая те в танце. Она улыбнулась, поднимая подбородок: — Но она ведь осуществилась для тебя! Всадник хмыкнул. — Да, наверное, ты права. Он засмотрелся на то, как красиво его спутница выглядела перед приглушёнными мерцающими огнями, выделяющими её из темноты. Но Мэл не заметила, потому что открывшаяся её взору картина превзошла бы все ожидания, будь они у неё. Весь Нью-Йорк лежал перед ними как на ладони. Маленькая Вселенная мерцающих огней, никогда не утихающих, дрожащих словно роса на тонком листе. Ни одному художнику не удалось бы передать движение, что замирало перед их глазами в такой красоте. У Хьюсак перехватило дыхание. Намеренно создать бурю эмоций настолько необъятных, что их даже нельзя отделить друг от друга, она точно знала, нельзя. Но в груди всё сжалось, удерживая этот комок восхищения, восторга, удивления и влюблённости. Она не могла и слова произнести. Джек поделился: — Здесь я каждый вечер выступал перед самым большим мегаполисом. Восемь миллионов человек прямо передо мной. Я знал, что показываю фокус перед каждым из них, пусть они и понятия не имели о моём существовании. — Это невероятно, — прошептала Мэл, не думая отпускать его руку, будто от одного только вида такой красоты, она может тут же потерять равновесие. — Я не понимаю, как ты это делаешь, Джек. Это просто что-то… Он хотел дать ей время, оставить наедине с городом, что для него был синонимом чего-то грандиозного, но как только Хьюсак ощутила, что он ослабляет ухват, попросила: — Пожалуйста, не отпускай меня. Иначе я упаду. — Ладно, — он крепче взял её за руку. — Боишься высоты? — Нет. Это просто слишком красиво. Какое-то время они ничего не говорили друг другу. Когда Уайлдер в первый раз обнаружил это место после неудавшейся вечеринки с друзьями, он ощущал примерно тоже, что и она. Целый час сидел и всматривался вдаль, пока организм всеми силами перерабатывал непривычный для него алкоголь. И так как Мелани нуждалась в том же самом, он не думал торопить её. Они могли вернуться в отель когда угодно. Особенно, при условии, что ему этого не очень хотелось. У помощницы была тёплая-тёплая ладонь, и пусть она по-прежнему выглядела смешно в его куртке, никогда ещё она не была притягательнее, чем в момент искреннего всепоглощающего восторга. Наверное, именно поэтому, когда она повернулась, посмотрела на Всадника, в его голове не оказалось ни одной мысли, всё испарилось, и он по велению существующей за его пределами манипуляции подошёл ближе, отвёл в сторону светлые волосы, прильнул к губам. Мэл встала на цыпочки. Существуя в моменте, ответила на поцелуй, растворяясь в еле-уловимом сладковатом запахе, что уносил за собой прохладный ветер, и мягких губах, будто не совсем уверенных в том, что происходит. Она отвечала также робко, на перепутье между тем, что было и что будет, пока в один момент что-то не щёлкнуло, и они не отпрянули друг от друга, широко распахнув глаза. Хьюсак зажала ладошкой рот, шокированная тем, что произошло. Джек испуганно сделал пару шагов назад: — Прости! Прости! Я сам не знаю, что творю! Я… Он думал о Мэй? Или что? В голове всё перемешалось. Он искал объяснения своим действиям и не находил, потому что воспоминания о Луле не появлялись среди его мыслей с начала их вечера. Но зачем он поцеловал Мэл? Она просила? Он был уверен, что она и отдалённо не выглядела так, как девушка, что вот-вот ждёт поцелуя. Как так, он вдруг взял и поцеловал её как ни в чём не бывало?! — Я… Я просто. Чёрт, я даже не знаю, какого это! Когда перед тобой есть задача «стянуть кошелёк», «отвлечь Лорган», что угодно с определённой целью, сделать первый шаг проще некуда. Ты просто не задумываешься над происходящим. Но когда, — он нёс куролесицу, знал это и видел по всё большему выражению ужаса на лице Хьюсак, — это не задание… Поверь мне, в обычной жизни, я вообще никогда