Утро
Гена проснулся раньше Славы, который его обнимал за талию, причем, положив на него ногу. Фарафонов улыбался, он аккуратно повернулся к некогда своему противнику лицом и прижался. Приложив свой носик к шее Славы, и закрыв глаза, как будто он спит, он вдыхал его аромат, получив экстаз, который никогда прежде не получал, даже от наркотиков. Теперь и Слава начал просыпаться, когда он открыл глаза, он увидел сию картину, и он стремительно убрал от Гены руки и ногу. Второй парень открыл свои карие глазки — Ля, Ген, извини, я случайно обнимал тебя. — протараторил Славик. — Да ладно, не извиняйся. — Ты же никому не скажешь? — У тебя же не встал на меня, — рассмеялся Гена, но в душе произнося "а у самого сильнейшая эрекция..." — Ладно... пошли чай пить. Гена кивнул, и они начали подыматься с постели, всё также незаметно поглядывая друг за другом. Слава надел всё то же самое, а Гена нарядился в белый худи и чёрные джинсы, отчего у Славы был вопрос: — Ген, ты всегда в черных джинсах ходишь? Парень улыбнулся и кивнул ему, ответив, мол нравится так. Слава начал заправлять кровать, а Гена пошёл на кухню — некогда его любимое место. Посмотрев в холодильник, он увидел, что он полон, там были и колбаса, и десяток яиц, и даже Генины любимые яблоки там тоже были. Он взял два яйца в руку, подумав, что это Славины, он рассмеялся. В душе он хотел с ними поиграть, взять в рот, от этих мыслей ему стало вновь хорошо, он положил их на стол, а сам пошел в ванную онанировать. Как раз пришел Слава, он увидел яйца на столе. Он включил плиту и начал их жарить. Дома пахло свежей яичницей с беконом, и Слава решил достать яблочный сок из холодильника. Достав всё необходимое, Слава разложил все на столе и пошел в ванную, чтобы убедиться, всё ли хорошо с Геной. А с ним всё прекрасно, кончив в унитаз и смыв, он направился на кухню, как снова врезался в Славика. — Каждый день так будет? — спросил Гена. — Руки покажи мне, — взволнованный парень сказал второму, думая, что тот режет вены. Гена показал запястья и смотрел в глаза рэпера. Тот, убедившись, что всё хорошо, пригласил Рики за стол, позавтракать. Покушав наивкукнейшую яичницу, Гена поблагодарил Славу за завтрак, вставая из-за стола, он услышал кое-что: — Ген, мне уже надо ехать домой. — Что..? Почему, Слав? — выдал Гена грустным, непонимающим голосом. — Мне надо работать, понимаешь, мне самому не хочется уходить, но иначе... — задумался и отвёл взгляд парень, но продолжил, — иначе мне пиздец от Андрея. — Н-но я же... мне же надо с кем-то быть, Слава. — Я буду тебе звонить по Скайпу, клянусь. Гена кивнул и грустно вздохнул, а ведь всё так хорошо начиналось. Слава, помыв посуду, пошел в спальню, чтобы взять свои шмотки. У Гены начался внутренний пиздец. Он не знал, что делать, не отпускать своего Славика, либо отпустить, как бабочку. У Славы тоже на душе было не веселье, он был опечален тем, что покидает это место, если бы не Замай, который начинает скандалы из-за пропущенного времени. Он хотел вечно быть с Геной, засыпать и просыпаться с ним, слушать вместе Летова, завтракать, обедать и ужинать, целоваться... И вот, самое удачное для них двоих — расставание. Они крепко обнялись, и Слава ушёл, даже не оборачиваясь на своего любимого. После Славиного ухода, у Гены разорвалась душа, на мелкие кусочки, словно её рвали и резали острыми лезвиями. И снова с Геной остались две подруги — одиночество и боль, вечные его спутницы в этом бессмысленном круговороте эмоций. Он хотел их убить и выкинуть из окна, но они играли с ним, управляли им ниточками, словно он