Другая история

      Кто бы что не говорил, а Петуния Дурсль, в девичестве Эванс, была отнюдь не глупой женщиной. И сейчас, сидя на кухне и смотря потухшим взглядом красных глаз на ребенка, завёрнутого в одеяло, что спал на диване в окружении подушек, она понимала, что случилось то, чего так боялась её милая Лили.       Сначала в их семье было всего трое: мама, папа и Петуния. Это была не богатая, но счастливая семья. Родители мамы погибли, когда ей только исполнилось восемнадцать, а родители отца слишком поздно завели ребенка и, не дождавшись внуков, ушли в иной мир. Маленькая Петуния всегда смотрела на маму с восторгом, ведь она всегда была полна энергии, улыбаясь всему миру, смеялась и учила дочь видеть прекрасное во всем, учила верить, что есть на свете чудо, даже если это самое чудо не видно глазу. А еще мама часто вздрагивала, когда видела странных людей в длинных темных платьях или необычных шляпах.       Когда Петунии исполнилось четыре года, на свет появилась её младшая сестрёнка. Милая девочка, которую назвали Лили (в честь умершей прабабушки). Лили родилась в день, когда снег укрывал землю белым одеялом, скрывая от глаз грязь и пожелтевшую траву, утратившую былую краску лета. Когда Петуния увидела её впервые, она поняла, что теперь, несмотря ни на что, не будет одинока, ведь у нее есть сестра, которую она будет любить и защищать.       Да так было до тех пор, пока сестрёнке не исполнилось три года и дома не начало происходить нечто необычное, а сама Лили не стала вытворять весьма странные вещи, которые были и волшебными на первый взгляд, и пугающими, Пугающими они были только по причине того, что Петуния так не могла. А значит сестренка рано или поздно покинет ее такую обычную Туни. Тогда уже семилетняя Петуния увидела, как мама с испугом смотрит на дочь и плачет по ночам в комнате, когда думает, что все спят. Петуния еще сильнее испугалась, испугалась, что мама плачет, потому что Петуния не такая как Лили.       Еще эта дружба с таким же необычным и ужасно затравленным мальчишкой, Северусом Снеггом. Петуния сразу поняла, что от знакомства и дружбы с этим мальчишкой, Лили не ждет ничего хорошего. Но как бы сестра не кричала, как бы не ругала сестренку, та всё дальше отдалялась от неё, защищая своего нового друга.       На одиннадцатый день рождения Лили получила письмо, в котором говорилось что она волшебница и ее зачислили в школу волшебства Хогвартс. Отец тогда, прочитав письмо еще раз, кинулся обнимать дочь, поздравляя ее. У него дочь волшебница, и это ведь здорово. И только Петуния жалела маму, которая с каким-то страхом и смирением смотрела на письмо, пришедшее ее дочери. Но этот взгляд тут же испарился, когда Лили кинулась к маме. Женщина улыбалась дочке, и погладив по голове, сказала, что гордиться ей.       Лили с каждым годом всё больше отдалялась, с каждым новым годом рассказывая все больше о мире магии, в котором она наверняка останется, оставив Петунию совсем одну.       И вот, когда Петуния достигла совершеннолетия, она наконец пошла учиться на секретаря, собрав вещи и покинув дом родителей перед самым приездом Лили. Девушка полностью оборвала все связи с сестрой и только спустя три года, когда Петуния привела в дом Вернона, чтобы мать с отцом увидели ее будущего супруга, там она снова увидела Лили. Рыжие волосы и все такие же ярко-зеленые глаза, которые, как и мамины, светились счастьем и любовью ко всему миру.       А спустя год отец и мать погибли от взрыва газа в доме., оставив Петунию и Лили сиротами.       Конечно, сразу вернуть былое отношение не удалось. Джеймс Поттер. Только от одного этого имени, Петунии становилось плохо! Невыносимый, высокомерный, не желающий видеть, что шутки, которые он проворачивает, и слова, которые он говорит, не приносят ни Петунии, ни Вернону, который оставил компанию жене на встрече сестры с ее женихом, такого же веселья, как ему и его друзьям. На этой почве сестры снова умудрились поругаться. Этот Поттер не подходил ее милой сестренке, маленькой мечтательнице! На свадьбе Петуния в первый и последний раз, повысила голос на сестру, а после и вовсе забросила общение с ней и ее пугалом-женихом!