не делаю первый шаг. Это просто не моё. У меня не получается. Я не знаю, какое впечатление произвожу. Судя по твоему лицу — отстойное. — Джек… — Прости! Я правда понятия не имею, что только что сделал. Мне… — Ты тоже меня прости. Ты великолепный. Умопомрачительный, если честно. Но у меня только появилась работа, которую я люблю и которой хочу заниматься, — она запиналась, чувствуя себя так же неловко, как и Уайлдер. — Ты, Мерритт — вы так… Вы замечательные друзья, и я боюсь, что… — Ты тоже хороший друг. Ты права, нельзя этого терять. — Именно, — жалобно согласилась Мэл. От лёгкости и непринуждённости между ними не осталось и следа. А Хьюсак думала только о том, что это слишком большая цена за поцелуй, который она, по сути-то, и не успела полностью распробовать. Его прикосновения были приятными, и она бы врала себе, сказав, что ни разу не запрещала смотреть на него, как на парня, по которому объяснимо сходят с ума все жительницы Америки. Даже её собственная сестра пускала по нему слюни. И это, не имея понятия, какой он как человек! — Нам лучше вернуться в отель. Завтра всё ещё рабочий день, — выдавил из себя сгорающий со стыда Уайлдер. «Я вообще никогда не делаю первый шаг», — его слова крутились у неё в голове. Он хотел его сделать? Это действительно был искренний порыв или секундное помутнение? — Я могу посвятить телефоном, чтобы мы случайно не подвернули ноги. Спуск опаснее подъёма. Он начал доставать из кармана телефон и почти отвернулся, когда Мелани в своём неожиданном порыве позвала: — Джек. Когда мы… Ты думал обо мне? Я пойму, если… — Я бы ни за что, нет. Не уверен, что вообще о чём-то думал, Мэл. Но я… Я не сомневаюсь в том, что ты мне нравишься… Просто, ты права. Мы — хорошие друзья. Этого достаточно, если тебе так лучше. Наверное, так лучше для обоих. — Ладно, — кивнула Хьюсак, пока под её рёбрами всё трепетало от натянутости момента и разрывающих в разные стороны решений. Она сделала несколько шагов. Все мышцы задеревенели, ноги тряслись. Она хотела двух разных вещей одновременно. Тех, которые не могли сосуществовать в одном мире. Голова кружилась. Уайлдер включил вспышку, чтобы осветить дорогу. Мелани начала спускаться, но потом остановилась. — Ты когда-нибудь, — её голос дрожал, — делал что-то, зная, что твои действия могут быть неправильными? — Кого спрашиваешь? — Да-да, точно, — Мэл повернулась, кусая губу, теребя молнию его куртки, — я, видимо, тоже не понимаю, что делаю. Джек опустил телефон и спустя секунды почувствовал её губы на своих. Прижал к себе и больше не сомневался.***
В этот вечер МакКинни потерял Атласа. Всю неделю он словно призрак ходил за ним по пятам, собирая крошки информации, будто Гензель и Гретель в одном флаконе. С кем бы Дэнни не разговаривал, на кого бы не смотрел — все попадали в радиус внимания Мерритта, потому что тот нутром чуял, Атлас замешан в предательстве. Будь его воля, он просто бы заявил, что Дэниел слил информацию, но при всём доверии Дилана менталисту, он ни за чтобы не поверил ему в противовес любимчика Дэнни! Ему нужны были доказательства! И те были, просто в недостаточном объёме. Атлас часто отлучался. Несколько раз МакКинни удавалось проследовать за ним и стать свидетелем тайных встреч с людьми, которых он точно никогда раньше не видел. Передавались конверты, но не от Атласа незнакомцам. Наоборот. Это единственное, что останавливало менталиста пойти к Шрайку с «официальным заявлением». Дэниел отлично общался с несколькими девушками с ресепшена. Мерритт выловил одну из них и посредством внезапного введения в транс вытянул новость о том, что Дэниел справлялся у них о том, кто и когда из команды Всадников покидает отель. Девушки с ресепшена были его часовыми. В вечер, когда Джек и Мелани решили устроить себе выходной, что-то наклёвывалось. МакКинни видел, что Дэниел с утра был