Полубес

Подморозило. Небо затянули серые рваные тучи, из которых начал медленно сыпаться припоздавший для весны густой и влажный снег. Ночь светлела, когда через просвет облаков, как через срез полудрагоценного агата, проглядывала луна, и тогда все вокруг становилось туманно - белым. Маркус со своими дружками укрылись в старом сарае на заброшенном участке давно сгинувшей ведьмы.   Завороженный этим безветренным, гипнотизирующим снегопадом за окном, Алеф наконец-то уснул. К нему все сильнее прижимался Стригосус. Он вздрагивал во сне, сохранялось напряжение в чертах его лица, плотно сжатых губах, словно снилось опять, то самое - опасное, утомительное и изматывающее, а эльф будто поневоле, был единственным ему помощником в этом мире. Утро мягко вступило в свои права, открывая миру покрывало вновь выпавшего снега, пронзительно голубое небо и зарево на востоке. Птицы, рассевшиеся на ветвях старой яблони-антоновки, праздновали приход нового дня щебетом и бурной перебранкой. Эти звуки разбудили Стригосуса. Медленно раскрыв глаза, он сделал попытку привычно потянуться. Но что-то было не так, мешало. Не сразу до него дошло, что он в кровати не один, а прижимается к вчерашнему эльфу. Глаза его расширились от удивления. Резко отодвинулся от неожиданного соседа на край лежанки. Негодуя, щелкнул свесившимся на пол хвостом пару раз, как бичом надсмотрщика, сдвинул к переносице смоляные густые брови, гневно чуть слышно фыркнул. Весь напрягся, глаза его стали наливаться той страшной силой, той черной бездонностью, глубокой непроглядностью южной ночи, по которой становилось ясно, что это не совсем человек. Кисточка хвоста нервно вальсировала в воздухе. И весь он был готов, и обороняться, и нападать. Но исходящие флюиды, волны тепла, умиротворенность ровного дыхания, внешний вид лежащего рядом, ничто не говорило о возможной опасности. Теперь уже заинтересовавшись, искоса поглядывая, полубес начал изучать утреннюю находку в своей постели. Рассматривал тонкие черты лица, идеальную линию шеи, на которой возвышался едва заметным холмиком кадык, изящно выступающие ключицы с соблазнительной ямочкой между ними, гладкую, безволосую кожу груди, нежно розовые ореолы сосков, полубес не сдержался и провел по ним, едва касаясь. Как захватывающе было видеть, под прикосновениями сосок сжимался и твердел. На губах полубеса заиграла задорная, чуть похотливая улыбка. Собственно, за этим занятием и застал его проснувшийся эльф. Прищурено, изучающе всматривался в резко очерченный облик полубеса, на почти совсем незаметные изящные рожки на лбу, прикрытые черными, волнистыми, ниспадающими прядями волос, правильный «римский» профиль лица, с чуть припухшими ото сна розовыми губами. Эльф не выдержал и взлохматил волосы Стригосуса. Полубес вздрогнул от неожиданности и с видом мальчишки, которого застукали на порочной шалости, попытался отвернуться. Не тут-то было! Алеф вскочил на него сверху, вжимая гибкое тело в кровать. - С добрым утром, Спящий Красавец! Сколько можно спать? Интересно, как долго вчера ты бы в ванной отмокал, если бы я тебя оттуда не вытащил? Стригосус покраснел, закусил нижнюю губу и все же отвернул голову, открывая довольно длинную и нежную шею, на которой неистово пульсировала голубоватая жилка. Будь на месте Алефа какой-нибудь вампир, он бы не преминул вонзить в неё свои клыки. Ну, а Эльфу же оставалось только нервно сглотнуть, ощущая жар дыхания полубеса на своей коже. Вдруг, на пояс эльфу робко и несмело легли руки, и стали медленно поглаживать вверх-вниз. Руки как бы говорили: «Хочу!» Чувство смущенного вожделения у Стригосуса, и огонь желания у Алефа, не оставляли им шанса остановиться. Да и зачем? Неожиданное по событиям начало дня, рожденное настороженностью одного, и внезапной открытостью другого, разжигало страсть с каждой минутой. Откровенный, поглощающий друг друга поцелуй, которому в равной степени отдались оба. Жаркие объятия, в которых плавились тела, продолжение в виде бурных взаимных ласк, в которых, то полубес в порыве страсти прикусит за плечо, то эльф с жадностью оставит отметину на шелковистой коже полубеса. Оба уже давно были в полной «готовности». Алеф уступил далеко уже не робким попыткам Стригосуса доставить ему удовольствие и, перевернувшись на спину, наблюдал, как бесенок заигрывал своим длинным и шустрым язычком с его головкой. От одного вида этого у эльфа сносило крышу и, он извивался и рычал на похотливого проказника. Пик наслаждения неумолимо наступал. Не в силах сдержаться, Алеф разрядился на Стригосуса, окатив его лицо полупрозрачной жидкостью цвета опала. Бесенок эротично облизнулся, нагло глянул в глаза, игриво дернул бровями и, собрав часть спермы со своего лица, расставив ноги, приподняв подтянутую и упругую попку, рукой направил естественную смазку к своей «розочке», втирая и подготавливая к продолжению… У Алефа перехватило дыхание. Он всегда знал о развратности бесов, но еще, ни разу не видел ее воочию. Только что казалось, совершенно успокоившийся член, начал наполняться и напрягаться с новой силой. - Снова хочу… тебя, - прошептал эльф, притягивая к себе полубеса. Вставая на четвереньки, размахивая своим хвостом с пушистой