Спаси мою психику.

В лечебнице было очень скучно, ничего нового не происходило. Лишь пару дней назад снова на кого-то напали, только в этот раз вырезали глотку, отчего беднягу еле спасли. Джерому уже наскучило, ибо с глоткой было не интересно. Он не понимал: «Где фантазия людей? Почему они хотят избавиться от кого-то и убивают сразу?» Будь Джером на их месте, хорошенько помучил, чтобы его просили о смерти. А он ведь такой джентльмен, и сразу бы предоставил это удовольствие, не смотря на то, что испачкался бы чужой кровью. Но ничего, это как святая вода, которой он не очищает свою душу, а, наоборот, очерняет… Сидя на подоконнике, Джером поправил свою полосатую рубашку. Он, как и все, был в форме: полосатая форма, рубашка и штанишки. Кому как, а вот Джерому подходило. Да, по правде говоря, ему всегда всё шло, и он это прекрасно знал. Тут, у дверей был шум, кто-то кричал и обзывался. Железная дверь резко открылась, с грохотом ударившись об стену. Внимание всех было приковано к девушке, которую санитары чуть ли не закинули в столовую. Девушка упала на пол. — Вашу ж мать, — буркнула она, больно ударившись бедром. Медленно встав на четвереньки, она злобно посмотрела на санитаров. — Ты уж прости за нашу грубость, киса, и знакомься с новой семьей, — холодно сказал один санитар и легонько ударил второго по плечу. Они громко захлопнули за собой стальную дверь на замки. Девушка повернула голову и встретилась взглядом с Джеромом, который наблюдал за ней с интересом, думая о том, что это за пташка попала в эту клетку. Она сразу встала на ноги и осмотрелась. За девушкой всё ещё наблюдали удивленные преступники. Девушка сглотнула и, отряхнувшись, пошла и села на стул у стены. Заключенные тихо зашептались и продолжили заниматься делами. Девушку звали Мария, ей было восемнадцать. А посадили девицу за то, что убила своего дядю. Однако это была случайность, самозащита… Она защищала себя и свою семью, а в итоге её заперли тут. Агрессивная девушка была из процедуры, где ее пытали, а не лечили. Потирала руки, которые болели от тех ремней, которыми пристегивали к кушетке. Джером отвел от нее взгляд, спрыгнул с подоконника и, свистя, подсел к ней. — Привет, вижу новенькая. Я Джером, а тебя как зовут, птичка? — рыжеволосый подставил руками голову, мило улыбаясь и хлопая ресничками, будто перед ним ангелочек сидит. Мария посмотрела на него удивленно, потом спокойно поправила пучок, сняла резинку, отчего на её плечи упали длинные, ярко-каштановые волосы. — Ласточка, — ответила она, а Джером ухмыльнулся. — Ну, тогда я колибри. — Хорошо, чего тебе? — Гм, я просто познакомиться хотел, — промурлыкал он, рассматривая её усталое и сонное лицо. — Не спала всю ночь? Он снова ухмыльнулся. — Ага, под током очень хорошо поспишь… — буркнула Мария. Шрамы на руках говорили о своем. — Не видел тебя раньше, — с задумчивым лицом проговорил Джером, думая о том, а видел ли он её действительно раньше. — Меня вчера сюда привезли. Сразу в комнату пыток. Только оттуда, — со вздохом ответила Мария. Джером приложил руки к груди и с наигранной печалью сказал: — Бедненькая, — парень хихикнул своим мерзким смешком. — Давай свою иронию оставь при себе, мне и так хреново. Иди куда шел, ясно? — со злостью проговорила пташка, а Джером схватился за сердце и смешно вздрогнул. — Ух! Я почти испугался, — после этих слов он дико засмеялся, а девушка вздрогнула от его сумасшедшего смеха. Да и вообще от этого парня дрожь била. Ей стало страшно, она присела на стул поудобнее и обняв коленки и уткнувшись в них лицом, заплакала. Джером ухмыльнувшись, похлопал. — Ой, какие драмы! Я их обожаю, ну, когда я же их и плету. Мне это больше нравится, но и так тоже сойдёт, — задумался он, а говорил так, будто стоял на сцене и обращался к публике. Девушка не обращала на него внимания, ведь была погружена в свои мысли. Парень, молча встал и ушел, не обращая внимания на слезы девушки. Ему тут наскучило.