Осколки

      Она услышала зов, протяжный и такой ласковый зов, который вытолкал ее душу из тьмы. Имирин потратила слишком много сил своего и без того ослабленного тела, из-за чего казалась практически мертвой на протяжении нескольких дней после своего столкновения с драконом. Добродушный эсгаротец вытащил деву-птицу из воды, после чего укрыл в своем доме. И по счастливой случайности этот дом уцелел после нападения Смауга. Именно в нем, услышав клекот братьев, проснулась тксари.       Ее душа пылала, а тело налилось силой, хотя отдыхала она нещадно мало для той, кто тысячелетиями скитался между чужими телами. Чтобы восстановиться полностью, Имирин потребовались бы месяцы, однако сейчас у нее было всего несколько дней. Поддавшись немому призыву, Орлица выбежала из дома и, в отчаянии оглядывая небо, заметила десятки гордых и могущественных Великих Орлов. Они рассекали воздушные просторы, мерно взмахивая огромными крыльями, а их клекот ласкал сердце и наполнял душу радостью.       — Я уже здесь, я иду, — позабыв обо всем, даже о недавнем столкновении со Смаугом, Имирин отдалась на волю орлиного начала, расправляет свои крылья и взмывает вверх, навстречу своим братьям.       «Имирин?» — шквал голосов ворвался в ее голову, стоило только ветру сообщить о ее приходе остальным Орлам. Ее имя звучало со всех сторон, но не нервировало, а наполняло деву-птицу неведомой ранее радостью. Она счастлива, действительно счастлива, отчего хочется взвиться вперёд, совершить безумный кульбит и отдаться воле ветра.       «Я вернулась, братья мои», — произнесла она, чем только сильнее заставила Великих Орлов заклекотать, а энергия вокруг них, клубящаяся и без того пульсирующая, стала чуть ли не осязаемой: «И у нас появилось много дел из-за моего отсутствия», — хитро добавила Орлица, тем временем подлетая к ровному клину передних птиц. Тут был и Ландроваль, и Гваихир, и Менельдор. Они все приветственно кивнули Имирин, а в ее голове прозвучал родной и заботливый голос Гваихира:       «Без тебя было скучно, сестра. Постарайся больше не исчезать, иначе Иледаль, как он сказал, сровняет леса и горы с землёй», — Орел, хоть и шутил, но все знали, что импульсивный и по-ребячески неугомонный Иледаль мог многое навертеть, дай ему только волю.       «Я обещаю, что больше не покину Средиземье без предупреждения», — Имирин мягко прикоснулась кончиком крыла к перьям Гваихира, после чего поднялась чуть выше по воздушным потокам.       Отсюда ей было прекрасно видна вся долина перед Одинокой горой, и увиденное ужаснуло деву-птицу. Она настолько много времени провела без сознания, что не смогла предупредить людей и гномов о прибытии орков. И вот сейчас, издавая отчаянный и призывный клекот, она вела Орлов к мести. Ее гнев и гнев ее братьев смешались в один густой и насыщенный клубок, который передавался от одной птицы к другой по их связи. Они подпитывали друг друга и поддерживали.       «Уничтожим их!» — прокричал Ландроваль, а его оглушительный клекот подхватили и все остальные. Ровными клиньями Орлы стали спускаться к Дейлу и равнине, разделяющей город от Вороньей высоты. И вскоре облака расступились перед ними, показывая всем сражающимся свое пугающее и молчаливое величие.       Люди поднимали головы и радостно вопили, эльфы смотрели на Великих Орлов молча, но на их лицах было запечатлено выражение уважения и живого восторга, орки же следили за пролетающими над ними птицами с нескрываемым отвращением и… страхом.       Тут-то Имирин и заметила Радагаста и Беора, которые, оказывается, весь этот полет провели на спинах двух молодых Орлов. Тксари приветственно кивнула друзьям, после чего отделилась от своих братьев и, стремглав, спикировала к земле:       «Не дадим им сбежать!» — братья Орлицы поддержали эти слова и опустились к земле настолько близко, что орки и гоблины под напором их мощных крыльев разлетались в разные стороны. Они хватали, клевали, разрывали тела омерзительных тварей из Дол-Гулдура. Орлы ненавидели эти порождения тьмы так невыносимо сильно, что их атаки были смертельными и неостановимыми.       