Любовь, ножи и кексики

Нацуки давно мечтала о том, чтобы признаться в любви Юри, но никак не получалось. Постоянно, когда розоволосая уже собиралась с духом и подходила к своей любимой, или она трусила, или же этот долбанный Уильям отвлекал тёмноволосую. Как же она хотела порвать этого парня на куски, зарезать, скинуть с крыши и, в целом, убить. Если бы не он, то Нацуки больше времени бы проводила с Юри. С её маленькой, любимой Юри. Как же она мило смущается, когда розовласка говорит ей о чём-то пошлом. Как же сладко стонет, когда Нацуки делает даже слишком хороший массаж. Цундере сразу же возбуждается, оставаясь недовольной после этого, так как она не сможет удовлетворить себя.

***

Пожелтевшая от времени страница книги перелистываеться, падая на мерзкий, как думает Нацуки, палец Уильяма. Розоволосая готова взорваться от ревности. Этот мудак и её сладкая-сладкая Юри снова слишком близки друг к другу. Он как будто бы специально прижимается к ней ещё сильнее, наблюдая за тем, как на лице стесняшки расплываеться розовый румянец и за тем, как начинают бегать её глаза, ища место, где можно спрятаться. Переведя взгляд от этой «картины», Нацуки заметила, что Моника с ненавистью смотрит на Сайори, которая во всю уминает круассаны, запивая их кофе. Ещё и причмокивает от удовольствия. Чуть поёрзая на месте, девушка с розовыми глазами достала из своей сумки банку с кофе, подошла к Монике и пихнула ей эту банку прямо в щёку. Чуть не подскочив на месте от удивления, русоволосая кинулась осматривать идиота, который посмел отвлечь её от собственных дум. Фыркнув, Нацуки снова ткнула банкой с кофе в щёчку Моники. — Ты продолжишь такими глазами смотреть на Сайорьку или всё же возьмёшь эту грёбаную банку и сделаешь себе и мне кофе? — Цундерка рыкнула, нахмурилась и на этот раз ткнула банкой Монике прямо в нос. Выхватив из рук её будущей жертвы банку, Моника внимательно стала осматривать её. «Vescafe». Её любимое. На лице президента расплылась широкая и довольная улыбка. — Я выбираю второе, ~ — промурчала только Моника, чмокнув после этого Нацуки в лобик. Оттолкнув от себя зверюгу по имени Моника, Нацуки фыркнула и пошла в кладовку за кружками, сахаром и ложками. Русоволосая в припрыжку пошла сдвигать парты, и, от радости, припрыгала к Сайори и чмокнула её в щёчку. Голубоглазая засмущалась, приподнесла к губам сжатый кулачок и куснула указательный палец, сведя ноги.

