Любовь с привкусом горечи

Слава проснулся на следующий день в полном одиночестве. У него безумно болела голова, словно миллионы колоколов ударили в один момент. Он сразу же похмельнулся холодным пивом и пошёл в душ, где уже мылся Андрей, который при виде своего друга начал истошно орать, чтобы тот вышел. — Пидор, блять, выйди! — кричал Андрей, прикрываясь занавеской. — Да завались, и так бошка трещит, — огрызался Слава, начав умываться холодной водой. После водных процедур, Слава вышел из ванной, направившись на кухню, чтобы позавтракать и уехать к своему любимому, который так нуждался в уходе. После трапезы, Слава начал живо собираться к нему, он надел чёрную футболку Гоши Рубчинского и серые протёртые джинсы, и по пути в коридор, он встретил Андрея, который был в белом халате и с чашкой горячего кофе, чарующие нотки которого завлекали Славу своим ароматом, словно прося его остаться и испить эту чашу до последнего глотка. — Слав, ты куда? — попивая кофе, спросил Замай. — Я к Гене, он в больницу попал, вены вскрыл на днях, — протараторил парень, смотря на своего лучшего друга, уже завязывая шнурки, купленные совсем недавно. — Оу... он в сознании? — Нет, Андрюш. Андрей молча похлопал его по плечу и пожелал удачи от всего сердца, сказав, что сегодня он никуда не спешит, и он также может навестить Гену. При всех он хоть и недолюбливал его, но в душе он к нему хорошо относился, как к хорошему другу. Слава вышел из дома, и сначала направившись в магазин он, купил апельсины, яблоки и яркий букет полевых ромашек, идя к остановке, находящийся недалеко от этого ларька, и через две минуты, сел на автобус, чтобы быстрее добраться до своей мечты. "Пробка, заебенно!" — подумал Слава, и она почти сразу же магически рассосалась. Этому он удивился, ибо он часто попадал в них и они длились не менее 15 минут, а может и больше, он не засекал время. Он сразу вышел из автобуса, который подъехал к голубой, как его ориентация, остановке и бегом направился в больницу, надеясь, что с Геной всё хорошо и он уже проснулся. Зайдя в белоснежную больницу, в которой так и веяло запахом лекарств, Слава сразу же увидел лечащего врача своего друга, и подойдя ближе он заговорил: — Здравствуйте, Вячеслав Дмитриевич, как вы? — спросил Слава, стараясь быть вежливым, что довольно таки редко у него получалось, но это был именно тот момент! — Здравствуйте, Вячеслав, я нормально, вы, видимо, пришли навестить Геннадия, не так ли? — спросил его врач, попивая свой американо с молоком. — Да, вы правы, — тихо ответил он, — можно к нему? — Да, конечно, пройдёмте, — позвал за собой Вячеслав Дмитриевич. — Хорошо, — грустно ответил Слава, идя за врачом. Врач Гены провёл Славика до его палаты и удалился, у него обед же, его нельзя пропустить. Слава тихо зашёл в палату своего любимого с цветами и фруктами, он подошёл к его кровати и долго стоял и смотрел на лицо парня, пока не положил пакет на деревянную тумбу, стоящую у кровати Фарафонова. Он поставил букет в фарфоровою вазу и пошёл к окну в палате, которое направлено не на улицу, а в больницу. Он закрыл пластиковые жалюзи и закрыл дверь, теперь Гена в его полном распоряжении. Славик сел к нему на кровать, гладя по тёплой щеке. — Гена... зачем ты так поступил со мной? Что я тебе такого сделал? — тихо приговаривал Гнойный, смотря на его бледное лицо, — пожалуйста, проснись, умоляю, милый. Но ответа, как следовало ожидать, не было. Слава говорил с ним, вспоминал их совместные моменты, и смешные и грустные, он улыбался, но в глазах Карелина были лишь тоска и боль. Слёзы текли по щекам парня, обжигая их, словно раскаленный уголь. Он привел в порядок волосы своего малыша, поскольку они были растрёпанные, и всё также дальше продолжал вспоминать счастливые моменты. —...