Осколки

      Боль прокатилась по моему телу оглушительной волной, заставив меня шумно выдохнуть. Но что-то было не так. Душа больше не пытается вырваться из чужеродного тела, она тихо сидит внутри и сияет ярче, чем прежде. Сила души больше не сдерживается смертными телами. Это не чужое тело.       Мое тело.       Эта мысль заставляет меня вскочить и начать истерически себя ощупывать. Мои руки, мои волосы, мое лицо. О Эру, спасибо! Однако пытаясь подняться с кровати, я понимаю, что мышцы кажутся вялыми и абсолютно не разработанными. Слишком тяжело удерживать себя в вертикальном положении. Сил хватает на пару шагов, благодаря которым дохожу до висящего на стене зеркала. Да, это действительно я.       Отражение смотрит на меня темно-синими глазами, в которых наконец-то зародились искорки счастья. Этого просто не может быть! Это я! Мое тело! Я наконец-то свободна! От восторга тихо взвизгнув и подпрыгнув на месте, понимаю, что ветер окутывает меня своим приятным покровом. Его сила впитывается в мое измождённое тело и помогает восстановиться.       — О Имирин, птичка моя, ты пришла в себя! — слегка скрипучий голос заставляет меня улыбнуться. Эта хижина и впрямь принадлежит ему, как я могла этого не заметить.       — Радагаст! — от переполняющих меня эмоций подлетаю к волшебнику и крепко его обнимаю. — Как же я давно не видела тебя, мой друг, — чувствую себя вновь неразумным и маленьким ребенком, который только учится быть защитницей людей. Это мое второе рождение, и я просто не могу позволить, чтобы хоть что-то испортило мне настроение.       — Как себя чувствуешь? — в привычной для себя манере Радагаст снимает потрепанную и видавшую лучшие времена шапку и, чем меня немало удивляет, подкармливает выводок птенцов, который был спрятан под головным убором. — Выглядишь замечательно. Твой дружок ветер поработал на славу. Не отходил от тебя последние три дня.       — Как три дня? — неожиданно краска сходит с моего лица, а сердце пропускает удары. Гномы. Одинокая гора. Дракон. Все эти мысли всем скопом врываются в мою голову, и я вспоминаю последние мгновения своей жизни в теле Кассандры. — Гномы во главе с Торином направлялись к Эребору. Мне срочно нужно туда, — осторожно обхожу волшебника и выбираюсь на улицу. — Где сейчас гномы? — силы вернулись ко мне и теперь многое стало мне подвластно.       «В Озерном городе, с ними Тауриэль и Леголас. Но не это самое страшное. К Эребору приближается орда орков во главе с Азогом Осквернителем. Они будут там через пару дней», — как же приятно слышать разборчивую и приятную речь ветра, а не его обрывистые фразы: «Рад видеть тебя, Орлица»       — Смауг все ещё в Эреборе? — этот вопрос, кажется, волнует меня больше, чем орда орков. Со вторыми справиться не так сложно, достаточно будет выпустить когти и дело будет решено. А вот с драконами у меня натянутые отношения с давних времён.       «К сожалению, да. И гномы уже близки к тому, чтобы окончательно вывести его из себя», — прошелестел ветер.       — Радагаст, отправляйся к моим братьям, скажи, что на востоке скоро будет нужна их помощь. Я же полечу в Эсгарот, — собираюсь уже перекинуться, когда торопливые шаги волшебника отвлекают меня. Его мозолистая рука ложится мне на плечо, а сам мужчина взирает на меня добрым и открытым взглядом. Иногда мне кажется, что он считает меня одним из своих лесных зверюшек, хотя это правда лишь наполовину. Я всё-таки не полностью птица.       — Ты ещё слишком слаба, чтобы летать, птичка. Но ты можешь взять упряжку с моими росгобельскими кроликами. Они мигом тебя довезут, — довольно произносит мужчина и дружески похлопывает меня по спине.       — Крылья все же будут быстрее, не могу потерять и секунды, это важно. А слабость не помешает мне помочь людям, — осторожно снимаю руку Радагаста со своего плеча и улыбаюсь волшебнику. — Увидимся позже, Айвендиль, — сказав это, разбегаюсь и на ходу выталкиваю на поверхность орлиное обличие. Приятное тепло растекается по венам в это же мгновение, а все тело чувствует небывалую легкость. Я становлюсь ветром, становлюсь частью неба, которое долгое время было для меня закрыто. Но теперь я вернулась.       