кисточкой, оседлывая бедра эльфа, полубес склонился вперед, поймал большой палец Алефа губами и начал его посасывать, словно самую сладкую и вкусную конфетку. Внутри эльфа полыхал пожар. Дыхание пропадало и возвращалось, пульс зашкаливал, бил в висках, как испанские кастаньеты. - Сделай мне хорошо, гребаный эльф, - с ненасытностью в голосе проговорил полубес, усаживаясь на скользкий стояк Алефа, выдыхая с глухим протяжным стоном. Даже легкая шерстка на теле Стригосуса пошла волной возбуждения. Его глаза из янтарно-коричневых стали пылающими, будто в них горел истинный огонь горнил Ада. Их пальцы переплелись, сжались, словно два утопающих, пытающихся спастись таким образом. Полубес наращивал темп, закрывая глаза от охватившего его возбуждения, приоткрывая рот, дышал хрипловато, постанывая, иногда матерно выражая свой восторг. Алеф выгибался дугой. От бешеных скачков Стригосуса, яйца болезненно ныли, пару раз придавленные с разгону худощавой задницей наездника. - Возьми его, долбаный эльф! Давай... активнее... - задыхаясь, шептал полубес, разрывая сцепленные пальцы и подводя ладонь Алефа к своему багровому от напряжения члену, готовому вот-вот разрядиться. Эльф был поражен, обескуражен своим партнером. Столь разительная разница между его человеческим обликом вчера и бесовским сегодня. Удивительно, что два совершенно разных существа, вынуждены селиться в одном худеньком теле. Бесхитростный и прямой человек, уставший от дневных забот, идущий по лесу, навряд ли был бы таким ненасытным развратником в кровати. И наоборот, Бес, отдававшийся до конца похоти, никак не вязался с образом того, бредущего поздним вечером с видом задержавшегося на работе трудоголика, опоздавшего на последний рейсовый кеб. Наступил момент, когда бес с жаром выдохнул, и с долгим протяжным рыком выплеснул на эльфа горячую струю спермы, сжался в последней конвульсии, охватывая мышцами сфинктера и с силой сжимая вошедший в него до основания ствол. От такого изысканного массажа последовала разрядка и Алефа, заполняя внутрянку бесшабашного бесенка. Окончательно обессиленный Стригосус, рухнул на эльфа, прижался, мурлыкнул и потерся о безволосую грудь измотанного любовника. Член из себя он не выпускал, своими усилиями то чуть сжимая, то отпуская. При этом так смешно морщился и виновато улыбался. Алеф едва не спросил: «Ты меня всего выцедить… через него решил, или как?» Но сдержался, ограничился легким поцелуем. Лучи солнца давно начали откровенно мешать, целясь, аккурат, в глаза лежавшей в изнеможении парочке. Стригосус сполз с постели. По его бедрам побежала мутная струйка. Из комнаты выходил на полусогнутых, гневно оглядывался на потягивающегося в истоме эльфа. - Я всегда хотел увидеть, как ходят настоящие бесы, - с ехидной улыбкой проговорил Алеф, сыто и довольно переворачиваясь на живот. - Придурок! С таким пеньком, как у тебя, только кобыл сношать! - Гневно прошипел уже из ванной бесенок. - А может, еще разочек, а? - Нах-нах. Мне хватило по самое «не могу»… Хочешь еще, обращайся на ипподром. Почувствовав некоторую вину за... свое достоинство, эльф попытался было объяснить, что Стригосус сам виноват: нечего было устраивать столь бурные скачки. Но не стал. Поднялся с кровати и направился в ванную к полубесу. Дверь была заперта. За ней слышались жалобные стоны и проклятия. Только сейчас эльф заметил лежащего кота полупрезрительно осматривающего его всего. Алеф интуитивно прикрыл руками своё естество. Кот, как ни странно, ухмылялся. - Чему ты лыбишься, скотинка мелкая? - Нехорошо, ой, как нехорошо… следы тут после себя на полу оставляете. Потом убирай за вами… Нет у нас уборщиц и горничных, звиняйте. Соблюдайте порядок и чистоту. А, то приходют тут всякие и гадят. Антисанитарию разводят… - Эй, ты, мурзилка усатая, а не боишься, что за шкирку возьму и выброшу. - Много вас таких… смелых побывало здесь. Гнать бы тебя надо отселе сцаными тряпками, да, похоже, хозяину моему ты понравился, вон как за дверью матюкается. - Слышь, блохастый, и часто у твоего хозяина… ну, вот как… сегодня? - Как-как. Кверху «каком»? Тебе что за дело? - Будешь дерзить мне, точно выброшу на улицу проветриваться. Кот-баюн недоделанный. Алеф подошел к окну посмотрел во двор: - Как тут жить можно? Глухомань. Лес кругом. Тоска. - Живем - хлеб жуем и чужого не просим. Эх-ма… была бы денег тьма… - Кот присел и стал чесаться за ухом. - Хоть бы ошейник кто новый подарил, чи шо… заели ведь ироды. - Усердно стал кого-то ловить возле хвоста. - А может, ты мне его наколдуешь прямо сейчас, ты же этот, как его… эльф? - Заслужить надо. Чего ради, на всяких облезлых время тратить. - Алеф присел рядом с котом. - А давай так, я тебе ошейник от блох, а ты мне кое-что расскажешь? - Ну, вот ещё… Стрижик узнает и выгонит. Думаешь охота по помойкам бомжевать? - Никто не узнает. Еще корму кошачьего в придачу. Два пакета. - А пакеты большие? Сколько килограмм в каждом? - Вот же бля, тварюка ненасытная… полгода будешь жрать от пуза и еще останется. - Ладно, уболтал ты меня. Ты, похоже, любого без слов уломаешь. Только ты это… того - срам-то свой прикрой, а то болтается у тебя там. Я же все-таки кот, и рефлексы у меня — вцеплюсь — мало не покажется.