Купеческая дочь

На следующий день, придя в гимназию, подруги буквально засыпали Тоню вопросами. — Рассказывай, как твои домашние отреагировали? — спросила Лариса. — Дома сильно попало? — спросила Алла. Не желая посвящать девочек во все подробности, а, особенно, жаловаться на любимого брата, Тоня ответила: — Гулять вчера вечером не выпустили. — Повезло, — сказала Алла, — Ларису вчера примерно в то же время, что и тебя, забрали, а за мной мама только вечером пришла. Как она шумела, говорила, что это просто позор — так хулиганить в гимназии. Хотя, что мы сделали, подумаешь, с уроков сбежали. — Меня сильно не ругали, но без ужина осталась, — вступила в обсуждение Лариса, — Савка, паршивец этакий, весь вечер надо мной смеялся, говорил, что взять с девчонки, ни с дерева слезть не может, ни с уроков так сбежать, чтобы не попасться потом. Говорил, что мое дело — играть в куклы и не пытаться заниматься более интересными делами. Так бы и бухтел до ночи, но мама услышала его очередную фразочку и посоветовала замолчать, пока ему не попало. — А сколько твоему Савке лет? — спросила Тоня, — И почему он тебя так не любит? — Десять, на год старше, — ответила Лариса, — Нельзя сказать, что он меня не любит, но живем мы с ним не очень дружно. Он себе всегда хотел старшего брата, а родилась младшая сестра. Причем такая, которая ни голубей гонять не любит, ни бегать куда-нибудь вместе с ним. Вот и шутит вечно надо мной. — Может, попробуем подружиться с твоим Савкой? — предложила Тоня, — Пусть знает, что ты хороший человек. — Он и так это знает, мы же с ним совсем уж и не ссоримся, — ответила Лариса, — Но этим летом уже был один нехороший случай. Я попыталась навязаться в компанию к Савке и его пацанов, а один из парней сказал, мол, докажи, что ты верный друг, укради мне у торговки пирожок. Я не подумала, пошла, украла, а торговка все заметила, схватила меня за руку и грозилась в полицию сдать. Савка, надо отдать ему должное, меня не бросил, успокаивал торговку, за мамой сбегал, дело решили миром. А потом нам так влетело, что вспоминать не хочется, мне за пирожок и за то, что головой не думаю, а Савке — за то, что с будущими преступниками дружбу водит. Несколько дней потом ели стоя. И с тех пор у Савки есть любимая фраза про то, что кроме кукол мне лучше ничем не заниматься. Обиделся он на маму, что не разрешила ему больше с теми парнями общаться, и на меня, как на человека, который это допустил. Против воли мамы пойти не решился, но мне несколько раз сказал, что с теми пацанами было ему интересно и что он больше таких друзей не найдет. Кстати, потом их за какое-то другое хулиганство городовой в участок забирал, но Савка этот момент умышленно не вспоминает, а только говорит, какие они хорошие. — Ну и ситуация… — удивленно сказала Тоня, — У меня брат хороший. «Только обидел меня вчера», — мысленно добавила девочка. Появление в классе учителя чистописания заставило всех замолчать. Сидя за партой и аккуратно выводя буквы, Тоня надеялась на то, что уж сегодня ей точно поставят хорошую отметку. Постоянные тройки из-за небрежности злили девочку и, несмотря на то, что и родители, и брат говорили о том, что нужно просто быть более внимательной и оценки сразу будут выше, Тоня никак не могла получить хоть раз четверку. Написав вполне неплохо страницу текста, Тоня в задумчивости положила руку на только что написанное слово. В ту же секунду поняв, что она наделала, девочка тотчас убрала руку и с некоторым облегчением увидела, что буквы не расплылись и грязи в тетради нет. «Обошлось», — подумала Тоня и решила окончить задание. К концу урока, оглядев придирчивым взглядом текст и решив, что учитель, скорее всего, оценит его на четверку, Тоня отдала тетрадь на проверку. Прошло несколько дней. На очередном уроке чистописания Тоня от всей души надеялась, что за прошлый урок ей будет поставлена оценка выше обычной. Однако открыв