— Мисс Эберт, раз уж вы пришли в себя, не могли бы вы убрать свою… проекцию? — голос, раздавшийся откуда-то из-за границ ее обзора, заставил Тейлор дернуться.
Тело прострелило болью, а конечности едва шевельнулись. Но почти сразу же спинка ее кровати начала приподниматься, давая девушке рассмотреть комнату. Одновременно с этим она ощутила отсутствие в горле трубок, мешавших ей говорить.
Кроме
[Персоны] в комнате находились еще двое. Первой была женщина, одетая в некое подобие военной формы цвета хаки — высокие армейские ботинки, штаны и куртка в стиле «милитари». Вокруг пояса был обмотан американский флаг, и той же расцветки была балаклава*, закрывающая нижнюю половину лица женщины.
Тейлор потребовалось примерно полсекунды для того, чтобы опознать Мисс Ополчение, кейпа Протектората Броктон Бей.
Герои были здесь?
Они были в ее палате?
Но тогда… они знали о ее личности! Они видели ее! Смотрели на нее!
Мэдисон. София. Эмма. «Уинслоу». Триггер.
Все внутри Тейлор словно бы застыло. Мысль, которую она хотела продолжить, вдруг замерла, словно скованная льдом.
Она чувствовала защищенность.
Они хотели убрать его?
Заставить уйти?
Оставить ее в одиночестве. Без защиты?
Мэдисон. София. Эмма. «Уинслоу». Три…
— Нет! — еле-еле смогла прохрипеть она, поражаясь слабости своего голоса.
Ей хотелось, чтобы ее голос был таким же громким, как был… в последний момент, когда она видела доктора. И он… чем бы он ни был, отреагировал, раскрыв свои страшные крылья еще шире и издав крик, который показался ей колыбельной песней.
Хотелось… чувствовать себя… защищенной.
Но реакция на ее голос была незамедлительной. В руках у Мисс Ополчение появилось нечто похожее на тазер. Что-то подобное Тейлор видела в магазинах на Бульваре, когда все еще пыталась найти способы защиты от…
Мэдисон. София. Эмма. «Уинслоу».
Они хотят…
— Успокойся… пожалуйста, — раздалось справа от нее.
Преодолевая адскую боль в мышцах, Тейлор удалось повернуть голову достаточно, чтобы рассмотреть сидящую в ее слепой зоне вторую посетительницу. Ее тело скрывал просторный белый балахон с красными медицинскими крестами и схематичными символами парамедиков. На шее был повязан красный шарф, закрывающий нижнюю часть лица, а верхняя была скрыта глубоким капюшоном. Сидя рядом с кушеткой, она касалась ее руки.
Тейлор почувствовала, как какая-то пружина внутри нее словно бы на мгновение расслабляется, а приступ паники отступает, оставляя щемящее чувство иррационального страха…
Но глядя на Мисс Ополчение, глядя на оружие в ее руках, Тейлор поняла, что ей необходимо действовать.
— Я… х-хорошо. Н-но зачем? Он… Мне хорошо с ним.
Установилась мрачная тишина, перебиваемая редким стуком левитирующих в воздухе гробов о потолок. Ополчение приподняла одну бровь, демонстрируя некоторую степень удивления от ее слов. После чего мрачно заметила:
— Может и так, но вот остальным… немного некомфортно. К тому же, для того, чтобы продолжить лечение, нам потребуется переместить тебя в другую больницу. А вместе с… твоей проекцией, это будет… несколько проблематично.
Это… казалось логичным? Тейлор слышала слова Мисс Ополчение и одновременно с этим не желала слышать их. Какая-то часть ее, какая-то важная часть напрочь отрицала мысль остаться без
[Персоны], защищающей её.
Будь спокойна, дитя Его. Позволь Танатосу уйти. В момент опасности… он явится вновь.
Снова внутри нее все замерло. Но в этот раз это было по-другому. Голос в ее голове. Не тот, что был ранее, не тот голос, который она не понимала, не тот голос, что был словно соткан из завывания ледяного ветра и стенания тысяч душ.
Нет. Этот голос… Он был чарующ. Идеален. Каждое слово, которое она слышала, было словно прекраснейшая музыка, которую ты слышишь где-то вдалеке и пытаешься запомнить, но мелодия ускользает от тебя, оставляя желание услышать ее вновь.