или вот, когда мы с тобой вместе купались и ты порезал стекляшкой ногу, а я тебя из воды вытащил и потом с тобой сидел... да, тогда я ещё не чувствовал к тебе любовь, эх, было время, а теперь мучаюсь сижу. Но к ним неожиданно кто-то постучался, Карелин вытер свои слёзы платком и спрятал его обратно во внутренний карман. Он пошёл открывать и, о чудо, Андрей с цветами и цветастым арбузом. Слава лишь улыбнулся и поприветствовал своего лучшего друга, закрыв за ним дверь. Андрей молча зашёл в палату и Славик снова закрылся, чтобы никто им не мешал. Они оба сели рядом с Геной и молча смотрели на него, Карелин поглаживал его по руке. Замай поставил цветы в вазу и положил на тумбу ягоду. Они сидели так несколько минут, пока Андрей не начал подробно расспрашивать Славу о Гене, о том, почему к нему никто не ходит, кроме Славы. — Андрюш, он со всеми поссорился, и только я у него остался, если так можно выразиться, отвечал парень, положив руку на сердце своего предмета воздыхания. — Не только, я тоже теперь за Гену, — улыбаясь, сказал Замай. — Спасибо, мы двое с ним. — Ну и ещё мой Ф... — резко заткнувшись, произнёс любитель молодых чинаски. — Он всё растрепал мне на неделе, что вы встречаетесь, но только не говори ему, что я знаю, а то он отпиздит меня, — заулыбался он. — Вот сучка... я же просил никому не говорить, эх, — признался Андрей, смотря на Славу И вдруг, Слава почувствовал, что сердцебиение Гены плавно участилось, дыхание стало быстрее и чище. Он резко посмотрел на своего любимого, который помаленьку открывал свои глаза, медленно, неторопливо, словно не хотев этого, в этот момент он был словно котёнок, у которого только-только прорезались глазки. Слава весь засиял, он счастливо улыбался до ушей, как будто увидел, что его смысл жизни снова появился, а ведь так оно и есть. Он не мог поверить своим глазам, его любимый только то проснулся, и он выжил. — Г-гена... ты проснулся? — ласково, тихо спросил парень, еле сдерживая свои слёзы. — Где я? Я жив? — ответил вопросом на вопрос Гена, не помня, что произошло и где он очутился. — Жив-здоров, Ген, помнишь нас хоть? — спросил уже Андрей, улыбаясь. — Слав? Андрей? Что вы тут делаете, почему я тут? — всё ещё не понимая случившееся несколько дней назад, спрашивал Гена. — Ты вены вскрыл и попал в больницу, только не волнуйся, всё хорошо, мы рядом, — ответил КПСС, гладя его по груди. — Что? Почему я не помню этого? Я в коме был? — спрашивал и спрашивал Гена, думая, что он уже надоел всеми своими вопросами. Слава отвечал на все вопросы с болью, которая была равносильна ударами в сердце кинжалом, и пока сию идиллию не прервал кто-то за дверью, они так и сидели. Андрей пошёл открывать, а Гена и Слава так и любовались друг другом, улыбаясь. Замай открыл дверь, и к ним зашёл Вячеслав Дмитриевич с документами, он увидел, что Гена в сознании и заулыбался. Он вежливо спросил про самочувствие Геннадия, они поговорили, и лечащий врач разрешил парням взять его на опеку. Слава обрадовался тому, что теперь у него появилась мягкая живая подушечка по имени Гена и заулыбался во всю свою моську, такую искреннюю и милую улыбку он ещё никогда не выдавал. Он аккуратно приподнял Гену, и сел рядышком, отрезая кусок арбуза ножом, который дал ему Андрей (а откуда нож у него?), чтобы тот хоть немного подкрепился. Гена потихоньку ел арбуз, разговаривая с парнями обо всем, кроме недавнего случая. Он доел свой перекус, и отдал Славе шкурку с улыбкой, и тот пошёл выкидывать её. Андрей начал расспрашивать Гену обо всем, и выяснил, что Гене нравится Слава. — Из вас получится хорошая пара, но... — задумавшись, произнёс Андрей, — ты знаешь, как он страдал всё это время? — да, он, конечно, не видел как Слава страдает, но он чувствовал его душевные переживания. Гена, прекратив улыбаться, начал думать о произошедшем инциденте. Он думал, что Слава все эти моменты волновался за него, он был рядом