бесдушная марионетка, у которой нет ни сердца, ни мозгов. Он ушёл в ванную, думая только о Славе. Теперь у Гены была к Славе не только страсть, но и самая настоящая любовь, он был к нему привязан словно узлами. Он налил воду в ванну, разделся и улёгся в неё. Фарафонов хотел утопиться, либо уйти красиво, с помощью лезвия. Мысли Гены были простыми — "а кому я нужен?". И правда, с родителями Гена поссорился ещё год назад, друзья кинули, с Никитой поссорился, девушки нет, но он и не хотел иметь с ними дело, нахуй надо, если есть своё солнышко, длинное, клыкастое, голубоглазое солнышко. Теперь Гена хотел хотя бы увидеть вновь его, а не то что заняться любовью. Он и не выходил из депрессии, но он хотя бы отвлекался от неё. Парень смотрел в потолок, и надеялся, что он сейчас упадет и раздавит Гену, или к нему в дом вломится банда маньяков и перережут ему глотку. Но нет, этого не происходило, после того, как он всё таки помылся, он встал из ванны, укутался в халат и пошёл в спальню, где несколько часов назад лежал он и его солнышко. Слава, который писал новый текст вместе с Андреем, ну как писал, притворялся, что слушал Андрея, который пишет текст. На самом он думал о Гене, которому сейчас нужна поддержка, как птице, которой обломали крылья. Он надеялся, что Гена не глупый и он не совершит самоубийство, что зря. Гена лежал на кровати и ревел. Он ничего не хотел, кроме как увидеть Славу, ощутить его присутствие. Он был в наушниках, в которых играл Андрей Пирокинезис. Да, он подходит под депрессию, как никто другой. Он пролежал так весь день, пока не подумал, что пора.Вечер, 9 часов
На улице вновь лил дождь, стуча по стеклу, словно кто-то за ним был. Гена написал Славе вк: «Прости, Слав. Я устал. Я больше не могу. Прощай.» Он отключил телефон после этого сообщения и побрёл в ванную. Он взял острое лезвие и сельв ванную. Слава, прочитав сообщение, побежал к выходу из своей квартиры, к счастью, они жили не так далеко друг от друга. Он умолял бога, чтобы Гена не делал этого. Но увы. Гена, разревевшись, сделал надрез, кровь быстро просочилась на бледную кожу парня. Он сделал второй, третий надрез... в глазах потемнело, кровь льётся, в голове ни одной мысли, глаза закрываются сами.Больница, ночь
Слава, молясь, чтобы всё было хорошо, чтобы его любовь выжила, ждал в коридоре врачей. И вот, из палаты, где лежал Гена, вышел врач, мужчина 35-ти лет. Он подошёл к Славе, похлопал его по плечу и молча сел рядом. Слава, поняв, что сердце Гены больше не бьётся, что он больше не дышит, что он больше не откроет свои глазки, уткнулся в плечо врача и разревелся самыми горькими слезами, которых никогда столько много не было. Он понял, что это конец, всё, он одинок, вновь. Мир для него распался, все краски резко обесцветились, всё стало чёрно-серым. Боль внутри разрезала его на мелкие кусочки, и поедая его сердце, он не хочет жить без него, без такого светлого, кареглазого Гены, который всегда смеялся над его шутками, иногда наигранно, но чтобы угодить Славику, которого так любил Слава, который так ему нравился... — Чш-ш, успокойтесь, мы смогли его спасти, — гладя по спине Славу, произнес врач. — Ч-что? Он живой? — переспросил рэпер, смотря красными глазами в глаза врача — Да, он жив. Он без сознания, но мы успели остановить кровотечения и мы спасли его жизнь, благодаря вам. Если бы вы помедлили хоть на минуту, то он бы не выжил, — ответил на вопрос Славы врач, которого, кстати, звали тоже Слава. — Боже... спасибо вам огромное, я готов заплатить вам любые деньги, — говорил Карелин, всё ещё плача, но