Имирин огляделась по сторонам, привлеченная разномастностью сражающихся сторон, отчего чуть не успела увернуться от летящего в ее сторону булыжника. Катапульты — это, конечно, хорошо, но только не когда это оружие направлено на тебя. Разозленная не на шутку дева-птица приблизилась к троллю, на чьей спине и было прикреплено орудие. Выставив вперёд когти и устрашающе раскинув крылья, Орлица повалила на землю неповоротливую тварь, но и не упустила возможности пустить свои смертоносные когти в дело.       И теперь внимание девушки вновь было приковано к тем, кто сражался вокруг. Гномы. Люди. Лесные эльфы! Одним взмахом крыла тксари повернула свое мощное тело в сторону Дейла. В стенах города происходило слишком много всего, и дева-птица просто не могла не помочь. Спускаясь по воздушным потокам к городу, Имирин с щемящим чувством в груди, увидела горы трупов: женщины, дети, эльфийские воины. Тел орков же было куда меньше, чем за стенами города.       «Это мы сейчас исправим», — мысленно прорычала тксари. Ветер свистел вокруг нее, а люди шарахались, когда видели громадное тело Орлицы, которая пролетала над самыми верхушками полуразрушенных домов. Орков стало меньше, они больше не ломились везде и всюду, размахивая ятаганами, но это уже и не так важно, когда столько погибших: «Ненавижу! Уничтожу!» — с оглушительным клекотом Орлица налетела на очередного пещерного тролля и вонзила когти в мягкую плоть на его шее. И только когда тушка противника упала на землю, сотрясая все вокруг, Имирин увидела, с кем бился тролль: «Олорин, рада видеть тебя живым и здоровым», — дева-птица опустилась на землю и подставила голову под заботливую ладонь старого друга.       — Теперь-то в Средиземье станет спокойнее, — Митрандир, наконец-то переведя дыхание, прошёлся пальцами по жёстким перьям на голове Орлицы. — То-то я понять не мог, откуда в Орлах столько энергии, но теперь все встало на свои места.       «Здесь много эльфов», — Имирин замечает врывающихся во дворик нескольких орков, до которых добирается в несколько прыжков и разрывает никчемных приспешников тьмы. Они не стоят и мизинца на ее руке, так пусть сгорят в ее гневе.       — Ты хочешь спросить, видел ли я короля? — хитрый прищур волшебника заставил тксари мысленно закатить глаза, внешне же в орлиных глазах не промелькнула ни одна эмоция. — Он направился к Вороньей высоте к своему сыну. Лети, Имирин, ты ждала этого непозволительно долго, а здесь мы справимся сами, орков осталось не так много, — возможно, Гэндальф хотел ещё что-то сказать, но его слова потонули в вихре воздуха, который вылетел из-под крыльев Орлицы.       Она летела к разрушенным башнями, все ещё высматривая под собой знакомые макушки, но видела лишь мельчающие ряды орков и гоблинов. Они явно несли потери, а их поражение неумолимо приближалось. Орлица аккуратно и мягко опустилась на мост, боясь, что он развалится под ее тяжестью. К счастью, этого не произошло, и тогда Имирин возвратила себе человеческое обличие. Ее силуэт был обтянут лёгкими доспехами цвета звёзд, на поясе висел верный клинок, а за спиной виднелся лук с колчаном. Впереди ее ждали заваленные и обрушенные коридоры, в которых где-то были король с принцем.       «Я тебя доведу», — зашелестел ветер и осторожно подтолкнул своей незримой рукой тксари. Девушка усмехнулась, но послушала своего преданного товарища: «Но здесь все ещё есть орки, будь осторожна», — и стоило только этим словам прозвучать, как из одного из туннелей выбежал озверевший и окончательно отчаявшийся орк. Он вознёс свой ятаган к небу, намереваясь разрезать Имирин пополам. Однако недооценивать ее — признак слабоумия и невнимательности. Орлица была ветром, была также неуловима и ловка, как и ее дружественная стихия. Клинок, не задержавшись и ни разу не остановившись, пронзил плоть противника, а его черная кровь брызгнула на камни.       — Они не сильно нас задержат, — взмахнув рукой, Имирин стряхнула капли крови на землю, но клинок в ножны не убрала, ведь он еще мог ей пригодиться.       