***
Дафна откусывает кусок от розового глазированного пончика и поднимает взгляд на Алекс. Дафна уже давно не узнает ее: подруга будто потеряла ту часть себя, которая отвечала за искорку веселья и жизнерадостности. Она давно не улыбалась той, искренней улыбкой. Дафна печально вздыхает, проглатывает жареное тесто и откладывает сладость в сторону. Мартино смотрит куда-то в окно пустым взглядом. Кажется, он о чем-то задумалась. Лекомт всегда считала Алексию самой близкой подругой: они ведь познакомились раньше всех. — У тебя все нормально? Три секунды молчания. Алекс резко переводит взгляд и растерянно говорит тихое «что?». Через пару секунд она уже та же: веселая и счастливая. Точнее пытается ею казаться. Дафна видит тень печали в ее шоколадных глазах. Дафна, блять, всегда все видит и понимает, в то время, как все считают ее наивной дурочкой. — Нет. Алекс запускает руки в волосы и Дафни замечает мокрые дорожки слез на щеках Мартино. Слышит всхлипы. Блондинка резко встает, опрокидывая стакан с ванильным капучино на стол, хватает подругу под руку и быстро выводит ее из кофейни. — Все будет хорошо, ты слышишь? Пойдем домой. Алексия на миг приостанавливает рыдания и кивает. Надкусанный пончик одиноко лежит на столе. Манон лежит в кровати и смотрит в потолок. Сколько она уже так лежит? Час, два, три? Она не знала. Раз за разом она прокручивала в голове ту самую картину. Она, кажется, тысячу раз уже думала об этом, разобрав все, похоже, на пиксели. Да что там говорить: она запомнила родинку на спине Элизабет. Почему ей не стало легче, после того, как она узнала правду? Почему она все также лежит и смотрит в блядский молочно-белый потолок, от которого уже тошнит? Почему приторное послевкусие «недоизмены» никуда не пропадает? Хотела бы она знать ответы на эти вопросы. Но вместо ответов в голове была огромная пропасть, на дне которой лежало слишком идеальное и стремительное развитие отношений Манон и Шарля. Демесси до искр в глазах, до побеления костяшек и до взрыва мозга, до покраснения щек, до выдирания волос и до царапания нежной кожи до крови любила его. Чертовски сильно. Но эту любовь нельзя было назвать здоровой. Она была ядовитой и отравляющей. Но Манон была готова принять этот яд и прыгнуть с головой в омут ненависти и чертовски безумного обожания. От любви до ненависти один шаг? Манон бы сказала, что и шаг делать не нужно. Шарль обожает ее до выпрыгивания сердца из груди и бесконечных фейерверков в мозге, до сахарной ваты в черепной коробке, до сбивания костяшек в кровь. Он был влюблен в нее до смерти. Он не понимал, как она так сильно запала в его душу и заняла там законное место. Ее образ всегда был перед его глазами. Неосознанно он искал ее в отражении панорамных дверей позади себя, в дверях кабинета литературы, ее любимого предмета, в школьной столовой, поедающей овощной салат с оливками. Казалось, будто он знал ее целую вечность и выучил каждый сантиметр ее тела. Он хотел видеть ее всю: нет, не в плане сексуального влечения, в плане… Всего. Хотел знать наизусть ее запах, различать оттенок ее глаз, который при разном свете казался то серым, то голубым, то зеленым, хотел знать цвет лака на ее ногтях и отличать наконец бордовый и темно-вишневый. Он любил ее до мозга костей, с первой же секунды, как встретился с ней взглядом, тогда, в классе. Шарль хотел слиться с ней воедино и не отделяться ни при каких обстоятельствах. Хотел ли он ее в сексуальном плане? Безусловно. Но он хранил ее, словно она была хрусталем. Он будет ждать, сколько потребуется. Ожидание всегда сладкое, не так ли? В голове Демесси нет ни единой мысли. Только его образ. Его красивые каштановые слегка волнистые волосы, выступающие вены на кистях рук, широкая спина и удивительно красивое лицо. Она идет по уже выученному наизусть маршруту от своей квартиры к его огромному особняку, с которым связаны пока что только плохие воспоминания. Она непременно хотела это исправить, именно поэтому почти бежала к тому злополучному месту. Манон добралась до туда за пятнадцать минут, вдвое меньше, чем ожидалось. Собравшись с мыслями, девушка постучала в дверь. Шарль точно также, как и она сегодня, смотрел в чертов голубой потолок, изредка посматривая в зеркало. Какого черта он бездействует? Услышав стук в дверь, шарль накинул футболку и спустился вниз. Когда он открыл ее, он не поверил своим глазам. — Шарль, я люблю тебя!***
