Полубес

Как только за Маркусом закрылась дверь, «фиалочка» начала двигаться в сторону своего любимого. У растений оно все просто. Всякая ботаника любит эльфов — это аксиома, а та счастливица, которая почувствовала на себе внимание представителя этого великого народа — уже никогда не успокоится, и, до конца своих дней будет лелеять восторженные воспоминания об этом незабываемом моменте своей жизни. Заклинание, которое собирался прочесть Алеф, было простое, но весьма громоздкое. Придумавшие его маги этим как бы говорили: «Опомнись, прежде чем отнять волю того, на кого ты накладываешь путы своего веления». Короче. Эльф опомниться не успел, как, собственно, и не успел дочитать витиеватое выражение, ограничившись только его началом, потом сделал ошибку, невзначай перепутав пару слов. Получился несколько отличающийся от академического результат. Фиалка стала почти послушная, то есть конечный результат приказа выполняла, но с очень большим скрипом, нервотрепками и препирательствами. Она также осталась при своих красочных чувствах любви и поклонения к своему благодетелю, но не упускала возможности много говорить по делу и в основном без него, и, даже частенько спорить и торговаться с ним. В обмен на поцелуй своего благодетеля, «фиалка» гарантировала, что потом пойдет в зал и составит не только компанию «цветочку Аленькому», но и будет надежно защищать возлюбленного от всяческих напастей, в перерывах стирать его носки и нижнее бельишко, и готовить отличные удобрения, ой, простите, завтраки. Эльф не уступал, заявляя, что от фиалки требуется только составить компанию для экзотического и магического цветка, теряющего рассудок от одиночества, а стирать и жрать готовить — это он как-то и своими силами обойтись может, тем более что у него целый штат слуг. Не то, чтобы Алеф к женщинам и цветам плохо относился, так, терпел их как данность природе, но чтобы целоваться с этим мутантом, ему очень даже не улыбалось. Поэтому спор продолжался долго, часа два так точно. Эльф даже демонстративно сделал себе чай и новый бутерброд. Но фиалка не сдавалась, уже умоляя о простеньком, малюсеньком поцелуйчике, обвиняя своего благодетеля в скупости для нее, но изрядной щедрости для хозяина дома. - Поцеловать тебя? - Возмущался Алеф. - Ну, поцелую, только отцепись от меня. А то придет хозяин дома и твой, кстати, тоже, и ему вряд ли это понравится, что мы себя так плохо ведем, - эльф почти сдался. - Он так быстро не придет, я это знаю. Он только после заката приходит, - манерно и со знанием дела заявила фиалка своими белыми с голубоватым оттенком губами - лепестками. - Ну, так кот призвезденный сейчас зайдет, он, то точно все доложит, - не унывал эльф, выпутываясь из объятий любвеобильного цветка переростка. - Пусть этот гад только появится, я ему голову скручу! Ссыкунота паршивая, полюбилось ему в мой горшочек ходить! - Фиалку обуяло нестерпимое желание мести пушистому шкоднику, поленившемуся пару раз выйти по делам нужды на улицу и нагадившему как раз в ее цветочник. Тем временем Алеф окончательно вырвался из цепких «лап» своего творения и отскочил к щели между залом с Амалией и коридором. Рассудив здраво, что заклинание управления, хоть и не получилось полностью, но что-то положительное от него осталось. Теперь не надо мучить себя угрызениями совести, что... что растение волю потеряло. Сама эта постановка вопроса уже была смехотворной. Растение же всегда расценивалось как синоним безвольности. Только у этого мутанта все было наоборот. Воли — хоть отбавляй, желания тоже. И еще бы язык, а то сильно болтливое стало. Осталась все та же проблема: как можно фиалку заманить в зал? Если управление и здравые доводы не помогают, то оставалось воспользоваться простой житейской хитростью. Алеф нырнул в проем стены, как бы озабоченный своими недавними архитектурными проделками. Растение не заставило себя долго ждать и последовало за эльфом. Стало рядом и дразняще погладило эльфа по заднице. - Сидеть! - Алеф указал на стул по соседству. - Ты же не хочешь, чтобы на нас сейчас потолок обвалился? - А почему он обвалится? - начала манерничать фиалка, раскачивая соцветием в разные стороны. - Потому что я ответственный. Должен вернуть, все, как было, на прежнее место. Смотри, сколько я всего натворил. Буду колдовать, а если ты мне помешаешь... тут все рухнет к чертям собачьим, - он махнул на разрушенную стену и раком стоящую дверь, наглухо вколдованную в косяк. - Я тебя укрою от потолка! - завопила фиалка, порываясь спеленать эльфа. - Н... не