уже от счастья. — Не стоит, это мой долг, вы кем ему приходитесь? — Лучший друг... — Пойдёмте, вы проведёте его, — вставая, говорил врач Вячеслав. — Д-да... Они встали и направились к больному на голову Гене, который лежал без сознания и с капельницей. Когда они зашли, Слава не смог сдержать слёз, он вновь заплакал, думая только об одном — "боже, Геночка, зачем?" "за что ты это сделал?" "хоть бы ты выжил, я не буду тебя ругать, просто выживи, умоляю". Врач вышел из палаты за валерьянкой для плачущего Славы. А тот подошёл к Гене, упав на колени около его кровати. Он аккуратно взял его за здоровую руку, и приложив её к своим губам, начал целовать, а потом приложил к своему лбу. Он стоял на коленях перед его кроватью и ревел, Слава не хотел в это всё верить, он не хотел думать, что Гена в любую секунду может покинуть его, и уйти в небытие, навсегда. Эти мысли убивали Славу, если бы Фарафонов умер, Карелин бы умер с ним, позже, но умер. Ибо жизнь без Гены для него — ад. Вячеслав, как потом оказалось, Дмитриевич, пришел с валерьянкой для парня. Тот выпил немного и ему резко захотелось спать, на него таким образом действовала валерьянка. И он спросил только одно: — Когда он проснётся? — Через несколько дней, это тяжёлая травма, но он справится, — ответил Вячеслав Дмитриевич, глядя на Гену. — Мне тут можно переночевать? Пожалуйста, я вам запла... — не успев договорить, врач сразу отказался от денег. Слава поблагодарил Вячеслава и тот удалился из палаты. Он начал раздеваться до трусов, чтобы лечь спать на кровать рядом со своим малышом. Аккуратно положив свои монатки на тумбу, он лег под одеяло, почти моментально уснув.Утро, солнечно, что необычно для Питера
Слава проснулся из-за ярких лучей солнца, которые светили ему прямо в ебальник. Он сразу же посмотрел на Гену, здесь он или нет. Здесь. Слава богу. Он начал потягиваться и зевать, неужели он выспался, уже второй день подряд, рекорд для него. Он живёт с Андреем, но они просто друзья! У Славы любовь к Гене, а Андрюша неровно дышит к Феденьке, хоть и скрывает это для самого Феди, всё также относясь к нему. Так вот, Андрей постоянно рано будил Славу, мол сам привык рано просыпаться, пусть просыпается и Карелин. Он начал вставать и одеваться. Снова, снова он уходит, вновь наступает на те же грабли. Он быстро оделся и пошёл в туалет. К этому времени, к Гене пришла медсестра, чтобы поменять капельницу и посмотреть на Гену. Через пять минут пришел Славик, за это время он успел перекусить. Уже никого не было в палате. В ней было несколько кроватей, но все они были пусты. Либо никто не болеет, либо это какая-то особенная палата. Он тихонечко подошёл к Гене, тыльной стороной ладони погладил щеку своего любимого. Он знал, что Гена выкарабкается, сможет выйти из тьмы, он сильный. Слава попрощался с ним и начал выходить из палаты. Он не хотел уходить, но он не мог остаться, ему нужно передохнуть после всех этих событий. И вот, он снова ушёл, также не оборачиваясь. Он воткнул наушники и включил три самых любимых трэка от своего малыша: "Тень", "Мегаполисадник" и "Free Fall", эти трэка были на повторе всю его дорогу. Он не мог не реветь, но нельзя, он всю дорогу старался не плакать, он просто шёл и думал обо всём, кроме Гены. Но он и не мог выключить его, чтобы не вспоминать, он влюблен в голос своего Гены, такой родной голос. Придя домой, Слава начал разуваться. Он пошел на кухню, напевая Егора Летова, и подойдя к холодильнику, увидел записку от Замая: «Ты где, блять, шляешься? Я приду и выебу тебя. Еда для Кохи в холодильнике, еда для тебя