свою тетрадь, девочка увидела, что за прошлое задание у нее стоит двойка — Тоня провела рукой, испачканной чернилами, по тетрадному листу, и там появилось несколько грязных полос. Не сказать, чтобы родители ругали дочь за плохие отметки, но получить двойку после таких стараний Тоне было обидно. — Не переживай, — сказала на перемене подруге Лариса, — В следующий раз получишь четверку. — Я и не переживаю, — ответила Тоня, однако, с трудом держалась, чтобы не заплакать. Вдруг вспомнив, что она вчера отложила на потом домашнее задание по арифметике и так его и не выполнила, Тоня совсем огорчилась и решила попытаться его сделать на уроке русского языка. — Алексеева! — практически сразу же раздался голос учителя, — На уроке русского языка надо заниматься русским языком. — Извините, — сказала Тоня, не понимая, как учитель мог так быстро догадаться, что она делает что-то не то. Сокрушаясь о том, что еще одна плохая оценка ей обеспечена, Тоня даже не думала, что после урока учитель нажалуется на нее классной даме. На следующем уроке, когда ее вызвали к доске, Тоня честно сказала, что домашнее задание она не успела сделать. — Очень плохо, — сказал учитель, — Давайте сюда дневник. Увидев там ноль, Тоня не смогла сдержать слез и расплакалась прямо в классе. — На следующем уроке сможете исправить свою оценку, — решил успокоить девочку учитель. Когда окончились все уроки, Тоня уже собиралась уйти вместе со всеми, как вдруг в класс вошла Софья Ефимовна. — Алексеева, что это за поведение? — спросила она, — На русском заниматься не пойми чем, на гимнастике бессовестно врать учителю, что у вас болит голова, хотя перед этим вы буквально носились по коридорам, сломя голову! Не зная, что лучше делать в таких случаях, пытаться оправдаться или промолчать, Тоня ничего ответила. — Передадите записку своему отцу, чтобы сегодня зашел в гимназию, — сказала классная дама, отдавая Тоне листок. — Да, конечно, — расстроенно ответила Тоня. Решив, что будет лучше, если она просто скажет маме, что она оставила кое-что для папы, который скоро придет домой обедать, а сама пока что пойдет гулять, Тоня сказала Ларисе: — Давай встретимся после обеда в сквере, погуляем. — А вдруг тебя родители не выпустят после всего произошедшего? — спросила Лариса. — Тогда подождешь меня минут десять и пойдешь домой, — ответила Тоня. Услышав согласие подруги, Тоня быстро прибежала домой и сказала матери: — Мама, я тут для папы оставлю бумажку, передашь ему? — спросила Тоня. — Передам, — ответила Анна Паисьевна, — А почему ты не хочешь все сама ему отдать? Папа скоро придет домой, будем все вместе обедать. — Мы с Ларисой договорились встретиться, не получится, — ответила Тоня. — Ты не будешь обедать? — спросила Анна Паисьевна, — У них, что ли, поешь? Однако Тоня уже выбежала из дома. Сердце девочки бешено колотилось от страха, что ее не выпустят, и стыда за собственный поступок, однако, Тоня посчитала, что это лучший выход из ситуации. Тем временем, Анна Паисьевна подошла к столику и взяла бумагу, которую оставила Тоня. «Степан Аристархович, прошу вас зайти в гимназию для разговора о поведении и успеваемости вашей дочери», — прочитала женщина и все поняла. «Испугалась», — решила Анна Паисьевна, — «Но кто же так поступает?» Когда домой пришел супруг, женщина сказала ему, отдавая записку: — Степа, тебя классная дама просит зайти в гимназию. — Понятно, — ответил Степан Аристархович, — А где Тоня? — Убежала куда-то, — сказала женщина. — Еще того лучше, натворила что-то и отвечать за свои поступки боится, — произнес Степан Аристархович, — Ладно, поговорим вечером, когда все будет ясно. Тем временем, Тоня увидела, что к ней идет Лариса. — Я всегда говорила, что у тебя родители добрые, — сказала она, — Ты сегодня натворила глупостей, а тебя, несмотря ни на что, гулять отпустили. — Так я папе ничего не говорила, — ответила Тоня, — Вечером скажу. — А