н... надо! - На этот раз эльф был уже на грани разделяющей бешенство с истерикой. Здравый смысл победил, и хитрость пришла на помощь. - Но ты же пострадаешь, поэтому, чтобы я за тебя не переживал... сядь туда, подальше. - Да... - Фиалка произнесла это таким томным голосом, что даже Аленький цветочек встрепенулся, только эльфу было все равно. Его план был прост. Отремонтировать стену и восстановить двери, чтобы уже «перемещенная» сюда фиалка не смогла сбежать. Примерно через час, путем проб и ошибок, Алеф наконец-то вспомнил обратное заклинание, отменяющее действие запора на двери. Оставалось, почти малое — починить стену и как-то удержать фиалку рядом со столом, на котором стоял сердешный убийца. Будь Алеф кем-то из гномов, то ему бы, и колдовать не пришлось. Он бы своими руками восстановил разрушения, но... Алеф был высокородным эльфом с приличным даже для существа его уровня, пакетом магических способностей. Пару взмахов рук, несколько коротеньких четверостиший, и, даже неугомонная пыль слилась воедино и вернулась на свое место, отстраивая разрушенную стену, превращая ее в замысловатую сетку с каменными цветами. Получилось очень даже красиво и воздушно. Но хлипко и ненадежно. Эльф бросил взгляд на восторженную фиалку, визжавшую от радости за мастерство своего возлюбленного, обвел оценивающим взглядом общий массивный интерьер жилища полубеса, и решил, что надо переделать. Следующим шагом он убрал стену, разложив ее по камешкам и начал вспоминать, чему его еще учили. - Ломать, не строить, душа не болит, - говорил когда-то профессор по строительной магии в академии. Сию глобальную истину эльф понял, взглянув на новую стену, ставшую монолитной, но кривой. Рассудив, что для первого раза и пары часов трудов, оно, и так сойдет. Потом будет время — все поправимо. Проверив стену на прочность, эльф принялся за двери. Они уже открывались. Что несказанно радовало. Но скрипели так, что даже фиалка закрыла своими лопухами соцветие и завизжала в ответ. Опять же, будь у Алефа хоть какое-то понятие о содержании дома в надлежащем состоянии, он бы знал, что для устранения данной досадной неисправности, достаточно было смазать петли салом, ну или маслом, на худой конец. Эльф же простых путей не искал. Через три четверти часа в стене красовалась уже новая массивная дверь с петлями, зачарованными от ржавчины, высыхания шарнирного механизма и прочими наворотами, нужными и ненужными в данном случае. Усталый и довольный эльф направился к столу. Довольно со стороны посмотрел на дизайнерское решение стены и двери, повернувшись к счастливой фиалке, заявил: - Значит так, дорогая моя, отныне твое место здесь, - Алеф указал на пространство возле стола. - Можешь подружиться с этим... с этой... - не зная, как определить то, что недавно вселяло в него дикий ужас, эльф ограничился небрежным движением в сторону Амалии. - И, с каких делов мне тут быть? Я ведь люблю вас, мой прекрасный создатель. Теперь я могу воплотить в жизнь свое заветное желание и полюбить по-настоящему, могу обнять своего избранника... - Стоять! - приказал Алеф, предупредительно быстро выставляя перед собой руки. К сожалению, есть такой в природе закон, который зовется Законом парных случаев. И этот коварный закон толкает нас дважды становиться на одни и те же грабли, по второму кругу возвращаться на место своего преступления и заново подвергать себя опасности, от которой едва смог унести ноги в прошлый раз. Этот пресловутый закон сейчас толкнул руку эльфа в опасной близости от смертельного цветочка, заставив задеть одно из сердечек. - Ой, б... - вырвалось у Алефа, когда черное марево начало застилать растение. Сразу вспомнилось и то, что кота нет рядом, и что полубеса нет тоже и... и то, что мыши на кухне закончились. Благо хоть фиалка остановилась рядом и удивленно взирала парой своих бело-голубоватых цветочков то на испуганного и растерянного любимого, то на растущую от уродливого растения темноту. - Не бойся, мой возлюбленный, я тебя в обиду не дам! И фиалка заслонила собой эльфа. Последний же не знал, что делать. С одной стороны, бросать того, кто тебе в любви в открытую признается — грех, а с другой стороны — надо быть полным идиотом, чтобы не уносить свои ноги, ведь делов-то — какая-то растительность на тебя запала. Так, в недобрый час, можно и в любви к клопам, и блохам воспылать. Медленно отступая спиной к двери, Алеф наблюдал, как марево приобретает человеческое очертание, в котором явно угадывалась фигуристая и пышногрудая женщина. - Держись, Фиалочка, надо