***

      Сейчас, когда Петуния сама стала матерью, она понимала, что тогда вела себя просто ужасно. И она постаралась исправить это, когда только узнала, что ждет ребенка, она первым делом сообщила не Вернону, а своей сестре. Купив сову, и, не ожидая, что ей вообще ответят, отправила письмо в надежде помириться с сестрой. И на радость Петунии, Лили тут же, где-то через день, прислала письмо, в котором поздравляла сестру и сообщила свою радостную новость.       Петуния была на седьмом небе от счастья, она наконец снова видела улыбку своей сестры и как в детстве, — еще до того, как Петуния, испугавшись того, что Лили перестанет ее любить из-за того, что она обычная, — они сидели в кафе, уплетая вкусные пирожные. Но в радости ее малышки Лили была и толика страха, и капля грусти, которые Петуния сразу же заметила. Хоть обладательница рыжих волос и изменилась, заметно повзрослев, но оставалась для Петунии все той же младшей сестрой, которую она могла прочесть как открытую книгу.       — Лили, что происходит? — сидя за столиком на веранде дома сестры, Петуния смотрела на неё, чуть бледную, но явно не из-за её положения.        — Что ты, Туни, все хорошо.       — Не ври мне. Я же вижу, что тебя что-то гложет. Наши родители погибли, но ведь мы есть друг у друга. Конечно, я не была и не стану волшебницей, да и не знаю всех этих тонкостей в махании палочкой, но я всё же твоя сестра и хочу помочь, если еще есть такая возможность.       Лили с минуту молчала, а после вдруг заплакала, пряча лицо в ладонях и дрожа всем телом. Испугавшись не на шутку, Петуния тут же села поближе к сестре обнимая ее за плечи, которые сотрясались в беззвучном плаче. Так обычно плачут те люди, которые делать этого не привыкли по причине того, что другие ждут, что они будут сильными.       И вот, сквозь всхлипы и рыдание Лили поведала историю, всю-всю, без утайки.       От истории, при прослушивании которой у Петунии кровь в жилах похолодела, сердце сковали ужас и паника. Её сестра ввязалась из-за этого чокнутого Поттера в магическую войну с опасным темным магом и теперь и ей, и ее ребенку грозит смертельная опасность.       Лили плакала и говорила так неуверенно, словно сама никак не могла поверить в то, что наконец-то может поделиться с кем-то своими переживаниями.       — Лили, почему ты не рассказала мне всё раньше? — Петуния смотрела на сестру с ужасом.— Зачем ты вообще ввязалась в это! Неужели кроме тебя и твоего полоумного Поттера некому было воевать?!       Лили же на это, как-то обреченно произнесла:       — Отказаться я уже не могу, потому что состою в ордене, — но об этом Ордене Феникса Петуния и слышать ничего не хотела. Ее сестра умудрилась ввязаться в опасную авантюру, и этот обожаемый Дамблдор, которому писала как-то Петуния, теперь вызывал в ней лишь отрицательные чувства. Как он мог, допустить, чтобы дети, только что окончившие школу, вступили в такую жестокую войну?       — Петуния, обещай мне только одно, — вдруг серьезно попросила её младшая сестра. — Если вдруг что-нибудь случится, не позволяй Дамблдору забрать Гарри к себе. Я… я больше не могу ему доверять, — причин этого волшебница так и не объяснила, но и спрашивать Петуния не стала, полагая, что сестра не сказала бы этого, если бы не была полностью уверена в своих словах.</i>       После этого, разговора Петуния не могла найти себе места. Она почти каждый день писала Лили, чтобы убедиться в том, что у нее всё более или менее хорошо. А через месяц после рождения Дадли ей пришло письмо с колдографией еще совсем маленького Гарри. Этот мальчонка был копией своего отца, чего Петуния, собственно, и ожидала. Порывавшись приехать и навестить сестру и племянника, Петуния получила отказ, с кратким объяснением сестры:       «— Это отнюдь не безопасно, Туни. Прошу, оставайся пока с мужем.»       Теперь же у Петунии остался только маленький племянник, но что делать с ним, она не имела никакого понятия. Он точно, без всяких сомнений, будет, как и его мать и отец, волшебником, а сама Петуния в волшебстве ничего не смыслит. Но всё же решившись на отчаянный шаг, она написала письмо по адресу, который узнала примерно год назад.       На чердаке их дома лежали старые вещи материи, уцелевшие после взрыва. Это был большой сундук с вещами покойной матушки и старая шкатулка, — её мама любила больше всего на свете. И именно в этой шкатулке Петуния нашла старое письмо, адресованное маме. Конечно, поверить в написанное там, в этом письме, ей было сложно, но в данной ситуации последним шансом.       Письмо написано ровным почерком, чернилами, как делают это маги, и от мужского лица. Писал некий Адриан Гриффиндор.       «Дорогая Иола, я наконец смог найти тебя. Прошло почти полвека, и я надеюсь, что ты живешь счастливо, без страха за свою жизнь, как тогда, в нашем далеком детстве. После твоего побега с мамой через камин, мы остались с отцом и дядей запутывать ваши следы, чтобы по ним не пошли темные волшебники и не нашли вас. К сожалению отец погиб от Авады, когда пытался спасти нашу тетю Адалинду и прабабушку Лили. От когда-то большой семьи в живых в тот день осталось всего четверо. Я, дядя Александр, бабушка Андромеда и наш брат Орион. Сейчас у меня есть трое детей: старший сын Маркус и две дочери, Аманда и Алисия. И вскоре появится и внук: жена Маркуса ждет своего первенца. Я посылаю тебе вместе с письмом колдографию и надеюсь на ответное письмо. Молю Мерлина, чтобы я не опоздал с ним, ведь мы уже далеко не молоды, а жизнь нас потрепала знатно.       