***

— ЧЁРТОВА МОНИКАММММММММММММ! — раздался голос розоволосой из кладовки. А вот и она сама, выходит из своего «убежища», топая ногами, — для чего ты снова убрала всё на самую верхнюю полку?! И каким образом ты это делаешь?! Даже Хуильям до неё не дотягивается! — Спасибо за комплимент, — фыркнул «Хуильям». — Во-первых, я убираю наверх только твою мангу, потому что она мешается, во-вторых, ничего больше я не убираю на верхние полки, в-третьих, это магия, детка, — с лица Моники не уходит широкая улыбка. — Тогда какой пидорас убрал сервиз туда? — а вот Нацуки до сих пор злится. — Э-это я тот самый пидорас, — подняла руку Юри, виноватым взглядом осматривая Нацуки. Внутри у розоволосой что-то ёкнуло, что заставило её ойкнуть. — Изви-извини, — Нацуки опустила голову, уставившись на пол. Пальцы на руке «склеились» в замок, в горле встал ком, а щёки всполыхнули алым. Она только что назвала свою любимую… пидорасом. В это время, человек, которого она ненавидит больше всего на свете, хитро ухмыльнулся, явно насмехаясь над ней. Как же она захотела смачно врезать ему. Взяв себя в руки, Нацуки глубоко вздохнула, нахмурилась и дерзкой походкой подошла к Уильяму. Её взгляд ничего хорошего не предвещал. Поняв, что сейчас будет больно, Уильям скользнул под парту и «вынырнул» из отверстия в этой же самой бедной парте, которую как будто бы только что лишили девственности. Уильям убежал прочь из клубной комнаты, оставляя девчат наедине. Победная улыбка воцарила на лице розовласки, после чего она кинулась глазами на ничего не понимающую Юри. — Будете ли Вы пить кофе вместе с нами, или Вы всё-таки предпочитаете сладкий чай? Такой же сладкий, как и Вы сами, — последние слова Нацуки словно выдавила из себя, заставив придти на щёчки новую «порцию» румянца. Сайори прелепетала пошлое «у-у-у», наблюдая за этим со стороны. Моника была довольна даже в два раза сильнее, чем Сайори. Услышав последние слова, Юри стала хуже спелого, красного яблока. Её глаза снова начали бегать по классу, всё-таки пытаясь найти место, где можно спрятаться и никогда-никогда не вылазить.  — Ч-чай, пожал-луйста, — это всё, что могла выдавить из себя «помидорка» Юри. Запомнив, на какой странице остановились они с Уильямом, девушка закрыла книгу и заправила прядь волос за ухо, пересаживаясь на один из стульев, которых сдвинула только Моника. Повернувшись, Нацуки взглянула на поникшую Сайори, которая думает, что её тоже когда-нибудь пригласят выпить чашечку кофе в компании. — Миледи, а Вы будете пить кофе вместе со мной, сладкой госпожой и Просто Моникой? Сайори сразу «зацвела», вскочила, схватила свою кружку с кофе с круассанами и попрыгала ложить их на «стол». — Натси, милая, поможешь мне ещё сдвинуть столы? — задала вопросительное предложение розовласке Моника, заметив, что нужно ещё два стула, но двух парт маловато для четверых. Сайори, словно Флеш пробежалась за одной из парт и ногой швыранула её к её «сёстрам». Нацуки точно так же, но только помедленнее, прошлась за одной из парт и заполнила «пустоту» внутри того «недо-стола». Моника же поставила два недостоющих стула. Сайорька сразу «нырнула» на стул рядом с Моникой, ибо знала, что если она сядет рядом с Юри — её просто скинут со стула. Нацуки же пошла за ещё одними кружками, ложками, чайным пакетиком и что-там-ещё-нужно-для-чая. Сделав всё необходимое, Нацуки всё же села рядом с её Юри. Пододвинувшись к ней поближе, пока никто не смотрит, довольная Нацуки потянулась за её кружкой с кофе, как вдруг осознаёт, что Моника отодвинула её кружку на самый край, а точнее на тот край, где сидела Юри. Нацуки потянулась за кружкой, а Юри, которая была слишком опечалена тем, что Уильям убежал, даже не замечала этого до тех пор, пока розоволосая случайно не пролила кофе ей на грудь. Девушка с фиолетовыми глазами сразу же подпрыгнула на месте, пытаясь понять, почему резко стало так горячо. Моника взорвалась от смеха, упав со стула, а паникующая Сайори с Нацуки побежали за салфетками. В кладовке, Нацуки послала Сайори далеко и надолго, и, поникнув, голубоглазая ушла на своё место. Через несколько мгновений, на голову розоволосой прилетела пачка с салфетками откуда-то сверху. Видимо, Юри и их убрала туда. Прибежав к Юри с салфетками, Нацуки в спешке разорвала пачку, схватила несколько салфеток, поставила пачку с остальными и попыталась как можно скорее помочь любимой. Только через несколько секунд Нацуки поняла, насколько она смутила тёмноволосую, которая пытается остановить Нацуки, чтобы начать вытерать сама. Сердце Юри бешено колотится то ли от смущения, то ли от страха, то ли от лишних прикосновений (такое вообще возможно?). Спустя некоторое время, красная Нацуки оттёрла почти всё. Осталось только маленькое пятнышко, которое уже не оттереть обычной салфеткой. После этого в клубе повисла гробовая тишина. Так и закончилось время клуба.