только мышь найти, я сейчас... может тут где-то... Мышей не потребовалось. Фиалка сделала шаг навстречу мареву, и обняла своими лопухообразными листьями. Послышалось шипение, что-то начало искрить и коптеть. Темный и едкий туман начал вырываться. Улучив момент, и здраво рассудив, что цветочек Аленький без своей ужасающей сути безвреден, Алеф запустил в него разрушительное заклинание, снесшее накануне часть стены. Растение разлетелось кровавыми каплями по всей комнате. - Ебать ту Люсю... - протяжно вырвалось у эльфа, когда его с ног до головы оросил кровавый дождь. Пресловутой Люси, он не знал, как и не задумывался, откуда у людей Зеленого города эта фраза, но в данный момент она полностью отражала его эмоциональное состояние. Тень вздрогнула. Как бы удивленно огляделась по сторонам, начала сжиматься и вмиг пучком мрака разлетелась по всей зале, вбирая в себя остатки жизненной влаги Аленького цветочка. Это было последней каплей для психики эльфа. Он вырубился. Прошептав на прощание Фиалке: «Будь человеком...». Фразу он выговорить до конца так и не успел, но в купе со всей остальной магией, которой подверглось сегодня растение, начался процесс, о котором эльф и предположить был не в силах. - Любимый! - завопила Фиалка и бросилась к нему, накрывая своими шершавыми листьями. - Не умирай, любимый! - Собаке, собачья смерть! - громогласно прокатилось по залу эхо. Звук собирался вместе со сгущающейся тьмой, над опустившей свои «конечности» квиткой. Марево снова приобретало прежние очертания, становилось плотней и начало понемногу светлеть, пока не обернулось статной женщиной, лишенной каких-либо одежд. - Ну, здравствуй, родимая, - зловеще захохотала Амалия. - Теперь тебе кранты, сучка развратная, и кобелине твоему, тоже звездец! Монстрообразный цветок отступил, в нем начались видимые перемены. Соцветия собрались воедино, листья прижались к их тонкому стану цветоножек, соорудив кокон, покрывший даже корни-осьминожки. На какую-то долю секунды кокон стал монолитным, потом начал деформироваться, и в итоге развернулся, во всей своей красе. - Это мы еще посмотрим, кому тут кранты, тоже мне нимфа, срамоту свою прикрой, титяндрами не тряси, - насмешливо заявила молодая женщина, укрываясь в зеленую шубу неизвестного материала и поправляя волосы тоном светлее, чем ее единственная одежда. - Это еще что? - Амалия отступила на шаг. - Это я — смерть твоя! Заодно то, что ты устроила с моим дорогим хозяином, тебя на сухой палисадник в пустыне высадить надо и поливать забыть! - зеленоволосая наступала, готовясь к броску, сверкая пронзительно желтыми глазами. - Но, то, что ты — убийца чертова, решила забрать жизнь моего любимого!... да я тебя сама сейчас обратно в горшок посажу и всех тутышних котов, там ссать и срать заставлю! Амалия отскочила в сторону, увернувшись от броска Фиалки, ринувшейся навалять ей пендалей. Рванулась к двери, перескочила через неподвижного эльфа, оглядела коридор, в поисках защиты и одежды. Защиты не нашла, но заметила халатик. Тот самый, что всего какие-то несколько часов назад был на Алефе. Подхватила его и быстро завернувшись, подбоченилась, ожидая, когда на поле боя появится противница. - Иди сюда, сорняк недобитый, я тебе сейчас пестицида накостыляю! - язвительно подначивала ведьма. Казалось, что сейчас она, напрочь, позабыла все свои боевые, магические навыки — ей нужна была бойня, настоящая, бабская драка. Тело еще не слушалось полностью, но желание поразмять суставчики пересиливало как доводы разума, так и страх быть поверженной. До этого еще ни одному колдуну не удавалось сделать то, что сделал Алеф — вернуть ее в прежнее, человеческое состояние. Даже сама ведьма, при всем ее могуществе, самостоятельно не смогла бы обернуться обратно. Дело в том, что когда она колдовала то злосчастное заклинание, еще сама не ведала, во что ввязывается. Влюбленная женщина — опасна, а отвергнутая — еще страшнее, в сотни раз страшнее. Годы, проведенные в растительной форме, довели ее уже до отчаянья. С каждой новой, но безуспешной попыткой Стригосуса вернуть Амалии прежний человеческий вид, безысходность и безумие с новой силой наваливались, отбирая последние крупицы надежды. Женщине уже не нужен был этот трогательный парнишка, в которого она в свое время влюбилась. Ее уже не интересовала месть, за ту боль, что ощутило ее оскорбленное самолюбие. Ей хотелось... ей просто хотелось размять свои затекшие косточки! И Фиалка ей это сейчас была готова обеспечить. - Это кто тут еще мне пестицидом