***
Арс открыл глаза. Было удивительно душно. Он широко зевнул и осмотрелся. Тусклый свет зарождающейся Луны лился через тонкую ткань тюля, позволяя различать очертания предметов в комнате. Окно оказалось закрыто. Он попытался подняться, но не тут-то было — на животе лежала рука Антона. Большая и горячая. А сам Шастун прижимался к нему, как к родному, ткнувшись колючим подбородком в макушку. Арсению потребовалось несколько секунд на то, чтобы сориентироваться, а после он пролез под рукой и тихонько спустил обе ноги на пол. Тот приятно холодил голые ступни, и оборотень какое-то время просто шевелил пальцами, наслаждаясь ощущениями. Он подошёл, потянулся к окну, но роста не хватало даже просто коснуться ручки, не говоря уже о том, чтобы его открыть. Он осмотрелся. Подкатил компьютерное кресло, влез на него, потянулся к ручке. В этот момент кресло из-за изменившегося центра тяжести поехало, и Арс жизнерадостно с него навернулся, оборачиваясь буквально в воздухе, так что на пол он упал уже на четыре лапы, глядя перед собой широко раскрытыми глазами. "Мне не стоит оборачиваться в человека, — думал он, тяжело дыша и пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце, — шесть лет не тот возраст, когда ты очень сознательный". Он облизнулся и, продолжая охуевать от того, как едва не спалился, пошел на кухню. Здесь было куда прохладнее. Луна упрямо тянулась к Арсу, ласкала светом и звала, напевая колыбельную. Будучи крошкой, Арсений часто засыпал под Песню Полной Луны, поскольку мать не пела ему ничего. Вот и сейчас не поддаться было безумно сложно. По телу прошла знакомая дрожь, ломающая кости, рвущая мышцы и жилы, переплавляющая все его существо из животного в человека. Всего за пару секунд синие кошачьи глаза стали такими же синими человеческими и уставились на Праматерь. Пыхтя, ему удалось подтащить один из кухонных стульев к окну. С этим не было бы особых проблем, если бы все взрослые в доме не спали. Но маленький Арсений был отчего-то свято уверен, что если он их разбудит — произойдёт что-то непоправимое, возможно, его отправят в детский дом, к чужим дядям и тётям. К чужим ему не хотелось, так что приходилось тихариться как только возможно. Взобравшись на стул, он перелез на подоконник и сунул нос в щель открытого на проветривание окна. Пахло сырым питерским апрелем. Недавно прошел дождь, на деревьях набухали почки, а где-то вдалеке, кажется, уже цвела сирень. Будучи человеком, он не мог сказать наверняка. Арсений прикрыл глаза, стоя на коленях, и прислушался. Ночной город манил, Луна пела, а сердце отчаянно хотело приключений. Он посмотрел вниз. Там во дворе собирались уличные коты. Один чёрный, пара полосатых и рыжий кружили под окном, как будто ожидая, что вот сейчас к ним выйдет Арс, и они вместе отправятся гулять. По двору, заливая мокрый асфальт светом, проехал автомобиль, но ни один кот даже ухом не повёл в его сторону, продолжая смотреть на ребёнка в окне. — Ни сиводня, — прошептал Арсюша и приложил ладошку к холодному стеклу. Они обязательно увидятся, но не сегодня.***
Причин ненавидеть Кристину у него не было. Но тот факт, что эта девица всё чаще и чаще появлялась в доме, бесконечно раздражал. Арсений сам не понимал, откуда взялось стойкое желание сделать лужу в её туфли, но боролся он с ним стоически. Вот и сейчас, сидя по левую руку от Димы, изучающего свой конспект, кот то и дело поворачивал уши назад, прислушиваясь к звукам, доносящимся из соседней комнаты. Слышно было откровенно плохо, но от этого любопытство только обострялось. Желая занять себя чем-нибудь, Арсений муркнул и толкнулся широким лбом в щеку Димы. Потёрся об него от души и сполз на открытую тетрадь, поворачиваясь кверху животом. — Чесать тебя? — недовольно протянул Позов, — А минет не завернуть? Граф, я, блин, учить пытаюсь, завтра важный тест. А я, похоже, окончательно дал ёбу, раз пытаюсь с котом договориться, — себе под нос закончил Дима и, встав со стула, направился на кухню. Арс тут же соскочил со стола и, обгоняя человека и мяуча как ненормальный, рванул туда же. — Ты орёшь так, как будто тебя в Освенциме полгода держали, а между прочим, миска была полной ещё пару часов назад. Куда ты его деваешь? — наклонившись к орущему коту, поинтересовался Позов. — В горшок относит, — хохотнула Крис, заходя на кухню. Открыв широко окно, она прикурила. — Куда ж ещё? Посмотри, он же тощий как велосипед. «Сама ты тощая как велосипед», — подумал Арс, но вслух только мяукнул с рычанием, глядя на Поза. И рот открыл пошире, чтобы звук был погромче: — Мя-я-я-я-я-яур-р-р-р!***
