Бенетар

— Охренеть. Тони зажал между зубов фонарик и с неприличным восторгом уставился вглубь открытого коленного сустава Небулы. — Рада радовать, — буркнула та, отвернувшись в противоположную сторону. Снятая металлическая пластинка лежала рядом с открытым ящиком для инструментов, и Тони искренне жалел, что не прикупил голографический конструктор. На второе их утро на борту Тони предложил Небуле посмотреть левую ногу. Небула подволакивала её при ходьбе и не могла согнуть, когда садилась за штурвал. После долгих уговоров — боги! он же самая дорогая автопомощь в мире: от неё не отказываются — и угроз, она согласилась. Старк ожидал увидеть внутри сложную биоэлектрическую систему, но на такое чудо он не рассчитывал. Судя по тому, как Небула двигалась, органическое оптоволокно как минимум считывало потенциалы с живых мышц в момент их сокращения. Как максимум, было оснащено собственной проводящей системой. Тони сам располагал подобными технологиями и узнал больше, чем собирался, когда проектировал протезы для Роуди. Сидел над оцифрованными талмудами по нейробиологии подобно одухотворённому аспиранту и только и успевал, что надиктовывать Пятнице алгоритмы. На самом деле он мог бы состряпать на этом ещё один патент, но сразу после было не до нового проекта, а когда время, наконец, появилось, он шастал по инопланетному пончику в компании слишком самостоятельного для куска ткани плаща. И склонного к самодеятельности школьника. Так что, да, с локоматами он решил потягаться как-нибудь в другой раз, а пока смотрел на слегка жутковатый симбиоз из металла и органических нервных волокон и не слишком успешно боролся с подкатившим к горлу приступом тошноты. Убрал от распотрошённой коленки руки с зажатой между пальцев отвёрткой, вытащил изо рта фонарик и зло стиснул зубы. — Ты должна была… Провёл ладонью по лбу и безмолвно, как опытный слепой, уставился куда-то мимо её плеча. — Умереть от болевого шока? — старательно отводя глаза, подсказала Небула. — Существует много способов ослабить боль, не лишая сознания. Тони осмотрелся вокруг в поисках хотя бы несчастного лидокаинового спрея, потом подумал о том, что не слишком разумно прыскать чем бы то ни было в незнакомый ему полуорганический сплав, и шумно выдохнул. — Дерьмовая воспитательная мера. Та нервно хмыкнула и сцепила пальцы в замок на здоровой ноге. — Обезболить можно? Небула продемонстрировала ему откупоренную флягу, запрокинула голову, делая щедрый глоток, и снова отвернулась. Обескураживающе человеческий жест для кого-то настолько… Ну, не человека. Тони выдохнул, подумав было выклянчить глоток замечательного пойла, и вернулся к распотрошённому суставу. Осторожно коснувшись порванных волокон, он аккуратно подцепил повреждённое соединение и ловко принялся распутывать клубок из опалённых проводов. Часть пришлось откусить плоскогубцами — никто, судя по всему, не озаботился повреждением вовремя и теперь ему приходилось менять гибкую проволоку на ксонолитовые спицы: надёжнее мягких металлов, но подвижность, так или иначе, пострадает. Можно, конечно, попробовать накалить ксонолит и соединить его с органическим волокном, но едва ли температура в несколько сотен градусов будет безопасна для органики. — Лучший друг моего друга убил моих родителей. Слова вырвались раньше, чем Тони успел себя остановить, и дело было в абсолютной тишине: кричи из колонок AC/DC или Black Sabbath, ему бы и в голову не пришло озвучивать роящиеся в голове мысли. Он бы думал их молча или жаловался на жизнь Пятнице, возможно, строчил бы гневные сообщения Роуди — делал бы что угодно, лишь бы не плакаться первому встречному, но… — Это по-прежнему важно? Старк моргнул, не сразу уловив суть и интонацию вопроса, и отвлёкся от тонких металлических волокон. — Нет. Если мы о мире. — Встряхнул головой, ошарашенный оговоркой, вернулся к работе и нервно улыбнулся. — Забудь. Не привык работать в тишине, вот и… — А если о тебе? А если о нём, то это глупо и неуместно. В его жизни был Говард. Жесткосердечный и хладнокровный, нетерпимый к чужой глупости и подхалимству, слишком умный, чтобы быть хоть сколько-нибудь приятным, и слишком практичный, чтобы растрачивать и без того скудное тепло на детей. У него был Обадайя. Жадный до наживы ублюдок, которого он любил дурацкой, стыдной любовью брошенного ребёнка, радовался вниманию больше, чем подаркам, и почему-то думал, что любить тот его обязан и хотеть чего-то кроме него (деньги, кресло генерального директора и снова деньги) не может по определению. У него было несчётное количество женщин, подхалимов-приятелей и малообразованных попрошаек, липнувших к заднице похлеще банных листов. В его жизни было предостаточно дерьма, но слишком большой для своего тощего тельца, со странными представлениями о добре, зле, долге и морали, злой на язык и скорый на расправу Стив Роджерс негодяем не был. Упрямым как стадо баранов — да. Нетерпимым — дважды «да». Жестоким — тоже да. Возлагал ли Тони на него больше надежд, чем Стив мог оправдать? С губ Старка сорвался короткий, нервный смешок, он неопределённо качнул головой и поудобней перехватил паяльник. — Да. Но я могу с этим жить. Взгляду Небулы достало материальности, но органическое волокно на незнакомом сплаве привлекало его куда больше разговора по душам. Спустя пару минут Небула потянулась за стареньким Zune, Кэт Стивенс запел о безумном мире, а прощение по-прежнему зависело лишь от умения прощать. …И Тони, видит Бог, прощать умел так же хорошо, как чинить сломанные вещи.