Таким был этот голос.
Лесть — не худший из грехов, но ты лишь утвердила очевидное, дитя Его.
«Что… Кто ты?!» — практически прокричала она мысленно, прежде чем столь же мысленно добавить: — «А может, я действительно сошла с ума».
Не более чем весь остальной мир, дитя Его. Не более того. Что же до того, кем я являюсь — всему свое время. Пока же — позволь Танатосу покинуть тебя, не стоит нервировать осколки более необходимого, дитя Его.
Она… она чувствовала правду в этих словах. Да, герои смотрели на нее, ожидая чего-то. Он… Голос, он говорил правду. Но… Почему так страшно? Почему ей кажется, что стоит ей позволить Тан… Ведь так его зовут? Танатос?
Она вгляделась в оскаленный череп маски, под которой не было лица. И ей показалось, что он кивнул ей.
…что стоит ей позволить Танатосу уйти, как снова произойдет что…
Мэдисон. Соф…
Не стоит страха, дитя Его. Если эти… осколки предадут столь скоро, что же, в момент тот Я Явлюсь Зари Звездою.
Что-то… что-то было в словах. Что-то… Что-то. Словно бы сквозь замочную скважину просочился кусочек чего-то невообразимо древнего.
— Я… Х-хорошо, — она прохрипела эти слова, прежде чем сосредоточиться на…
механизме ворот. Точнее, это было лучшее описание того, что она чувствовала. Словно… Словно она — это ворота. Шлюз, за границами которого есть что-то. Или кто-то. И сейчас, сосредоточившись, она смогла нащупать пульт управления. Если это можно было так назвать.
Издав последний полустон-полукрик, Танатос исчез в тусклой синей вспышке, словно распавшись на осколки, а Тейлор почувствовала, будто какая-то часть её вновь вернулась на место. И одновременно с этим головная боль, что терзала ее череп изнутри, практически исчезла, оставляя лишь усталость.
Вместе с исчезновением Персоны герои ощутимо расслабились, а оружие снова исчезло из рук Мисс Ополчение.
Но стоило только Тейлор сделать это — и она почувствовала, как ее веки вновь наливаются свинцом, а сознание уплывает вдаль, уступая место объятиям Морфея.
Последнее, что она услышала, был негромкий, но взволнованный голос мисс Ополчение:
— Панацея, что ты… — но окончания фразы Тейлор уже не разобрала, погрузившись в спасительный сон.
Спи, дитя Его. Моего присутствия вполне хватит, чтобы некоторые долги не остались без оплаты…
***
Мисс Ополчение/Ханна.
Наблюдая, как причина массовых смертей и главная головная боль дня немедленно засыпает после отзыва своей проекции, Ханна явно не чувствовала удовлетворения.
— Зачем ты усыпила ее? — недовольно произнесла она, глядя на сидящую рядом с Эберт Панацею.
— Вы видели как она испугалась, когда ее попросили убрать проекцию? — спросила Даллон.
Мисс Ополчение кивнула.
— Она явно находится под воздействием сил проекции, какими бы они ни были, но да, видела.
Панацея развернулась к ней лицом, отпуская руку пациентки.
— Я не умею лечить разум и читать мысли, но вот эмоциональное состояние предсказывать вполне умею, гормональные состояния для меня — все равно что чуть размокшая газета. Могу ошибиться в буквах, но суть уловлю всегда, — в голосе Панацеи проскользнула частичка гордости. — Так вот — после просьбы отозвать проекцию она запаниковала. Не знаю, кого или чего она испугалась, но мне пришлось синтезировать огромную дозу успокоительного прямиком в ее крови, чтобы она успокоилась и не приказала… этому, чем бы оно ни было, атаковать. Поэтому я и решила усыпить ее, в состоянии бодрствования она… небезопасна, на мой взгляд.
Ханна кивнула, соглашаясь с резонными выводами и опасениями Панацеи. Пускай, по её мнению, Эберт нужно было мягко опросить на предмет всего произошедшего, но действия Даллон полностью вписывались в рамки протоколов СКП.
— Ясно. Спасибо за помощь, Панацея. Можешь быть свободна. Думаю, в ближайшие несколько дней СКП пришлет Брандиш запрос на твое присутствие при лечении Эберт.
Когда Панацея попрощалась и вышла, Ханна коснулась рукой уха, активируя рацию.