Ничто не предвещало беды. Кроме визитов Кристины, конечно. И сегодня, снова трясясь в переноске, Арсений в этом отлично убедился. Визит к врачу, по его подсчётам, был назначен на май, но из-за подозрений девушки Шастун потащил его сейчас. — Подкаблучник, — ворчал Арсений, покачиваясь на одноразовой пелёнке и гипнотизируя бардачок. — Ничего сам решать не хочет, лишь бы его Карамелька была довольна. У-у-у-у-у, — зарычал в конце короткой тирады. — Граф, ну ты чего? Это же просто доктор, — мягким тоном вещал Антон с соседнего сиденья. — Он тебя осмотрит, даст мне рекомендации, и мы поедем домой. Не надо рычать. — Не тебе термометр будут вставлять ректально, — недовольно пробурчал оборотень на кошачьем. — Ну хватит уже. Ты мужик или где? Арс повернулся, и на морде у него явно читалось, что меньше полугода назад некоторые неразумные двуногие, не будем показывать лапой, но это был Антон Шастун, искренне веровали, что Арсений кошечка. Он сощурил глаза так же, как это делал в своё время Яков Адамович. «Надо бы сбежать и повидаться с ним», — вздохнув так, как будто он взялся помочь Атланту подержать Землю, кот положил голову на передние лапы и, поёрзав, улёгся в переноске, больше не разговаривая с человеком.***
— Ого, как Граф вырос, — ветеринар подхватил кота, вылетевшего из переноски и буквально прыгнувшего ему на руки с громогласным мурчанием. Животное тут же принялось тереться о колючий подбородок и лапами мять мужчину, не выпуская при этом когти. — Ох! — чуть просев под весом, врач мягко улыбнулся. — Какой он любвеобильный. И тяжёлый… Осмотр проходил как обычно. Антон уже выучил схему: помять живот, взвесить, измерить температуру, если требуется, сделать уколы и, свернув в клубок засыпающего кота, сунуть обратно в переноску. Граф послушно позволял все манипуляции с собой, жмурясь и урча. Только измерение температуры заставило его призаткнуться ненадолго и постоять с офигевшим видом. Антон с трудом удержался от того, чтобы не сфотографировать, потому что настолько круглыми глаза у этой хитрющей морды бывали нечасто. — Я подумал, у него могут быть глисты? — подал голос Антон, видя, что Виктор, так звали ветеринара, отошёл, чтобы занести данные в карту. — Есть жалобы? — врач вернулся к коту ещё раз, уже внимательнее провёл осмотр живота, похмыкал и под внимательным взглядом синих глаз выписал какой-то рецепт. — Это профилактические таблетки. По одной в течение семи дней, и всё должно наладиться. Он кивнул Антону, помог Арсу залезть в переноску и, помахав коту на прощание, уселся в кресло заполнять карту. А Шаст, подхватив кота, направился в аптеку.***
Повод ненавидеть Кристину и её ебанутые идеи появился в тот же вечер. Арсений, не в пример прочим котам, прекрасно повелся на обманку в виде куска "Докторской" (которую он вообще-то не жаловал, поскольку чего-чего, а мяса в ней точно не было) и тщательно упакованной в него таблетки. Всё съел, запил водой и, устроившись на подоконнике, грел бока в закатных лучах. Но счастье было недолгим: не прошло и часа, как у Арса прихватило живот. Да ещё так, как на его памяти не случалось. С диким рёвом умирающего тюленя, он свалился с подоконника, пролетел аккурат между ног Димы, спешащего посмотреть, что стряслось с котом, и, затормозив уже мордой в стену, загнездился на лотке. Такого расстройства желудка он ещё не видел. Квартиру пришлось проветривать, благо, погода уже прекрасно позволяла, но Арс все равно краснел под чёрной шерстью, до багрянца, делая очередной забег к лотку. Есть он ничего не хотел, но Дима, сверкая на Шастуна из-за стёкол очков, поил его из шприца каким-то гелем. Арс пил спокойно, даже не пытаясь выплюнуть, только если начинал давиться, толкал Поза лапой. — Скажи мне, что ты не перепутал таблетки, Шаст. Какого чёрта происходит? — Ничего я не перепутал, — закуривая вторую подряд и глядя несчастными глазами на Поза и кота, отозвался Антон. — Мне никто ни слова не сказал о том, что у него может такое случиться. Или ты думаешь, что я добровольно решил превратить нашу квартиру в филиал газовой камеры? — Ничего я, блин, не думаю, — цыкнул Дима, убирая шприц и помогая коту встать на лапы. Он проводил его, шатающегося, долгим взглядом и посмотрел на Антона. — Ничего ему необычного не давал? Реакция слишком бурная. На расстройство похоже. — Нехуёво же он расстроился, — всплеснул руками Антон. И как только кот вернулся на кухню, чтобы попить воды, отправился убирать за ним. К середине ночи, когда утомлённый бдением за котом Дима уже вырубался на кухонной табуретке, Арсений наконец почувствовал, что ему стало легче. Он запрыгнул мужчине на колени и, уперевшись лапами в грудь, лизнул его в нос и замурчал. Потёрся лобастой головой о небритую щёку. Арсу хотелось плакать. Ощущение было такое, как будто его вывернули наизнанку, постирали в машинке, а потом вывернули обратно. А после вспомнили, что не прополоскали, и по новой. Дима сонно посмотрел на кота и, с трудом разлепив губы, прохрипел: — Больше срать сегодня не будешь? — Думаю, он еще неделю не сможет, — от окна подал голос Антон. Но ни Дима, ни Арс не удостоили его и взгляда. Дима подхватил кота и понёс его к себе в комнату. Сегодня шерстяной ублюдок спал у него на груди.