угрожает! Гербицид тебе в сраку! И кто бы мог подумать, что такое милое и нежно цветущее в лучах утреннего света растение, превратится в настоящую воинствующую красавицу. Да, магия и любовь многое меняют, даже в ботанике. Женщины сцепились и начали таскать друг друга за длинные волосы, выдирая их клочьями. Они не кричали, они шипели, верещали, матерились такой отборной бранью, что любой гоблин мог обзавидоваться. В определенный момент времени, они повалились на пол и стали по нему перекатываться одна на другую, сыпля ударами, куда бог пошлет. Именно за этим занятием и застал дам Маркус. Вначале он просто не поверил своим глазам. Ненавистная ему Амалия стояла, точнее, лежала на полу, живехонькая, в любимом халатике госпожи Волковой, уже порядком разодранном. Еще и новый персонаж с сомнительной внешностью восседал на ведьме. Кот опешил. В кои-то веки его словарный запас не смог отразить всей гаммы чувств пушистого прохиндея, точнее всего одно чувство — животного ужаса. Женщины остановились, посмотрели на вошедшее существо и натурально зашипели, как свора змей, почивавших в колодце, разбуженная горящим факелом. - А, ты, шваль ссыкливая, - завопила зеленоволосая наездница. В ее руке все еще оставались волосы Амалии, которые она потянула на себя, поворачивая голову своей «лошадки». - Смотри, какая тварь приперлась! - Не понял, - яростно подняв дыбом шерсть заявил Маркус. - А ты, эльфийская уродина, оказывается баба, а бубенчики так, для виду нацепила! Кот был уверен, что перед ним истинная форма незваного гостя, превратившегося вчерашней ночью в мужика, чтобы соблазнить его ненаглядного Стрижика. Саму мысль о том, что перед ним сейчас восседает, на не менее злом и опасном враге, растение, орошаемое Маркусом систематически в морозные дни и вьюжные ночи, кот не допускал. - Это, про какие ты мне бубенчики голову морочишь, дрянь блохастая? - резким движением Фиалка всадила в челюсть попытавшейся выбраться Амалии, дабы не отвлекаться на двоих одновременно. Зеленоволосая вырубила соперницу окончательно, поднялась на своих тонких стройных ножках и направилась вершить правосудие дальше. Кот оцепенел от ужаса. Пару мгновений еще оставался неподвижно, а потом метнулся, что есть мочи, к двери. - Стой, падла, я с тобой еще не разобралась! - Фиалка бросилась за ним. Дверь, на счастье кота, распахнулась моментом, и рыжий комок, не замечая ступенек, вылетел кубарем во двор. За ним последовала босоногая женщина. Догнать обидчика ей не удалось, холод моментально дал о себе знать, и она раздосадованная влетела обратно в дом, где ее поджидала уже очухавшаяся от удара колдунья, яростно потирающая челюсть. - Трындец тебе, сорняк - переросток! - прошипела Амалия, бросаясь на Фиалку. Процесс продолжился. Одинаковые силы соперниц не давали никакой возможности взять окончательную победу в кулачном бою. О других способах борьбы речи сейчас не шло. На этом активном споре и застал женщин хозяин дома. Они же не сразу заметили появления нового персонажа. Темнота, как-никак, а о включении освещения борющиеся не задумались. - Амалия?... - яркий свет залил помещение, открывая красочную картину двух изрядно помятых борцов в лохмотьях и с живописным бардаком на головах. Полубес стоял в шаге от них. С его плеч медленно сползало на пол кашемировое пальто. Лицо было абсолютно каменное, лишь янтарные зрачки искрились демоническим огнем. - Стригосус! - голос ведьмы прозвучал умоляющим стоном. - Что здесь происходит? - ярость переполняла все его существо. - Я спрашиваю, что, блядь, тут происходит? Полубес на глазах начал меняться. Бесовская суть прорывалась наружу, разрывая одежду на изящном человеческом теле. В финале раздался истошный звериный стон, заставивший дрогнуть стены. - Хозяин, она хотела моего любимого убить, - оправдываясь, пролепетала зеленоволосая, поправляя торчащие патлы и пытаясь встать с четверенек. - А, ты, кто такая? - спрашивал уже не человек, а рогатое и хвостатое чудовище, настолько ужасное, что у дам пропало всяческое желание демонстрировать свой гонор. - Я... я... я — фиалка ваша. Белая, - заикаясь, пролепетала женщина, поправляя лохмотьями свисающее одеяние. - Меня господин эльф в человека пожелал превратить. А она его убить пыталась... - Что ты с ним сделала? - бес сделал один шаг и поднял за патлы Амалию, поставил перед собой, и уставился на нее своим немигающим взглядом теперь уже алых глаз. - А... я... - Амалия сделала попытку вырваться, но где там. - Алфавит я знаю, ты мне скажи, что ты, сука, с моим эльфом сделала?