Быстро и внимательно дева-птица стала взбираться все выше и выше, минуя пустые и заваленные камнями коридоры. Искать здесь эльфов равносильно поиску иголки в стоге сена. А на пути все продолжали встречаться остатки мелких гоблинов. И каждый удар по противникам, будто бы возвращал Орлице ее былую силу и уверенность в себе. Черная кровь шипела на ее доспехах и щекотала ноздри воительницы.       «Уже близко», — между тем прошептал ветер и затих. Он решил оставить девушку наедине с тем, с кем она лично хотела встретиться уже слишком давно. Тихие голоса раздавались с верхнего этажа, куда с такой лёгкостью забирается дева-птица. Но, увидев Трандуила и Леголаса, она замерла за поворотом, откуда было так прекрасно видно двух эльфов. И если Лесной король стоял неподвижно, переводя свой взгляд с кусочка неба на родного сына, то принц стоял спиной к отцу, а выражение его лица было жёстким и непроницаемым.       — Леголас, — уставший и осторожный голос Трандуила послал россыпь мурашек по телу Имирин. Это было ее тело, и только оно так реагировало на присутствие синда. — Твоя мать любила тебя больше всех на свете, больше жизни, — ком сразу же застрял в горле, а глаза наполнились слезами от того, какая тоска блеснула в голубых глазах аранена.       — Ты знаешь, что это не так, — голос юноши надломился, ведь он прекрасно знал, что его родная мать никогда не любила его, возможно, даже ненавидела. И именно это заставляло его ценить ещё больше те два года, которые он провел, окутанный заботой и материнской лаской, хоть и со стороны незнакомой ему женщины.       — Последние два года…       — Последние два года это была уже не она! — Леголас в порыве эмоций повернулся в сторону своего отца. — Кто-то другой, кто-то, кто действительно заботился обо мне! И ты сам это прекрасно знаешь, адар! — они оба все ещё лелеяли воспоминания о том времени, что и подстегнуло Имирин сделать шаг им навстречу.       — Сегодня немного ветрено, вам не кажется? — непринужденно тксари прошествовала к разрушенному выступу под открытым небом. Приветливый ветер трепал ее длинные угольно-черные волосы, а солнце ласкало фарфоровую и гладкую кожу. — А ветер любит, когда его слышат. Жаль, что вы оба перестали это делать, — Имирин наконец-то убрала меч в ножны и повернулась к своим эльфам лицом. Леголас все так и стоял к ней спиной, но его тело казалось ещё более напряжённым, чем мгновение назад.       Но очень скоро принц медленно повернулся на голос, и его словно окатили водой при взгляде на тксари. В его глазах она была не просто человеком, далеко не эльфийкой, о чем говорили ее закругленные уши, но она определенно была чем-то большим, кем-то, вокруг кого сила пульсировала и чуть ли не искрилась. Однако эти слова… юноша так долго ждал, что когда-нибудь снова их услышит.       — Ты вернулась, — пару дней назад Леголас, не говоря и слова своему отцу, похоронил тело рыжеволосой Кассандры и думал, что встретит свою названную маму ещё не скоро. Но сейчас она стояла перед ним, отчего Леголас почувствовал позабытый трепет в груди, словно все снова становилось правильным. И этот взгляд. Синие глаза незнакомки смотрели на него с неподдельной лаской и теплом, и это было знакомо Лесному принцу. Губы Имирин растянулись в счастливой улыбке, которую так часто видел принц за те два года. Та самая улыбка, которой никогда не одаривала его родная мать. — Ты снова рядом, нана*.       Трандуил, стоящий поодаль, смотрел на свою Орлицу не мигая. На какой-то миг ему даже показалось, что это всего лишь сон, такой приятный и хороший, но сон. Только вот даже во сне нельзя было бы повторить этот шелестящий, словно летний ветер, смех тксари.       — Я не твоя мама, Леголас, — несмотря на слова, на лице девы-птицы все ещё сияла улыбка, которая согревала изнутри и дарила надежду. Юный принц, позабыв об отце, сделал несколько шагов в сторону Имирин. Он хотел снова почувствовать радость и по-матерински теплую ладонь девы-птицы, хоть до сих пор не знал и не понимал, кем на самом деле являлась солнечная и заботливая душа его названной матери.       — Когда в следующий раз я увижу тебя? — Леголас был уверен, что недолго ему греться в лучах ее заботы, ведь она всегда так быстро ускользала, словно песок сквозь пальцы. Время беспощадно, и принц ненавидел его за это.       — Когда сам посчитаешь нужным, юный принц, — тксари свободно выдохнула и подставила лицо под солнечные лучи. Теперь она не боялась завтрашнего дня, это была ее жизнь, ее будущее, которое уже никто не сможет разрушить. — Думаю, настало время познакомиться, — Имирин сделала несколько неслышимых шагов и оказалась под крышей коридора. Теперь они стояли все рядом. — Меня зовут Имирин, и я та самая Орлица из легенды, которую когда-то рассказывала тебе, — плавно подняв руку, Орлица потрепала Лесного принца по макушке, чем вызвала его недовольный вздох.       — Нин инд, — тихий с придыханием вздох перевернул все внутри тксари, пуская волны обжигающего наслаждения по всему телу. Имирин не дала больше сказать ему и слова, кинувшись в желанные и родные объятия своего эльфа. Она обвилась вокруг него, обхватила ногами талию синда, а губами обрушилась на него с жадным и голодным поцелуем. Это не был безобидный чмок или нежное соприкосновение губ. Поцелуй был пропитан всеми оттенками отчаяния и тоски, которую они оба испытывали на протяжение тысячелетий.       Король сжимал свою Орлицу в руках, боясь, что если отпустит, то она снова покинет его, что было огромной ошибкой в его рассуждениях. Они оба понимали, что сделают все, лишь бы остаться рядом и наслаждаться обществом друг друга. И поцелуй продолжался так долго, что, кажется, в голове не осталось ничего, кроме опьяняющего чувства единения.       Аккуратный кашель со стороны заставил Имирин улыбнуться в губы Лесного короля, но она все же отстранилась и мягко опустилась на пол. Сбоку стоял сконфуженный и отвернутый в сторону Лесной принц.       — Так та легенда… — он не знал, как начать этот разговор, ведь настоящее и прошлое сейчас столкнулись друг с другом, обрушив на голову молодого эльфа кучу новых вопросов.       — Она правдива от самого начала и до конца, Леголас, — собственнически прижав к себе Орлицу, произнес Лесной король. Он не отводил своего взгляда от прекрасного лица девы-птицы. — И легенда начала зарождаться задолго до твоего появления на свет в лесах, которые тогда назывались Великим Зеленолесьем.       — Ты хотел, чтобы легенда закончилась хорошо. У тебя было много вопросов, как к эльфу, так и к Орлице, — Имирин шутливо подмигнула Леголасу. — Ты можешь утолить свой интерес хоть сейчас. Мы ответим на любые твои вопросы, дорогой.       — Сейчас у меня только один вопрос, — наконец-то на лице Лесного принца появилась широкая и радостная улыбка. Теперь он знал, кем была та девушка в теле Сильвин, Эллериан или даже Кассандры. Легенда оживала и становилась явью прямо на его глазах. — Ты же больше не покинешь нас? — рука Трандуила сильнее сжалась вокруг талии Орлицы, и она поняла, что даже если бы хотела, то не смогла бы уйти.       Она, ловко вывернувшись из рук своего эльфа, разбежалась и спрыгнула с выступа, прямо навстречу пропасти. Ее тело охватила сила, превращая изящные руки в мощные крылья. Всего в несколько взмахов она снова возвратилась к эльфам, которые смотрели на нее широко распахнутыми глазами. Даже Трандуил никогда не видел орлиную суть его возлюбленной настолько близко. Ее перья блистали на солнце, а мудрые янтарные глаза смотрели на него с гордостью и чувством собственного достоинства.       «Забирайтесь, кто-то, вроде, хотел прокатиться на спине Орлицы», — Имирин позволила эльфам взобраться на свою спину, после чего раскрыла громадные крылья и подошла к самому краю помоста: «Перья не вырывайте, а то сброшу», — и она спрыгнула вниз, взмахивая крыльями и подставляя себя под радостные всполохи ветра.       Это была Великая Орлица, отдавшая свое сердце Лесному королю. Красивая легенда, ставшая явью, зарождающаяся и продолжающаяся на протяжении веков на огромных просторах Средиземья.