***

На часах полчетвёртого утра. На телефон Нацуки приходит сообщение. Розоволосая так и не узнала бы об этом до самого вечера, если бы не вибрация (так, в голове автора что-то пошлое). Цундерка неохотно оторвалась от чая, встав из-за стола и плюхнувшись на кровать. Достав из-под подушки телефон, Нацуки включила его и ловкими движениями разблокировала. Действительно сообщение. Сообщение. Сообщение от неё. Сердце Нацуки заколотилось с бешеной скоростью, дыхание сбилось и на лбу появились капельки пота от резкого подъёма температуры тела девушки. Она внимательно прочитала каждое предложение. Каждое слово. Каждую буковку. Она боялась, словно что-то пропустит. «Нацуки, привет… Ты, наверное, сейчас спишь, и я могла тебя разбудить… Извини меня, если я действительно разбудила тебя, пожалуйста… Но… Сможем ли мы погулять вместе, если ты проснёшься пораньше? Если ты всё же не спишь, то я готова погулять и сейчас. Только вдвоём. Ну… Это только если ты хочешь… Я не настаиваю. Я просто хотела с тобой немного поговорить… Извини за беспокойство, пожалуйста…» Прочитав сообщение, Нацуки нажала на кнопку выключения, и, положив телефон рядом с собой, Нацуки принялась кусать губы до крови от счастья. Сердечко так и ликовало, а на лице «автоматически» натянулась улыбка. Нацуки было сейчас так больно от укусов, но она не обращала на это внимания. Новое сообщение. Розоволосая схватила телефон, включила его, разблокировала и точно так же принялась внимательно вчитываться в каждое слово. «Я всё же разбудила тебя?.. Ты прочитала сообщение… Ох, извини, умоляю… : (» Нацуки, собравшись с духом, решила ответить. Дрожащими руками она пыталась не совершить не единой ошибки (а вот автор может). «Нет, Юри, что ты. Я итак не спала (⁄⁄•⁄ω⁄•⁄⁄) так что, прогуляемся прямо сейчас? Ты ведь не передумала? (´• ω •`)» «Ох… Тогда, хорошо. Нет, не передумала. :)» «Где встретимся? (´｡• ω •｡`)» «Я могу подождать тебя около твоего дома, если хочешь» «Я не против (⌒▽⌒)» «Тогда, как на счёт через полчаса?» «Угу＼(≧▽≦)／ буду ждать с нетерпением (つ≧▽≦)つ» «Хорошо:))»

***

Юри ждёт розоволосую около калитки, огородившей её дом. Внешне он казался довольно большим, уютным и красивым. Внутри всё также, или нет? Юри представила комнатку Нацуки. Белые обои с розовыми полосками, белый диванчик стоящий где-то в правом углу комнаты, с лежащими на нём розовыми подушками в виде котиков, в левом углу комнаты — мягкая кроватка с белоснежной подушкой, розовым одеялом с белой полоской пушка на краях, стоящий напротив кроватки, то есть, в другом левом углу комнаты — столик из светлого дерева, три ящичка, встроеные в него, чёрно-розовый стульчик на колёсиках, в другом правом углу комнатки стоял бы большой шкаф с одеждой, посередине комнаты — большой, пушистый, белый ковёр, и всю эту картину завершала беленькая люстра. Невольно, тёмноволосая улыбнулась. Она не знает, почему она именно так представляет себе комнату Нацуки, но ей бы очень это подошло. Наконец, выбегает розоволосая. На ней были светлые джинсы с высокой талией, нежно-розовая футболочка, заправленная в джинсы и голубые кеды. На Юри же — тёмная кофта с длинным рукавом, серые брюки и белые кроссовки. Девушки открыто пялились друг на друга, рассматривая каждый милиметр тела девушки, что напротив неё. Они смотрели друг на друга минуты две. — Ты м… — слово «милая» застряло у Юри в горле, — то есть… Тебе идёт, — исправила себя «Лилия», запрявляя прядь своих волос за ухо. — Ты хотела сказать «милая», да? — розоволосой это не очень-то и понравилось. — Извини, пожалуйста… — Ничего, — Цундере сделала глубокий вздох, — тебе тоже очень идёт, — улыбнувшись, проглаголила Нацуки. — пойдём? В ответ Нацуки лишь положительно кивнула.