Мощные крылья разрезают сопротивляющиеся потоки воздуха, поднимают мое тело все выше и выше, пока верхушки деревьев не исчезают за дымкой облаков. Пролетаю через них, отчего на перьях остаются маленькие капельки влаги. Довольный и радостный клекот вырывается из груди, оглашая все вокруг о моем возвращении.       «Не трать силы, я помогу тебе держаться в воздухе», — заботливо говорит ветер, и я чувствую его непосильную помощь, когда тело и крылья перестают казаться неподъемными. Возможно, мне стоило послушать совета Радагаста и принять его предложение. Но, о Валар, у меня так нещадно мало времени. Ага, словно когда-то было иначе. Я должна была уже привыкнуть к постоянной тревоге и спешке, но почему-то именно сейчас это ощущается острее.       «Как же много всего я пропустила», — тяжело вздыхаю, а лететь становится все сложнее. Мой резерв энергии был на дне, и я абсолютно не представляю, сколько времени мне потребуется, чтобы снова восполнить его.       «Не так много, чтобы так сильно сокрушаться», — хмыкнул ветер, при этом продолжая удерживать меня на лету: «Эльфы, гномы, люди, хоббиты, энты и все остальные жители Арды даже не заметили твоего отсутствия. Они воевали, воюют и будут воевать всегда с тобой или без тебя».       «Но из-за меня Саурон набрался сил. Да, его снова прогнали, но, клянусь, я чувствую его незримую руку, сжимающую горло жизни», — от этих слов перья встают дыбом.       «Ты права, Имирин», — а вот этого я никак не ожидала услышать, ведь была на все сто процентов уверена, что напасть под названием Саурон искоренена и больше никогда не повторится: «Его мощь снова растет. И уже совсем скоро тебе будет безопаснее на земле. Он снова захотел заполучить тебя или уничтожить».       «Что ж, у меня есть, где остановиться», — на этот раз я смирилась с тем, что не смогу противостоять Некроманту. Он один из майа, а это делает его сильнее меня, что, само собой, разочаровывает.       «Держись подальше от Дол-Гулдура, пока кто-нибудь не попытается истребить пока ещё слабого и неспособного на ужасные поступки Темного Властелина».       «Сидеть смирно и никуда не ввязываться, я поняла», — каждый взмах крыльев приближает меня к Одинокой горе, однако она ещё так далеко. Успею ли я?       «Пока не решится проблема, просто насладись жизнью со своим эльфом, Имирин», — а вот с этим, пожалуй, я согласна и всеми руками и ногами «за»: «Я иногда бываю в королевском дворце, но он перестал меня слушать, как и Лесной принц. Они закрылись в себе и забыли обо всех твоих наставлениях».       «Я не виню их», — однако слова идут вразрез с гнетущим чувством в груди: «Тем более, что ты был немногословен в последние столетия».       «Моя разговорчивость напрямую зависит от твоего состояния, чтобы ты знала», — в голосе ветра слышна обида, что очень даже забавляет меня. Мысленно начинаю смеяться: «Если ты умрёшь, то умру и я, став обычным сквозняком под половицами».       «Знаю, прости», — приходится успокоиться, чтобы ещё сильнее не оскорбить своего товарища. Настроение уже не так плохо, как после новости о Сауроне, однако…       Однако все веселье быстро меркнет, когда спустя долгие часы полета я оказываюсь недалеко от Одинокой горы, от Озерного города. Сумерки сгустились, а небо заволокли густые облака. Но даже это не мешает мне увидеть дрожь горы. Гномы разозлили дракона, который вот-вот вырвется на свободу. Мне стоит поторопиться. Прилагая ещё больше сил, взмахиваю крыльями, которые кажутся неимоверно тяжёлыми и неповоротливыми. Радагаст был прав, я не настолько сильна сейчас, чтобы так много времени проводить в орлином обличии.       Но сейчас у меня просто нет выбора. Либо я попытаюсь остановить Смауга, либо он сожжёт Эсгарот. Выбор очевиден, ведь где-то там, в Озерном городе, если верить словам ветра, находится Леголас.       Упираюсь взглядом в гору, ища любые признаки появления дракона. И они не дают долго себя ждать. В считанные секунды каменный узорчатый вход в гору разлетается на камни, озаряя все вокруг оглушительным грохотом. А следом за этим, покрытый расплавленным золотом, показывается и сам огнедышащий. Даже со своего расстояния я чувствую, насколько он зол, ведь дракона выгнали с нагретого места, где он правил и защищал присвоенное себе золото и драгоценности.       Смауг огромен. Не идёт в сравнение с теми ящерами, с которыми я столкнулась в Лихолесье. Его мощные перепончатые крылья с громкими хлопками ударяются о воздух, не давая чешуйчатому телу упасть. Золото после нескольких стремительных кувырков в воздухе стекает с дракона, словно вода. И это даёт мне возможность подойти ближе.       «Лучше бы ты улетел из Средиземья», — громогласный и угрожающий клекот вырывается из глотки вместе с мысленным посылом. Это ещё одно мое отличие от Великих Орлов. Даже в обличии Орлицы я способна общаться с любыми живыми существами. Выставляю когти перед собой в надежде вцепиться в янтарно-желтые глаза ящера.       Воспоминания о смерти в драконьем огне свежи, как никогда, но сейчас и я сильнее, чем была в теле Эллериан. Пикирую на Смауга, сложив крылья. Это не застаёт его врасплох, однако мне удается сбить дракона с его намеченного курса.       «Какая неожиданная встреча», — растягивая каждое слово, шипит Смауг. Кажется, мое появление веселит его: «Давненько тебя не было видно в небе», — ветер завывает вокруг, поддерживая и помогая мне. Его бешеная сила то и дело ударяется в чешуйчатый бок дракона, но, кажется, он даже не замечает этого. Сила ветра — это мое состояние, да, поэтому так как я сейчас слаба, слаб и ветер. Проклятье!       «Решила не пропускать десерт», — воздух то и дело взрывается от гневного рыка дракона и моего возмущенного клекота: «Гонения на драконов всегда были моими любимыми», — между тем добавляю я и прочерчиваю когтистой лапой в опасной близости от глаза ящера. Разгневанно взревев и ощетинившись, тот раскрывает свою зубастую пасть. Мне удается взвиться в небо раньше, чем Смауг смыкает свою челюсть на моем хвосте: «Даже не думай меня ощипать, чешуйчатый».       «Не ожидал, что меня будут так трепетно ждать. Если бы знал, покинул бы гору раньше», — продолжаю подниматься все выше и выше, когда под собой чувствую горячее дыхание дракона. О, нет, в этот раз я не умру от огня!       «Ты слаба. Я чувствую запах твоей усталости», — горделивый и высокомерный голос Смауга взрывается в моих ушах, я же, набрав высоту, резко переворачиваюсь и складываю крылья. Чешуйчатое тело дракона проносится мимо меня, не успев перевернуться в воздухе. Мне же удается уйти от его всеобъемлющего пламени: «Я — страх, я — пламя, я — сама неотвратимость! И ты не уйдешь от моего гнева, Орлица!»       «А ты попробуй догони!» — энтузиазм колышет внутри меня, словно фонтан. Как же я давно не чувствовала себя настолько живой, и это чувство кажется опьяняющим: «Ты не спалишь больше ни одной деревни, Смауг».       «Ты такая самоуверенная. Мне это нравится», — довольный грудной смех наполняет собой воздух, отчего мне самой становится не по себе. Были бы здесь мои братья, мы бы быстро расправились с драконом, но я одна, а, значит, мне придется самой уводить змея от людей.       «Если ты пламя, то я буря, и я не позволю тебе бесчинствовать в округе», — разогнавшись и забыв про собственную усталость, всем телом врезаюсь в брюхо огнедышащего змея. Это выбивает бешеный рев из его глотки, и он на мгновение теряет контроль над собственным телом.       Жаль, что усталость с каждой секундой все плотнее охватывает мышцы судорогой. Это мне не на руку.       «Будь ты драконом, мы бы с тобой захватили всю власть», — самодовольно ухмыльнулся Смауг, после чего выпустил клуб дыма из пасти: «Жалко, что с тобой придется попрощаться», — мощный поток ветра ударяет по мне, оглушая и дезориентируя. Дракон, сжав мои крылья в своих лапах, отшвырнул меня прочь, а моя усталость сыграла свою роль.       Стремительно теряю высоту, ведь выровняться никак не получается, мышцы окаменели от усталости, а перед глазами уже летают черные точки. Мир кружится вокруг меня, становясь то темным и звездным, то синим и колышущимся от ветра. Словно тряпичная кукла я падаю в объятия Долгого озера.       Всплеск от удара заставляет перед глазами мир потемнеть, а тело охватывает дрожь, перемешанная со жгучей болью. Силы настолько быстро покидают меня, что приходится сменить обличие, иначе я утону, так и не начав снова жить. Ледяной холод щупальцами проникает под кожу, делая меня беспомощной и такой уставшей. Я хочу выбраться, борюсь с тканью платья, которое якорем тянет меня вниз.       Однако стихия оказывается сильнее, и я, будучи проглоченной черной разинутой пастью воды, иду на дно. Последнее, что я помню, это чью-то тень, кто-то прыгнул в воду, лица же за пеленой затухающего разума я уже не могу разглядеть.