сам не свой. Он опоздал на завтрак, и всё время потирал рёбра, будто под рубашкой его разъедала сыпь. Мерритт надеялся, это психосоматика. После откровений с ресепшена, низкопробное уважение к фокуснику у менталиста совсем проржавело, и он с радостью желал ему сгореть на месте, докажи он сперва, что Атлас виновен в его почти-инфаркте. Потом был долгий рабочий день с единственным просветлением в виде нового питомца Лулы. Тот в итоге и отвлёк МакКинни от первостепенного задания — довести своё расследование до его логичной концовки. Когда Всадник спохватился, Атлас был уже почти в вестибюле отеля, о чём менталисту сообщила «по воле гипноза» перешагнувшая на другую линию баррикад ресепшенистка. Мерритт бежал, что было сил, влез в первое из такси и выбрался на дорогу, но найти машину Дэнни ему так и не удалось. Из-за своей любви к собакам, он прошляпил финал собственного дела против Атласа. Настроение упало ниже кратера вулкана. Возвращался к себе он лишь спустя почти час. Из бара. В полном отсутствии духа. В голове лекцией Йельского университета с трибуны доносилось, какой же он олух, раз додумался упустить такой важный шанс поймать крота за хвост. МакКинни был согласен, но как он мог открутить время назад? Весь в своих мыслях, он заметил горничную с тележкой грязного белья, выкатившейся из номера Лулы, слишком поздно, но всё же довольно рано, чтобы не попасть ей под колёса. Он отпрыгнул в сторону, случайно смахнул вазу с великолепным букетом из живых цветов. Те обычно наполняли холл этажа приятным цветочным ароматом, а в этот раз испортили ковёр. Горничная вскрикнула, отпрыгнула и, извиняясь, пообещала вернуться, чтобы всё убрать, хотя из её вины была разве что невнимательность к тому, куда она катила тележку. Мерритт тоже извинился, но всего лишь на автомате. Его глаза не отрывались от маленького с фалангу пальца цилиндра, что выкатился из букета при падении. МакКинни дождался, пока горничная исчезнет, поднял цилиндр, и его сердце пропустило удар. Камера. Он смотрел прямо в её объектив. «Протокол Дилана о слежке 101». Камеры лучше всего устанавливать там, где, первое, будет покрыт большой периметр пространства отслеживания, второе, камера будет незаметна (неприметные, редко используемые предметы: настенные светильники, вазы, предметы декора). Мерритт сглотнул поселившуюся в горле сухость. В следующий момент, он маниакально кинулся исследовать все светильники, прощупывать всё, куда сам бы, как и любой другой Всадник, установил камеру. И результат не заставил себя ждать. Спустя три минуты в его кармане друга о друга тёрлись с десяток «более не скрытых камер». Он даже не стал делать предположений. Если есть камеры, есть и экран, с которого ведётся наблюдение. Мерритт знал, где у Джека лежит вскрывающее замок дверей отеля устройство. Он решил взять и использовать его по назначению. Чтобы пробраться в номер Атласа и подтвердить своё убеждение.***
Когда они вернулись в отель, губы болели. Но оно того стоило. Джек даже вернул Мэл, когда она, отдав ему куртку и шлем, хотела торопливо исчезнуть с парковки, пока их никто не заметил. Он поймал её за руку и вернул к себе всего на пару минут, ради ещё одних объятий. Она позволила себе поцелуй. Полусидя на мотоцикле, Уайлдер держал её близко-близко, а ей нравилось чувствовать его руки на бёдрах. Сейчас думать о том, что она могла бы выбрать путь дружбы казалось такой нелепостью, Мэл даже краснела от глупости, которую могла бы тогда совершить. Но теперь, ей и подавно не стоило быть опрометчивой. Их могли увидеть. Огласка при, как таковых, ещё не зародившихся отношениях была синонимом конца, а она меньше всего хотела, чтобы Джек перестал целовать её, только начав. — Мне надо идти. Нас не должны видеть. Пускай никто не знает. Уайлдер хмыкнул. Что-то пленительное, казалось, окружало её, когда она