Они вместе просыпаются за час до будильника. Демесси прижимается своим маленьким телом к его большому, чувствует его тепло даже через хлопковую ткань огромной серой футболки. Шарль смотрит на ее слегка опухшие глаза и растрепанные волнистые волосы. Улыбается, удивляясь, чем он заслужил такую охуенную во всех значениях? — Что ты хочешь на завтрак? — Спрашивает девушка, выпутавшись из его объятий. — Тебя. — Невозмутимо отвечает Мунье. Щеки брюнетки медленно краснеют и она отворачивается. — Эй, не надо вот так… — Что, засмущал? — Шарль самодовольно улыбается и проводит ладонью по ноге Демесси. — Вчерашняя пицца подойдет? — Настолько, насколько смогла спокойно перевела тему Манон, вставая с кровати, желая, чтобы эта сладкая пытка поскорее кончилась. Она чувствовала, что такой элемент нижнего белья, как трусы, скоро насквозь промокнет. — Подойдет. Девушка быстро натягивает джинсы и направляется на кухню. Шарль сидит на высокой табуретке и смотрит на Демесси, которая даже спиной чувствует его взгляд на себе. Она мысленно улыбается и старается успокоить свой не на шутку разыгравшийся организм. И у нее, конечно, ничего не выходит. — Я тоже тебя люблю. Брюнетка вздрагивает. Внутри взрывается фейерверк и зрачки расширяются, будто от кокса. — Что? — Она медленно поворачивает голову и снова отмечает, что нижнее белье придется снять сейчас же. — Вчера я не успел ответить тебе. Думесси улыбается и целует Мунье в губы. — Я скоро вернусь. Зайдя в ванну и закрыв дверь на замок, Манон подходит к зеркалу. Никогда она не чувствовала себя такой красивой без косметики. Может, все дело в блеске в глазах, который не нарисуешь никакими шиммерными тенями? Девушка улыбается и снимает нижнее белье, закидывая его в корзину с грязными вещами. Натянув джинсы, Манон вернулась на кухню.***
Получив сообщение от Эммы, что после вчерашнего вечера никто из девочек в школу не придет, Демесси направилась в нужный кабинет. Математика. Предмет, который никогда не нравился Манон. Именно поэтому она села за последнюю парту и читала потрепанный томик Ремарка: единственную книгу, которую она взяла с собой в Париж. Из мира книг ее выводит одна фраза. Учителя еще не было, и мог он вообще не прийти: не впервой. — Привет, я Лара, здесь свободно? * — Да, конечно, садись. — Брюнетка откладывает книгу в сторону и открывает тетрадь. — Ты Манон, верно? — Спустя пару минут говорит новая знакомая. Манон слегка удивлена. — Да… Откуда ты меня знаешь? — Шутишь? Тебя все знают. Демесси вопросительно вскидывает брови. — Твой соулмейт — самый сексуальный парень этой школы, почему ты так удивлена? Манон слегка неприятно слышать эти слова и про себя она отмечает, что больше с Ларой рядом она никогда не сядет. — И еще… Брюнетка поворачивается к Ларе. — Да? — Тоналкой хоть примажь, ходишь как клеймо. — Новая знакомая небрежно кивает в сторону «Charles» на запястье Манон, резко встает и пересаживается за другую парту. Демисси замечает, что все смотрят на нее.Рот девушки слегка приоткрылся от удивления, но через секунду она нахмурилась. Манон резко встала, и стул со скрипом отодвинулся. Все посмотрели на Манон, включая только вошедшего Шарля. — Здесь есть те, кто против наших отношений с Шарлем? — в классе повисла гробовая тишина, а Шарль не понимал, что хочет сказать его девушка и удивленно смотрел на нее. — Что же вы все молчите? почему вы смелые, когда обсуждаете нас за спиной? — Манон сделала шаг в сторону и медленно начала идти к Шарлю. — Знаете что? Мне плевать, что вы думаете. — Демесси закатила рукав ярко красного свитера и повернула запястье ко всем, сидящим в помещении. — Уяснили, или мне лично каждому в лицо тыкать? Я его люблю больше жизни, и плевать я хотела на вас. На каждого из вас. Вы можете сколько угодно нас обсуждать, но знайте: вы просто завистливые и лицемерные. — Манон повернулась к Ларе, сидящей на последней парте. — Жалко, что нельзя примазать тоналкой твою гнилую душу. Брюнетка оглядела всех одноклассников и вышла, хватая за руку своего парня.