С Любовью твой старший брат Адриан.»

      Имя матери Петуния просто не могла не узнать, а редкие рассказы о большой семье из детства Петуния очень хорошо запомнила; и она точно знала, что именно так звали брата мамы. Немногие слова и смысл написанного Петуния вроде бы поняла, но самым главным для нее было другое.

***

      Петуния вспомнила об этом письме только два дня спустя, когда они с мужем нашли на крыльце их дома маленький сверток, оказавшийся ребенком. Вернон тут же предложил отдать мальчика в детский дом, Петуния, представив, что из этого может получиться, упросила мужа не отправлять племянника в это ужасное место. Сова, что когда-то носила письма ее любимой сестре, сейчас сидела на подоконнике и ждала, когда же Петуния решится отправить уже написанное письмо, по адресу, что оставил брат ее матери. Это было рискованно, потому что могло быть ловушкой тех, кто когда-то охотился за Лили, но Петуния не могла дать Гарри того, чего он заслужил. Если этот брат был магом, то он смог бы обучить Гарри всему необходимому.       И женщина всё-таки отправила письмо. Гарри — ребёнок её младшей сестрёнке, и она должна хоть чем-то ему помочь, раз не смогла помочь его матери.       Дни сменялись одни за другим. С того дня, как Петуния отправила письмо, прошла всего неделя, а Вернон все больше злился на малыша и старался как можно реже видеть подкидыша — так он всегда называл Гарри.       И вот вечером, где-то в часов шесть, когда Петуния уже не надеялась получить ответ на своё письмо, в дверь постучали. Её супруг был на встрече, поэтому обещал вернуться поздно, да и гостей в этот час Петуния никак не ждала. Со страхом и сомнением она подошла к двери и осторожно спросила:       — Кто там?       В ответ Петуния услышала женский голос с иностранным акцентом: — Прошу прощения за то, что потревожила, но я хотела бы узнать, тут проживает Петуния Дурсль? У меня есть к ней одно дело.       Петуния всё же открыла дверь. Перед ней стояла молодая девушка лет этак двадцать шесть на вид. Она держала на руках маленькую девушку одного с Дадликом возраста. В остроконечной шляпе и длинном платье, а её волосы были темными-темными, почти что совсем черными.       — Я Алисия Гриффиндор. Прошу прощение за то, что не предупредили вас о моем визите, но мы сразу же отправились к вам, получив письмо. Я могу войти?