смотрела на него сверху-вниз. — Не скажу ни душе. Мелани взяла его лицо в свои ладони. — Я знаю, что ты ещё не забыл её. Это нормально, пока я не влюбилась в тебя. Только я боюсь, что это может произойти совсем скоро. — Я свободен, Мэл, — поклялся ей Всадник. — Правда свободен. Она улыбнулась и мимолётно чмокнула его в губы, а потом выпорхнула из объятий словно мотылёк, что вовремя спохватился, как близко подлетел к огню. Джек прождал «формальную» четверть часа, чтобы потом подняться к себе без подозрений со стороны никогда не спящей общественности. Но в лифте, всё равно выдавал себя мечтательной улыбкой, в то время как даже в самых отдалённых уголках мыслей не проскакивало упоминание о Мэй. Какой-то недостающий кусочек в нём встал на место, появившись из ниоткуда. Завтра с Хенли они переделают самую муторную часть плана, и он, кажется, придумал неплохое решение для проекта Дилана. У Джека было много идей и планов, и он никакого понятия не имел, что пока в своём мечтательном состоянии, он преодолевает закон гравитации, замок Всадников рушиться до самого основания, предавая главное — доверие.***
Мерритт долго пытался найти способ взломать ноутбук Всадника, но особыми успехами не обзавёлся. Это било пощёчинами по его убеждению в виновности Дэнни. Он терял надежду заполучить доказательство, способы сами вычёркивали себя один за другим. И в конце он сдался (о чём сразу же решил никому не рассказывать). Так просто уличить Дэниела было бы удачей. Но она от него отвернулась. Проведя не особо щепетильный обыск номера, он уж хотел уходить, но остановился перед дверью. В глазах встало кресло спальни, где он видел пульт от плазмы, висевшей на стене. Вероятность, что Атлас так наивно попадёт впросак стремилась к нулю. И Мерритт даже сделал шаг вперёд, вытряхивая мысли «всё же проверить» качанием головы, но потом так и не смог переступить порог. «Проверю и пойду спать, там всё равно ничего не будет». Он нехотя прошёл в спальню, взял в руки пульт и испытал всеобъемлющее желание «не включать телевизор». Потому что находил такую проверку глупостью? Потому что, когда он нажал на кнопку, и на экране высветились соты видеотрансляции с его губ сорвалось: — Какого хрена? Он достал одну из камер в кармане и моментально отметил движение на экране. Сомнений больше не было. Доказательства были.***
Пока Мерритт на всех парах бежал в номер Дилана, в трансе от того, что Атлас был предателем всей команды, Хенли почти в буквальном смысле кусала ногти от нетерпения. Она воспользовалась трансмиттером и запретила себе влезать в планшет Хьюсак без промедлений. На прикосновение перчаток тот не реагировал, а оставлять свои отпечатки пальчиков и прикасаться к одному из самых больших разносчиков микробов Хенли и подавно не собиралась. Она выполнила свою маленькую миссию, вернулась в свои апартаменты, неся трансмиттер с информацией, словно сокровище. Как только Всадница оказалась за компьютером, клавиши застучали в неудержимом нетерпении. Она преобразовала информацию, запустила создание образа планшета. Оставалось ждать. Пять минут и медленно заполняющаяся шкала ожидания. Она думала, что не выдержит и рванёт обратно в номер Хьюсак, чтобы посмотреть содержимое напрямую. И когда образ был создан, Ривз припала к экрану, превращая свои глаза в единый сканер информации на нужную тему. Документ за документом, он открывала всё, что хранилось в планшете Мэл, вскрывая секрет за секретом — контракты фокусников и контакты с прессой, списки предстоящих событий, заметки и наблюдения, расписания Всадников. Сначала Хенли наткнулась на своё и с удовольствием заметила, что по крайней мере один секрет Мэл точно не удалось раскрыть. О её визитах к Атласу, Хьюсак не догадывалась. Затаив дыхание, Ривз открыла расписание Мерритта, нашла дни операции и вскрикнула: — Попалась! Мелани знала о всех билетах приобретённых МакКинни для поездки. Она знала о заметании следов через перелёт в Техас, знала о времени приземлении в Ноксвилл, знала о запланированном приезде обратно. Этого было более, чем достаточно. Хенли сбросила расписание Всадников на переносное устройство и стремительно выбежала из своего номера. Новости не могли ждать. Дилан должен был знать, что на утро лишиться их пресс-секретаря.***