вот это зря, — сказала Лариса, — Призналась бы во всем, пообещала, что больше так не будешь, кто знает, может, тебя бы и не так ругали. — Давай лучше погуляем до вечера, — предложила Тоня. — А уроки ночью делать? — удивилась Лариса, — Или не делать и завтра нолей нахватать? Да и тебе, все-таки, не надо оттягивать разговор дома. Сейчас погуляем часок и надо идти заниматься. Побродив пару часов по улицам, Тоня попрощалась с Ларисой, однако, домой идти так и не решилась. Решив, что теперь можно будет погулять с Аллой, девочка подошла к дому подруги. Увидев, что Алла качается на качелях во дворе, Тоня крикнула ей: — Может быть, сходим куда-нибудь? — Можем и сходить, — ответила Алла, выходя на улицу, — Сейчас, маму предупрежу и можно идти. Прогуливаясь с Тоней, Алла спросила подругу: — Тебя за сегодняшнее сильно ругали? — Я еще ничего не говорила, — ответила Тоня. — Может быть, надо было признаться сразу? — предположила Алла. — Может быть, — ответила Тоня, — Все равно же когда-то придется признаваться. Сходив в лавку и купив там по пирожку, Тоня сказала подруге: — Уже, наверное, папа домой пришел. — Так иди скорее, а то еще скажут, что ты загулялась сегодня, — ответила Алла. — Да, надо идти, — согласилась Тоня, однако, не дойдя немного до дома, решила еще немного погулять. Тем временем, родители Тони уже успели немало обеспокоиться, куда пропала дочь. — Домой возвращаться не хочет, вот и гуляет, — предположил Миша, когда мать спросила его о том, где может быть сестра. — Совсем совесть потеряла, — сказал Степан Аристархович, — Вернется домой — будем долго беседовать. Пришла домой Тоня затемно. Испугавшись, что в сумерках городовой может ее принять за бродягу и привести в полицейский участок, либо ее украдут разбойники и продадут цыганам, Тоня решила вернуться домой. Тем временем, Степан Аристархович был уже весь на нервах. — Воспитываешь, значит, мягко, жалеешь, пытаешься все на словах спокойно объяснить, а что потом получается? — возмущался мужчина, — Ходит где-то, не пойми где, последнюю совесть потеряла! Когда в дом вошла Тоня, Степан Аристархович обратился к дочери: — Нагулялась? — спросил он. — Да, — ответила Тоня, понимая, что сейчас ее будет ждать крайне длинный и неприятный разговор. — Зато мы с мамой сидели, как на иголках, не знали, где ты и что с тобой, — сказал мужчина, — Натворила дел — имей мужество признаться, а не убегать, как шавка, в подворотню. «Сильно папа разозлился, точно накажет», — подумала Тоня, — «Опять буду без конфет сидеть». Однако увидев, что отец взял в руки розгу, Тоня расплакалась. — А вот плакать уж точно ни к чему, надо было и в гимназии вести себя прилично, и по улицам не слоняться до ночи, — сказал Степан Аристархович. «Еще ведь уроки надо делать», — подумала Тоня, проревевшись после наказания, — «Какие мне сейчас уроки, ничего в голову не полезет». Решив, что она встанет завтра утром пораньше и все быстренько сделает, девочка пошла умываться. — Тоня, иди к нам, — сказал Степан Аристархович дочери. Дождавшись того, что Тоня придет в комнату, мужчина сказал, — Нахватала плохих оценок — ладно, всякое в жизни бывает. В ближайшие дни исправишь. Ты почему так себя в гимназии вела, что меня потом классная дама вызывала? — Не знаю, — ответила Тоня. — А кто знает? — спросил отец, — Ты зачем в гимназию так просилась? Учиться или двойки получать и чтобы учителя на тебя жаловались? На завтра уроки явно не сделаны, снова нолей нахватаешь. Тоня, ты подумай, вообще-то девочкам учиться необязательно, если не хочешь учиться — мы с мамой не против, чтобы ты сидела дома и училась вести домашнее хозяйство. — Нет, я хочу учиться, — сказала Тоня, — И постараюсь вести себя так, чтобы на меня больше учителя не жаловались. — Хочется верить, что ты все говоришь искренне и твои слова не окажутся пустым звуком, — с некоторой надеждой ответил Степан Аристархович, — Очень хочется.