с ним, и он чуть не расплакался. Слава уже пришел, и увидел, что Андрей гладит Гену, словно своего мальчика, в голове у него была безрассудная ревность, причём на двоих. Он подошёл и спросил, что случилось, хотев уже дать смачный подзатыльник своему лучшему другу, но Гена быстро остановив его, рассказал о своих мыслях уже со слезами на глазах и потянул к нему свои ручки. Слава моментально успокоился, присев рядом на кровать и крепко обнял Фарафонова, гладя по затылку. Гена, уже весь покрасневший от смущения и слёз, улыбался. Так они просидели несколько минут, пока Андрей не начал собирать фрукты, чтобы уже уехать всем вместе в уютные апартаменты Славика и не отдохнуть от этого всего, ведь этот случай потрепал нервы этим двум. Они все вместе встали и направились к выходу из больницы. Слава чуть придерживал слабого Гену, чтобы тот не упал на пол и не поранился. Они улыбались и беседовали о будущей жизни вместе и обо всём, чём только можно, пройдя путь, они уже были на остановке, они присели набутылку лавочку и начали ждать свой автобус. И тут, к ним как снег на голову, подошёл Мирон Янович, собственной персоной, который возвращался с пакетами из торгового центра, видимо, прикупил себе рубашек, как всегда. Он был в чёрной, как ночь рубашке и новеньких голубых джинсах. Слава посмотрел на него, словно Мирон убил всех его родственников, такой ненавистью он ещё никогда ни на кого не смотрел. — Ох, кого я вижу! — воскликнул Мирон, ехидно улыбаясь, — Слава Карелин. — Ага, привет, иди нахуй, — злобно ответил ему парень, не смотря на него. — Какой грубиян, ужас! — Иди нахуй, тебе третий раз стоит объяснять? — всё также с ненавистью проговаривал Карелин. Мирон улыбался и поглядывал на злого Славу, проявляя к нему огромнейший интерес, словно к какой-то барышне, к Сонечке, точнее. Отвлёкшись на свои пакеты, Мирон чуть не упустил автобус, на котором он должен был уехать домой. Попрощавшись с ребятами, он зашёл в автобус и словно растворился в толпе людей. И автобус быстро уехал восвояси. Славу бросило в жар и он словил флэшбэк Баттл Мирона и Славы закончился, много кто просто ушёл, а многие праздновали победу Карелина, в том числе и он сам. Начало темнеться. Слава всё ещё весело отмечал выигрыш над своим врагом вместе с Андреем и Светло. К нему подошёл Мирон, увёл его в туалет, а дальше расплывчатые обрывки памяти: горячие поцелуи, нежные прикосновения, признание Мирона. Дальше ничего Слава не помнил. Но зато Карелин помнил, что они встречались с Окси, были также счастливы, ходили вместе в темные кинотеатры и вечером просто прогуливались по парку, и это продолжалось довольно таки долго, пока Слава не начал проявлять интерес к Фарафонову, а Мирон не начал подкатывать к Рудбою. Одним вечером они обсудили всё это, и без скандалов и истерик просто расстались. Но добился своей цели только Мирон, а Слава так и скитается в полном одиночестве. И именно тогда, когда ребята уже заходили в свой автобус, начался ливень, это было вроде неожиданным, а вроде и нет. Но сейчас всё плохо у Мирона, они расстались с Ваней Рудбоем из-за какой-то ссоры и драки в состоянии алкогольного опьянения. Теперь он желал вернуть к себе свою Сонечку, завладеть ей, как тогда после баттла. Ехав в автобусе, Мирон, оставшись наедине с собой, стал разрабатывать план как же вернуть себе своего Славу. Он перебирал все моменты со своей любовью, как они вместе бухали виски, вместе спали под одним одеялом в холодную зимнюю ночь и многое другое. И когда ударила молния, в этот момент Мирона осенила гениальная идея, что он аж подпрыгнул на сидении. Она заключалась в том, чтобы заставить Славу разлюбить Гену, а чтобы это сделать надо, чтобы Гена сделал такое, что разобьёт сердце Славы и Мирон придёт к нему на помощь. А затем Мирон заменит собой Гену и сможет вернуть своего единственного.