ярче всех.

хосока всё устраивает. у него нормальный рост, нормальное лицо. ему есть где жить. он не голодающий ребёнок стран третьего мира. и не коричневый мальчик, греющийся под четырёхлучевым солнцем. просто он хотел родиться немного другим человеком. к пятнадцати оказалось, что такое желание не выполнит ни санта, ни кришна. даже за самое примерное поведение. хосок всегда был слишком хорошим. из тех солнечных, чистых людей, которых бьют по лицу другие люди. он был слишком пассивен и неспособен дать отпор. поэтому молча терпел. и ярко улыбался. бегал с чимином за сникерсами и охотился на игрушки из автомата. но социум чувствует жертву. и становится невыносимым. тогда остаётся только лечь на пол, сжаться и вести себя тихо-тихо. если обернуться, вооружиться ножом, над тобой посмеются и вскроют. это солнечное, мягкое тело просто растопчут. мать всё твердила: ‘не будь эгоистом.’ не будь, как отец. не будь, как брат. подстраивайся и соглашайся. улыбайся и шути. и всё будет в порядке. и держи своё дерьмо при себе. и он старался. правда старался. пришёл к тому, что его выпотрошили и обиделись на отсутствие благодарности в ответ. ведь ‘мы для тебя стараемся, тварёныш. ну, улыбайся. ты ведь у нас добрый. ’ но боль не делает человеком. личностью она тоже не делает. знаешь, мама, ты была не права. когда-то рассказывала ему сказки. великан, огромный, как гора. великан лежит чёрной громадой. лежит и не дышит. как брат. про отца он не знает. чёрный костяк. а потом сказочный страх воплотился в жизнь. а хосок так и остался безропотным ребёнком. и из-за тэхёна всё это всплывает. тот полумёртвый, чистый ребёнок. он начинает истошно орать. и уже за это тэхёна хочется убрать. сделать из него боксёрскую грушу. и колотить его, как вздумается. но ничего уже не изменится. тэхён или чимин или ещё один мальчик с очень радостным огнестрелом. хосок по-прежнему себя ненавидит. правда, уже не мечтает прыгнуть под поезд. да и вообще уже не мечтает.