Мерритт опередил Хенли всего на полминуты, поэтому, когда она без стука влетела в гостиную номера Дилана и застала обоих в далёком от спокойного состояния, Шрайк встретил её ошарашенным взглядом, а державший в руках камеру МакКинни, обернувшись, вздрогнул от неожиданности. Ривз не потрудилась терпеть. — Я знаю, кто всё это время сливал информацию о нас прессе. Это Мелани. И у меня есть доказательства, Дилан. С самого первого дня! За каждым публичным скандалом и срывом операции стояла она. Мерритт тревожно посмотрел на неё и ответил: — О чём ты, Хенли? Это был Дэниел. Дэниел сдал нас всех. Ривз встретилась с ним взглядом, в секунду осознавая, он не шутит.***
Полчаса спустя, Мидтаун Она шла по ярко освещённому коридору уверенной, строгой походкой, даже несмотря на то, что голова была покрыта глубоким капюшоном плаща, свисающего с явно худых плеч. Рукава свисали, почти полностью закрывая её ладони. Время от времени виднелись разве что короткие идеальной формы ногти, выкрашенные в белый цвет — единственный проблеск среди тёмного «незаметного наряда». В армейских сапогах она ступала с такой стойкостью, будто с каждым шагом разбивала плитку пола об острую шпильку. В твёрдости ей было не занимать. Она ненавидела «стерильный коридор», в котором единственным украшением были лишь безликие двери, но комфорт не стоял в приоритете потребностей, пока цель оставалась недостигнутой. Подойдя к одной из дверей, она открыла ту и вошла в небольшой тёмный зал. Пучки света, исходящего от экранов, рисовали очертания стола, пары неудобных стульев и тихо гудящих трансформаторов, что выстроились в ряд по стене. Она щёлкнула переключателем. Загорелся свет. В плаще, что укрывал её от целого мира, больше не было необходимости. Она опустила капюшон, высвобождая белые до плеч волосы, достала из карманов телефон, передатчик и ключи, сняла плащ и бросила его на спинку стула, стоящего в отдалении от стола. Зубами оттягивая хлястик водительской перчатки, уставилась на один из экранов, но в дверь постучали. Он вошёл, в буквальном смысле, внося с собой недовольство. — Ты снова была там. Это ставит всё под угрозу. Что если он заметит тебя?! — Я держалась на расстоянии. С каких пор ты следишь за тем, куда я отлучаюсь? — Ты не можешь сдерживать себя, а у нас тут тем временем был форс-мажор. — Котёнок, в этом и суть. У вас. Это не первый раз, когда вы оба не можете выполнить работу качественно, и мы платим. Если кто-то и нарушит задуманное, полетят ваши головы, а не моя. На данный момент есть текущее состояние? — Нет. Они вне зоны доступа. Она сжала свою ладонь в кулак и злостно ударила по столу, нисколько не заморачиваясь на то, что с её женственной хрупкой комплекцией в этом жесте отсутствовал намёк на силу, готовую раздавить. Она брала тёмной аурой. Лично у него по спине пробежали мурашки и даже появился намёк на возбуждение. — И это ещё одна ошибка вашего планирования! Приведи сюда этого лентяя! — Он что, был не один? — Убирайся! — выплюнула она. Её терпение не стали испытывать на прочность. Она пододвинула стул, села, закинула ногу на ногу и попыталась отвлечься, сосредоточившись на экранах. Почти все интересующие её постояльцы отеля «Баккарат» отсутствовали. Только Джек неторопливо раздевался, после возвращения со свидания, а Лула смотрела что-то по телевизору, играя с собакой. Она склонила голову набок. Наблюдение доставляло ей почти физическое удовольствие.