— Ополчение — СКП. Угроза проекции нивелирована, Гробовщик стабилизирована Панацеей и готова к транспортировке.
Спустя мгновение радио ожило ответом:
— СКП — Ополчению. Вас поняли, высылаем транспорт.
***
Вышка Протектората. Кабинет директора.
Эмили уже успела трижды пожалеть о своих словах про день, который не может стать еще хуже. В первый раз — когда узнала об обнаружении источника смертей в «Святом Брутусе», во второй раз — когда узнала обстоятельства потенциального триггера Тейлор Эберт. И в третий раз — когда узнала о том, что одной из персон, вызвавших этот триггер, стал представитель «Стражей».
И сейчас она жалела о своих словах в четвертый раз.
— Итак, Оружейник. Я правильно понимаю, что после того, как ты объявил протокол М-С — ты сообщил Хесс о том, что я требую ее к себе, после чего назвал ей причину встречи, попутно с этим разгласив информацию о гражданской личности кейпа?
Оружейник не двинулся. Благодаря визору различить выражение его лица Пиггот не могла. Впрочем, этого и не требовалось. Своего подчиненного она знала весьма хорошо.
— Мэм, я не…
Но Пигготт прервала его:
— Молчи уже. Колин, я не первый год работаю в СКП, и с тобой — в частности. Да, это моя вина, что я не сказала о том, что Хесс может быть причиной триггера Эберт. Но я что, обязана была это говорить, когда весь отдел Протектората был на связи? Ты не смог связать эти два факта вместе? Черт, Уоллис, ты не мог
подождать до базы?
Оружейник молчал. Впрочем, она сама сказала ему делать это. Пиггот не могла не признавать, что несмотря на то, что Оружейник оставался одним из лучших Технарей на службе Протектората — иногда ему остро не хватало здравого смысла.
Глубоко вздохнув, Пиггот продолжила:
— И что мы имеем теперь? Потенциальную PR-бомбу в виде Эберт и обстоятельств ее триггера. И самое подлое, что засадить в «Клетку» мы ее без суда не имеем права — нас сожрут вместе с потрохами сначала защитники прав детей, а затем журналисты. Она же не Канарейка, все еще несовершеннолетняя, но с таким триггером… А теперь еще и сбежавшая Хесс. Как мы объясним то, что один из наших «стражей» ушел в самоволку? Что будет, если она из бродяг станет злодеем? — Пиггот продолжала говорить, уже по большей части не обращая внимания на стоящего перед ней Оружейника, который больше казался элементом мебели. Навалившееся на нее за день требовало выхода.
Но в один момент слова кончились, и Эмили наконец смогла собрать мозги в кучу. Поглядев на Оружейника, Эмили, внутренне обматерив один кусок бревна, из которого по ошибке сделали человека, начала заниматься решением актуальных проблем.
— Так. Ты заварил кашу, тебе и расхлебывать. Сам поедешь к Барнсам и проведешь обыск. Все ордеры будут через полчаса. Мне нужны ВСЕ доказательства, что сможешь найти. Дальше. Сталкер, конечно, заляжет на дно, но я сомневаюсь, что она настолько профессиональна, чтобы скрыться отовсюду. Проанализируй, куда и к кому она могла отправиться, данные на нее у тебя есть, подключи Дракон, чтобы она мониторила камеры по всему Броктон Бей. Главное — найди Сталкера. Мы должны взять ее быстрее, чем кто-то пронюхает, что здесь происходит. Мне и так отчитываться перед директором Коста-Браун за все сегодняшние происшествия. Ты меня понял?
— Так точно, мэм, — угрюмо ответил Оружейник.
— Можешь быть свободен, — отпустила подчиненного Пиггот.
Как только он покинул кабинет, директор взяла в руки телефон и, найдя нужный номер, нажала на кнопку звонка.
После серии коротких гудков на другом конце ответили.
— Мистер Чэмберс?.. И я рада вас слышать. У меня и к вашему отделу есть просьба, которую надо решить… Нет, неофициально… Хорошо, я пришлю вам детали в письме. До связи.
_______________________
*Балаклава — головной убор (вязаная шапка, шлем), закрывающий голову, лоб и лицо, оставляя небольшую прорезь для глаз, рта или для овала лица. Ну, а вдруг кто не знает.
